***
Алиса слушала лешего… Эта гадкая нечисть подкатилась к домику ведьм и решила повторно извиниться, а та взяла, да и спросила, как сейчас дела в других лесах… Ох, сколько ей дедок рассказал: от популяции белок до разбойничьего логова, но она почему-то не перебивала и не торопила, слушая в пол уха, а мыслями витая вокруг Аманды и её бабушки. Ну как ни посмотри, а что-то не чисто, и кто же может прийти по её душу? А леший всё говорил и говорил, и про нападения варгов тоже, что они, мол, сбежали куда-то, как только появились охотники на монстров и нежить, и вроде где-то сели и пока что живут. Алиса и сама знала, что из-за своей жалости приговорила около двадцати человек, пострадавших после её отбытия и умерших до прибытия целителей. Знала, да, но ничего не чувствовала, словно человек — что та мокрица. Животные выжили и сбежали, а люди умерли… Люди… Их всегда слишком много. Во всех мирах. — А Аманда давно здесь живёт? — спросила, когда тот закончил тему странных аномалий в далёких отсюда топях, слухи о которых дошли до него по лесу. — Кажется, десять лет, — пробормотал, припоминая. — Помню, когда старая привела малышку, ей было пять или шесть… Пять или шесть… Но Аманда сказала, что не помнит матери. Выходит сейчас ей около шестнадцати? Ну да, год и совершеннолетие. На счёт своего возраста Алиса не очень переживала, да и по поводу поступления тоже — письмо от брата надо было передать прямо в руки директору… Как бы ей ни хотелось стать независимой, а всё же в данной ситуации оно и к лучшему. — А какой была её мать? — А такой же, — хмыкнул леший. — Точь в точь, что лицом, что характером. Она бы-ыстро убежала, влюбилась и всё… Много лет, как слышал, так бегала, пока… — Не родила? — Не исчезла, — негромко и серьёзно ответил леший. Он замолчал и смотрел так напряжённо, словно хотел ещё что-то сказать, возможно, предупредить, но не стал. Алиса и не выспрашивала, решив, что пусть будет, как будет. Темнело, ухала сова, бегали мелкие зверюшки, леший уже ушёл, а дверь всё не открывалась. — Ты должна была с ней встретиться, — проговорил Генри, когда даже сова утихла. — Наверное… Я тоже думаю, что это необходимо. Мне придётся учиться у неё, заботиться о ней и защищать… Не очень хочется начинать всё с обязанностей. Наконец-то дверь в хижину заскрипела, открылась, и за порог вышла старая ведьма. Алиса не вставала, но села прямее, ожидая каких-то указаний. Но та подошла сама. — Ты направляешься в академию, — повторила факт старуха, замирая напротив неё. — Ещё ребёнок, но глаза тебя выдают… Глаза умного человека, много повидавшего… Она помолчала, облизывая губы, и, глядя на неё, словно сквозь иллюзию, выдала: — Мир дал мне ответ… Тьма, ночь, день, свет, солнце, земля, вода и пламя, смерть, жизнь… Они не видят тебя, словно ты растворяешься в округе подобно мороку. Ты — пустое место. Но моей Аманде нужно попасть в Академию. Мир мне сказал только одно: путь. — Она может отправиться и одна, — хмыкнула Алиса, подымаясь с насиженного места. — Знаете, в последнее время меня слишком раздражают предсказания и такие вот непонятные, пространные речи. Я устала и не хочу над ними снова думать, поэтому… — Поэтому, — перебила старуха, не сводя взгляда, — ты сейчас ужинаешь и ложишься спать, а послезавтра утром вы уходите. Я выполню свой родительский долг, но раз Аманда настолько упряма — на этом всё. — Очень мило, — хмыкнула, начав раздражаться. — Я хочу, чтобы ты защитила не Аманду, — повысила голос старуха, застав её врасплох, — а гримуар. Мне нужно передать ремесло хоть кому-то, а до тех пор, пока она не повзрослеет, книгу я ей не доверю! Она будет у тебя! — Я не собираюсь присутствовать в её жизни до старости! Её старости. — Вот и отлично, передашь книгу, когда сочтёшь необходимым, а до того тяни как сможешь. — Вы… Я не понимаю! — выкрикнула Алиса, сжав кулаки. — Вы хотя бы можете объяснить, кого стоит опасаться?! Во что я ввязалась по собственной глупости? — Аманды! — тоже повысила голос старуха, потеряв всё своё самообладание. — Не привязывайся к ней, не люби её, не верь ей! Алиса… села. — Иди есть, пока каша ещё тёплая, — взяв себя в руки, попросила бабушка. — Мётлы, это несчастье, завтра закончите, ешь, и спите — Аманда встаёт рано и много шумит, а ей ещё собираться. Я вижу, что ты устала и, наверное, давно не спала на кровати и не ела нормальной еды. Я же не зверь какой-то. — Погодите, — попросила, пару раз глубоко вдохнув и выдохнув, подняв взгляд к зажигающимся звёздам. — Леший мне немного рассказал, и теперь я, вроде, догадалась, что происходит. Мне надо объяснить — Аманда нужна для примера. Я собираюсь учиться у неё… — Быть человеком, — догадалась та. — Ах, ну да, заново учиться им быть, — согласилась, тяжело вздохнув. — Я… Алиса Драко, дракон. — Приятно познакомиться, Алиса, а меня можешь звать просто бабушка Эли, ведьма, как ты уже поняла. И вряд ли ты у неё многому научишься, Аманда всю жизнь пробыла здесь. — Да… я знаю. — А теперь иди есть, мне больно на тебя смотреть. И кстати, — добавила, шагая впереди, — она умеет готовить, так что надеюсь, вы будете хорошо питаться. Правда, вкусно поев, лечь спать Алиса не смогла — обрадованная будущим путешествием, Аманда поволокла её доделывать метлу, просто выйдя через окно дома…***
Настойчивый крик кого-то явно умирающего обрушился на спящую Алису неожиданно, заставляя резко встать, осоловело моргая. Звук доносился из окна. Постепенно мозг его идентифицировал — крик петуха. Бессмысленно таращась в окно, где по логике должна находиться птица, Алиса постепенно приходила в себя… Дверь гулко открылась, стукнувшись о стену, и в комнату влетела краснощёкая и довольная ведьмочка, да так и застыла, глядя на неё истуканом. Алиса не двигалась, только перевела на неё пустой взгляд и опять застыла. В её голове снова и снова в полной тишине возникал надрывный петушиный крик, разум вообще не подавал признаков жизни. Свет в глазах с вертикальными зрачками причудливо играл тенями… — Ме-едленно потуши огонь, — нейтральным голосом попросил Генри. — Это всего лишь петух, опасности нет. Алиса нахмурилась, словно пришла в себя, повернулась на голос и ойкнула, разом потушив весь огонь, ничего не испортивший, но разлившийся в воздухе позади спины. — О-ох, — выдохнула Аманда, медленно съезжая по стенке вниз на дрожащих ногах. — Твоё лицо… Алиса бросилась к трюмо, посмотреть на себя в зеркало, но Генри успокоил раньше: — Всё прошло, просто чёрная чешуя и глаза… Ну, ничего нового. Та выдохнула, возвращаясь в кровать, зевнула, думая, поспать ли ещё, пока есть возможность, или заняться каким-то делом, но Аманда окончательно прогнала сон уже своими воплями: — Ничего нового?! Что с твоими глазами?! А волосы? А кожа? Ты заболела? — Ах, ну да, — пробурчала та, нашаривая под кроватью рюкзак. Затянув его на колени, она пошарила в кармашке, вынула оттуда серёжку с топазом, сдула с неё пыль, протёрла уголком рубашки, в которой спала, и надела. Из-за специфики морока, ложившегося на тело, на ночь приходилось снимать, чтобы не вредить ни артефакту, ни организму. — Да как же это? — пробормотала Аманда, всё ещё не поднявшись на ноги. — Ах, не обращай внимания, — попросила, ещё раз зевнув, и потянулась, чтобы окончательно проснуться. — Ты привыкнешь. Наверное. — А-а-а… А что настоящее? И почему… разве такое бывает? — О, я не говорила? — удивилась Алиса, откладывая поиск одежды ради этого разговора. — Я не человек. Это выглядит странно, так что я ношу морок, а ты лучше никому не говори. Это будет наша тайна, — улыбнулась она, чувствуя в себе достаточно сил, чтобы не выглядеть мрачной. — Ох, — выдохнула, подымаясь на ослабевшие ноги. — Бабушка сказала идти завтракать. — Хорошо, спасибо. Домашняя еда это просто сказка. Аманда ничего на это не сказала, наблюдая, как та роется в сумках в поисках одежды, и позабыв, что бабушка так же просила передать, что её вчерашние штаны с рубашкой сушатся после стирки. И… она решила не говорить, что гадала сегодня, ещё до рассвета, и впервые в жизни не видела ничего… Не бывает людей, да и нелюдей, у которых нет судьбы… — Я буду ждать за столом, — решила, разворачиваясь, чтобы выйти, и её никто не остановил. Умывшись колодезной водой и приведя себя в порядок, Алиса села есть, во второй раз думая, что, если Аманда готовит хоть вполовину так же, как бабушка — не так уж страшны и сомнительны становятся секреты этих двух ведьм. — А Генри и твой конь не едят? — спросила та, уныло размазывая молочную кашу по тарелке, и с ужасом глядя, как быстро её ест новая подруга. — Они же мёртвые, ты чего? — Мёртвые страшные, — вздохнула, отодвигая кашу, решив ограничиться ватрушкой и чаем. — Привыкай, нам на Косточке ещё ездить.Написано 9 января 2018, 10:55
Редактировано 03.10.2020