Зеркало

За окном лил дождь. Темно-серое небо прохудилось и щедро низвергало на землю содержимое облачных водоемов. Волшебница стояла у окна и бездумно смотрела на серую пелену дождя, начинающую сливаться с наступающими сумерками. - Лина, - тихо позвали сзади, и волшебница резко обернулась. Незаметно подошедшая драконица невольно шарахнулась, увидев выражение ее лица. - Это ты, Филия. - Лина... ты уверена, что хочешь уйти? - Да. Тихое, но звенящее стальной уверенностью слово камнем упало в тихую заводь дождливых сумерек. За окном темнело на глазах. - Она твоя дочь. - Филия, мы уже это обсуждали, - Лина вновь повернулась к окну, пряча взгляд. – Находиться рядом со мной слишком опасно для нее. За мной охотятся все, кому не лень, а маленький ребенок – такая удобная мишень и отвлекающий фактор... именно поэтому я никогда не хотела иметь детей. Драконица тяжело вздохнула. Она уже пробовала узнать у Лины, как вообще так вышло, ведь у мазоку и человека не может быть детей - но волшебница упорно молчала. А всякие сомнения в отцовстве Кселлоса отпадали, стоило лишь взглянуть в глубокие аметистовые глаза малышки. - Может, если ты возьмешь ее к Гаурри... – начала было Филия, но ее тут же резко оборвали. - Нет! – Лина резко обернулась, ее глаза потемнели, взгляд стал жестким и упрямым. – Он не должен ничего знать. Никто не должен. Она в безопасности, пока никто не знает, чья она дочь. Пусть все знают лишь то, что она твой второй приемный ребенок. - ...Как ты ее назовешь? - Никак. Дай ей имя сама. Я не хочу привязываться. Филия вздрогнула и одарила Лину взглядом, в котором возмущение мешалось с разочарованием. Если в душе храмовой жрицы и было что-то, хотя бы отдаленно похожее на ненависть, то сейчас она была близка к этому чувству, как никогда. - Как ты... - Филия, - Лина внезапно положила руку ей на плечо. – Не думай, что мне это легко. Но так надо. Гневная отповедь умерла, не успев родиться, когда драконица увидела, что в глазах непрошибаемой волшебницы стоят слезы. - Жаль, что ты не можешь наколдовать мне сон... – пробормотала Лина, жалобно хлюпнув носом. - Я могу попробовать, - вздохнула Филия. – Какой?.. - Такой, чтобы без людей...совсем... ладно?.. Пусть будет вечер и дождь, и тени от фонарей на земле... – в глазах Лины было странное выражение, больше всего напоминающее загнанного в угол демона. Потому что так смотреть может только демон... - Ложись уже, - вздохнула драконица. Она провела ладонью над головой Лины, что-то тихо бормоча, и рыжая волшебница сама не заметила, как уснула... Когда наступило утро, Лины уже не было в доме. Филия обвела взглядом ее комнату. В этот раз зрелище зеленой веточки с фиолетовыми цветами, невинно возлежащей на подоконнике, как будто это было ее место с сотворения мира, ее даже не удивило. *** Дверь распахнулась, и солнце очертило силуэт стоящего в дверном проеме мужчины, зажгло золотом львиную гриву его волос, отразилось в глазах цвета неба. У Лины перехватило дыхание. Сейчас, стоя вот так, в лучах рассветного солнца, он напоминал бессмертного бога или сказочного принца. - Лина, - он улыбнулся, как улыбался ей всегда. - Гаурри, я... – она мучительно подбирала слов. – Столько всего случилось... Как?! Как она сможет рассказать ему, почему ушла и почему вернулась? Как вообще сможет ранить его прошлым?.. Как сможет что-то объяснить?.. В наступившем молчании Гаурри шагнул вперед и взял волшебницу за плечи, посмотрев прямо ей в глаза. - Я не хочу ничего о тебе знать, ты вернулась, ты со мной. Это все, что мне нужно. - Медузьи ты мозги... - прошептала Лина. ...и разревелась окончательно. Мечник вновь улыбнулся, своей милой и незабываемой улыбкой, от души хлопнул ее по плечу и предложил единственное, что, по его мнению, могло помочь. А именно – еду. Гаурри, милый, добрый, верный Гаурри... Все тот же Гаурри. Сердце Лины сжалось. Вот она, раскаявшаяся грешница, вернулась к своему прошлому, как вернулся к отцу блудный сын из апокрифов. А раскаявшаяся ли?.. Камень, лежащий на сердце, стал еще тяжелее, когда она поняла – нет. Не раскаялась. Не жалеет - ни о чем, что сделала, ни о чем, что было. И был бы выбор, сделала бы то же самое - снова, еще раз, опять. Прошлое нельзя было изменить, но можно было жить настоящим и думать о будущем. Она вытерла слезы и шагнула в дом вслед за влюбленным в нее мужчиной. ***

год спустя

Филия проснулась от жуткой головной боли. В висок долбил дятел, а свинцовый обруч сжимал затылок, врезаясь в мозг. В общем, спать было невозможно, да и жить тоже. С невольным стоном поднявшись с кровати, она внезапно осознала источник боли. Аура мазоку, настолько темная, что она заполняла дом звездами и тишиной полуночи, несмотря на ранее утро за окном. - Только не он... – взмолилась всем известным ей богам бедная драконица, но ее молитвам не суждено было быть услышанными. - Я, - с охотой согласился пробирающий до костей знакомый тенор, от одного звука которого можно было представить в красках все ужасы преисподней. - Ты! – Филия безумным прыжком отскочила к стене. Он смог пройти сквозь ее щиты, и пройти незаметно! - Ты жив! - Да, хотя мне пришлось пережить некоторые трудности, - Кселлос соткался из теней в дальнем углу и неслышной мягкой походкой двинулся к дрожащей драконице. - Не бойся, - шепнул он, наклоняясь к ее лицу. Филия зажмурила глаза, ожидая невесть чего – то ли укусит, то ли поцелует, то ли еще какую мерзкую пытку удумает, ненавистный мазоку. После их последней встречи дружеского обращения ожидать не приходилось. Он железными пальцами взял ее за подбородок и слегка тряхнул. - Открой глаза. - З-зачем-м, - заикаясь, выдавила Филия. - Чтобы я видел, скажешь ли ты мне правду, - любезно просветил ее Кселлос. Драконица неохотно открыла глаза и тут же вздрогнула, встретившись с аметистовыми безднами, в упор глядящими на нее. Сердце ушло куда-то в хвост, не существующий пока что на этом плане реальности. - Первый вопрос, - он не повышал голоса, но градус угрозы в словах неведомым образом становился все выше. – Что здесь случилось с Линой? Я чувствовал ее боль. Что происходило? - Ей... ей и правда было очень больно. - Ни за что не поверю, чтобы храмовая жрица мучила свою подругу. Да и боль была слишком сильной для простых физических повреждений. Отвечай! – последние слова он почти прошипел. - Она жива? - Знаешь... от того, что с ней тогда происходило, многие умирают, - вместо того, чтобы совсем испугаться, Филия внезапно разозлилась. А разозлившись, почувствовала неодолимое желание и решимость направить демона по ложному следу. - Так случилось и с Линой. - Что произошло?.. – недобро поинтересовался Кселлос, сузив глаза. Филии не нужно было смотреть на него, чтобы чувствовать темные эмоции, захлестнувшие мазоку от сказанных ею слов. Его терпение явно было на исходе. В этот момент в дверь постучали. - Мама, - донесся нетерпеливый голос Валя. – Она проснулась и плачет, что мне делать?! Филия в ужасе замерла. Кселлос перевел взгляд на дверь. - Я, конечно, могу добиться ответа от тебя... или от маленького Древнего Дракона, благо у меня уже есть опыт общения с ним, - почти нежно улыбнулся Кселлос, заставив драконицу похолодеть от смертельного страха за Валя. – Но мне кажется, быстрее будет другой способ. Он выпустил Филию и исчез, лишь затем, чтобы появиться в комнате, где плакала маленькая девочка. Увидев незнакомца, она затихла и широко распахнула глаза – яркий сияющий аметист с круглыми человеческими зрачками. Кселлос несколько минут молча стоял, не сводя с нее глаз. Филия успела добежать до комнаты, держа за руку Валя; они оба замерли в дверях, не смея нарушать тишину и прерывать раздумья древнего демона. Филия не сомневалась, что Кселлос все понял, но не знала, что он собирается делать. Наконец, Кселлос двинулся. Он наклонился и взял ребенка на руки, бросив через плечо невольным свидетелям этой сцены: - Я ее забираю. В ту же секунду он растворился в фиолетовых тенях, оставив двоих драконов в растерянности и ужасе взирать на пустую комнату. *** Лина вышла из ванны в белом халате, замотав волосы полотенцем. Она улыбалась, и Гаурри вновь, как всегда, не мог отвести от нее взгляд. Как же хорошо, что она вернулась. Волшебница, чьим защитником и рыцарем он был. Смысл его бытия. Лина. Лина рухнула на кровать, блаженно потянувшись и прикрыв глаза. - Я засыпаю... – пробормотала она. – Вода была слишком горячей. На тумбочке возле кровати лежала ее серебряная цепочка, на которой было подвешено абсолютно черное кольцо. Гаурри потянулся и взял его в ладонь. Это кольцо давно уже наводило его на некоторые мысли, но обычно ему не хватало храбрости их озвучить. Сейчас момент казался подходящим – расслабленная после ванны и улыбающаяся Лина, еще не надетая цепочка... - Лина... – он взял ее безвольно лежащую на кровати руку. - Ммм? – волшебница так и не открыла глаза, просто улыбнулась в ответ на его прикосновение. - Кажется, оно тебе как раз. - Что – как раз? – пробормотала Лина, продолжая лежать в той же позе. - Вот это, - Гаурри неожиданно осторожным и нежным жестом надел ей на палец черное кольцо. – Лина, ты выйдешь за меня замуж?.. Глаза волшебницы широко распахнулись, и она резко села в кровати. - Гаурри!.. - Почему ты носила его на шее? – простодушно удивился мечник, одобрительно разглядывая кольцо на ее пальце. Волшебница перевела взгляд на свою руку. - Что?! – от лица Лины отхлынула вся кровь. Она резко вырвала у Гаурри свою руку и с ужасом воззрилась на черный оникс на своем безымянном пальце. Кольцо начало светиться мягким фиолетовым светом, переливающимся, призрачным и абслютно неземным. – Гаурри, что ты сделал... – прошептала Лина, отчаянно пытаясь снять кольцо. С каждой секундой набирающий интенсивность свечения и становящийся вместо черного фиолетовым ободок сниматься не желал. *** Далеко, на Острове Волчьей Стаи, в унисон взвыли волки. Кселлос, устало развалившийся на кровати в своих пустынных покоях, резко сел, широко раскрыв глаза. - Ты жива.