Охотники за привидениями пока только в жанрах

Пэтти осторожно переступает порог квартиры и её охватывает по-настоящему дурное предчувствие. Подозрительно уже одно то, что их никто не встретил, хотя вызов поступил не более пятнадцати минут назад — охотники действуют оперативно. Из дальних комнат раздается не предвещающий ничего хорошего грохот, и они, переглянувшись, осторожно идут вперёд. Некогда уютное жилище выглядит просто ужасно. Шторы изодраны в клочья, поролоновые внутренности мягкой мебели лежат вторым слоем на ковре. Посуда разбита, и на кухню даже не хочется заглядывать. Фотографии улыбающихся людей, некогда украшавшие стены, валяются на полу, угрожая воткнуться осколками пострадавших рам в чьи-нибудь недостаточно защищенные ноги. Пэтти натыкается на фотографию пушистой белой собачки, доверчиво глядящей прямо в кадр выпуклыми черными глазками, и в этот момент Эрин, идущая чуть впереди, тихо охает, указывая куда-то в сторону. Неприятная груда тряпья оказывается вовсе не тряпьем. Они идут дальше. Странные чавкающие звуки доносятся из дальней спальни, и сказать, что Пэтти не хочется туда идти — ничего не сказать. Дверь в «плохую» комнату закрыта, но это совсем не успокаивает. Эбби останавливает их в метре от цели и срывающимся шепотом говорит: — Я не знаю, что там, но это может быть очень опасно, так что действуем аккуратно. Пэтти, — Толан вопросительно смотрит на негласного лидера, — мы с тобой первые. Эрин, ты на подхвате. Хольц — за тобой ловушка. Сдержанные кивки и они встают в боевую позу. Пэтти знает, что выглядят они при этом по-идиотски, но едва ли в их работе внешний вид это главное. Мысленно собравшись с духом, она поворачивает ручку и тихо входит в комнату. Зрелище в лучших традициях отвратительных фильмов ужасов заслуживает того, чтобы заорать в голос и хлопнуться в обморок. Или сразу скончаться от разрыва сердца. В комнате, кажется, нет ни одной целой вещи, а брызги крови покрывают даже потолок. Пэтти случайно наступает в багрово-красное озерцо, разливающееся на некогда светлом ламинате и судорожно сглатывает. За свою жизнь она видела очень многое, но к подобному нельзя привыкнуть. Кто-то за спиной сдавленно охает, но никто не двигается с места. Время точно замерло и единственное, что подает признаки «жизни» — существо посреди порозовевшего ковра. Согнутая, обтянутая тонкой желтовато-белой кожей спина слегка подрагивает в такт утробному урчанию и чавканью, абсолютно лысая голова наклонена вперед, и виден только затылок. Руки, неестественно длинные, такие же худые, как и их обладатель, сжимают кусок плоти, в котором всё ещё можно узнать человеческую ногу. Оно увлечено обедом и совсем не замечает случайных свидетелей своей отвратительной трапезы. Это им на руку, если так вообще можно сказать о сложившейся ситуации. Пэтти первая из всех берет себя в руки, дергает затвор бластера и выжимает полную мощность. Протонный луч ударяет в спину монстру, и женщина едва удерживается на ногах. Дрянь на ковре изгибается и издает душераздирающий вопль. Оно медленно разворачивается, но луч не дает ему полностью овладеть телом. Действия Пэтти слегка отрезвляют остальных, и ещё два луча накрепко связывают воющее нечто. Хольцманн подбрасывает ловушку, и рык затихает, уступая легкому дымку, поднимающемуся к кровавому потолку. Пэтти опускает оружие и молча опирается на стену. Эрин медленно опускается на багровый ламинат, опираясь на руки. Кажется, её рвет, но Пэтти плохо отдает себе отчет о происходящем. Эбби обеспокоенно смотрит то на неё, то на ловушку, то на Эрин и Хольц, нервно поглаживающую напарницу по плечам. На гору мяса, виднеющуюся из-за перевернутой кровати, она старается не смотреть.

***

На следующий день руки всё ещё дрожат, а голова просто раскалывается от количества выпитого накануне алкоголя. Кевин до вечера допытывается, что же там такого было, но никто из них не отвечает на этот вопрос. Пэтти не помнит, кто вызывал полицию (кажется, она набрала номер, но разговора не было. Наверное, это была Хольцманн), как они покинули проклятую квартиру, как добрались до штаба… Она почти не думает об этом и была бы рада вовсе выкинуть из головы подобные вещи. Но такое не забывается.