black. white. red

— Так значит, она, Анастасия, в итоге умерла? — Да. Киллиан приложилась губами к горлышку бутылки. Несколько капель янтарной жидкости потекли по ее щеке, но девушка не обращала внимания. Уилл поднял взгляд на небо — обзор с верхней палубы был идеальным, впрочем, как и со всего корабля. Ни одна тучка не скрыла прекрасного полотна, усеянного тысячами звезд. Блеклый свет Луны едва заметно отбивался от воды. «Веселого Роджера» качало от волн, но Валет, успев переболеть морской болезнью этим утром, только наслаждался равномерным пошатыванием судна. Море колыхало их, словно мать дитя. Это было приятно. — Дерьмо. Ром закончился, — констатировала пиратка, отбросив пустую склянку в сторону. Уложившись посреди палубы, прямо на голом дереве, и раскинув руки в стороны, Джонс вдохнула солоноватый воздух. Уилл решил поступить так же. — Не советую ложиться рядом со штурвалом. Если сильно качнет, рукояти сломают тебе нос во второй раз. Валет, под тихий смешок Киллиан, отошел от руля и примостился рядом. С нижних палуб донесся оглушительный рев, словно кто-то резал медведя. Парень мог поклясться: слаженный храп членов команды распугивал всех морских тварей в радиусе нескольких лиг. Еще бы, после пяти бутылок эля! — И тебе нравится такая жизнь? — По-твоему, женщины не достойны вести за собой команду и держать под контролем судно? — в ее голосе слышен был вызов. Заплетающейся, пьяный, едва слышный, но вызов. — Усмири пыл. Я просто спросил. Девушка промолчала. Ударила его по ребрам. Легонько, конечно. — Ты ведь тоже кого-то потеряла? — завел разговор Уилл. — Расскажи о нем. Киллиан долго молчала. Было слышно ее глубокое и рваное дыхание. — О ней. И она тоже мертва, — прохрипела капитан. — Ее убили, и в тот момент погибло мое сердце. А вместе с ней я потеряла и свою руку. Конец истории. Разрешаю поплакать. Он хмыкнул на последнюю фразу: типичная Джонс. — Как ее звали? — Ром закончился, — напомнила девушка. Собеседник с пониманием отнесся к желанию пиратки и прекратил расспросы. В какой-то момент Уилл почувствовал, что задремал, но вопрос Киллиан пробудил его от наваждения. — Какой твой любимый цвет? — Красный, — недолго думая, ответил мужчина. — Потому что ты Валет Червей? — Возможно, — он пожал плечами. — Мне просто нравится красный цвет. От него веет страстью и жаркой любовью, в которой хочется сгореть живьем от наслаждения. Девушка прикрыла глаза, пытаясь прочувствовать или хотя бы представить то, о чем сказал Уилл. — Когда Мила была жива, я часто носила красные жилетки, — ухмыльнулась сама себе Крюк. — Теперь я ношу только черную одежду. — Я заметил, — хмыкнул Валет, но отметил, что Крюк все-таки назвала имя своей потерянной любви. Это пробудило в нем немного внутреннего тепла к девушке. — А знаешь, что я еще заметил? — Удиви. — В каюте, ты сидела на карте. Замок Королевы Реджины находился прямо возле твоей задницы. Под ней, если быть точнее. — Придурок, — возмутилась Джонс, но все равно не смогла сдержать смешка. — А вообще, там ей самое место, — глубокий вздох. — Но если еще раз посмотришь на мою задницу, то я привяжу тебя к мачте вверх ногами и проведу сквозь бурю. Уилл было хотел ответить, но мудро воздержался. Обзор на ее прелести вверх тормашками — такого еще не практиковал. Он подавил ехидный смешок и лег набок, дабы видеть собеседницу. Лицо Крюк оставалось безмятежным даже тогда, когда во второй раз вся команда в нижних каютах захрапела. Дерево под ним давило, но менять позу он принципиально не хотел. — Валет, а, Валет, — прошептала Киллиан. — Тащи ром. — Закончился. Сама сказала. Тишина. — Ты серьезно думал, что сможешь спрятать от пирата четвертую бутылку дьявольского пойла?