Мальчик, который врал

После такого, казалось бы, следовало расслабиться, но Диппер напрягся в противовес всему. Перенервничал, забился в угол. Кружку горячего чая выхлебал, исподлобья угрюмо поглядывая на Билла. Время близилось к двум; чужой не по размеру пуловер то и дело норовил сползти с плеча, и рефлексировать Диппер начал совершенно не к месту. Остатки опьянения улетучивались быстро. Очень тянуло спросить: почему я тебе так верю? Где, чтоб тебя, подвох? Импульсивность оказалась чертой весьма сомнительной. Диппер осознавал последствия, но готов к ним не был. Ровно в три ночи он осторожно, как с неприрученным клыкастым хищником в клетке, потерся щекой Биллу о плечо и тихо сказал: — Поздно. Мне бы уже идти. — Ещё час, и будет рано, — фыркнул Билл. — Если бы дома волновались, весь телефон бы уже оборвали. — Родители уехали. Кроме того, им плевать, где я. Лишь бы под присмотром посторонних и вены не резал. — Диппер устало залюбовался красивым профилем. — Вечеринка раньше утра не разойдётся, а Мейбл, кажется, уже начала придумывать имена нашим приёмным детям. Искать не станет. Я просто не собираюсь… перегружать. — Диппер запнулся снова и сам на себя рассердился. — То есть, я хочу сказать, не нужно предлагать это из вежливости или потому что «так надо». — Прекрати себя накручивать, — спокойно ответил Билл. — И оставайся. — Хорошо. — Закрыв глаза, Диппер привалился виском Биллу о плечо. «Не пожалей только потом». — А спать не хочется. Ты не против, если я тут ещё посижу? — Прекрати постоянно расшаркиваться, Сосна. Начинает понемногу бесить. — Ну, на меня иногда накатывает. В такие моменты лучше держаться от людей подальше, так что ты привыкай. До Билла наконец-то дошло, что он до сих пор в костюме. И ему жарко, чего не случалось уже очень давно. Хмыкнув, он стянул с себя пиджак и легонько хлестнул им Диппера по голове — насколько смог дотянуться. — Фу, Сосна, фу! Бросай грызть себя! Фу! Брось каку! — Можно считать это вашим заключительным советом как специалиста? — Диппер вздохнул, прижавшись ближе. Он не хотел сравнивать и находить параллели, но разве так бывает — чтобы было одновременно хорошо до замирания сердца и так плохо, чтобы выть хотелось от тоски? — Я перестану, ты же знаешь. Обязательно. Просто не сейчас. Не сегодня и не завтра, но, наверное, скоро. Мне самоедства и в школе хватает. — Он отстранился, выпрямился, сухие глаза, в которые точно песка насыпали, утёр тыльной стороной ладони. Билл в полном ступоре целую минуту хлопал глазами в противоположную стену, а потом разразился истеричным хохотом. — Боже правый, ты же ещё школьник! — Заорал он, закидывая руку Дипперу на плечи. — Пожалуйста, скажи, что мне не надо будет помогать тебе с домашними заданиями! — Больно надо. Я и так умный. — Не удержавшись, Диппер коротко прижался к колючей челюсти губами. Определённо, нужно было поспать. Поспать, все обдумать и перестать цепляться. Выдохнуть. День явно выдался перенасыщенным. Так, что через край. — Спать? — Предложил мужчина, улыбнувшись. — Выселишь меня на диван или к тебе уже можно грязно приставать? Шучу, — усмехнулся он, заметив мелькнувшую в глазах Пайнса панику. — Диван так диван. — Не хочу ложиться. — Диппер ответил усталой улыбкой. — А ты иди. — Тогда давай хотя бы примем горизонтальное положение, — пожал плечами Билл и потянулся к галстуку. — А там видно будет, хочешь ты спать или нет. — А можешь в таком случае обойтись без дивана? — Я категорически за, — улыбнулся Билл, поймав себя на мысли, что ещё ни с кем ему не было так комфортно. Диппер был очень правильным, весь, от первого до последнего слова или жеста. Улеглись только спустя полчаса. Подросток долго возился в ванной комнате — Билл подозревал, что он там втихаря устроил маленькую истерику, но, сколько ни приглядывался, на это не было ни намёка. Спальни последняя уборка не коснулась вообще. Первозданный бардак кучками осел на всех поверхностях, кое-что пришлось стряхнуть с постели. Стыдно Биллу не было от слова совсем. Мыши на одиннадцатом этаже всё равно не заведутся. Диппер пожирал его откровенно жадным взглядом. По правде сказать, Сайферу казалось бессовестным липнуть к мальчишке сейчас — следовало дать время и всё такое, но если бы тот сам взялся за совращение доктора, то никакой уверенности бы не нашлось. В конце концов, сколько бы моралей Билл себе ни прочитал, когда мыслительный процесс перетечёт в область ниже пояса, тут хоть вся небесная рать стыдить начнёт, он и не почешется. Для Диппера же это было тем ещё испытанием: оставаться рядом с Биллом в одной постели и знать, что нарушать границы сейчас неправильно. Ирония заключалась ещё и в том, что он при всём желании не сумел бы подавить панику от одной только мысли о чём-то большем. Короткий сеанс самовнушения результатов не принёс, хотя помог несколько снизить уровень тревожности. Время близилось к четырём, за окном светало; Билл все-таки уснул, а Диппер сидел с ним ещё с пару часов. В изголовье, перебирая волосы, бледным золотом в рассветных лучах выбившиеся из косы, и много думая — по сути ни о чем. Сам он лёг спать к семи, когда полагал, что ему уже следовало уйти. Пристроился рядом с Биллом, спрятал лицо в перекате его плеча и закрыл, наконец, глаза. Одновременно с этим его «плохо» стало «никак». «Никак» растаяло вместе с рассветом, когда Билл заворочался во сне и, притягивая к себе, сгрёб в охапку лежащего рядом мальчишку.

***

…просыпаться от звонка всегда не особенно приятно. Звонила Мейбл. О чём-то долго рассказывала брату, кажется, не особо прислушиваясь к его ответам, потом, видимо, поинтересовалась, когда он собирается домой, потому что Диппер ответил, что скоро будет. Билл перекатился на живот, обнимая сидящего на краю кровати Пайнса, и спросил: — Уходишь? Диппер не сумел подавить зевок. Устало кивнул и, дождавшись, когда Билл сядет на кровати, откинул голову ему на плечо. — Нужно показаться сестре. Иначе она всю душу мне потом вынет. — Он улыбнулся. — Доброе утро. Билл ткнулся носом в тощую куриную шейку и, кажется, снова уснул на какое-то время. — Доброе. — Ложись снова? — Диппер зажмурился. С утра на затуманенное сознание всё воспринималось немного иначе. Почти исчезла тяжесть, добавилась острота ощущений. — И отстань от моей шеи, пожалуйста. Это чревато последствиями. — Звучит как вызов, — сонно усмехнулся доктор и, будто в подтверждение своих слов, звонко чмокнул стремительно краснеющую шею. В руку Билла подросток вцепился мёртвой хваткой и потянул, прижимая мужчину ближе. Билл щекотно рассмеялся ему чуть пониже уха; он явно был разморённым со сна и вряд ли сильно разделял порывы бывшего пациента — скорее, просто забавлялся, так что Диппер отстранился с искренним сожалением и краснеющими щеками. — Ложись, — повторил он, поднимаясь на ноги. — Ты совсем мало спал. — Ты тоже. — Сайфер снова потянулся к подростку, облепив со всех сторон руками и ногами, так, что тому было лишний раз не вздохнуть, и тихо попросил: — Посиди со мной ещё немного. — С радостью, — честно выдохнул Диппер. Вывернулся в руках Билла так, чтобы сесть к нему лицом, и щекой прижался к щеке — колючей с острым выступом скулы. Билл был упоительно тёплым и держал крепко и очень надёжно. — Только теперь гнать меня домой придётся тебе и ссаными тряпками. — Какая трагедия! Представляешь, в доме ни одной ссаной тряпки! Я, конечно, могу сделать парочку, но ты, скорее всего, не оценишь усилий. — Какие-то сомнительные у тебя способы проводить выходные. А ещё доктор, уважаемый человек! — Диппер не выдержал и рассмеялся. — Я передумал. Не надо меня тряпками. Я для таких изысков слишком ранимый и нестабильный. — Мы же теперь встречаемся, да? — Уточнил Билл на всякий случай. — Я вчера не слишком понял. — Диппер постарался удержать невозмутимый вид, но, вероятно, всё было написано у него на лице. — Кажется, да. Встречаемся. — И широко улыбнулся. — Интересно, а какой терапевтический эффект это будет иметь? — Поинтересовался Билл, неосознанно перебирая пальцами по тонкому боку. — Мне лучше, когда ты рядом, — просто ответил тот. — Как ты думаешь, это делает меня хорошим психотерапевтом или, наоборот, не очень? Думал Диппер недолго. — Если коротко, я думаю, ты — хороший психотерапевт не на своём месте. — Это как? Он чуть качнул головой. — На нашем первом сеансе ты был единственным из ряда врачей, кто отнёсся ко мне…ну, как к куску мяса или вроде того. Не как к человеку, скорее, как к набору функций с ошибкой в коде; эту ошибку следовало исправить, вот и вся хитрость. Это было даже не обезличивание. Ты как будто просто очень устал, но в моем случае это подкупало. Даже в таком состоянии ты говорил очень правильные вещи. Делал одновременно очень плохо и очень хорошо. Я говорю, что ты хороший врач, потому что действительно помогаешь. И ты не на своём месте, потому что тебе здесь плохо. Ты себя изматываешь. И прости за прямоту, но мне кажется, что сейчас эта работа — не то, что тебе нужно. Тебе было бы лучше, если бы ты ушёл с этой должности, правда, не знаю куда. Куда-нибудь, куда тебя бы тянуло по-настоящему. — Диппер замолчал, подумав, что сказал, наверное, лишнего. Подушечкой большого пальца погладил Билла по щеке, коснулся уголка рта и спросил уже мягче: — А есть у тебя на примете такое место? — Есть, — улыбнулся Билл. — И было бы здорово, если бы ты тоже входил в комплект. Тот не то чтобы принял его слова всерьёз, но кивнул, соглашаясь, с весёлым смешком: — Ну, я, по крайней мере, в хозяйстве полезен. — И философски добавил: — Не худший выбор. Прощались долго. Билл знал, что стоит двери захлопнуться, и случившееся навалится на него всем весом — и, скорее всего, раздавит насмерть. Относиться к неожиданной взаимности положительно получалось только в присутствии Диппера как основного доказательства того, что всё в порядке. Фактически, это был оглушительный провал Сайфера как специалиста. Лечение было не закончено, и доктор прекрасно понимал — последствия будут не самыми приятными. Конечно, вероятность того, что новые отношения помогут Дипперу прийти в себя даже быстрее квалифицированной помощи, оставалась достаточно высокой. Вот только интуиция, редко подводившая Билла, подсказывала, что на это можно даже не надеяться. Мальчишка Пайнс был не из тех, кто может просто плюнуть на проблемы внутреннего характера и наслаждаться жизнью. Биллу не хотелось думать обо всём этом, потому он раз за разом подцеплял губы подростка своими, вслушивался в срывающееся дыхание и искренне наслаждался теплом чужого тела. Дипперу всё-таки удалось выпутаться из удушающих объятий. Смущённо улыбаясь, он ещё раз напоследок прижался губами к колючей щеке и открыл входную дверь. — Приходи вечером, — обратился к нему Билл, когда мальчишка уже подошёл к лифту. — Я к тому времени уже успею соскучиться.

***

Диппера хватило не то что до вечера — скучать он начал, едва оказавшись на улице, по-утреннему зябкой и солнечной. Это было по-своему любопытно. Ничего по сути не изменилось. Диппер остался тем же, гештальты остались незакрытыми, проблемы — неразрешенными. Но теперь фоном, наливаясь теплом, грело то ли осознание близости, неодиночества — Господи, какая же чушь, — то ли робкое и пугливое пока, осторожное счастье. Даже то, что он испытывал по отношению к Биллу, изменений не претерпело, однако, осознанное, принятое и нашедшее отклик, стало другим. Исключительно для самого Диппера. — Светишься, — коротко резюмировала Мейбл, когда отловила брата после утреннего душа. Бесцеремонно залезла за ворот футболки, придирчиво осмотрела нетронутую шею, проследила походку и кивнула, широко улыбнувшись: — Вот и умничка. Береги честь смолоду, как говорится. — Чего ещё умного скажешь? — Диппер вздохнул и едва увернулся от подзатыльника. — Почту проверь, я тебе туда матчасти накидала. Что, куда, как и зачем. — Мейбл умилённо уставилась на него. — Только историю просмотров потом подчисти, родители не поймут. А вообще, поздравляю.

***

— Лучше бы ты и дальше Пиронику трахал. У неё хоть с головой проблем нет, — сердито выплюнул Роуз и с громким стуком поставил чашку на стол. В этот раз он приехал к другу без приглашения и даже без предупреждения. По-хозяйски выудил из подставки для обуви тапки и прошаркал на кухню. Билл как-то не заметил, что общаться в последнее время они стали намного чаще обычного. — Наркоманка, мазохистка, шесть попыток суицида ради привлечения к себе внимания, длительное нервное истощение. Да, у неё определённо всё в порядке с головой. Питер покачал головой и уставился на Билла почти жалостливо. — Это не может хорошо кончиться. Ты с ним ещё наплачешься. В ответ Билл только улыбнулся и потянулся к сигаретам. Питер всегда считал себя умнее, ещё со студенчества. «Не умнее, а разумнее, — поправлял он, когда Билл в очередной раз посмеивался над этим. — Ты не тупой, но дурак, каких поискать». Вся соль заключалась в том, что Сайфер знал — он действительно дурак.