Добро пожаловать в новый мир

      — Не верится, что мы увидим саму жрицу Тьмы, — благоговейно прошептал Кирис, сидя в храме на лавочке. — Это единственный клан с верховной жрицей, другой такой нет, все остальные — как ученицы, они близко не стоят! Дрон молчал, потому что поклонение Тьме для него слишком далёкая и непонятная религия, но больше неясно, что они здесь забыли, и почему эта единственная и неповторимая желает видеть всех пятерых — кроме князя, его сестры и Агара, ещё и двоих не вхожих в клан. Алиса их игнорировала, потому что вчера вечером, а вернее ночью — когда Делион закончил свой допрос и высказал весь список требований и условий, стемнело, — они так и не признались о сути разговора. Длинная беседа прошла без чая и даже воды, князь говорил, говорил, говорил, походя на безумца, но заставил их запомнить каждое слово. Им было неловко затрагивать перед Алисой тему вето на замужество, но, неожиданно, разрешённую романтику, если та в итоге не приведёт к разбитому девичьему сердцу. Ещё более неловко обсуждать, что если кто-то кому-то что-то и разобьёт, то она им, а не наоборот. В остальном разговор шёл о делах почти что государственных, этими подробностями с ней делиться хотелось и того меньше. Вообще-то Делион рассуждал настолько здраво, соблюдая интересы сестры, себя и клана, в последнюю очередь клана, что им возразить оказалось нечего. Ну и ни один из них не хотел признаваться, что дружба, на которую возлагала такие надежды сама Алиса, лишь ширма, за которой они действительно на что-то надеялись. А на что? Дрон вспоминал, как интерес такого характера наплыл впервые в ту ночь, когда увидел её глаза, и с тех пор сон действительно забылся… По крайней мере, здоровый сон. Ему казалось, что такую непрошибаемую личность, как Алиса, можно покорить только приложив максимум усилий, а для этого пришлось бы рано или поздно не только познакомиться с её братом, но и заручиться его поддержкой. Он не собирался действовать быстро, досаждать ей или преследовать, вовсе нет. Ему бы хватило и дружбы, как повода подобраться ближе, и, возможно, через пару лет они очнутся в одной постели, она согласится обручиться… А теперь всё выходило странно. Делион не отдаст её замуж, крутить отношения без будущего с княжной достаточно рискованно, а кроме прочего, эта самая княжна вообще не интересуется парнями, ну и поддержки в лице брата не видать. Глядя в сторону Кириса, который почти не подвергся допросу, поскольку князь его знал, Дрон полагал, что этого интересует только статус, а потому у него явно больше шансов. Если связать их исключительно условными обязательствами — оба только выиграют, потому что вампиру хватает терпения и выдержки оставаться ей товарищем. Кирис вообще не интересовался Алисой, как девушкой, ну, точнее… Он выразился прямо: «Если вам понадобится фиктивный муж — рассмотрите мою кандидатуру в первую очередь». И Делион согласился, после чего на него больше не смотрел.  — К слову, правда, что она питалась только кровью младенцев? — поинтересовалась Алиса у Агара, и тот со знанием дела кивнул:  — Его ныне покойная светлость князь Тангор позволял своей бабушке соблюдать подобную диету, но последствия оказались не самыми приятными.  — Ах, ну да… Говорят, нельзя есть только овощи, нельзя питаться одним мясом…  — Еда должна содержать все вещества, нужные организму, иначе почему существует такое разнообразие? Их, несомненно, важную беседу прервала распахнувшаяся в святилище дверь, большая и тяжёлая, украшенная обжигающим серебром. За порог ступил задумчивый Делион, а Агар, разлившись в извинениях, поспешил занять место князя перед жрицей. Дверь достаточно тихо для своих габаритов сомкнулась.  — И что там интересного? — не утерпела Алиса, поворачиваясь к присевшему брату.  — Кажется, у меня впереди маячит бракосочетание… Его новость выбила из колеи, и оба замерли, с каждым мгновением всё больше мрачнея.  — Приворот?  — На меня не действуют привороты.  — Существуют такие, против которых невозможно защититься.  — Алиса, если я вдруг решу жениться, прошу тебя, не оставляй следов.  — О чём разговор, Дел, я умею убирать незаметно.  — Я немного не о том, но… Лучше без жертв, и убедись, что это действительно приворот.  — Как пожелаешь.  — А ещё она предупредила о паре подводных камней и угроз, так что после твоего возвращения в академию я буду занят.  — Ни минуты отдыха, Дел, имей совесть и пощади себя. Надеюсь, у меня получится навестить тебя до зимних каникул. Агар вышел оттуда достаточно быстро, но Алиса и не ожидала, что её внук задержится — вряд ли ей есть, что сказать вампиру, приходящему чаще раза в неделю.  — Ваше сиятельство, она желает видеть вас следующей. Когда она скрылась за дверью, Агар пригнулся к князю и прошептал:  — Жрица предупредила о Тьме в вашем скором браке.  — Да, меня тоже, только без Тьмы. А она для вампира — смерть. Так, значит, будущее стало чётче после разговора с сестрой? И кто же закроет глаза?  — Вы обсуждали это с юной княжной? В таком случае, ей не следует знать подробности, — понял его мысли Агар. — Будем бдительнее, но если приворот уже предопределён, то избежать его не выйдет. Делион согласился. Войдя в огромный зал, посреди которого высилась статуя женщины, полускрытой под вуалью, Алиса огляделась, впервые посетив сердце храма. Жрица ждала её у ног статуи — пила разбавленную кровь из бокала, ела нарезанный кусочками твёрдый сыр и наслаждалась днём, будто до этого не узрела две судьбы.  — Вас не выматывают взгляды в будущее, уважаемая жрица?  — Это так же просто, как дышать, — объяснила, маня к себе пальцем, и Алисе не оставалось иного, кроме как тоже сесть у ног статуи. — Тьма нас не покинула. Отказавшись от угощения, Алиса подняла голову, но лица под вуалью не высекли. Может, потому что у Тьмы их так много, что скульптор не решился избрать одно? В итоге все здесь видели её безликой, а это ещё дальше от истины, чем ограниченность одной маской.  — Не покинула вас, вампиров, а других?  — Я знаю, что тебя интересует, но ответа не имею, — холодно отрезала женщина, стёршая своё имя, личность, даже удалившая кровные связи, оставив от них формальность. Так умерла княжна, жена правителя клана, а родилась Верховная жрица Тьмы, практически не покидающая сводов храма. Но о внуке всё же беспокоящаяся…  — Если тебе надо что-то знать — пойди и узнай. Лёгкий путь не всегда правильный, ты не сможешь ничего сделать, сидя на месте, но такой же результат тебя постигнет, если поднимешься слишком рано. Алиса всё же цапнула кусочек сыра, да и от крови, оказавшейся вином, не отказалась. Сладкое, густое вино царапнуло горло, согрело и позволило убрать хмурость, расслабить брови.  — Ваши слова про жизнь и смерть оказались правдивыми, и до сих пор иногда кажется, что они продолжают преследовать.  — Смерть всегда будет идти за тобой, как и хаос, как и разрушение — ты не сможешь убежать от себя. Но их всегда можно обернуть в свою пользу, не думаешь? Чья-то смерть подарит жизнь, хаос позволит навести порядок, а на разрушенном в итоге построят новое. Иногда нужно всё перевернуть, чтобы выбросить на поверхность забытое и отверженное, что-то похоронить, а чему-то дать жизнь. Цикличность бытия невозможно изменить, и даже ты не в силах её сломать.  — Скажите… больше всего я боюсь опоздать, и поэтому у меня вечно нет времени…  — И ты хочешь знать, сколько его у тебя? Жаль, но я не могу ответить, потому что даже не знаю, что случится завтра, когда упадёт свод моего храма, когда провожу прах своего внука…  — Вы ничего не скажете?  — Могу лишь посоветовать тебе доверять инстинктам и не стоять на месте, не позволять застаиваться воде, иначе причинишь много неудобств окружающим, а кроме того, не будешь готова встретить то, что подкинет Судьба. А она найдёт тебя где угодно.  — Но я в академии.  — Не верю, что ты спокойно училась, как сотни других адептов. Даже привела в клан гостей.  — Ну, я… Всего-то призвали Смерть и принца Ада, больше, если не ошибаюсь, ничего особенного не произошло. Жрица молчала, глядя в свой бокал, и когда Алиса посмотрела ей в глаза — увидела там только темноту.  — Демон тоже сыграет свою роль, — изрекла она, глядя в бесконечность. — Трое Драко — ключ к полному разрушению или спасению, которого ты так жаждешь, но путь к нему выберешь сама. Иногда разрушение — лучший выход. В твоей природе нет места Свету, созиданию, жизни, ты есть всё то тёмное, что скрывается в ночи, но выбор у тебя никто не отбирает.  — Цикличность.  — Как её повернуть и использовать — решай сама. Демоны — порождения пламени, недомогание, которое тебя тревожит последние дни, лишь временное. Пламя перестраивает тебя, воздействует, борется за выживание, но результат сражения мне невидим. Сейчас в тебе три одинаковые силы, но лишь одна заняла своё место. Метки Хаоса… Для Смерти время ещё не пришло, но пламя можно взять для уравновешивания, иначе единственным светом впереди окажется золото во тьме. Не худшая перспектива, но не единственная.  — Тебя ещё что-то интересует, дитя Хаоса и Смерти?  — Вы видели во мне Тьму, когда впервые встретили, а что сейчас?  — Всё осталось прежним — в тебе слишком много места, чтобы его заняли эти двое. Как видишь, даже огню преисподней нашлось местечко.  — Я знаю, что вы жрица Тьмы, но не знаете ли, как мне пройти инициацию пламени?  — В пламени. Простой ответ на простой вопрос, а ведь Хаос предупреждал, что некоторые инициации не пережить.  — Спрашивай.  — Брак Делиона, он по любви или приворот?  — Приворот, но такой мощный, что тебе придётся снимать его кровью. Собственной. Вопросы закончились, Алиса больше не могла ничего вспомнить, кроме сидящих снаружи парней, но из всех её интересовали только двое.  — Вряд ли вы откроете мне будущее брата, но а… вашего внука?  — Он погибнет, обретя счастье и покой, моё видение не меняется с того момента, как он умер из-за вас.  — Иными словами, что-то из этого будет по моей вине — счастье или смерть, верно? Если вспомнить мои глаза. Жрица согласилась, так и не сказав ничего о Делионе. Но она не знала всего, не часто видела далёкое будущее, а иногда и вовсе никакого.  — Как считаешь, грядущее принесёт вампирам радость или горе? Алиса замерла, уже собираясь вставать, и могла ответить, что в её интересах действовать ради блага вампиров, а сейчас не может судить, как всё повернётся. Могла порассуждать о разнице хаоса и порядка, но не стала.  — Что для одних счастье, то для других горе — некомпетентный вопрос я задала, верно? Сейчас сюда зайдёт оборотень, а потом вампир, и я услышу какие-то похожие глупости, на которые можно отвечать целыми лекциями, а мне так надоело говорить…  — Но и молчать вы не можете.  — Не могу, не в моей природе скрывать увиденное. Иди, позови следующего, и не теряй глаза, они на диво красивые. Алиса почтительно поклонилась в благодарность — в первый раз жрица показалась раздражающей, лезущей не в своё дело, но теперь мнение переменилось. Не смотря на нелюбовь к предсказаниям, особенно лишённым интересующих подробностей, сама вампирша вызывала уважение. Её обширные знания в вопросах, непонятных для других, вводили в трепет. Но вытянуть из неё всё и сразу невозможно, к тому же, так сходу Алиса не могла придумать нужные вопросы. Поблагодарив и выказав почтение, она вышла и кивнула Дрону, прося проследовать внутрь. Тот встал, нервно поправил воротник и двинулся, совсем не зная, чего ожидать.  — И как всё прошло?  — Замечательно. Ваша Светлость, Агар, могу я просить об одолжении? Агар поднялся, чтобы отвесить поклон, и выслушал тихий шёпот у самого уха.  — Можете на меня рассчитывать, Ваше Сиятельство, — заверил, когда та отстранилась, и снова поклонился. — Проведите оставшееся время с братом, а я обо всём позабочусь.  — Кирис, — повернувшаяся к нему Алиса неловко улыбнулась.  — Я всё понял, иди, — кивнул, считая, что и без того украл у них слишком много времени, и поклонился князю, поднявшись со своего места.  — Брат? Делион молча поднялся и подал ей руку, собираясь увести на прогулку. Они шли по улицам столицы, любуясь архитектурой и почти не обращая внимания на прохаживающихся вампиров. Луны уже поднялись, хоть время нельзя назвать поздним, окутывали город чарующим светом, показывали его истинную красоту. Делион провёл её до самого сада и завёл в беседку, прежде чем заговорить, а она не пыталась нарушить тишину раньше.  — Хоть я и просил вас поладить, но не думал, что Агар может найти подход буквально к каждому. Его это беспокоило, и Алиса прекрасно понимала почему.  — Что ты сам о нём думаешь?  — Я думаю, что чем больше верю, тем больше сомнений появляется.  — Брат, я не стану тебе ничего советовать, потому что и моя оценка может оказаться неверной. Ты старше меня во много раз, так что… Она вздохнула и пересела к нему ближе, прислонилась, чувствуя тепло. Делион никогда при ней не пил кровь, не показывал своих доноров и никого не выделял, и они ещё не подымали подобную тему, но и сейчас её не тянуло спрашивать. Алиса не чувствовала осуждения или неприятия, скорее полагала, что вампир с кровавым яблоком — как два в одном комплекте, а это не очень-то приятно. Но Делион явно пил кровь, об этом говорил его внешний вид и температура тела, нет, исходящее тепло, ощущаемое в прохладных сумерках. Из решечёных окон беседки и входа лился свет, сверчали насекомые, где-то до сих пор пели птицы. Делион приобнял сестру и поделился:  — Его личность до того идеально проработана, от легенды до поведения, что выглядит нереальной. Он настолько хорошо выполняет работу, что хочется найти подвох, а когда не обнаруживаешь — бросает в дрожь. Агар словно оглядывается на меня, скрывает истинную беспринципность, ища оптимальные варианты действий, и эта его черта пугает. Он похож на механизм, действующий согласно заданным параметрам. Алиса задалась вопросом, неужели для других выглядит схожим образом — механизмом, что ищет пример?  — Агар вскоре станет незаменимым, он так много делает и так часто выручает меня, бывает и ограждает от опасности, что это сковывает мои руки.  — Ты ощущаешь от него угрозу?  — Да, я вижу в нём того, кто станет огромной проблемой, если решит предать. Теперь я понимаю, почему Тангор так опасался меня, не смотря на наше родство и мои клятвы.  — И что собираешь делать?  — Точно не тоже самое, что и брат. Пока не сошёл с ума, хочу проверить, как всё обернётся, если доверюсь кому-то. Там, где есть власть, всегда найдётся место предательству, но мне хочется испытать его на себе, чтобы понять и сделать выводы.  — Даже если последствия… Если ситуация станет непоправимой?  — Алиса, в академии ты в безопасности, а что до меня… Смерть щадила столько раз, что начинаю верить в бессмертие.  — Ох, в самом деле? Дел, расскажи! Неохотно, но он поведал, как умер впервые, но вернулся к жизни спустя несколько часов. По какой-то причине тело не рассеялось, а душа не улетела, не пострадали ни память, ни способности, ни физическая оболочка — раны регенерировали.  — Кто-то знает?  — Конечно же, нет, свидетелей приходилось убивать. Я не так часто умирал, чтобы кто-то заметил, но… Ни разу меня не лишали головы. Иными словами, регенерация всегда справлялась, а благодаря Смерти душа оставалась в теле, не позволяя ему обратиться в пепел. Это похоже на то, что объяснял Хаос, говоря о бессмертие Драко, и в таком случае отрезанная голова либо прирастёт обратно, либо отрастёт новая. Объяснив ему, Алиса заверила:  — Я почувствую твою смерть в любом месте, даже если тебя запрут в камере глубоко под землёй, заблокируют всю магию — нашу связь невозможно перекрыть. Если из-за расстояния будет неощутимо твоё состояние, то смерть пропустить невозможно. И я сделаю всё возможное, чтобы к моменту твоего возрождения найти и вытащить.  — Мне не очень хочется подвергать тебя опасности, ты же знаешь, так что постарайся стать достаточно сильной, чтобы я не беспокоился.  — Не волнуйся, мир разрушится быстрее, чем кто-то из нас умрёт по-настоящему.  — Верю. А теперь скажи, возвращаясь к Агару, о чём вы беседовали? Алиса задумалась, подавляя вздохи — до последнего надеялась, что он не спросит:  — О тебе, о клане, о пришедших брачных предложениях. Делион, Агар показал себя крайне понимающим и верным вампиром, думающим о нашем с тобой благе. Это вызывает опасения, но такая личность рядом крайне полезна. Если тебе интересно, то Агар выглядит… ищущим утешение.  — И мне так показалось. Будто его мучает недуг, а рядом со мной становится… легче. Впервые сталкиваюсь с таким, но сейчас полагаю, что это наше отличие. Тангор никогда меня не слушал, а я воспринимал его необходимостью, но при этом пытался избегать. Агар же напротив, возможно, не отказался бы и ночью бдеть над моей кроватью… Алиса засмеялась, представив себе эту картину. Тангор — старший брат, возможно, сложись всё иначе, не страдай он душевным недугом, а люби свою родную кровь, то их отношения избежали бы стольких дурных моментов. Вряд ли тому, кто никогда никого не любил, сейчас… Ах, Тангор любил свою бабушку, он даже потакал всем её бесчеловечным и жестоким играм. Но всё же крайне маловероятно начать испытывать подобное к брату, которого хотел убить.  — Скажи, за время в темнице тебе удалось что-то понять? Я хочу сказать, что переступить ненависть, должно быть, непросто, но ты не пытался отомстить. Делион испытал растерянность, не ожидая этой темы. Алиса не спрашивала, что ему довелось пережить, не интересовалась причиной заключения в тюрьму, потому что ещё тогда дала знать Арнаду и остальным, что не желает ничего слышать. Всё потому что они отзывались, как о кошмарном недоразумении и крайней жестокости. Чувства брата — вот, что её беспокоило. Не до конца понимая его характер и душевную организацию, Алиса боялась задевать дурные воспоминания, ограничиваясь поддержкой любых решений и принятием положения вещей. Она, не смотря на свои собственные проблемы и трудности, оставалась верна брату, как бы тот ни действовал. Сидела рядом, даже когда ничего не понимала, не совалась с вопросами и предложениями, сдерживала себя насколько могла. Не спрашивала, зачем ему клан и власть, не отговаривала.  — Тангор заключил меня под стражу и упрятал туда, куда никто не сунется. Прежде чем закрыть дверь, он признался, что оставляет этому падшему клану ключ именно здесь — приди и возьми. Если они хотели избавиться от тирана на троне, то единственный вариант — это посадить туда кого-то с княжеской кровью. Княжеская кровь — не простое понятие родства, они во много раз сильнее других вампиров, у них есть власть над ними на каком-то внутреннем уровне. Алиса знала, а потому кивнула:  — Никто не воспользовался возможностью.  — Именно. Первое время я хотел отомстить, я ненавидел, постепенно лишаясь сил, но прежде чем потерять способность мыслить и уснуть, одно понимание посетило меня: ненависть лишь разрушает. Разрушает нас изнутри, а потом не оставляет ничего. Руководствуясь ненавистью и желанием мести мы ни к чему не придём, не испытаем радости, не достигнем покоя и счастья. Я убил Тангора не из-за злости на него, а лишь из-за опасности. Для всех Делион стал мессией, избавлением, спасителем, которого они сами не захотели вытащить из пучины отчаянья, но его обуяла не злость, а насмешка, потому что смерть князя настала не ради клана, а для себя. Свои эгоистичные намеренья продиктовали этот шаг.  — Я не святой и не добрый, Алиса, и беспощадно казню все свои помехи, как когда-то делал брат. Но меня считают здравомыслящим, а его сумасбродным — разница лишь в подаче. Он хотел поглотить весь совет, чтобы завладеть их силой, а я хочу, потому что они мешают и не дают спокойно вздохнуть.  — Это и есть здравомыслие. Тебе тесно.  — Именно так.  — И однажды станет настолько невыносимо, что ты и правда всех поглотишь.  — Пусть так… Пока ты не скажешь, что я заигрался и пора прекратить, я продолжу делать то, что хочется.  — Для меня радость, что ты всё ещё чего-то хочешь. Птицы затихли, сверкала под лунами пыльца магического плюща, Алиса задремала, прижатая к тёплому боку и укрытая камзолом. Делион спать не мог, да и не хотел, словно многие годы в заключении отбили всю охоту закрывать глаза. Нет, он спал, когда телу требовалось, но всё чаще осознавал себя работающим сутки напролёт и не понимающим, зачем себя изнуряет. Ах, изнурение — слово, использованное Агаром и советниками, но он не чувствовал себя уставшим с того момента, как открыл глаза в комнате постоялого двора. Думая об Агаре, как о механизме, давно принял себя таким же. И только Алиса нуждалась во сне, пище и воде — она росла и много трудилась, а её потребности доказывали, что всё ещё жива. Делион не помнил, когда последний раз утолял голод, знал, что может обходиться без пищи долго, как и без сна, воды и даже, в некоторой мере, воздуха, но продолжал совершать простейшие действия, чтобы хотя бы для других оставаться нормальным. Нормальным, несмотря на то, что Делион ди Гелон исчез в темнице, пропал там и умер, а Делион Драко уже и не вампир, и не живой, но и мертвецом ещё не стал… Существо магии, душа и тело которого уже слишком изменились. Быть Драко не так-то просто.

Написано 4 августа 2018, 18:49

Редактировано 27.01.2020