Дождь, что обещал никогда не начаться

      Я стоял возле трупа молодой девушки, убийца вспорол ей спину, а дождь превратил её в подобие бабочки. Потоки воды размывали кровь вокруг разорванного тела. Она лежала в переулке одного из самых пустеющих районов города. Такое впечатление, что раны были сделаны одновременно. Какую же нужно иметь силу, чтоб рассечь ребра. Нет никаких сомнений, что это было оружие. Умышленно или нет, но краска была вылита в лужу крови. Убийца рисовал ей крылья. Ужасное зрелище. Смерть произошла в половине первого. Какой-то парень возвращался с банкета, был очень расстроен, говорил, что сильно облажался. Он рассказывал, что слышал крики, и что-то не дало ему броситься прочь. Он был так расстроен, похоже, в глубине души он жаждал того, чтоб его тоже убили. По прибытию лицезрел ту же картину, что и я сейчас. Эта дура, она и вправду не думала, куда лететь.       Все тот же молодой человек лет двадцати поспешно затягивался сигаретой. Он рассматривал место преступления, важно шагал из стороны в сторону, то склонялся и принимался искать, то выпрямлялся. Это странное «упражнение» он повторил, по меньшей мере, раза четыре. Я, буквально после каждого движения, поглядывал на свою руку. Скоро меня должен окликнуть шеф полиции.       Толстый мужичок в старом жакете, что явно не входил в форму в этом округе, но удивительно ему шел. А так все по старинке: брюки, подшитые любящей женой, открытка с фотографией его ненаглядной дочурки. Сам невероятно строг, но добр к своим подчиненным. Всегда печется об их безопасности — шеф, одним словом. Он уже был моим клиентом, два раза чуть не исчез… — Как думаете, какой был мотив у нападавшего? — Причиной убийства было безумие. Он или она, может они?.. Сумасшедшие, никто в здравом уме такого не сотворил бы. На счет мотивов, думаю, их не было, ведь у этой девушки нет ни семьи ни друзей, ни, тем более, врагов.       На последнем факте он сделал особый акцент, как и на каждом слове, впрочем. Похоже, такого он ранее… Может быть, и встречал, а может, и нет. — А какие-нибудь следы убийцы? — Есть следы борьбы, пройдемте за мной, — он зашагал в сторону места расправы, — взгляните на угол дома. Он указал пальцем в сторону кровавой отметины на стене старого кирпичного дома. — Выглядит так, будто жертву ударили лицом, и ударили не слабо, но этот удар не предназначался для того, чтоб подарить ей смерть. В чем подвох? — Ведь её лицо ничуть не повредили. — Вот именно. Но мы проверили, это её кровь… — Думаете, все было спланировано? Шеф начал отходить в сторону, я медленно последовал за ним, в последний раз окинув взглядом всё. — Конечно! Это может быть группа сумасшедших фанатиков, или ещё чего хуже. Многое все ещё неизвестно, — он слегка кивнул мне, будто подтверждал, что в этом деле бессилен. После чего потупил взгляд на мокрый асфальт. — Вы, случайно, не знаете девушку по имени Сара Ходжез?       А сейчас он скажет. Таких много. — Таких много. Ходжез Сара, в голове что-то вертится, — он улыбнулся, расслабил плечи, взглянув на небо, добавил, — Если ещё свидимся, и… все решится, с меня виски. — С вас кола. — Заметано, — он так улыбается в недоумении от моих слов, что ли?       Не пью, но курю. И какой смысл в одном без другого? Такие его мысли. Такая его философия. — Это дело, — оперся на трость, снова затянувшись сигаретой, — думаю, все не так просто. — Так вы снова работаете, Мистер Тревлер?       В этот раз акцент на слове «работа», однако тут он явно хотел сказать больше, чем мог. Старик все ещё что-то, да помнит. — Что-то на подобии, но думаю. И, если вы все так хорошо помните, то я не далеко зашел и выглянул не так поздно. Я осмотрю место преступления ещё раз, ладно? — Да, да. Но будьте осторожны, сегодня сильный ветер. Волны разгоняет страшные. — Когда меня такое останавливало?       В ответ я лицезрел тревожную улыбку. Правильно, никогда. Эта работа — каторга, но чертовски интересная. Наверное, именно поэтому улыбка была тревожной. И ещё раз, что мы имеем? Нет ни оружия убийства, ни следов убийцы. Та самая краска, по их мнению, могла быть оставлена кем угодно, так как первый свидетель не сразу вызвал полицию. У самого него телефона не было, остается только телефонная будка, об этом факте они умолчали. Так как никто не подумал отследить звонок, чертовы стажеры. Возможно, потом они решат, что он убийца. И в ближайшее время опровергнут. Слишком чисто. Действие сопровождал очень сильный дождь, он смоет улики, что говорили бы о том, как убийство совершено. О том, откуда пришли напавшие и как исчезли. Единственные запахи, что могли бы удивить, так это вкусный запах из булочной, находящейся на соседней улице. Никаких отпечатков, кроме отпечатков жертвы, не нашли. Следов обуви я тут тоже не вижу, после такого дождя-то. Это совсем необычное дело, о, как я взволнован, у меня осталось десять минут. Надо спрятать сигарету, оставлю след — только сильнее ребят запутаю, пусть меньше мучаются. Тут им точно ловить нечего. — Мистер Тревлер! Мистер Тревлор, МИСТЕР ТРИВЛЕР! Постойте, черт вас побери, я сегодня без громкоговорителя. Вы меня знаете? Я представляю газету «Ньюз Ферст» Говорят, что ваше последнее дело обернулось страшнейшим провалом. Я прошу вас сейчас объяснить нам, каким же таким хитрым образом вы теперь собираетесь добиться успеха на этот раз, — надменно, очень-очень отрывисто, казалось паузы в словах — маленькие пропасти, пропасти рассудка и хорошего тона…       Опять этот надоедливый репортер. Каждый раз одно и то же. КАЖДЫЙ РАЗ ОН ПРИХОДИТ И СТАРАЕТСЯ ИСПОРТИТЬ МНЕ НАСТРОЕНИЕ. И так каждый час. Этот ублюдок начинает меня бесить. Хотя иногда он говорит что-то интересное. Ему приходится держать микрофон подальше от себя, так громко он орет. — Почему же вы молчите, Мистер Тревлер, неужели сказать нечего. Простите, я не подумал, наверное, у вас травма.       Ну вот, вокруг нас уже собралась толпа. — Знаете, я всегда знал, как ни больно мне это признавать, но вы не более чем самовлюбленный цирковой клоун, которого совершенно не интересуют ни личность собеседника, ни тема разговора, ни тем более та трагедия, вокруг который вы так радостно пляшете; главное — единственное превознесение своего «Я». ВЫШЕ-ВЫШЕ, чаще-чаще! А теперь, откланяюсь, у меня много работы.       Время медленно уйти со сцены. Брадберри, бедный Брадберри… Брадберри Винслоу, некогда мой лучший друг. Я знаю его с детства, кто бы мог подумать, что мои странствия заведут к такому. Даже обидно, совсем немного. Думаю, со временем он бы все равно начал меня недолюбливать, такая уж природа его эгоизма. Зайду за угол подожду, у меня осталось всего пять минут.       Только добраться до места преступления заняло столько времени. Как неприятно, ведь я только час назад видел её живой. Не знаю, как тут справляться, но я уверен точно, мне понадобится помощь. Куда же забросит меня теперь, может, в Египет, нет, я, конечно, не против, но я просто потрачу время. Хотелось бы во Францию, можно было бы неплохо перекусить. Если меня закинет в страну, денег которой у меня нет, это будет очень неприятно. Благо банковская система развивается, а значит, я смогу получить деньги любой страны. Может, меня закинет дальше. Дальше от мира, цивилизации, людей. Нет, что за мысли, как бы ни хотелось, но это твоя работа, и если ты за неё взялся, так будь добр, заверши. Было бы проще, будь хоть немного больше времени.       Минута. Последняя минута, 53 секунды. Все что я могу сейчас — это считать в этом переулке. Я ведь знаю её дольше, чем кажется, намного дольше. Десять секунд. Девять. Восемь. Семь. Шесть. Пять. Четыре...