***
У оставшейся в прошлом любви Диппера было одно неприятное свойство, раньше считавшееся им бесспорным плюсом: она появлялась в настоящем в самые неподходящие для этого моменты. Вторая неделя учебы, а с ней и квеста «переживи учебный день и выдохни» подошла к четвергу, когда Диппера, выходящего из школьных ворот, окликнул нестерпимо знакомый голос. Огненные волосы загорелись густым ярким всполохом; пряди волной взметнулись на ветру, облепляя лицо. Венди ловко собрала разметавшуюся копну и немного смущённо улыбнулась, подходя ближе. Сердце в груди рванулось как-то обречённо. Ударилось о клетку ребер и безнадежно сбилось с ритма. — Привет, Диппер. — Девушка помахала ему рукой. За остаток лета её россыпь веснушек стала ещё заметнее; футболка, открывающая плечи, демонстрировала лямку лифчика, незагорелую кожу и трогательную родинку ближе к шее. На эту родинку Диппер и уставился, тщетно пытаясь удержать на лице безразличное выражение. — Слушай, я по тебе соскучилась. Очень. Ты имеешь полное право сейчас послать меня куда подальше, но… — Она запнулась, явно испытывая неловкость — на памяти Диппера впервые настолько явно. — Я подумала: может, будешь не против со мной прогуляться?***
По четвергам последний клиент уходил от Билла в пять. В половину пятого Диппер уже торчал у него в приёмной, под нечитаемым взглядом секретарши измеряя комнату шагами и не стараясь даже собраться с мыслями. — Это частный визит, — объяснил он Дороти на пятнадцатой минуте ожидания. — Доктор Сайфер будет не против. — О да, — отозвалась женщина с ледяной невозмутимостью — хотя пытаясь, кажется, спрятать понимающую усмешку. — Я в курсе. Билл действительно без вопросов впустил его в кабинет. И с некоторой растерянностью вскинул брови, когда Диппер, едва прикрыв дверь, цепко обхватил руками его талию. Щекой вжался в грудь, обнял очень крепко. Кое-как сделал вдох и спросил тихо: — Можно остаться у тебя на ночь? — Конечно можно. У тебя что-то случилось? — Нет, просто… Школа, как обычно. — Диппер кривовато ухмыльнулся, всё ещё не выпуская Билла из крепкой хватки. — Сильно выматывает. Дурное предчувствие, не покидавшее Билла всё это время, стало сильнее. — Врёшь. Она его поцеловала. Напоследок, прощаясь. Венди не пользовалась ни помадами, ни блесками — её губы были сухими и тёплыми, а щеку, совсем близко к уголку рта, где они коснулись, словно огнём лизнуло. — Вру, — согласился Диппер и вжался в Билла теснее. — Не спрашивай, пожалуйста. Перерасти в панику предчувствию так и не удалось. Доктор не позволил. Взял себя за горло, фигурально выражаясь, и приказал успокоиться. — Видел…её, да? — Спросил он прежде, чем успел прикусить язык. — Видел. Разговаривал. — Диппер зажмурился. Чувства, ворочавшиеся внутри, не поддавались описанию. Слишком много противоречивого там было намешано. — Слушай, не хочу об этом говорить. Просто побудь со мной, ага? — Хорошо, — улыбнулся мужчина. На душе скреблись кошки. …дома Билл в первую очередь схватился за сигареты. Скинул пиджак, закатал рукава и уставился в окно кухни мёртвым взглядом. Та часть его сознания, которая разговаривала то голосом матери, то Питера, твердила: «Ты знал, на что подписываешься». «Не знал», — раз за разом отвечал доктор занудному голосу. К тому времени, как Диппер закончил возиться в прихожей и зашёл на кухню, доктор почти убедил себя — эта встреча ничего не значит. Даже если у той девки и есть какие-то планы на Диппера, он к ней на пушечный выстрел не подойдёт. «Ей даже предлагать не придётся, чтобы он сбежал от тебя к ней», — хихикнул скучный голос и умолк. Большую часть вечера, сидя у Билла под боком в неуютной, в отличие от обычного, тишине, Диппер пытался понять, что чувствовать и как на эти самые чувства следует реагировать — чтобы всё было правильно. Билл молчал и курил — вторую сигарету, третью. На пятой Диппер не выдержал. Рывком выхватил и спрятал себе в карман. …одного он так в себе и не понял — почему на вопрос Венди: «Встречаешься с кем-нибудь?», — не задумываясь, ответил отказом. — Ты совсем дурной? — Поинтересовался Билл апатично. Вопрос остался проигнорированным: можно подумать, Сайфер был не в курсе. — Ты обычно столько не куришь. Билл, в чём дело? Мужчина молча потянулся за шестой сигаретой, отодвинувшись от бывшего пациента на другой конец стола. Зачем-то потрогал пепельницу, вздохнул и ответил: — Я знаю, что ты всё ещё её любишь. И что по отношению ко мне ты не испытываешь и половины того, что испытываешь к ней. На самом деле, это моя вина. Надо было взять себя в руки и закончить твоё лечение. Тогда бы ты в сторону этой суки даже смотреть больше не захотел. — Билл стряхнул пепел, горько усмехнулся и добавил: — Я боюсь тебя потерять. К хорошему быстро привыкаешь, правда? — Правда. — Диппер ответил совсем тихо. Екнуло внутри желание возразить, оспорить пылко: чертов ты придурок, Билл Сайфер, сам вдумайся, что несёшь, но не смог. То ли слова не нашлись, то ли не хватило уверенности. Подросток поднял на мужчину тоскливый взгляд и едва громче прежнего, почти твёрдо попытался вместить все нужные слова в практически искреннее: — Я твой. — Ты сам-то в это веришь? — Ухмыльнулся Билл. — Знаешь, если бы на твоём месте был любой другой, я бы просто послал всё куда подальше и вспомнил только ближе к старости, если бы дожил. Такие… соревнования, знаешь, это унизительно. Если бы ты действительно был только мой, не звучало бы столько сомнения в голосе, Сосна. Но давай отбросим сослагательное наклонение. Мы сразу понеслись галопом со всеми этими признаниями в любви, планами на совместный переезд и остальным. И знаешь что? Я сомневаться не буду. И соревноваться с Венди не буду. Во-первых, я возобновляю ваше лечение, мистер Пайнс, прежнее время в пятницу осталось свободно, а во-вторых…ты же помнишь, что все психотерапевты пользуются чёрной магией? Никогда не поздно истыкать её куколку иголками. Кажется, тоскливый взгляд стал пустым. По крайней мере, ощутил себя Диппер именно так — опустошенным. Выпотрошенным. Одно хорошо — с пустотой внутри боли просто не находилось, как ни ищи. Сквозь неё пробивалось разве что острое и ледяное — совестливое — чувство стыда. Что-то такое чувствовалось и в голосе, взгляде и выражении лица у Билла, и смотреть на это спокойно казалось мало того, что тягостно, так ещё и нереально. Голос по-дурацки сел. — Бросаешь меня? — Это было бы логично, но нет. Один раз я уже плюнул на профессиональную этику, ничего не мешает мне сделать это ещё раз. — Ладно. — Диппер отрывисто кивнул. Поднялся со своего места, обошёл стол, встал у Сайфера за спиной. Тонкими руками, склонившись, обвил шею и примостил подбородок на плече. Получилось совсем тесно; волосы, нерасплетенные, щекотно касались щеки, в сгущавшемся полумраке тускло мерцала точка тлеющей сигареты. Билл промолчал. Изматывающая пустота никуда не делась, но сейчас Диппер, кажется, очутился в ней не один. — Пока я не стал твоим врачом снова: голову, блядь, оторву, и рыжей, и тебе, если вздумаешь от меня сбежать. — Билл усмехнулся, накрывая руки Диппера своими. «Нужен я ей», — хотел сказать Диппер и не сказал — потому что должен был спрашивать, а нужна ли она ему, — а быть честным, утверждая это, он бы не смог. Нечестности Билл не заслужил. А может, и он нужен. Всю прогулку Венди улыбалась робко, то и дело касалась его руки, и он ещё не забыл, как горько и тихо она недели назад плакала у него в палате: один раз, когда пришла извиняться, и один, когда думала, будто он спит. Диппер сам не знал: пугает это или даёт неуместную надежду? Черта с два разберёшь. Он даже того, зачем нужен Биллу и где здесь двойное дно, до сих пор толком не осознал. Подался к доктору теснее, щекой потерся о щеку — гладко выбритую, и все равно едва шероховатую, сухую и впалую. Совсем непохожую на молодую мягкость черт Кордрой. И ведь не в возрасте даже дело. Тянуло же его на красивых. Что к одной, что к другому. Придурок, как есть придурок. Диппер закрыл глаза, носом ткнулся Биллу в шею под самым ухом и тихо спросил: — Пойдём в постель? — Дай угадаю: собрался доказывать мне серьезность своих намерений натурой? — Откуда столько скептицизма в голосе? — Это не скептицизм, это ирония. — Билл потыкал окурком в пепельницу, сбивая огонёк, и повернулся к подростку. — Знаешь, как я должен был бы себя повести сейчас? — Диппер помотал головой. — Ну, для начала изобразить на лице добрую и понимающую улыбку, потом, наверное, положить руку на плечо и сказать, что ты ничего не должен мне доказывать, потому что я тебе верю. И знаешь, как поступлю я? — И как же? — Спросить вышло одними губами. Вдох сделал через силу. — Я говорил, что не буду соревноваться с рыжей… Забудь. Похоже, без этого не обойтись. — Билл усмехнулся чуть шире. — Я организую себе неоспоримое преимущество. Родителей только предупреди, что ночуешь не дома. Диппер кивнул заторможенно. — Написал ещё из приёмной. Не удержавшись, мужчина заржал в голос. Какой дальновидный мальчик, вы только поглядите. И хитрый. «Ах, не бросай меня, ах, я твой с потрохами», ластится, как котёнок, в глаза преданно заглядывает — а на деле просто пытается сидеть на двух стульях сразу. Билл не ожидал от себя, что может отнестись к такой ситуации с азартом. — Какая предусмотрительность, — хмыкнул он, засовывая руки в задние карманы джинсов Пайнса. — Сам говорил, тебя радует моя возросшая эгоистичность. — Неловко извернувшись, Диппер сел своему врачу на колени. Ладони немного неуклюже опустил на талию, скользнул пальцами вверх, к вороту рубашки. Первую пуговицу расстегнул и посмотрел Биллу в глаза. — Я очень не хотел оставаться сегодня не с тобой. Не «один», понимаешь? И не «с Венди». Не хотел без тебя. — А давай мы сейчас не будем говорить про рыжую, а? — Стряхивая подростка с коленей, попросил Сайфер. — Отпусти меня в душ. …в такой ситуации следовало, наверное, начать мандражировать — но никакого мандража не было в помине. Ни когда Диппер дожидался Билла из душа, сидя на полу у двери, ни когда ушёл туда сам. Даже когда, стоя под потоком горячей воды, вспоминал содержимое статей, заботливо подобранных Мейбл для его просвещения, — пускай читать это было неловко до жути, бояться так и не начал. Страха не появлялось, потому что ощущение реальности происходящего воспринималось едва. Он представлял себе, каково это будет — не единожды представлял, и в его воображении всё складывалось совсем иначе. Не вспоминать бы ещё о Венди. Билл был прав — здесь и сейчас между ними двумя ей было не место. …знать бы только: самому Дипперу — было? К Сайферу он вышел, замотавшись в полотенце. Осторожно присел на край постели, вгляделся в черты, смазанные прохладным полумраком. Сердце недобро сдавило. Билл улыбнулся, но так, что лучше бы не улыбался вовсе. Наверное, парень был слишком занят своими переживаниями, чтобы обратить внимание на одну интересную деталь — Билл сидел на постели в штанах, из-под которых высовывалась резинка трусов. — И как, ещё не кончился запал? Запал и не думал кончаться — просто запал этот был слишком странным и ни на что толком не похожим. Не возбуждение даже, боязливая и неуверенная тяга. Пайнс подумал, что лучше бы Билл всё решил за него. Что именно и как — другой вопрос. — Не кончился. — Он подтянул ноги под себя и, подавшись вперёд, стёр невысушенную полотенцем каплю воды над краем штанов. Задержался там. Примеряясь, кончиками пальцев очертил сглаженный мышцами выступ тазовой кости и небольшую лунку под ней. Хорошо, что было темно, — выражение на лице Билла его странным образом тормозило. Порывисто склонившись, Диппер помедлил с долю секунды и, набравшись смелости, к этой самой лунке припал губами. И мягко обвёл, выделяя контур залившей загорелую кожу тени. — Вот скажи мне, Сосна, — отстранив подростка, заговорил Билл, даже не пытаясь убрать из голоса насмешливые ноты. — Как ты думаешь, в каком случае я буду большим мудаком: если остановлю тебя или если позволю продолжать? Диппер выпрямился. Стало почему-то до нелепого обидно, но это чувство он попытался задушить в корне. — А чего ты сам хочешь? — Я хочу, чтобы потом ты ни в чем меня не винил. — А я хочу, чтобы ты принял решение без оглядки на меня. — Диппер не был уверен, говорит ли за него глупый упрямый порыв или желание самое честное. Затих ненадолго и добавил, глядя на красивое, совершенное в каждой линии от переката до разлета плавно изогнутых ключиц плечо — смотреть в глаза стало почти страшно: — И тебя хочу. — Хотеть-то ты хочешь, а ответственность кто нести будет? — Билл притянул тихо ойкнувшего подростка к себе, зарываясь лицом в слегка влажные кудри. — Любое моё решение будет неправильным. Твоё, кстати, тоже. Знаешь, в чем моё преимущество, о котором я говорил до этого? В горле встал ком, омерзительно ледяной и липкий. И где только отыскалось место для обиды этой дурацкой? Вероятно, где-то между любовью, ноющей в груди, точно её вколотили туда заживо, и пониманием: он бы сам не сумел сказать Биллу твёрдое «да». Хотя бы потому, что хотел услышать «да» с его стороны — такое, какое не стало бы «да» из «нет», как и «нет» из «да», в зависимости от его ответа. Хотелось, чтобы хоть один из них был уверен в своих желаниях. А ещё хотелось всучить Биллу право решать. И ощутить отдачу от принадлежности, наверное, хотелось тоже. Хотя бы сейчас и в такой искаженной, далёкой от правильности форме. — Свой отказ ты можешь скрыть ворохом психиатрической шелухи. Накрути больше всего, загрузи — и не надо будет говорить «нет» напрямую. Как по мне, отличное преимущество. — Диппер, притянутый к мужчине, выдохнул это куда-то ему в шею. — Одно из. — Преимущество в том, что я забочусь о тебе. По крайней мере, пытаюсь. — Получается, — кивнул Диппер. Выпутался из крепко держащих рук, потупил взгляд. Отполз на другой конец кровати, повернулся к Биллу спиной, чтобы успокоиться, и ради того же сделал глубокий прерывистый вдох. — Охуенно выходит, правда. — Ну, ты сам напросился. Давай по порядку. — Билл из чистого упрямства переполз следом за Диппером, облепил его руками так, что тот едва мог дышать, и начал рассказывать. — Вариант первый: мы сегодня переспим. Пройдёт какое-то время, и у тебя появится ощущение того, что я пытался тебя проучить. Разобидишься смертельно. Вариант второй: мы сегодня не переспим. Ты подумаешь, что я тебя пожалел, и опять же обидишься. Вариант третий, скорбный: мы разругаемся прямо сейчас, потому что ты пытаешься скинуть на меня ответственность за своё решение, а я уворачиваюсь. Вариант четвёртый: мы ограничиваемся чем-нибудь простеньким и односторонним, какое-то время ты чувствуешь себя удовлетворённым, а потом начинаешь злиться из-за того, что я не пошёл у тебя на поводу. Как видишь, все варианты получились так себе. Я выбрал бы последний, а тебе какой нравится? Диппер рассмеялся, тихо и как-то сдавленно, прикрыв глаза ладонью. — И всё-таки херово встречаться с собственным психотерапевтом, — выдавил он, отсмеявшись. — Только, знаешь, мы ушли от того, с чего начали. Есть ещё пятый вариант. Ты, конечно, найдёшь с пару десятков очень правильных и умных причин меня отшить и послать домой, но… — Он вывернулся, повернулся к Биллу лицом. Повинуясь почему-то отчаянному внутреннему порыву, подтолкнул мужчину в грудь. Оседлал бёдра, взялся за шнурки, стягивающие пояс домашних штанов и, легко потянув, выдохнул: — Можно? — Ну куда ты торопишься, Сосна? — С искренней досадой вздохнул мужчина, приподнимаясь на локтях. — Пятый вариант — это когда всё выслушаешь и сделаешь по-своему, да? — Пятый вариант похож на четвёртый. — Тесно сжав коленями узкие бедра, Диппер аккуратно взял лицо Билла в ладони. Подушечкой большого с нажимом обвёл точёную линию челюсти, заставил себя посмотреть в темные в полумраке комнаты глаза. — Только я всё сделаю сам, и мне не в чем будет тебя винить. — Это ты сейчас так думаешь, — ухмыльнулся Билл. — Погоди, вспомнишь мои слова утром, когда будешь гонять меня ссаными тряпками. По-хорошему нужно было встать и уйти сразу, чтобы не накручивать — но сейчас за обидой, жгучей и въедливой, отчётливо прослеживалось чувство вины. Не убирая ладоней, Диппер мягко, ласково даже поцеловал Билла в губы. Тут же отстранился, на секунду прижался щекой к щеке, убрал руки и, пряча взгляд, слез с постели. — Ты прав, — согласился он, просто чтобы забить чем-то неловкое молчание. — Прости, просто это всё… бред какой-то. — И добавил, запнувшись: — Лучше увидимся завтра на сеансе. — Сядь, — попросил Билл, хотя прозвучали его слова не как просьба. — Куда ты собрался? — Вот только не начинай. Давай всё обсудим, когда остынем. Я же сейчас испорчу всё, если оста… — Сядь! — Рявкнул Билл. Диппер осёкся. Плотнее запахнул сползшее полотенце и действительно присел на край постели, не сводя со своего врача вопросительного взгляда. Усталость на Билла навалилась внезапно. Придавила к месту бетонной плитой и, кажется, даже мешала дышать. — Не уходи. Делай, что хочешь, но не уходи. — Сайфер криво усмехнулся. Давно ему не было так паршиво. Ломкость чуть хриплого голоса едва не подкосила колени. Диппер ухватился за край кровати и слабо кивнул. — Переоденусь только. Прямо в коридоре натянул уличную одежду вместо дурацкого полотенца и вернулся в спальню. Билл сидел, локтями упершись в собственные колени, и даже не шелохнулся, когда Диппер опустился на пол перед ним. — Прости меня, — плохо слушающимися пальцами царапнул по бедру. — Прости, ты был прав, я знаю. — Диппер поднял откровенно виноватый взгляд исподлобья. — Хочешь, пойдём спать? — У меня даже во сне будет очень недовольное лицо, которое будет напоминать тебе о том, как сильно ты обидел хорошего человека, — хихикнул мужчина. Актёрского мастерства в нём хватило бы ещё на троих таких. — Спать ещё рано. Пошли чай пить? А, к чёрту чай. У меня пиво есть, будешь пиво? — Буду. — Диппер, кивнув, устроил щеку на жёстком колене и прикрыл глаза. — Давай только выждем. Сейчас, пару минут. — Давай, — ответил доктор и запустил пальцы между разлохматившихся волос. Прикосновения успокаивали, но не настолько, чтобы исчезло это противное ощущение возникшей между ними стеклянной границы.***
— А что бы ты сделал, — спросил Диппер, допивая вторую по счёту бутылку; язык немного заплетался, приятное тепло от алкоголя скрадывало накопившуюся за вечер тоску, — что бы ты сделал, если бы наше лечение закончилось как положено? — Попытался бы затащить в постель, — ответил доктор, пожимая плечами. Негромко рассмеявшись, Диппер сделал ещё один глоток, прежде чем немного неровно отсалютовать Биллу бутылкой: — Готов поспорить, у тебя получилось бы лучше моего. — Сомневаюсь, — улыбнулся Билл. — Меня только на тупые подкаты в барах хватает. — Хочешь сказать, все эти психологические фишки на подкатах не срабатывают? И вообще, — опустевшая бутылка приземлилась на пол под столом, — я требую наглядную демонстрацию. — Применять психологические фишки для подкатов — объективация в чистом виде, Казанова. — Билл улыбнулся уже совсем открыто. Стеклянная стена понемногу становилась тоньше. — Демонстрация, говоришь… Он чуть подался вперёд, откинув волосы с лица, и чуть прищурился, склонив голову к плечу. — Чудесные кудряшки, — сказал он. — Прямо-таки ангельские. Расхохотавшись, Диппер потянулся вперёд и быстро, едва не промазав, поцеловал Сайфера в кончик носа. — Сразу тяжелая артиллерия, значит, — притворно возмутился он. — Я был лучшего мнения о своей стойкости. Где тут можно подышать в окошко? — Что, оценил уровень, да? — Иронизируй сколько угодно, но это было сильно. — Диппер, все ещё ухмыляясь, смущённо тряхнул головой. — Я свой объект привязанности так вообще терроризировал гастрономическими набегами. Тоже, знаешь, так себе вариант подката. — А вот тут ты неправ. Пожрать все любят. — Я тебя просто-напросто прикормил, значит? — Диппер издал напускной вздох. — Ну, не худший вариант. — Я бы не возражал, если бы ты взялся таким образом укреплять наши отношения. Подросток ответил уверенным кивком. — Решено: выпущусь — запишусь на кулинарные курсы. И тебя с собой утащу. — Он заозирался по сторонам, некстати вспомнив последний поход в супермаркет, во время которого составил Биллу компанию. Учитывая, что он, да и Билл наверняка тоже, ничего не ел с самого утра… — А давай лазанью сделаем? — Может, лучше к пиву чего-нибудь? — Бургеры будешь? Билл хмыкнул. — Рыжая тебя не заслуживает. Диппер только отмахнулся. Выпитое придало энтузиазма: крутясь на кухне волчком, он быстро подрядил Билла резать овощи, а сам занялся фаршем и чесночным соусом — просто потому, что никакого другого из имеющихся у Билла продуктов было не сделать. …всё-таки готовить для кого-то было приятно вдвойне. Диппер убедился в этом в который раз, когда минут через сорок Сайфер протянул ему новую откупоренную бутылку, надкусил один из готовых бургеров и промычал что-то весьма удовлетворённое. — Считаю, ты должен знать, Сосна. Ты чудо, — прокомментировал Билл, высосав полбутылки за раз. — Раз так, — улыбнулся Диппер, оторвавшись от горлышка, — думаю, я заслужил знать: что это за Сосна, которой ты меня зовёшь без конца, а? — Пайнс, ты серьёзно спрашиваешь меня о таком? — Доктор ещё не начал пьянеть, но чувствовал, что следующая бутылка станет лишней. — Нет, я понимаю общее происхождение слова. — Подросток потянулся за двумя новыми бутылками — себе и Биллу. — Я другого понять не могу — чего эта херня тебе так нравится? — Ну… Сложно сказать. Диппера знают все, и только я общаюсь с Сосной. Наверное, это позволяет мне чувствовать себя кем-то особенным. — Что-то в этом есть, — признал Диппер. Потом покосился на неровный ряд пустых бутылок и пожал плечами: — Либо я просто в днище. Знаешь, я давно думал, — он улыбнулся чуть мягче, — ты вроде как единственный, с кем мне не приходится притворяться. — Притворяться? — Переспросил мужчина. В голове поплыл приятный туман. — Мне без конца приходится делать вид, что все в порядке — в той или иной степени, в том или ином направлении. — Не запинаться стало сложновато. — А когда ты рядом, я могу быть собой. Вот так, по-настоящему. Ты мне позволяешь. Не помню, я когда-нибудь говорил тебе за это спасибо? — Ты благодаришь меня за всё подряд. — Ухмыльнулся Сайфер, отставляя почти полную бутылку в сторону. — Есть за что. — Свою бутылку Диппер отставил следом. И вдруг признался: — Не хочу, чтобы завтра наступало. — Не готов к контрольной? — Собрав всё ехидство в кулак, спросил Билл. — Эй, ты говоришь с главным заучкой потока. — Диппер очень попытался разыграть искреннее возмущение. — Оставь мне хотя бы этот повод для гордости. — В таком случае, у тебя нет причин опасаться завтрашнего дня. — Завтра я снова буду твоим пациентом. — Я же говорю, нет причин. Вместо того, чтобы ответить, Диппер поднялся со своего стула и, пьяно покачнувшись, прицельно приземлился Биллу на колени. — Хорошо, — сказал он очень серьёзно, обнимая Билла за плечи. — Я тебе верю. — Разумный выбор, — ответил доктор и улыбнулся. Рыжая может делать что угодно, но Диппер ей не достанется.