Заслугой стратега является принятие разумных решений, а побеждают в сражении те, которые добровольно рискуют своей жизнью. Гиперид.
Анхур агонизировал в пожаре войны, исторгая в окружающее космическое пространство мольбы о помощи и страх. Порой Ингрид казалось, что русские специально не блокировали дальнюю связь планеты, дабы продемонстрировать то ли галактике, то ли Конфедерации своё превосходство, силу и жестокость. - «Космопорт за ними! Повторяю, космопорт сдан! Большие потери! Отступаем к...» Взяв орбиту планеты под контроль, царисты обрушили на планету огонь корабельной артиллерии, ракеты, авиацию, а затем и десант, целью которого на этот раз стала не отдалённая часть континента, а сама столичная агломерация. Её космопорты, электростанции, узлы инфраструктуры, системы связи, военные базы, штабы и промзоны занимались в первую очередь. Отдельные подразделения высаживались и в тылу воюющей армии, внося разброд и шатание. Фронт не выдержал и рухнул за несколько часов. Прямо сейчас русские экспедиционные силы рвутся вперёд, догоняя, блокируя и добивая отступающие и деморализованные части конфедератов. И всё это русские не стеснялись демонстрировать на просторах экстранета, буквально превратив трагедию целой планеты и её защитников в развлекательное шоу. - «Кто-нибудь ответьте! Хоть кто-нибудь!» - Отключите. – Рядом с Рихтер раздался спокойный голос английского короля, сохранившего хладнокровие. Рихтер уступили капитанское кресло на «Оверлорде», перед которым оранжевым светом мерцала тактическая карта. Рядом негромко о чём-то переговаривался со Штейнмецом король Филипп, а голограмма Лифде отдавала команды неизвестному офицеру. Все в этот момент старались как можно меньше времени уделять леди-протектор. Что угодно, лишь бы меньше смотреть в её сторону... Флот Конфедерации уже как несколько часов назад прибыл в систему Амун, заняв позицию над северным полюсом планеты Нейт, на которой сейчас оставались разве что разбомбленные русскими базы «Затмения». Нейт, по космическим меркам, не так уж и далёк от Анхура... по крайней мере, с его орбиты было достаточно легко наладить связь со штабом и местным правительством. Но любые попытки выйти на связь были безрезультатны, а эфир забит в лучшем случае истерикой, которую безрезультатно пытаются купировать сохранившие самообладание и волю командиры, а в худшем… просто дикими криками. Флот Конфедерации опоздал, не имея ни единого шанса успеть. Это понимали все – сама Рихтер, Его Величество, Лифде и прочие. Но это ничуть не ослабляло решимость вступить в бой и повергнуть противника... не ослабляло раньше. Сейчас Рихтер сомневалась как никогда. Русские, выстроившись в оборонительную полусферу «чашей» вперёд, спокойно дожидались противника, не проводя каких-либо лишних маневров, лишь наблюдая и отслеживая их флот с момента его появления в системе. Даже в этот самый момент поступали сигналы о засветке, что отображались на тактической голограмме. Русские своими сканерами отслеживали манёвр каждого корабля, каждой посудины и... ничего не делали. Они просто ждут, когда к ним придут. Их не обойти, не отвлечь, не обмануть. Они прекрасно знают, что Конфедерация, мобилизовав все свои силы, пришла сюда спасти и отбить Анхур. И вот она, вот планета… только протяни руку. Молит о пощаде и спасении, взывает к своим защитникам и сокрушается о своём одиночестве и доле в этот жуткий час. Но между Рихтер с её силами и планетой замер русский флот. Ему ничего и делать не надо – только ждать. Рихтер допускает и совсем не удивилась бы, узнав, что имперцы специально позволяют вырваться из инфополя планеты отдельным сообщениям, дабы сыграть на эмоциях, натянуть нервы, разжечь гнев и злость в сердцах своих врагов. Всё, чтобы спровоцировать необдуманные холодной головой действия. Всё, чтобы спровоцировать ошибки. Сражение неминуемо, от него отделяют лишь несколько действий и слов. Да вот только флот Конфедерации вот уже несколько часов как замер на приличном расстоянии от Анхура и ничего не предпринимает. Только выступая в этот поход, Рихтер была ещё полна уверенности и энтузиазма, но сейчас, увидев замершие над горящей планетой ровные ряды русских кораблей в ожидании врага, над ней возобладали совершенно иные эмоции, всё множество и многогранность которых сводились к одному простому слову. Страх. Очевидно, что единственный способ деблокировать и спасти планету и то, что от неё осталось, можно только разбив царский флот. Флот, находящийся в такой позиции, что единственный способ сделать это – навалиться всеми возможными силами. В едином порыве и единым ударом, не более и не менее. Для манёвров нет ни времени, ни достаточного количества свободных сил – результат сможет достичь только грубая и превалирующая сила. И с подобной оценкой согласны все окружающие Рихтер военачальники. Лифде, Штейнмец, английский король со своим штабом, напирают, твердя, что необходимо бить сейчас. Каждый час промедления – это ещё одна тысяча невинных жертв и военных потерь. Но «адмирал» Рихтер – командующая лёгкими рейдовыми силами иного мнения. Она никогда не допускала в собственных действиях столь прямолинейного подхода, и сейчас она чётко осознаёт, что предлагаемый её ход действий – ошибка. Что так нельзя делать ни в коем случае. Альтернатива? Отступить. Сохранить флот и действовать дальше ограниченными силами и средствами. Но кроме «адмирала» есть и «политик» Рихтер, которая тоже кое-что понимает. Не менее жуткое, чем потенциальная бойня, осознание того, что отступление без боя из системы будет означать конец. Конец всему. Ей, флоту и Конфедерации. - Удалось установить связь с «Шанхаем» и «Юньнань»? – Рихтер перевела тяжёлый взгляд с тактического дисплея на Штейнмеца. - Нет, леди-протектор. Мы не можем установить связь ни с эскадрой Иллиума, ни с нашими людьми на ней. «Цербер» также не в курсе событий. В точке рандеву никого нет. - Значит, русские перехватили конвой и уничтожили его. – Категорично заметил Филипп. – Это объяснение служит нам лучше, чем надежда. Мы и так потеряли слишком много времени, ожидая эти корабли. - Соглашусь, с Его Величеством, – в разговор вступил де Лифде, – медлить больше нельзя. Наша армия гибнет. Леди-протектор, Флот в полной боеготовности и ждёт только Вашего приказа. - Либо сейчас, либо никогда. – Поставил точку в диспуте Филипп. – Решайте. Ингрид прикрыла глаза, откинувшись на спинку кресла. Голова выла от переживаний и стресса, а во рту не проходило никотиновое послевкусие от десятка выкуренных за последний час сигарет. Стоит ей отдать команду – начнут гибнуть люди. Сотни. Тысячи. Рядовые и офицеры. Женщины и мужчины. Они погибнут здесь. Ради чего? Ради кого? Ингрид... это ты привела их сюда, на смерть. Так иди до конца. - Приказ по флоту…***
- Противник начал движение по курсу 442-384-725. – Выслушав офицера связи, Скалон стал докладывать командующему. – Примерное время выхода на рубеж – полчаса. - Хорошо, Иннокентий Владимирович. – Генерал-адмирал, повернувшись к своему начштаба, принялся ставить новые задачи. – Сообщите четырнадцатой тактической группе, пусть начинают зачистку Имира. Противник должен оставаться в неведенье до того момента, когда в скопление прибудет Максимова. Было легко предугадать, что противник оставит в системе с ретранслятором дозорную группу, от которой следует избавиться как можно скорее. Для этого русский флот и оставил несколько флотских групп в резерве. Несмотря на движения противника, русская армада оставалась на месте, замерев в оборонительной позиции – как и предполагалось, нужды маневрировать у них не было. Только не в данной диспозиции. Именно конфедератам нужно прорваться, не им. Так зачем облегчать врагу задачу? Русские выстроились в гибкое и прочное построение, отлично подходящее для вводных, с которыми они столкнулись. Уже почти традиционно ими оказались обилие своих ракетоносцев и превосходящий числом противник. Последнее, впрочем, совсем не волнует русское командование. Ведь всё дело в качестве, отлаженности и знании военной машины теми, кто её направляет. Конфедераты по пути к Анхуру вобрали во флот всё, что только могло летать, выжимая всё из своих запасов, резервов и патрулей. Надо отдать должное, ведь была проделана колоссальная работа и, что важнее, была достигнута цель – собран флот в тысячу двести кораблей. Но каких кораблей? Вновь обилие фрегатов и других легковесов разной степени изношенности, эрзац-авианосцы, устаревшие и списанные крейсера. Только в группах прикрытия пяти дредноутов можно сейчас увидеть грозных «Валькирий» и универсальных «Кёнигсбергов». Вновь эта бессмысленная по своей сути масса, если не сказать массовка. - Приказ по флоту! – Военный министр специально повысил голос, дабы быть услышанным на мостике флагмана. – Открыть огонь по готовности, согласно приоритетам! Тем временем флот Конфедератов, набирая ход, выстраивался в атакующее построение, состоявшее из пяти групп, в виде вытянутых острием к противнику конусов. На острие атаки шли дредноуты и группы прикрывающих их крейсеров, следом авианосцы и другие лёгкие корабли, которые, за счёт скорости и должны будут прорваться через строй врага, устремившись к планете. По крайней мере, именно так поступил бы сам Сергей Юльевич. Ведь перед противником строй ракетных крейсеров, и комбинированная атака МЛА и фрегатов на них уподобится «атаке лёгкой английской кавалерии», то есть самоубийству. Слишком насыщенна системами ПКО оборона. Массовое применение лёгких сил здесь не сработает. Если только... - Противник перестраивается, – быстро затараторил Скалон, в чьём голосе всё громче и громче слышалось удивление, – выпускает МЛА и... вместе с фрегатами направляются к нашей передней линии! ... не ставить перед собой цель перегрузить оборонительную систему врага. Все ясно. Рихтер, или кто в реальности отдает приказы у противника, решил пожертвовать своими эскортными силами. Расстроить и смешать оборонительные ряды, попытаться навязать бой на малых дистанциях и нанести максимальный урон русским тяжелым кораблям. Это могло бы сработать... с кем-нибудь другим, чей флот не столь насыщен системами противо-космической обороны, которые, в свою очередь, не ограничены в турельных башнях систем ПОИСК. - Истребителям выдвинутся к фронту, в бой пока не вступать. Крейсерам первой линии открыть заградительный огонь, второй и третей начать движение...***
В межзвездном пространстве, разделяющем два враждебных флота, разгоралась прелюдия сражения. Генерал-адмирал отчасти был прав в своих внутренних рассуждениях, противник и вправду хотел связать боем и осложнить манёвр линейным силам русских, но ни о какой самоубийственной миссии никто и помыслить не мог. Для флотоводцев Конфедерации это была отточенная до совершенства стандартная тактика. Именно с помощью неё ещё Дети Терры били в многочисленных сражениях превосходящий числом батарианский флот. Тотальное превосходство в малых-летательных аппаратах, позволяло конфедератам навязывать противнику свой ритм сражения. Сковывать врага по рукам и ногам, самим сохранив свободу маневра. Первую, серьезную осечку, данная тактика дала во время второго Омегонского сражения. Когда МЛА Конфедерации не смогли нанести серьёзного урона флоту Российской империи, но тогда этот факт сочли просто недоразумением, обусловленным спецификой самого сражения. Соответственно, глубокому анализу данные обстоятельства, ни командующими, ни генеральным штабов ВС Конфедерации не подвергались. В отличие от своего противника. В разгорающейся битве за Анхур штаб конфедератов, прекрасно отдавая себе отчёт, что потери будут очень высоки, но не смог отказать себе в применении отлично зарекомендовавшей себя тактической комбинации. Обосновав себе, что в этот раз инициатива у них, и они будут наносить первый, самый мощный удар. И уже русские будут на него реагировать с хоть и минимальным, но запозданием. Противник станет вторым номером. Ведомым. Так, как это было много раз до этого. По задумке, массированный удар малой авиацией совместно с фрегатам и отдельными лёгкими крейсерами должен нанести существенный урон русским линейным силам и пробить брешь в обороне врага. В этой связи, потери МЛА даже в пятьдесят процентов виделись конфедератам вполне допустимыми. Нарастить численность МЛА гораздо легче, чем численность крупных кораблей. После атаки лёгких в дело должны будут вступить вышедшие на позиции дредноуты, которые с расстояния в семь-восемь тысяч километров должны будут открыть огонь по оставшимся линейным кораблям врага, уничтожив их концентрированным огнем. Вот только, по совершенно неизвестной причине, русские отказались от роли безучастного наблюдателя. Всё пошло не по плану уже с первых минут. На строй русских кораблей было направлено порядка трёх тысяч одних только истребителей и бомбардировщиков, а также триста восемь фрегатов и двадцать четыре крейсера. Однако противник не стал дожидаться, пока силы конфедератов выйдут на удобный вектор атаки, открыв массированный огонь ракетным вооружением. Весь передний край русского флота исторгнул из себя сотни и сотни смертоносных изделий, к которому спустя несколько минут присоединились корабли из глубины строя, начав неспешное движение в сторону врага. Ракета, сама по себе, миниатюрная и слабозаметная цель, а изделие, созданное в первую очередь против МЛА, особенно в условиях массового применения против целей, не обладающих собственными системами РЭБ, крайне опасная угроза. «Зенитный» рой кластерных самонаводящихся ракет, каждая из которых несёт в себе своеобразный «суббоеприпас» (как правило, более миниатюрную ракету), достигнув назначенных целей, стал сеять смерть и огонь в рядах врага. И крайне эффективно, стоит отметить, поскольку в их рядах затесались радиолокационные и командные ракеты, обменивающиеся данными друг с другом и кораблями, координируя действия ракет «Роя». Все эти меры, в том числе и мощные системы сканирования и отслеживания ракетоносцев, позволили поднять на очень высокий уровень данный тактический приём. Приём, по сути, лежащий на поверхности, но до сегодняшнего дня русские подобное не демонстрировали. С одной стороны, не было в этом необходимости, а с другой… во время второй битвы за Омегу данную тактику русские использовать поостереглись, исходя из неблагоприятного для неё контекста сражения. Собачья свалка, к которой пришло то противостояние, при применении «Роя» могла бы привести к самым печальным последствиям. Потери и жертвы – аксиома войны, которую можно и нужно просчитывать и учитывать. Но стремительно растущие в таких условиях потери лёгких сил Конфедерации уже вышли за рамки условных «допустимых» значений. Целые эскадрильи исчезали в ярких оранжевых вспышках. Авиагруппы, дабы хоть как-то противодействовать новой угрозе, стали рассеиваться на отдельные звенья, ослабляя и рассеивая вместе с тем свой наступательный потенциал, но МЛА Конфедерации всё так же продолжали двигаться к намеченным целям. Меньше всего урона от «Роя» понесли фрегаты и крейсера, что было ожидаемо и естественно, ведь крупные корабли обладают куда более мощными, по сравнению с теми же истребителями, кинетическими щитами и системами ПКО – суббоеприпасы в кластерных ракетах крупным кораблям (при активированных щитах, конечно же) попросту не опасны. Но пусть это вооружение против них и не применялось, оказать посильную поддержку своим малым силам они не смогли, поскольку даже системы ПОИСК не успевали отрабатывать такое количество столь небольших и скоростных целей. Стоило тающим под русским огнем лёгким силам врага преодолеть более половины расстояния, как им на встречу из глубины строя, не нарушая его, вышло две сотни крейсеров и около полутора тысяч истребителей, ринувшихся на перехват. Основные силы русского флота в то же время продолжали сохранять недвижимый характер, оставаясь хорошо слаженной и монолитной угрозой, выжидающей своего времени. В этот момент, при сближении, заговорили батареи орудий ПОИСК, расположенных на русских крейсерах, нанося ещё больший урон многострадальной вражеской авиации. Одновременно с этим началась и отработка противокорабельными ракетами по стремительно надвигающимися крейсерам и фрегатам противника. Эти меры окончательно погасили наступательный порыв конфедератов. МЛА противника, спасаясь от смертельного огня систем ПОИСК, разломав свои и так редкие и нестабильные построения, ушли под защиту своих старших товарищей, в то время как фрегаты и крейсеры открыли ответный огонь по русским кораблям. По мере сближения крупных кораблей в дело вступили и русские истребители, навязав уже и бой на сверхмалых дистанциях. Сражение двух авангардов превратилось в пресловутую собачью свалку, но русское командование поставленной цели добилось – один из козырей противника, количественное превосходство в МЛА, был фактически нивелирован. А тем временем основной флот Конфедерации вышел на позицию, безучастно взирая на развернувшееся побоище. Безучастно, но не равнодушно. Откровенно говоря, на мостике «Оверлорда» порывались оказать помощь погибающему авангарду, открыв огонь из главного калибра по русским заградительным крейсерам, но от этой идеи быстро отказались, решив, в конце концов, отвести свои лёгкие силы на перегруппировку. Причина принятия подобного решения крылась в ограниченности времени – ни одному адмиралу Конфедерации не хотелось оказаться в разгаре сражения с перегретыми орудиями главного калибра. Итогом скоротечного, но крайне кровавого авангардного сражения стала потеря почти сорока процентов МЛА (а это чуть больше тысячи бортов), семьдесят восемь фрегатов и девять крейсеров. Русские не досчитались двухсот трех истребителей и семи крейсеров, ещё тридцать восемь получили повреждения разной степени, но сохранили боеспособность. Результаты такого боя можно смело назвать катастрофическими. Наблюдая за тем, как противник отводит свои лёгкие силы, русский флот был вовсе не намерен повторять за противником и брать передышку. Напротив, он выдвинулся вперёд, направив свои истребители в преследование. Следом за авангардом двинулся и весь остальной русский флот, стремительно сокращая расстояние со своими передовыми силами, дабы единой массой навалиться на противника. Адмиралы Конфедерации растерялись от такой прыти противника, полагая, что уступающий в численности и, казалось бы, полностью настроенный на оборонительные действия русский флот втянется в навязанную конфедерацией артиллерийскую перестрелку дредноутов. Последнее, само собой, вскоре произошло, но обстоятельства были совсем иными. Стремительно перестроившись, русские вновь выдвинули на передний край свои ракетные крейсера, одновременно расположив свои линкоры в относительной глубине строя под прикрытием «Броненосцев», тогда как конфедераты, предполагая совсем иную динамику боя, наоборот, выдвинули свои дредноуты вперёд, следуя «традиционным канонам» боя. Однако, был один нюанс – против сил Конфедерации выступил противник, у которого подавляющее количество кораблей представляли собой ракетные крейсера, которые своими оружейными системами, в отличие от крейсеров обычных, успешно «дотягивались» до дредноутов противника. Но на этот раз первым открыл огонь именно флот Конфедерации. То, что конфедераты стали концентрировать огонь, на российской стороне ни у кого удивления не вызвало. За исключением «Оверлорда», который действовал самостоятельно, остальные дредноуты выступали парами. «Гунгнир» с «Ауксиларием» и «Инвинсибл» с «Елизаветой II». Английские дредноуты, как самые мощные корабли во флоте Конфедерации, сосредоточили огонь по крупнейшим русским кораблям – «Измаилу» и «Наварину». «Овердорд» занялся «Измаилом», «Инвинсибл» и «Елизавета II», соответственно, «Наварином». Более слабые «Гунгнир» и «Ауксиларий» насели на «Громобой». Однако, совершив первые залпы, от которых русские корабли не без труда, но увернулись, благодаря пока ещё приличному расстоянию между кораблями, конфедераты столкнулись с тем, что срочно уворачиваться нужно уже им самим. В первую очередь от массированного ракетного залпа, а во вторую уже и от ответных вольфрамовых «чемоданов» с русских линкоров. Русские ракетоносцы, хоть и на предельных дистанциях, но стали поочерёдно запускать в сторону врага свои гостинцы. На большой дистанции перехват ракеты для крупного и хорошо защищённого корабля не представляет большой проблемы, если только он не ведёт перестрелку с противником. В любом случае, конфедератам в экстренном порядке пришлось выдвигать на передний фланг уже свои крейсера, дабы они своим ПКО прикрыл дредноуты. Делая это, они вновь, хоть и частично, но ломали собственные наступательные построения. Вместе с тем не дали о себе забыть и русские линкоры, которые чувствовали себя просто прекрасно за спинами своих ракетоносных товарищей. Оказавшись в тактической глубине, русские линкоры имели широчайший простор для манёвра, в том числе благодаря расположению своего главного калибра в орудийных башнях. Да, на таких расстояниях, на первый взгляд, противнику не составит особого труда корректировать положение корпусов своих дредноутов, но при условии массированного ракетного удара и разгорающегося вокруг них яростного сражения подобная задача существенно осложнилась. При этом русские линкоры, открыв огонь, вновь пошли по отработанной у Омеги схеме, избрав своими целями не дредноуты врага, а крейсеры сопровождения, в первую очередь «Валькирии» и другие тяжёлые крейсера с похожим потенциалом. В данном случае это служило одной цели – существенно ослабить ауру ПКО противника вокруг дредноутов. Тяжёлые крейсера конфедератов, в частности всё те же «Валькирии», были позиционно завязаны на дредноуты и, заняв стационарные позиции вокруг них и отражая накатывающие ракетные удары, оказались лишены возможности маневрировать, отчего русские линкоры добились накрытия уже с первых залпов. Новые «алмазные» снаряды вновь показали свою высокую эффективность, которая стала крайне неприятным открытием для командования противника. Да, тяжёлый крейсер уничтожить было не так легко, но в текущих условиях порой достаточно и среднего урона, чтобы обречь корабль на гибель. Спустя не такой уж и большой промежуток времени, в который дредноуты выцеливали и просаживали кинетические щиты русских линкоров, их силы прикрытия стали нести первые потери, открывшие первые дыры в обороне конфедератов, из-за которых уже и системам ПКО самих дредноутов пришлось отражать удар. Подобная ситуация вынуждала конфедератов задействовать всё больше и больше сил для прикрытия своих тяжеловесов, сковывая себя. Вместе с тем, дабы снизить давление противника, конфедераты стали перенаправлять огонь дредноутов на русские ракетоносцы, у которых, против столь превосходящей мощи не было и шанса, но и их было гораздо больше, чем времени у врага. Постепенно, шаг за шагом, обе стороны стали втягиваться в длительное позиционное сражение, перспективы от которого становились всё более и более туманны. Для одной из сторон…