Охотники за привидениями пока только в жанрах

Эрин давно убедилась, что талантам Джиллиан нет конца, но когда та притаскивает гитару, она удивляется. — Ты играешь? — спрашивает она, пока Хольцманн освобождает инструмент из чехла. Чехол под стать самой Хольц — протертый, с разнообразными нашивками, явно побывавший не в одной переделке. Гитара тихо позвякивает расстроенными струнами. Хольцманн загадочно улыбается и просит Эрин закрыть шторы. Давно подобравшийся вечер заглядывает в окна, а им не хочется, чтобы за ними следили. В их единственной комнате потушен свет, горит только маленький ночник у изголовья кровати, но его света вполне хватает, чтобы видеть блеск в глазах техника, внезапно открывшегося как музыканта. Эрин с ногами забирается в кресло и оттуда, как кошка, следит за манипуляциями Хольцманн. Она предвкушает что-то особенное и уверена, что Джил так или иначе сможет её удивить — всегда удивляет. К тому же, ей ещё не доводилось слышать, как напарница поёт. Хольц невесомо поглаживает бока гитары, обнимает, прижимаясь к ней всем телом и легко, будто боязливо касается струн, беря аккорд на пробу. Морщится, заслышав фальшь, и долго крутит колки, доводя инструмент до идеального звучания. Всё это время Эрин разглядывает её и гитару, привыкая к этой ещё_одной_Хольцманн_на_этот_раз_с_гитарой. И она не может не признать, что и в этом образе Джиллиан просто великолепна. Кажется, для неё совсем нет ничего невозможного. Наконец, техник добивается необходимого ей звучания и берет на пробу пару аккордов. Эрин замирает, прислушиваясь к незнакомым для себя звукам. Во времена их с Эбби общей юности они никогда не входили в те компании, где было принято пить что-то дешевое и алкогольное и горланить песни до утра. Строго говоря, они и вовсе не входили ни в какие компании. Но сейчас ей кажется, что в ней закипает вся эта нерастраченная энергия непутевой юности. Она успокаивает себя, любуясь игрой света на сосредоточенном лице напарницы. А Хольцманн, кажется, заново обретает саму себя. — The sun goes down The stars come out And all that counts Is here and now My universe will never be the same Iʼm glad you came У неё неожиданно приятный голос — довольно низкий, сильный, с потрясающей хрипотцой. Если до этого момента Эрин не могла представить, как может звучать Джиллиан, то теперь она просто обескуражена этой произошедшей с ней переменой. Песня в противовес голосу очень плавная и нежная, красивая. До этого момента Эрин не приходилось её слышать, но теперь ей кажется, что и её вселенная никогда не будет прежней. — You cast a spell on me, spell on me You hit me like the sky fell on me, fell on me And I decide you look well on me, well on me So letʼs go somewhere no one else can see, you and me Хольц переходит к бою от плавных переборов, а Эрин не верится, что происходящее реально и посвящено именно ей, Эрин Гилберт. Она прикрывает глаза и против воли постукивает пальцами по коленке в такт бою. — Turn the lights out now Now Iʼll take you by the hand Hand you another drink Drink it if you can Can you spend a little time, Time is slipping away, Away from us so stay, Stay with me I can make, Make you glad you came Хольцманн лукаво поглядывает на неё из-под челки, а Эрин готова уйти с ней куда угодно, взявшись за руки. Сейчас легко вериться, что будь Эрин более строптивой, Хольцманн не постеснялась бы петь ей под окнами баллады о любви. Собственного сочинения. И Гилберт с легким беспокойством признаёт, что она бы не устояла. — Я рада, что ты пришла, — тихо повторяет она слова песни, боясь нарушить стройную гармонию. — Я рада, что ты пришла…