Добро пожаловать в новый мир

      Алиса подумала, что не выдержала — перегорела и уже умерла, когда поняла, что падает в чём-то ни чёрном, ни сером, ни… Она не знала такого цвета, не знала места, не ведала, где оказалась, пока не упала с характерным звуком… Эта капля вернулась в источник… Самое страшное было в том, что когда капля растворялась в море и тонула — она теряла всё: личность, воспоминания, силы. Разум метался, смываемый потоком, раз за разом уходя под воду и выныривая. И с каждым погружением всё, набытое за годы существования, исчезало, смывалось, убивало «Я», личность, силу, оставляя каплю, вернувшуюся в исток и смешивающуюся с ним. Эта борьба за себя продолжалась в бурном течении, несущем куда-то в неизвестность, и длилась целую бесконечность, в которой память тянула ко дну, а опустошённую оболочку выкидывало наверх. Поток нёс, бурлил, переворачивал и топил её, изредка выкидывая на поверхность, а за тем снова глотал, тянул глубже, туда, откуда не выбраться. Тонущая оболочка тянулась вниз, пытаясь вернуть себя, брыкалась и в панике стремилась наверх, чтобы всплыть, где каждый раз жалела, что не растворилась в море, боялась, что потеряла слишком много, хотела вернуть и опасалась возвращаться, чтобы не потерять ещё больше… Течение наконец-то ослабло, капля болталась на поверхности, потеряв силы и желание сражаться, её наконец-то вынесло в тихие чёрные воды, разрезанные золотыми искрами, потянуло ко дну… Капля полностью стала морем, разболталась огромной силой и потонула, слившись с огромным источником, зная, что в необъятной воде найти себя уже невозможно, собрать по крохам, но… Стоящий поток медленно циркулировал, собирая что-то воедино, и она смирилась, оставив борьбу… Алиса резко вдохнула и свалилась, чувствуя себя словно пересобранной заново… В застывшем мареве шевелила пожухлую траву под корнями дерева, пытаясь подняться, ощупывая лицо, рассматривая руки и пытаясь вспомнить… Глубоко и чисто дыша, она не помнила, как тонула в потоке энергии, не помнила своё испытание, позабыла, возможно, очень много — уже никак не вернуть, но осознала, нет, чувствовала это инстинктивно — принеся всё в жертву Хаосу, не стоит рыдать за тем, что не удалось сохранить.  — Умница, — похвалил Хаос, обнимая её и позволяя уткнуться себе в грудь. — Ты многое пережила, но теперь всё кончено. Я больше никогда не оставлю тебя одну. Как ты и сказала: вместе. Отныне только так.  — Ты псих, — пробормотала, не чувствуя в себе никаких изменений, кроме вернувшейся под ноги почвы и… Ну да, теперь он внутри, теперь всё на своих местах.  — Твоя память теперь моя — она не стёрлась, но больше не имеет значения, как пустая плёнка. Ты теперь как чистый лист, Алиса. И с этого момента начинается твоё испытание презрением и высокомерием.  — Какая моя метка? Где она? — вскинулась, отстраняясь от его груди, чтобы посмотреть в глаза, и увидела в них ответ… — И… Мне идёт? — уточнила, представляя свои и без того крайне странные глаза с золотыми звёздами во весь зрачок и радужку.  — Ты намного симпатичнее Дика, — усмехнулся, не понять в шутку или всерьёз, и напомнил, обводя рукой застывших аргониан: — Ох, а тебя приносят в жертву, милая. Ещё и кому, священному древу!  — Расскажи хоть, что здесь происходит, а то я проболела всё время.  — Да, это называется аллергия, — вздохнул, подымаясь на ноги и подавая ей руку. — Я расскажу, но что думаешь делать? Тебе пока что нельзя долго находиться в других измерениях. Преодоление черты разных измерений негативно сказывается на теле, и хоть Алиса чувствовала себя отлично и вообще ново, словно проснулась после хорошего отдыха полностью здоровая и полная сил, не забывала, что из-за метки тело пока что хрупкое, а кроме того, что-то будто чесалось под ключицей, требовало внимания… Потянув ворот, заглянула туда, где элемент крыла дракончика — знака рода, медленно расцветал чёрными иглами дальше по коже, и вздохнула — видимо, теперь крылья будут расти с каждой полученной меткой.  — А что я могу сделать? — спросила, отпуская ворот, в который заглянул неприлично довольный Хаос — ещё бы, стал первым. — Руны оказывают кратковременное воздействие на малую площадь, а пентаграммы я ещё не выучила, да и к тому же, сложность воспроизведения… Разве не разумнее спалить здесь всё к чертям и уйти?  — Может, и разумнее, — хмыкнул, становясь позади Алисы, разглядывающей застывших ящеров, и вернул на её шею потерявшийся в процессе инициации артефакт, застегнул сзади замочек цепочки. — Итак, тебе их не жаль?  — А должно быть? Они собирались убить меня, откуда во мне взяться жалости? — спросила, привычно касаясь зелёной капли, отсутствие которой даже не заметила.  — Тебе нужно хорошо подумать, — шепнул, склонившись к ушку, закрытому красными локонами, касаясь пальцами её плеч. — Сжечь — безвозвратно уничтожить. Тебе незачем отбирать их жизни, Хаос и разрушение — не одно и то же.  — Но они хотели отобрать мою! — выкрикнула, разворачиваясь к нему. — Так почему мне их щадить?  — Не щадить, а использовать, — проговорил, выпрямляясь, из-за чего ей пришлось задирать голову. — Я их не оправдываю, но они пытались действовать во благо племени. Алиса, разрушают только бесполезный материал. Она тяжело и протяжно вздохнула, отворачиваясь от него. Конечно же, поняла, о чём он говорит — отработать на них какие-то новые способности, но…  — Заклинания, — шепнула, догадавшись. — Мне теперь доступны не только руны, но и заклинания. Но они ведь запрещены.  — Не совсем. Просто их можно использовать с моего согласия, они слишком сложные, чтобы сохранять их в памяти, и требуют потока чистой энергии. Мои формулы… как одноразовая бомба — использовала, и нет её, но появится, если снова попросишь.  — А я выдержу? — засомневалась, чувствуя подступающую усталость новых глаз и пересобранного тела.  — Используй Око в качестве стабилизатора, — предложил, вытаскивая из кармана жёлтый камушек и передавая ей в руки. — И лучше держи его рядом — будет глушить метку. А я прослежу за радиусом поражения и экранирую Генри и твои вещи, чтобы они не пострадали, так что скажи, когда будешь готова. Алиса глубоко вдохнула, медленно выдохнула и уточнила последнее:  — Что с моим братом?  — Кандалы не блокировали связь, но на такой дистанции он слишком мало чувствовал. И всё же, Делион забеспокоился и приказал тому другому вампиру найти тебя и проверить, но кандалы блокировали заклинания поиска.  — Далеко? Тот вампир, которого он послал.  — Да, всё ещё достаточно далеко. Он бы не успел, Алиса.  — Главное, что не успеет попасть под атаку, — буркнула, догадываясь, кого он послал. Единственный вампир поблизости из клана — это Арнад, а объясняться потом с его отцом… — Всё, начинаем, а то я устала. И Хаос истаял вместе с сизым янтарём, резко появились звуки: костры затрещали, ветер завыл, закричали людоящеры, танцующие вокруг древа в свете огня, заполнилось всё шумом ночи и природы. Гомон и крики резко стихли, воцарилась тишина, стоило кому-то увидеть освободившуюся жертву и завопить… Ящеры застыли, шокировано глядя на неё, словно те же дикари, увидевшие схождение своего бога и раздумывающие что с этим делать, ведь бог оказался дьяволом.  — Алиса! — грубым голосом выкрикнул Ракжар-джи, а может и другой ящер зелёного окраса, узнавший имя жертвы. Та помотала головой, словно пыталась уговорить его, заставить передумать, и затушила все костры. Ящеры зашевелились, звякнуло оружие, коричневый, кажется, всё же Джарх-айя, крикнул, призывая всех остановиться, но кто-то уже начал движение, и Алиса глубоко вдохнула, чтобы всколыхнуть негатив, успевший выработаться внутри, открыть поток через свои метки и вспыхнуть чистой энергией Хаоса. Она разгоралась так быстро и легко, как никогда до этого — вот, чем отличалась инициация. А ещё её было так много, такое множество, больше не ограниченное количеством энергий в самом мире, что казалось, можно тянуть бесконечно, тянуть из общего потока, каким и являлся Хаос, и накрыть весь мир, нет, накрыть все миры… И под осознание этой мощи голос в голове напомнил не брать слишком много, не жадничать, а ещё… этот голос дал название и понимание… И струна натянулась, когда Алиса зачитала слова, транслируемые в голову источником, выстрелила, стоило закончить…  — Волна Хаоса, — сорвалось, взметая всю эту прорву энергии и направляя в одно русло… Ящеры инстинктивно застыли… Они не могли видеть, но прекрасно чувствовали напряжение в воздухе, и как оно резко разрядилось… Все прошло настолько невероятно быстро, что Алиса и сама затруднилась бы с подробным описанием — просто огромная всё сметающая волна искрящейся черноты с золотом вырвалась из неё и прокатилась по пространству, оставляя после себя только мутированное, изменённое нечто. Эта волна всё катилась, затихая и уменьшаясь, теряясь где-то вдали, точно зацепив не один квадратный километр, и исчезла, растворилась в пространстве, как не такой уж давней ночью бесследно растаяла энергия, защитившая её от агрессивных сил. Весь Порядок на этой территории выжгло, оставляя нестабильность в реальности, в самом участке мироздания, и начиная необратимый процесс движения. Измерения заволновались, наползая друг на друга, путаясь, смешиваясь, наслаиваясь, двигаясь. Теперь это место больше не было частью того, чем являлось раньше. Слои разрывались, разделялись, словно толстую тетрадь с разноцветными листами и рисунками, такими, что когда быстро листаешь — видны движения персонажей, разорвали и начали складывать наугад. Что-то мялось, что-то выкидывалось, переворачивалось во все стороны, менялось местами. Да сами картинки искажались! Теперь это была абсолютно новая реальность, со своими нестабильными законами, с другим ландшафтом и даже небом. Будто часть картины вырезали и приклеили другую. Ракжар-джи сделал несколько шагов, почти достиг своей цели, но пространство мгновенно отбросило его куда-то очень далеко, скрыв от глаз. Алиса рассмеялась, а ящеры завопили, тыча пальцами ей за спину. Оглянувшись, она удивлённо подняла брови — споровое, жёлтое дерево стало обычным, с пышной зелёной кроной, большими синими цветами и… Оно заскрежетало, отряхнулось, скинув небольшую часть листвы, потянуло ей ветвь и сбросило цветок. Повернулось, натягивая кору, словно резиновую, махнуло веткой другому дереву и снова воззрилось на испуганных агронианцев. Алиса посмотрела на цветок, вдохнула приятный яблоневый запах и ошеломлённо кивнула:  — Спасибо. Мог ли неприятный опыт со спорами как-то повлиять на результат Волны Хаоса? Вспомнились кактусы, на которых практиковала призыв белых рун, а потом настраивала в матрице условия нападения и ненападения, экспериментальный куст роз в саду, и представилось, что если вместо охраны поставить такие вот деревья, то… Это уже слишком. Дерево, бывшее Хистом, махнуло кроной, будто кивнуло, и застыло снова, имитируя своё бывшее неживым состояние. Ящеры двинулись кто куда и шарахнулись, завопили, зарычали, уже заметив изменения вокруг. Они метались, не зная, что делать, и тогда кто-то двинулся к ней, видимо решив, что со смертью колдуна всё закончится, но дерево легко отмахнулось от него веткой и снова застыло мёртвым изваянием. Наверное, было в них что-то, а скорее всего — это что-то было в ней, к примеру, память и практический опыт, повлиявший на результат Волны. Именно поэтому, надо полагать, деревья походили на кактусы. А ещё они, похоже, отличали своего от чужих, или так реагировали на источник искажения… Аргониане разбредались, пытаясь что-то понять, придумать, познать логику изменений, но то и дело кто-то попадал в смешавшиеся-перемешавшиеся измерения, как в ловушку. Видимо, они всё же сохранили свой рассудок в достаточной мере, потому что Алиса заметила, что Джарх-айя приблизился, каким-то образом миновав все ловушки, но не настолько близко, чтобы дерево среагировало — он выучил опыт соплеменника.  — Что нам сделать, чтобы ты вернула всё обратно? — спросил он, чем даже удивил:  — Объясни, что и для чего вы собирались со мной сделать.  — Дерево теряло силу, — проговорил, возможно, не в первый раз уже. — Оно кормится кровью тёмных магов.  — Я не могу всё вернуть, — сказала без сожаления, гадая, нападёт или нет. — Хаос выжег весь Порядок на многие километры, теперь это его зона и его законы — искажение затронуло всё. Вам лучше уйти и забыть о своих деревьях. Джарх-айя склонил голову, прикрывая глаза, словно услышал то, чего опасался.  — Не будешь мне угрожать и кричать какая я плохая? — уточнила, не очень веря в смирение.  — Ты отвратительна, — чётко проговорил своей нечеловеческой пастью аргонианин. — Но мы сами виноваты. Принося каждые пару месяцев жертвы, я ждал момента, когда всё закончится. Теперь больше нет смысла в жертвах, так что убей нас.  — Я не собираюсь никого убивать, — вздохнула, теперь испытывая сочувствие, но не ко всем, только к этому. Хаос был прав — убивать их нельзя.  — Лучше убей, потому что мы не покинем наше племя, — объяснил Джарх-айя, оглядываясь на соплеменников, неспособных приспособиться к новому пространству. — Мы не покинем, но и не примем, мы не часть этого места. Наши деревья изменились, теперь нас ждёт только гибель.  — Вы изгнаны, так почему снова не сменить место? Вырастить новые деревья.  — Нет же! — выкрикнул полуящер, яростно сжимая кулаки. — Тёмная энергия Хистов стала нашей, изменила нас! Если мы уйдём — продолжим резать тёмных, потому что теперь это наша природа!  — Тебе это не нравится, — поняла она, вздохнула и потёрла лоб пальцами. — И всё же я испытываю жалость, Хаос, ты прохвост. Я выдержу ещё одно заклинание? Джарх-айя молча следил за её меняющейся мимикой и наконец тихо и сокровенно признался:  — Я долго ждал кого-то вроде тебя. Того, кто сожжёт здесь всё в назидание за наши грехи… Мы даже убивали чёрных нагов… Он сознался с такой мукой в голосе, что, помня об их сложной демографической ситуации по книгам, Алиса поняла, что в реальности всё ещё хуже… Куда уж Драко, их аж двое на один маленький мирок, кто на самом деле исчезающий вид на грани вымирания, так это чёрные наги. Значит, точно нарушена внутренняя циркуляция энергии Тьмы.  — Хорошо, Джарх-айя, вы не уйдёте, но и племя не станет прежним, так почему бы не измениться под стать ему? Просто стать частью Хаоса — нет участи прекраснее. Вам больше не будут нужны деревья, жертвоприношения и чужая кровь. И вы сможете остаться здесь.  — И в кого мы превратимся? — прозорливо спросил, глядя в её зелёные глаза с золотыми звёздами и спрашивая себя, почему так ошибся при первом взгляде на неё.  — Кто знает, — пробормотала, заглядывая ему за спину, где ящеры наконец-то собрались вместе и уже вынимали оружие. — Он говорит, что изменение проходит слишком медленно и совсем незаметно. Оно не болезненно. Просвистело брошенное копьё, но Хист позволил ему угнездиться в своей ветви и расцвести новой жизнью… Джарх-айя крикнул им что-то, не оглянувшись, и спросил у Алисы:  — Хаос… какой он бог?  — Очень… порядочный и чуткий, но… Не вмешивается, пока не увидит что-то интересное, — решила, вспоминая его работы в Тартаре, отношение ко всяким страшным зубастикам. — Только он не бог — намного больше.  — Ты так легко изменила привычный нам мир, — проговорил он и снова крикнул соплеменникам что-то на рычаще-шипящем языке.  — Это совсем нелегко, — опротестовала она, наблюдая за тем, как ящеры медлят и переговариваются между собой. — Вся я становлюсь проводником и вместилищем огромной силы, находящейся вне ткани этого мира… Это опасно.  — Тогда сделай всё и уходи, пока они меня слушаются, — посоветовал Джарх-айя и вернулся к соплеменникам, собираясь попытаться объяснить им, что теперь всё изменилось. Алиса вздохнула, про себя сетуя на скорость и сложность. Ещё от Дика она знала, что заклинаний у Хаоса немного, около десятка, но все они настолько разрушительны и глобальны, что можно слить два мира воедино, если сможешь пронести через себя такую прорву силы. Если руны и пентаграммы требовали самого минимума негатива — прошедшей путь переработки внутри тела и ставшей личной окрашенной энергией, получившей характер, то вот заклинания жрали столько настоящего первозданного Хаоса, что сама стихия служил предохранителем, огранивающим мощность. Именно поэтому Алиса сумела накрыть площадь, не больше пары десятков квадратных километров — пока что это максимум, способный пройти через свежие метки без фатального вреда телу. А ещё маги не знали заклинаний Хаоса. Просто в момент, когда решали использовать то, или иное, узнавали, а потом забывали заново — как одноразовая бомба. Существовало только одно подходящее ей в данный момент, Хаос предупредил и дал это название. Она уже знала слова, но продолжала медлить, глядя, как Джарх-айя перерыкивается с другими, как они трясут копьями. Решившись, Алиса присела и начертила на затоптанной земле восьмиконечную звезду искажения — главный символ Хаоса, принялась вливать в него энергию, помня, что он выбрал именно это заклинание ещё и потому, что сила проходила через тело медленно и почти аккуратно, накапливаясь в нарисованной звезде. Неспешно читая слова, она собирала силу, думая о том, чем всё обернётся. Когда Джарх-айя обернулся, а ящеры выступили вперёд, оттеснив его назад, всё уже было готово, осталось только закончить:  — Низвергающий резонанс. Невидимый на стоптанной почве знак засверкал золотом и стремительно увеличился, словно роза ветров, указывающая на стороны света стрелками, вдруг появилась под ногами в поистине огромном масштабе, и вскоре даже потеряла свой вид, превратившись в сплошные столбы золотого света. Уже облучённые ящеры замерли, на этот раз увидев действие, и словно новая волна, отличная от предыдущей, прошлась по пространству, на это раз затрагивая только живых существ, а некоторые предметы и вовсе обратив в сырой негатив. Они не могли почувствовать изменения, но Джарх-айя всё равно посмотрел на свои руки, словно понимал, что теперь им не вернуться к старому. Все их связи с порядком разрушались, всё то, из чего они состояли, возвращалось к первобытному Хаосу.  — Сначала мутирует внешность — неспешно, но неумолимо появляются новые уязвимости и достоинства, связанные с изменившимся телом, — заговорил тот, появляясь рядом с ней. — Потом всё добирается до души и её тонких структур, полностью переделываясь под воздействием искажения. За ними всегда будет следовать шлейф моей энергии, очень медленно они перетекут в Тартар, устав от этого запертого мира, и когда-нибудь кто-то из них станет Лордом — высшей ланкой. Но я уже сейчас могу сказать, кому точно суждено мутировать в него…  — Или эволюционировать, — выдохнула Алиса, чувствуя усталость. — Забери меня отсюда, отведи к Арнаду…  — Мои новые дети больше не смогут причинить тебе вред, — прошептал, разглядывая одного из примеченных, сильных, способных развиться — Джарх-айю. — Спи, он о тебе позаботится. И Алиса упала, больше не в силах держаться на ногах, закрыла глаза, чувствуя жёсткие ветки живого дерева, и окончательно уснула, как засыпала в Тартаре — испытывая уют и спокойствие, словно попала в место, схожее с домом. Держа на руках уснувшую без сил Алису, Джарх-айя проследил за тем, как дерево дружелюбно осыпает листвой, — теперь оно воспринимало их друзьями, — и развернулся, чтобы с возвышенности корней Хиста осмотреть изменившийся мир. То, что ранее было похоже на смесь топей и леса, сейчас представляло из себя перемешанные разорванные картины, по ошибке склеенные воедино. То тут, то там присутствовали не сливающиеся с общим фоном, чуждые кусочки реальности. Оранжевый кусок неба, синяя земля, колеблющаяся частичка воздуха, застывшая, а после продолжившая полет птица. Чей-то вой, перешедший в бульк, а после снова вой. Летящая розоватая дымка, похожая на грозовое облако. Лежащий человекоподобный ящер, проваливающийся в землю, похожую на смесь плотных веток и листьев… Где-то земля постепенно проседала, в других местах то вырастали растения, то камни, то горбы и возвышенности. Природа менялась, перетекала. Вот дерево стало отдавать фиолетовым, как будто воздух поменял цвет. Вот луна на мгновение стала зелёной, исчезла, и вновь появилась.  — Что нам теперь делать? — спросил кто-то, но он промолчал, прошёл мимо, выискивая целую хижину, чтобы положить девочку на кровать.  — Джарх-айя, — окликнул его соплеменник, чем заставил обернуться и разъярённо зарычать:  — Жить! Заново! Да, первое время будет тяжело, но почему-то впервые в жизни он чувствовал самое настоящее счастье — словно душа наконец-то вернулась, словно произошло что-то замечательное, словно именно Хаоса им и недоставало всю сознательную жизнь.  — А почему бы и нет? — задался вопросом идущий рядом стихия. Джарх-айя никак не выказал удивления, но в замешательстве помедлил, не зная, как проявить почтение с девочкой на руках, а тот улыбнулся и махнул рукой:  — Лучше отнеси мою дочь в домик к её черепу, он остался цел. Джарх-айя не посмел ослушаться и зашагал, решив, что извиниться действительно необходимо, но Хаос его опередил:  — Не зацикливайся, это её путь. Алиса сама виновата, что позволила себя схватить. Но к чему бы ни приводили её ошибки — это всё часть пути и, боюсь, даже я не знаю точно, к чему он приведёт. Я могу только следовать за ней и наблюдать, следить, чтобы она не осталась одна. Полуящер бросил на него косой взгляд и догадался:  — Поэтому она назвала вас чутким богом.  — Я рад, что она так думает, — признался, открывая перед ним дверь совсем нетронутого домика, в котором оберегался от воздействия негатива спящий Генри. — Только я не бог.

Написано 29 января 2017, 01:19

Редактировано 25.09.2020