Аллея сов

       Пару дней спустя после оглашения задолженности остались считанные недели до концерта. Каждый хотел приложить свою руку к его подготовке.       Бокуто неделю ходит уже по кафе, за стойкой, вокруг самого здания, ища вдохновение. У него в голове уже назрел план. Посты, плакаты, флаеры….Всё! Но найти тот самый, нужный, вдохновляющий ракурс никак не мог.       Хотя…       К концу недели, сидя за столиком после закрытия, Бо наблюдал за суетой, неутихающей даже в конце рабочего дня. Он листал фото, сделанные за день, на своём аппарате, но ни одна не подходила ему. Не представала на постах, флаерах…       За рассматриванием своих успехов Котаро не заметил, как на часах стрелка показывала уже далеко за девять. Суета сама собой прекратилась, и только одинокая тень бродила по «Аллее сов». Лампы над сценой ещё оставались включёнными, представляя всем маленький светлый островок. Музыкальные инструменты на сцене тускло блестели под светом ламп.       Акааши — тень, которая все ещё бродила по кафе — не закончил свою работу в роли управляющего. День выдался тяжелый, не удивительно, что он забыл о своем новом жильце, который притаился с камерой в руках в тёмном уголке. Хозяин заведения прошёл на сцену полусонной походкой, словно шёл к кровати. В таком же состоянии он взял гитару и пробрёл к микрофону. Его полузакрытые веки чуть вздрагивали, когда Кейджи обводил взглядом зал пустого кафе. Почти пустого.       Парень взял простую шестиструнную гитару и провёл по ней длинными пальцами. (Halo (acoustic) — Starset)  — I can see you running, running Every night from the same darkness Itʼs coming, coming But you are not alone If you just say the word Iʼll be there by your side You make me more You make me superhuman       *Щёлк*       Звук фотоаппарата словно вывел Акааши из транса. Он ведь даже не подумал, что кто-то мог остаться в кафе так поздно, почти что глубокой ночью, после закрытия. Кейджи стоял как истукан, краснея прямо на глазах радостного Бокуто. Свет от ламп оставлял красивые тени на лице смущённого парня.  — Это твоя личная традиция?       Бо улыбался, глядя на певца через объектив камеры. Кейджи не опускал гитары, он не сделал ни одного движения после разоблачения. И на вопрос парень ответил лишь коротким кивком.  — Ты прекрасно поёшь…., — тянет Котаро, медленно опуская фотик.       Акааши приятно. Акааши стыдно.       Бокуто приближается к сцене. Шаг.  — Знаешь, Кейджи… — его хриплый голос эхом раздаётся в кафе, в ушах парня и током добегает до сердца, — Я тебя давно приметил…       Шаг. И Котаро уже стоит около ступенек сцены. Он уже близко, очень близко.  — Ты выделяешься из толпы…       Шаг. Первая ступенька преодолена. И шаг. Бо стоит уже около Акааши рядом со стойкой микрофона.       Головой Кейджи понимал, что стоит оттолкнуть, но тело не двигалось. Оно не поддаётся, не хочет менять что-то. Бокуто уже слишком близко. Сердце Акааши кажется вот-вот выпрыгнет из клетки рёбер.       *Щёлк*       Котаро смотрит на солиста через объектив камеры и улыбается своей детской улыбкой от уха до уха. Вся та серьезность и атмосферность ситуации развеялись, если бы Бо не вернул себе ту пугающую сосредоточенность.       Котаро, медленно опуская фотоаппарат, сокращает расстояние между ними. Короткий шажок и между Акааши и Бокуто нет никаких преград. Между ними ничего нет, только воздух.       Он смотрит так пристально, словно ищет на лице Акааши ответы на свои незаданные вопросы. Хозяину дома становится страшно, но ни шагу назад он не сделает. Ведь его взгляд на столько же притягателен на сколько страшен.       Фотограф касается своим лбом лба солиста. Кейджи неуверенно поднимает глаза. И встречает сосредоточенный взгляд парня с свиными ушками. Акааши смотрит прямо в бездну этих янтарных глаз, которые не отпускают ни на секунду. Они затягивают в омут чувств владельца так сильно, что постепенно теряешь связь с миром. Кейджи пытается сохранить трезвый ум, ну, или хотя бы его остатки. Это тяжело…       Бокуто не понимает, как можно быть таким красивым? Он смотрит в эти чудесные смущённые глаза. Если бы его попросили описать цвет глаз Акааши, он бы сказал, что они похожи на кристально чистые изумруды. Ну или не сказал, а показал бы… Но это не важно. Самое важно, что они затягивают как водовороты — без надежды на спасение.       Котаро наклоняет немного голову вниз, и своим горячим дыханием обжигает губы Кейджи. Певец прикрывает глаза и тянется на встречу к нему…  — Акааши! Ты где? Уже поздно…       К Кейджи вернулся разум, ощущение реальности. Он толкнул легонько Бокуто в плечо, давая понять что всё закончилось. Он поставил гитару на её место и спустился со сцены.       Кенма стоял около барной стойки, не отрывая взгляда от своей psp. Многие в их доме до сих пор удивляются, как он не спотыкается, когда ходит и играет одновременно? Куроо отшучивается, что у его солнышка есть ещё одна пара глаз. — Уже иду, Кенма.       Акааши оборачивается только, когда уже заходит за стойку. Бокуто смотрит на него тоскливо, жалобно, словно просит вернуться и закончить то что они начали. Лёгкая усмешка тронула губы серьёзного Кейджи, и одними губами он прошептал: «Иди спать, совень».       Краем глаза он успел заметить, как поменялось выражение лица Котаро. Удивление, радость и немой вопрос: «Откуда он знает об этом?»