Охотники за привидениями пока только в жанрах

Эрин пятнадцать, и ей кажется, что весь мир сошел с ума. Мир считает иначе. Мама всегда улыбается, разговаривая с ней, и это немного… напрягает. Она водит дочь на приемы к психиатру и около десяти раз в день уточняет, выпила ли Эрин таблетку. Эрин молча кивает, а очередная таблетка отправляется куда-то в открытое окно. Отец с ней старается не разговаривать. Эрин семнадцать, и она действительно не любит людей. Не всех в общем, а тех, что её окружают. Тех, кому внезапно стало дело до неё и её «заболеваний». Она старательно игнорирует наигранно-вежливые и откровенно хамские вопросы, а по ночам тихо плачет в подушку, укрываясь с головой одеялом. Потому что Оно всё ещё тут. И Оно смотрит. Эрин девятнадцать, и в новом колледже никто, к счастью, ничего не знает о её галлюцинациях и проблемах. Здесь вообще никому ни до кого нет дела, но ей, уставшей от постоянной травли, это даже нравится. И пусть заглавие дурацкой книги «Призраки из нашего прошлого» всё ещё гуляет где-то по сети, она уверена, что её имя не станут вбивать в поисковик браузера, а после тщательно изучать выданную информацию. Она надеется, что теперь-то и она сможет стать нормальной. Эрин двадцать два, и мама продолжает натянуто улыбаться при разговорах с ней. Говорят они, конечно, не о призраках и даже не о физике, а больше о бытовых делах и о погоде. Эрин искренне благодарна ей за это, но отношения с отцом всё равно идут из рук вон плохо. Иногда Эрин кажется, что он просто её боится. Эрин уже двадцать семь, и она до сих пор одна. Коллеги подчеркнуто-вежливы, но никто даже не пытается перейти ту тонкую черту, отделяющую знакомство от хотя бы приятельства. Единственный её друг — Эбби — осталась в прошлом, как и истории о духах. Больше никто не навещает её по ночам. Она даже не видит снов. Эрин двадцать девять, и она почти получила работу своей мечты. Но к своему удивлению она обнаруживает, что её совсем не вдохновляет это обстоятельство. Нет, конечно она рада тому, что её способности наконец-то оценены по достоинству, она рада доказать всему миру и в первую очередь самой себе, что она чего-то да стоит. Но… Это «но» до сих пор заставляет её сторониться людей и запираться в самой себе, ночами тупо вглядываясь в потолок. И всё-таки она продолжает уверять себя, что всё в порядке. Эрин всё ещё двадцать девять, когда она заново знакомиться с Эбби, когда её увольняют с вожделенной работы, когда она, вроде как, спасает мир. У неё просто не остается времени на отрицательную рефлексию. И причин. Хольцманн двадцать пять, и она больше не даст Эрин чувствовать себя одинокой.