Прощания вовсе не было. Было — исчезновение. Марина Цветаева
∙•☽●════════════════════════════☽✪☾════════════════════════════●☾•∙
✧☽◯☾✧Двадцатые числа августа✧☽◯☾✧Ирландия✧☽◯☾✧Окраина Дублина✧☽◯☾✧
Э́лли вновь прокручивала в памяти события последних дней, вертя в руках странное, такое несовременное письмо. Мало того, что бумажное и принесенное самым настоящим почтальоном, так еще и написано от руки вычурным почерком с изящными завитушками. Оно словно появилось из книг Джейн Остин или Шарлотты Бронте. Элли в сотый раз перечитала его:Ми́стрис Элино́р О’Ши, Вы зачислены в школу-пансион «Хизер Бло́ссом». Вам надлежит прибыть не позднее 31-го августа сего года. С собой разрешается взять не более пяти любых книг, домашнее животное (в клетке, с поводком или намордником в зависимости от вида и принадлежности) и то, что вы считаете необходимым для себя (весом не более семи фунтов). Всем прочим вы будете обеспечены на месте. Питание и проживание предоставляется за счет попечительского совета. С уважением, директор Персива́ль Э́ван Ба́ркли.
Элли забралась в кресло, поджав ноги, и с тоской оглядела книжные полки. Домашнего животного у нее не имелось, а крайне необходимым она посчитала только тетрадь своих стихов и небольших рассказов, предметы личной гигиены и немного одежды. Вышло гораздо меньше семи фунтов. Но выбрать всего пять книг было невыносимо сложно. По факту эти терзания длились последние несколько дней, а сакральная пятерка постоянно менялась. Элли даже пришла в голову крамольная мысль: раз книги не входят в прокрустовы семь фунтов, взять с собой пять собраний сочинений, а потом попытаться убедить директора, что так она поняла условия письма. Останавливала только вероятность, что любимая литература будет выброшена в ближайшую канаву. В последние годы Элли начала относиться к себе с подростковой критичностью. Очень простая и обычная, ничего запоминающегося. Хорошо хоть фигура стройная, и кожа чистая. Но на героиню старинной поэмы или современного романтического фэнтези не похожа совершенно. В мечтах Элли побывала и хрупкой золотоволосой эльфийской принцессой невероятной красоты, и томной волшебницей с волосами цвета воронова крыла и чистейшими изумрудно-зелеными глазами, или как там описывают? Она вздохнула — чего нет, того нет. Обычная нескладная девчонка. «Зачем я только вечно увлекаюсь теми, кто даже не подозревает о моем существовании?» — вспомнила она неудачную череду своих коротких увлечений. Как под копирку, симпатичные и начитанные мальчишки, на которых Элли обращала внимание, предпочитали гулять с местными «королевами красоты», не очень-то умными, но зато общительными и нахальными. Элинор прекрасно понимала, что не желает быть такой же пустенькой и помешанной только на внешности, но обидно бывало до слез. «Отчего я чувствую себя посторонней со всеми? — подумала она. — А одноклассники постоянно повторяют, что на ведьму похожа». В любимых книгах в героиню обязательно влюблялись. За приключениями принцесс, воительниц и колдуний Элли следила с вдохновением, но книга заканчивалась, а в жизни ничего не менялось. От нехватки приключений Элли даже начала сочинять что-то свое, но дело продвигалось медленно. Элинор снова посмотрела книжные полки — нужно было выбирать, чьи истории она заберет с собой. На глаза попадались в основном классические любовные романы, вроде «Джен Эйр», где в конце героини оказывались, вопреки всем подножкам судьбы, счастливы. В итоге она взяла «Хоббит», «Властелин Колец» и «Сильмариллион» Толкина и, после долгих сомнений — «Мабиногион» и «Туманы Авалона» Марион Зиммер Брэдли, которые уже давно стали ее настольными книгами. Элли вздохнула и провела ладонью по прочим книгам, прощаясь с ними. Оставалась надежда, что в школе будет неплохая библиотека и интернет. Свой простенький планшет Элли пока не упаковывала, пытаясь узнать хоть что-то о «Хизер Блоссом», но информация в сети оказалась скудной. Школа являлась закрытой, и попасть туда казалось невозможным. Изучив единственный сайт, на котором упоминался пансион, Элли рассудила, что стоимость обучения должна была составлять астрономическую сумму. У нее не было опыта учебы в закрытых пансионах, но в книгах и фильмах, которые почти полностью заменили ей общение — это обычно оказывалось дорогим удовольствием. Тем удивительнее, что всю эту роскошь ей предоставляли бесплатно. В этом году Элли окончила среднюю школу, и встал вопрос, где она будет продолжать обучение. В заведении, посещаемом ею ранее, старшей школы не было. Родители стали размышлять, выбирая, предлагая то одно, то другое, но либо запросы оставались без ответа, либо было не по карману. Родители уже были готовы пристроить Элинор на работу, но их отвлек приезд дальней родственницы отца, по его короткому сбивчивому рассказу, известной своим сумасбродством, равно как и богатством. Тетка пожелала погостить и познакомиться с Элли. Ссориться с ней отец не решился, и миссис Бели́нда О’Ши поселилась в давно пустующей гостевой комнате, заполонив ее обилием странных и загадочных вещей, с которыми, похоже, не расставалась. Поначалу Элли побаивалась старуху с явными причудами, но через пару дней выяснилось, что у них масса общего: тетка отца смотрела те же сериалы и даже — кто бы мог подумать — играла в похожие компьютерные игры! Когда тетушка Белинда помогла Элинор пройти никак не дававшийся уровень, девушка готова была признать, что обожает новую знакомую. — Называй меня просто по имени, — предложила она Элли при встрече. Возраст Белинды не поддавался вычислению: полностью седые волосы по-молодежному подстрижены и уложены, зеленые глаза залихватски поблескивали, а по лестницам скромного двухэтажного дома тетка носилась, перепрыгивая через ступени. С собой она привезла несколько брючных костюмов «возмутительных» цветов и взяла за правило переодеваться к ужину. Элли только хихикала, когда ловила взгляды, обращенные на тетку отца — мать явно считала все это неподобающим ее возрасту, но помалкивала. За первым же совместным обедом родители снова подняли вопрос о продолжении обучения. Тетушка Белинда этим живо заинтересовалась и принялась пространно рассказывать о школе, в которой училась сама. Пансион в старинном стиле, объединяющий старшую школу и колледж. Когда она вскользь упомянула, что может разом оплатить Элли все пять лет обучения из средств попечительского совета, который возглавляла, родители уже не рассматривали других вариантов. Элли, по правде говоря, было не принципиально, где учиться. Но она отметила, как ловко Белинда закрутила разговор, не настаивая, а лишь подбросив идею. И теперь иронично посматривала на суетящихся родителей, как будто они делали все по ее плану. Документы Элли отослали в течение пары дней, и ответ пришел на удивление быстро. Причем не на электронную почту, а в конверте из толстого желтоватого картона с причудливым гербом и странными марками. Теперь Элли почти не расставалась с ним и постоянно перечитывала, пытаясь осознать, куда она отправляется учиться? Тетушка Белинда охотно рассказывала о школе: по ее словам выходило, что это потрясающее место, но никакой конкретики в рассказе не прозвучало. На сайте школы почти не оказалось информации, только несколько фотографий парка, библиотеки и пары других помещений. Текст в сети почти полностью повторял полученное ею письмо, но еще упоминалось, что комнаты общежитий рассчитаны на двух студентов. Элли была заинтригована и немного побаивалась. Не сложностей в учебе — учиться ей нравилось. За все годы начальной и средней школы у нее практически не было отметок «хорошо», сплошные «отлично». Элли порадовалась, окончив школу, ее там не особенно любили: за молчаливость, за нежелание общаться из вежливости, за чтение книг и учебников просто для удовольствия. На вечеринку в пижамах Элли была бы готова пойти, пара одноклассниц была ей симпатична, но это уже запрещала мать. В школе ее не третировали, но постоянно придумывали какие-то прозвища, высмеивая за интерес ко всему сказочному и магическому, вроде переселения душ, пришельцев и выхода в астрал, а также, из-за фамилии О`Ши, называя «ребенком с холмов». Дело было даже не в словах, обижаться на подобное Элли не пришло бы в голову, а во взглядах и интонации. «Ты не наша,— говорили ей иносказательно, взглядами, интонациями и вечным пренебрежением, — Не нашего племени. Иная. Чужачка». Но почти случайно эти насмешки подтолкнули Элли к миру волшебных историй и изучению старинных легенд, сказок и мифов. Время, отпущенное на сборы, летело, и наконец наступил последний из тех дней, который ей предстояло провести дома. Путь ожидался неблизкий и в какую-то глухомань, где, судя по карте, ничего, кроме болот, быть не могло. Тетушка тоже как-то быстро засобиралась в путь. Она только пообещала проводить Элли. Вечером перед самым отъездом Элли зашла на кухню. Мать суетилась у плиты, готовя ужин, суматошно хватая то один предмет, то другой, словно пытаясь заглушить тревогу. Элли так и не привыкла к вечерним трапезам семьи, которые напоминали скорее поминки. Самая простая пища, которая съедалась за общим столом в тишине без удовольствия просто потому, что надо. Тоскливый круговорот тарелок, вилок, чашек и ножей, который пачкали едой и отмывали только для того, чтобы на следующий день снова вымазать чем-нибудь невкусным. Элли часто размышляла, что вся жизнь ее родителей, да и многих соседей, — бессмысленный и бесконечный бег. Самой ей так жить совершенно не хотелось, изнутри моментально поднимался не находящий выхода бунт, когтистый неприрученный зверь. — Если меня и папы завтра утром не будет, ты нас… не ищи. — Мать едва повернула голову к дочери. — Уезжай спокойно. Элли удивленно распахнула глаза. — Вы меня не проводите? — спросила она и осеклась. Обычно ее никуда не отпускали одну, разве что в школу. Если раньше она еще пыталась чем-то поделиться с матерью или попросить защиты от обидчиков у отца, то последние годы предпочитала держать все в себе и не откровенничать. «Отец высмеет, мать — пожмет плечами», — так можно кратко описать реакции родителей на попытки Элли доверительно поговорить. Элли с неожиданной ясностью поняла, что жила все эти годы с родителями, как с соседями, c которыми соблюдаешь внешние приличия, ведешь себя приветливо, но не пускаешь внутрь себя и не вникаешь в их мир. Существуя параллельно, их ценности и идеалы совершенно не соприкасались. Элли не знала, в чём дело: в них, или в ней самой? — Кажется, я не буду скучать, — пробормотала себе под нос Элинор, выходя из кухни, и продолжила размышлять про себя: — «Разве что по книгам… тому ясеню за окном и глупому плюшевому зайцу. Ладно, пора взрослеть». Взять с собой любимую с детства игрушку она так и не решилась, уже заранее побаиваясь реакции неведомой пока соседки по комнате. С незнакомцами Элли сходилась тяжело и долго, предпочитая сбегать от любого общения в книжные миры. С теткой Белиндой было иначе. К ней Элли тянуло, несмотря на десятки разделяющих их лет. С тетушкой было в хорошем смысле просто, весело и интересно. А теперь они еще закончат одну школу. «Как быстро все произошло, письмо, отъезд, — думала Элли, готовясь ко сну. — Хорошо, что тетя Белинда такая… шустрая. Вот бы и я… У меня так не получится». В последнюю ночь дома Элли засыпала с улыбкой, чувствуя предвкушающую дрожь, как перед праздником в детстве.✧☽◯☾✧ 30 августа✧☽◯☾✧✧☽◯☾✧«Хизер Блоссом»✧☽◯☾✧Парк школы✧☽◯☾✧
В глубине сада рядом с раскидистым деревом стояла заместительница директора — Катриона Миднайт. Солнце играло оранжевыми бликами в ее рыжих волосах. Она внимательно рассматривала тонкую стрелу, наконечник которой впился в кору на несколько сантиметров. Выстрел явно сделали с большой силой. Все древко и часть оперения покрывало что-то засыхающее, уже бурое. Катриона наклонилась, понюхала и поморщилась — сильно пахло кровью. Она обернулась на звук шагов по каменистой дорожке. В ее сторону, свернув с одной из аллей, быстро шагал директор школы. — Рина? — вопросительно позвал он, глядя на подругу и помощницу. «Катриона в своем репертуаре — всегда найдет, чем озаботиться. Погода хорошая, живи и радуйся, но нет!» Заместительница директора больше не смотрела на него, продолжая разглядывать стрелу, потом, с трудом расшатав, выдернула ее. Теперь на серебряном наконечнике стала различима темная гравировка в виде оскалившегося волка. — Это Благие, Перси Эван, — она резко повернулась, длинная юбка обвила ноги. — мы все здесь будем в опасности, пока не обезвредим возможного посланца. Они уже послали сигнал. Они придут. Директор Баркли проводил ее взглядом и направился следом. — Кто из нас тут не в опасности, причем ежедневно, — утвердительно сказал он в спину Катрионе — Я уже привыкаю. — Прикажи кому-нибудь из фейри, чтобы добавили ловушек, — сказала Катриона. — Или нет, я сама прикажу. На первой же развилке они разошлись в разные стороны.✧✧☽◯☾✧То же время✧☽◯☾✧✧☽◯☾✧Окраина Дублина✧☽◯☾✧
Проснувшись утром, Элли несколько мгновений лежала на спине, созерцая потолок. Потом, в секунду вспомнив все, прямо в пижаме понеслась вниз, в столовую. Родителей она действительно не встретила, но тетушка сидела за столом и пила утренний чай с молоком. Элли отметила, что Белинда уже одета по-дорожному. У порога громоздились ее вещи: старомодные саквояжи и портпледы. Здесь же стоял маленький чемоданчик Элли. Тетушка Белинда взглянула на девушку, элегантно приподняв левую бровь. Элли это было уже знакомо. Она пыталась сделать так же перед зеркалом несколько раз — уж очень привлекательным казался жест — но ничего не получилось. Видимо, для этого нужен был особый талант. — Опаздываете, юная леди, — чопорно сказала тетушка, смотря поверх чайной чашки. Глаза у нее были темно-зеленые, как бутылочное стекло, и совершенно не выцветшие от возраста. Элли еще раньше поняла, что унаследовала цвет глаз от этой загадочной родственницы. Элли мгновенно развернулась и унеслась обратно в комнату одеваться. В тетке Белинде, обычно уравновешенной и веселой, иногда проглядывали повадки потомственной герцогини, которой невозможно перечить ни взглядом, ни словом. Одежда Элли, приготовленная с вечера, висела на плечиках — простая блузка и темная юбка. Девушка наскоро приняла душ и оделась. Когда она, на этот раз спокойно, спустилась вниз, тетушка уже закончила пить чай и вызывала такси. Не прерывая разговор, она взглядом показала Элинор на стол, где появился завтрак для нее — яйца всмятку, несколько панкейков и чай. Особого голода она не ощущала, но решила поесть - мало ли, когда это удастся в следующий раз. Ровно тогда, когда она закончила, на улице издал короткий гудок автомобиль, и тетка Белинда открыла дверь, выходя на крыльцо. Элли вскочила и кинулась обуваться. Потом подумала и надела куртку с капюшоном на случай дождя или ветра. Когда она вышла на порог, то так и замерла с приоткрытым ртом. Такси… На подъездной дорожке стоял автомобиль середины прошлого века, большой, черный, блестящий. В марках Элли не разбиралась, максимум могла отличить грузовик от велосипеда. Тетушка Белинда, активно жестикулируя, уже руководила погрузкой багажа. Шофер, мужчина лет двадцати пяти, нес сразу пять саквояжей, явно стремясь заслужить чаевые. Элли отметила, что шофер одет под стать машине — черная форма с эмблемой и фуражка. Такая же эмблема в виде стилизованного рыцарского герба был и на дверях автомобиля. Элли присмотрелась — замок, будто вырастающий из скалы. Наконец, вещи погрузили, и тетушка уселась на переднем сиденье рядом с водителем. Шофер учтиво распахнул перед Элли заднюю дверь. Девушка села в машину и откинулась на спинку, вдохнула запах салона и почувствовала, что на нее навалилась сонливость. «Я же недавно проснулась, что за глупости…» Элли попыталась смотреть в окно. Стекло казалось не прозрачным, а словно бы из дымчатого кварца. Пейзаж менялся с калейдоскопической скоростью, Элли не узнавала местность. То они мчались по шоссе в окружении других машин, а через миг уже в полном одиночестве, то оказывались в чистом поле, а на горизонте высились холмы, спустя мгновение сменявшиеся лесом. Мысли Элли замедлились. Не осталось ни страха, ни тревоги. Наблюдая за собой со стороны, она спрашивала: не нужно ли ей испугаться? И сама же отвечала, что у нее нет сил на такие бурные эмоции. Ею овладела апатия, время остановилось. Как будто издалека до нее донесся голос Белинды: — Меня высадишь здесь, а мистрис О’Ши… лично в руки директору… проследи… — и слова, обращенные к ней самой: — — Ничему не удивляйся и будь умницей. Жаль, нельзя все подробно рассказать, но ты поймешь. Автомобиль остановился, и из него вышла тетка Белинда. Потом послышался голос шофера: — Мы скоро будем на месте, мистрис. «Некоторое время девушка еще сопротивлялась навалившейся дремоте, но все же сдалась. В автомобиле слабо пахло мужским парфюмом и натиркой для кожи, смесью сандала и шипра, чем-то старомодным и успокаивающим. От плавного покачивания Элли окончательно задремала. Шофер молчал и не оборачивался, Элли видела только его спину в черной блестящей униформе, голову в фуражке и выбивающиеся из-под нее светлые волосы. Словно что-то почувствовав, мужчина снял головной убор и положил его на сиденье рядом с собой — туда, где раньше сидела Белинда. Элли вяло отметила: «У шофера остроконечные уши…» — и свет в ее глазах померк окончательно. Элли заснула. Она плыла в невесомости, в молочно-белом искрящемся тумане. Ее темно-рыжие волосы не спадали, как обычно, на плечи, а стелились вокруг, словно бы на поверхности воды. Элли попыталась осмотреть себя. Медленным движением она подняла к лицу руки, это оказалось сделать довольно сложно — окружающий ее туман обволакивал как патока. Одежда на ней словно исчезла, ее полностью окутывало марево. Элли попыталась принять вертикальное положение, но это никак не удавалось — она не могла найти точку опоры, не понимая, где верх, где низ. Некоторое время она барахталась, упорно пытаясь встать, пока не почувствовала на себе чей-то взгляд. Это настолько физически ощущалось, что, пытаясь выяснить, кто и откуда на нее смотрит, снова потеряла ориентацию в пространстве. Вокруг по-прежнему стелился туман, но теперь он начал светлеть и растворяться. Элли, наконец, смогла встать на ноги. Туман не рассеялся, а словно раздвинулся и клубился теперь по краям длинной, плавно извивающейся дороги. Повинуясь странному, внезапно возникшему чувству, Элли побежала. Расстояние казалось нескончаемым. Где-то впереди мелькнула сгорбленная фигура странницы в синем плаще с капюшоном. Девушка ощутила острую необходимость догнать незнакомку. И хотя бежала она быстро, а женщина шла по-старушечьи медленно, Элли не могла ее настигнуть. Она закричала. Крик получился пронзительный, птичий, гортанный, полный необъяснимого отчаяния. Старуха обернулась и мгновенно приблизилась вплотную. Элли отшатнулась — глаза незнакомки оказались черными и изучающими, почти без зрачков, взгляд вполне ощутимо хлестнул ее по лицу. Элинор замерла, рассматривая лицо незнакомки. Она была не старой даже— древней. Седые волосы уложены и собраны под капюшон плаща. Внешняя его часть переливалась всеми оттенками синего цвета, подкладка же оказалась черной и затягивающей. Когда взгляд Элли падал на нее, она чувствовала себя растворяющейся в абсолютной пустоте. Это пугало, и Элли усилием воли возвращалась назад. Старуха заговорила. Элли напряженно пыталась расслышать и понять, но слова не долетали до нее. Старуха продолжила беззвучно шевелить губами, а потом внезапно схватила Элли за левую руку, что-то положила ей на ладонь и сильно, до боли сжала ее пальцы в кулак, накрыв своей рукой. Элли попыталась вырваться и посмотреть, что дала ей старуха, но та держала крепко. Это была не та сила, которой можно сопротивляться, она растворяла любой протест… Элли рванулась из последних сил, но старуха сама выпустила ее. Элинор смогла, наконец, взглянуть, что у нее в руке. На ладони лежал изящный перстень с искристым синим камнем.✧✧☽◯☾✧ Чуть раньше✧☽◯☾✧Центр Дублина✧☽◯☾✧
Школьный автомобиль остановился у высотного здания с панорамными окнами. Белинда вышла, проводила взглядом удаляющуюся машину, увозившую Элли, и задержалась у входа. В качестве швейцара тяжелые двери открывал парнишка лет шестнадцати, в изумрудной ливрее. Посетители, перед которыми он с поклоном открывал двери, смотрели на него с недоумением, но почти сразу забывали. Заметив даму, он стер с лица улыбку и поклонился ей сдержанно и с достоинством, без шутовского подхалимажа. Белинда по-доброму взглянула на него, как на старого знакомого, и вошла внутрь здания. Прохладный зеркальный лифт, мелодично блямкнув, доставил ее на нужный этаж. Секретарь в приемной улыбнулась с заученной приветливостью, но разглядев и узнав Белинду, судорожно сглотнула. Профессиональная учтивость взяла верх, секретарь привстала и жестом показала на стулья у стены. Часть из них уже занимали потные и измученные ожиданием люди. — Присаживайтесь, вас пригласят. Дама проигнорировала приглашение сесть и ждать, как все прочие. Она подошла к двери, обитой кожей, и застучала в нее кулаком. — До́нахью, я знаю, что ты там! Секретарь, предчувствуя скандал и возможное увольнение, покинула рабочее место и засуетилась вокруг. Ей давались четкие инструкции на случаи, когда кто-то будет прорываться без записи и вне очереди. Не уточнили только, что делать, если это окажется Белинда О`Ши, которая продолжала тарабанить в дверь правой рукой. Левой же, с вытянутым острым пальцем, она сдерживала секретаря, наскакивающую на нее, как встрепанный воробей. — До-на-хью! Люди, цепочкой сидевшие у стены, смиренно взирали на происходящее. Возможно, даже находя в этом своеобразное развлечение. Большинство сидели здесь с раннего утра, цепко сжимая в потных руках портфели, а тут появляется бабуля, для которой правил, похоже, не существует. Щелкнул ключ в замке, и обитая кожей дверь приоткрылась. Белинда обернулась к посетителям. — Честное слово, я по записи и очень быстро. Благодарю! И змеей скользнула в узкую щель. — Что ты себе позволяешь? — лысоватый толстяк лет сорока уселся обратно в кресло, рукой указывая на место перед собой. Дама уютно расположилась напротив рабочего стола. — Кажется, ничего лишнего… и ничего нового. Чем быстрее мы решим мой вопрос, тем скорее я исчезну отсюда. Мастер Донахью закатил глаза. — Слушаю. — Моя юная родственница, ближайшая, поступила в «Хизер Блоссом»… Толстяк погрустнел и явно напрягся. Белинда если и заметила это, не подала вида. — Эта школа совершенно безопасна, — буркнул ее собеседник. Белинда кивнула. — Именно о безопасности я и пришла поговорить. Толстяк с шумом выдохнул. — Орден не разрешит ей обучаться в другой школе. Не в обиду, Белль. Да и знает ли девушка иностранный язык, чтобы должным образом учиться в Бретани или России? Или ты хочешь отправить ее в Шотландию? — Не думаю, что ей нужно обучаться в другой школе, — согласилась дама. — Но ей может понадобиться телохранитель. Толстяк вытаращил глаза. — Мы уже обсуждали это. Кого я могу рекомендовать? Что я скажу? — голос мастера Донахью стал иронично-писклявым. — Что есть девочка, которой угрожают злые, то есть добрые духи из потустороннего мира? Ты полагаешь, я могу все это сказать? Белинда смотрела на него серьезно и строго. — Полагаю, нет, не можешь. Я пришла просить о другом. Отдай мне то, что я передавала тебе на хранение через пака. Кстати, ты в курсе, что он бродит у тебя под окнами? И не лги, что оно где-то затерялось. Я предупреждала. На лице Донахью разом переменилось несколько эмоций: сомнение, легкий страх, сожаление. Наконец, он с шумом отодвинул кресло, встал и подошел к стене. Белинда удовлетворенно улыбнулась. Донахью, прикрывая тучным телом сейф, хитроумно спрятанный за раздвигающимся книжным шкафом, болтал не переставая: — Если бы ты знала, Белль, каких трудов мне стоило сохранить его. Все время боялся, что за ним придут. И за мной… Белинда улыбнулась. — Знаю-знаю. Тебе угрожали, а ты дрался, как волк-одиночка, защищая мои интересы. Мастер Донахью запер сейф и вернул на место книжные полки, подчиняющиеся отлаженному механизму. В руке он сжимал крохотную шкатулку. — Вообще-то, так оно и было, — немного обиженно произнес он. Белинда улыбнулась шире и протянула руку. — То, что он у тебя, никто, кроме меня, не знает. Я уже заплатила тебе. И сейчас еще заплачу. И она, когда войдет в силу, отплатит сполна. Ши ценят верность. Лишь бы сейчас сберечь девчонку. — Та самая? — жалобно спросил толстяк, усаживаясь на прежнее место. Белинда кивнула. Осторожно открыв шкатулку, она заглянула внутрь и осталась довольна. — Цело. Я выпишу тебе чек. Без суммы, Тре́вор. Ты заработал. Донахью откинулся на спинку кресла и тяжело вздохнул. Хорошо, когда сложная работа честно оплачивается. Хотя и опасной быть не перестает. — Белль, — предупредительно сказал он, — во главе Ордена сейчас твой старый знакомец — Рена́р, и он… тебя не любит. Белинда О’Ши уже направлялась к двери. Взявшись за ручку, она повернулась. — Я не боюсь людей, Донахью, — сказала она. — Даже ведьм. Но некоторых бессмертных опасаюсь. В приемной она доброжелательно покивала полной недоумения девушке-секретарю и кучке обреченно ожидающих и вновь вошла в прохладный лифт. На улице Белинда начала осторожно оглядываться в поисках швейцара. У входа его уже не было, и люди открывали себе двери сами. За спиной кто-то хихикнул. Белинда резко обернулась. — Твои шутки! Пак ухмыльнулся: — Я шут, вот и шучу. Я ждал тебя. Многие из нашего мира помнят тебя. Я расскажу, и они будут рады. Белинда взяла его под руку и повлекла за собой. Вокруг клубился черно-серый людской поток, юноша в яркой причудливой одежде сильно выделялся. Кто-то из прохожих откровенно пялился, некоторые снимали на телефон. — Скажи мне первую заповедь твоего народа! — потребовала старушка и сама же ответила. — Скрывать свое присутствие. Юноша вновь широко улыбнулся. — Люди не увидят главного — это, — он показал пальцем на свои небольшие рожки, прикрытые пышными светло-рыжими волосами. — А если и увидят мельком, то не поверят. — Твой зеленый с золотом камзол видно издалека, — негодовала Белинда. Пак вспрыгнул на бордюрный камень и продекламировал: — Зелень и злато выглядят богато. Мне не хватает яркости моего мира. Для людей я бродяга и уличный артист. — Да ты… не ошибаюсь я, пожалуй: повадки, вид… ты — Робин Добрый Малый? — Хмыкнула Белинда. — Хоть тебе и нравится здесь, я к тебе с просьбой. — Я понял это сразу, — безмятежно откликнулся парень. — Отправляйся в школу, у тебя это получится быстрее, чем у меня. Найди там девочку. Элинор. Маленькая, рыженькая. Моя внучка. Передай ей, — Белинда положила парню на ладонь шкатулку и сжала его пальцы своими. — Как можно быстрее. Раньше надо было, да я… сам знаешь… пару недель только из темницы. Робин отсалютовал свободной рукой. — Не бойся, все исполнит верный дух. Робин шагнул в сторону и растворился в воздухе. Никто ничего не заметил. — Поспеши, пак— тихо сказала Белинда.✧✧☽◯☾✧Школа «Хизер Блоссом»✧☽◯☾✧
Кто-то легонько потряс Элли за плечо. — Мистрис О’Ши, — позвал ее голос шофера. — Проснитесь, мы приехали. Элли протестующе замычала и попыталась оттолкнуть невидимку, который мешал ей закончить разговор со старухой. Но сон уже исчез. Девушка с силой сжала веки, не желая сдаваться, но они распахнулись помимо воли. Дверца авто оказалась открыта, а шофер, опять в фуражке, протягивал ей руку, приглашая выйти. Элли оперлась на его пальцы и выбралась наружу. Прямо перед ней оказались ворота, обмотанные цепями и увешанные громоздкими замками. За кованым забором высился огромный особняк со множеством башенок, окон, выступов и парапетов, от которого вела к воротам широкая каменная дорога. По ту сторону забора стоял мрачный старик и возился с замками. Элли подошла ближе к решетке, робко рассматривая его. Это был настоящий гигант с крупной шишковатой головой и тяжелым взглядом исподлобья. Распахнув ворота, он посторонился перед Элли, жестом приглашая ее войти. Элли сделала шаг. «Ну вот и новая жизнь, — подумала она. — Здравствуй. Все прежнее я оставляю позади». Она прошла по тропинке вперед и осмотрелась. Все вокруг утопало в зелени кустарников и отдельно стоящих деревьев, за которыми просвечивало множество разных строений. В беспорядочной природной гармонии тут и там виднелись пестрые островки маргариток, а над головой переливчато звенели птицы. Элли оглянулась. Шофер внес на территорию школы ее вещи и теперь прикреплял на ее чемоданчик наклейку. Элли подошла поближе и посмотрела: «Элинор О`Ши, первый курс» Элли перевела взгляд на шофера, внутренне настраиваясь на просьбу. — Снимите фуражку, пожалуйста. Хочу кое-что проверить. Тот отрицательно покачал головой и улыбнулся. — Это, — он показал рукой в сторону особняка— главное здание школы. Там проходит основная часть занятий. Элли, огорченная отказом, отвернулась и принялась рассматривать особняк. В нем было три этажа, а у самой крыши виднелись небольшие окна, скорее всего чердака. По четырем сторонам высились башни, а вход располагался посередине. Вид старинного здания зачаровывал. — Если заблудитесь, спросите любого из… темных… служащих или любого из преподавателей,— продолжил объяснять шофер. — Или посмотрите на карте, она висит у входа. Вы скоро научитесь здесь ориентироваться. Сейчас пойдемте со мной, отведу вас к директору. «Каких еще темных?» — подумала Элли. — Ваши вещи будут в общежитии для первого курса, в вашей комнате. — Сказал он. — На первом этаже вывешены списки, там прочитаете, куда вас поселят. Он снова приветливо улыбнулся и показал рукой в сторону ближайшего двухэтажного дома из серого камня, чья крыша виднелась за кустами ежевики. Приглашающе взглянув на Элли, шофер зашагал в сторону замка. Элинор медленно шла вслед, наблюдая, как из-за деревьев постепенно показывается здание школы. Оно оказалось монументальным, вблизи особенно мрачным и древним. «Скорее всего, это чье-то родовое поместье, которое приспособили под учебное заведение, — подумала девушка. — Может быть, оно принадлежало кому-то из первых преподавателей». Элли не очень хорошо разбиралась в архитектуре, но поняла, что особняк примерно викторианской эпохи. От него ощутимо веяло тайнами, мраком и вампирской эстетикой. Элли это не особо понравилось. Ей больше по душе было раннее и высокое средневековье, легенды о Робине Гуде и сказки о Малом Народце, которому нужно оставлять молоко и печенье. К тому же Элли удивляло и настораживало отсутствие вокруг учеников и персонала. Она же не одна тут? Приблизившись к дверям, шофер замедлился, поджидая Элинор. Она поднялась по шести каменным ступеням и коснулась рукой темной деревянной двери. Вход напоминал ворота — двустворчатые, обитые кованными металлическими узорами. Шофер не торопил девушку, давая осмотреться. Подняв голову, Элли рассмотрела надпись над дверями, которая шла полукругом: «A realibus ad realiora», — и чуть ниже перевод: «От реального к реальнейшему». По-видимому, это был девиз школы, подобные заведения любят традиции и все, что подчеркивает их древность и особенность. Фраза цепляла, заставляла вдумываться, но Элли не могла понять ее скрытого смысла. — Думаю, директор Баркли вас уже заждался, — дипломатично сказал шофер, открывая перед девушкой одну из створок. Элли зашла вслед за ним, оказавшись в ярко освещенном холле. Шофер молча пошел вперед, прекрасно ориентируясь в поворотах коридоров. Переходы, развилки, лестницы… Элинор же, напротив, все казалось одинаковым. Девушка пыталась запомнить дорогу, но уже через несколько минут оставила эту затею. «Скорее всего, мне покажут дорогу отсюда», — подумала она. Дверь в кабинет директора была лишена каких-либо надписей, шофер постучал и, дождавшись приглашения войти, посторонился. Заходя внутрь, Элли услышала в коридоре удаляющиеся шаги и поняла, что ее оставили. Какой из себя директор школы, она не представляла, и потому не удивилась. — Мистрис Элинор О`Ши? — уточнил мужчина приятным тенором. Элли даже не кивнула в ответ, невоспитанно уставившись на хозяина кабинета. Темноволосый и зеленоглазый, директор больше походил на киноактера, чем на педагога. Он казался довольно молодым, не более тридцати пяти лет и без малейшего занудства во взгляде. О занимаемой серьезной должности напоминал только строгий черный костюм. Элли уже чувствовала, что предмет директора будет у нее любимым, даже если это спортивные занятия. — Я — мастер Персиваль Эван Баркли, — представился он. — Вы приехали одна? — Да, — несмело ответила Элли. «Значит, это он прислал письмо? Интересно, тут всех новичков приводят сразу к нему или это… из-за тетушки Белинды?» Элли постоянно пыталась отвести глаза от прозорливого взгляда директора, но все же не могла удержаться, чтобы не смотреть на него. —Устраивайтесь. Как вы доехали? — приветливо сказал директор. Он показал рукой на один из стульев. Элли присела на краешек, плотно сжав колени. «И что я должна ответить? Дорога весьма необычная». — Хорошо... — смущенно ответила Элли, но директор понимающе кивнул. — Мистрис Белинда что-нибудь вам рассказала? О школе? Элли все-таки посмотрела на директора. — Не очень много, — сказала она, уповая, что ее слова звучат не совсем уж глупо. — Она сказала, что я во всем разберусь на месте. Мастер Персиваль резко выдохнул и слегка откинулся на спинку стула: — Старушка Белли умеет перекладывать ответственность. Тогда смею вам предложить универсальный принцип для жизни в этой школе — ничему не удивляйтесь. «Кажется, и тетушка говорила что-то похожее», — припомнила Элли, а директор продолжал: — Уроки вас ждут не самые обычные. Персонал наш может вызывать удивление или даже испуг. Элли вежливо молчала. — Но смею уверить, вам, — директор выделил последнее слово, — бояться нечего. Вы что-нибудь знаете о древних языческих культах Великой Богини? Элли кивнула. — Я читала «Туманы Авалона» и… Википедию. Мастера Баркли это, похоже, воодушевило. — Наша школа специализируется на, скажем так, современной интерпретации этих культов. Например, мы отмечаем праздники Колеса Года… — Восемь Праздников Рощи? — решилась перебить его Элинор, но директор только обрадовался такому уточнению. — Именно, мистрис О`Ши! Видите, вы уже практически в наших рядах. Кроме того, вас ожидают руны, рукоделие, астрология, изучение трав и кое-что еще. Вы слышали что-нибудь о Джеральде Гарднере ? — Немного, — осторожно ответила Элли, еще не понимая, к чему клонит директор. — В нашей школе вы будете изучать все, что связано с матриархатом, подробно и досконально,— мастер Персиваль оперся локтями на стол, внимательно разглядывая Элинор. — Вы сможете узнать о Богине и Боге, как архетипах бессознательного, научитесь управлять личной силой и поймете, каким на самом деле законам подчиняется этот мир. Пока вам все понятно? Элли на всякий случай кивнула. «Если не будет математики и спорта, я на все согласна! — подумала она. — К тому же это звучит очень интересно». — Тогда я, пожалуй, перейду к самой сложной части, — продолжил директор. — Насколько вы знакомы с кельтским бестиарием и нашими народными легендами? Элли выпрямилась на стуле. — О да! Мастер… Баркли, я… это мое самое любимое, — путано, но очень воодушевленно забормотала она. Директор расслабился. — Теперь я за вас спокоен. В нашей школе вы найдете немало отсылок к сказаниям кельтов. И последнее… Постарайтесь не выходить из комнаты, когда в коридорах гасят свет. Студентам это запрещено. — Хорошо… — Элли и без таких ограничений не собиралась гулять по ночам. — Тогда я отпускаю вас знакомиться с однокурсниками и отдыхать, — мастер Баркли встал и предупредительно открыл перед Элли дверь кабинета, выходя следом за ней. — Думаю, мне стоит проводить вас до выхода. В школе слишком легко заблудиться новичку. Элли несмело подняла на мужчину глаза, и он ободряюще улыбнулся. — Могу я задать вопрос? — Директор молчал, и Элли продолжила: — Почему вы зовете меня «мистрис»? Мастер Баркли пошел по коридору, и Элли последовала за ним. — Мы виккане, современные язычники, так называем себя в наших ритуалах и заклинаниях. А для членов Ордена слова «мастер» и «мистрис» стали официальными обращениями. «Орден? Еще какие-то тайны?» — подумала Элинор, но задавать дополнительные вопросы пока не решилась.✧✧☽◯☾✧В то же время между Дублином и школой «Хизер Блоссом»✧☽◯☾✧
— Почему, спрашивается, мы должны ехать в эту школу? — раздраженно выпалила девица внутри мчащегося по извилистой дороге автомобиля. Сидящие напротив нее две ее сестры — родная и кузина — переглянулись. Одна из них, близнец говорившей, отвернулась к окну, не желая вступать в перепалку. Вторая наоборот явно обрадовалась такой возможности: — Мы ведь уже достаточно это обсуждали, — она легонько кивнула в сторону шофера, но девушка, начавшая разговор, не замолкала: — Да плевать, Констанс, пусть слушает! Я хотела в Бретань Констанс хрипловато расхохоталась, запрокидывая голову. — Так хотела… сидела и хотела, вместо того, чтобы учить французский. Дебби, ты как всегда неподражаема! Дебора надулась, как хомяк. — Там изучают английский с первого курса. Меня бы все понимали! — Дениз! — обратилась Констанс ко второй близняшке, — А твои успехи в изучении языков такие же? — А я в Бретань и не хотела. Меня больше напрягает, что мы будем учиться здесь, а не в Шотландии, — Дениз скорчила гримасу. — Как представлю, что всю жизнь при упоминании школы буду пояснять, что училась в ней не за грехи родни, так прям сыпью покрываюсь. Отец предлагал в Шотландию. Но дядя уперся рогом — только к нему! — И все мы знаем, из-за чего! — Или точнее, из-за кого! Сестры разом рассмеялись, не обращая внимания на шофера. Тот сохранял олимпийское спокойствие. — Я, конечно, очень люблю дядюшку Персиваля, — протянула Дебора. — Но почему мы должны учиться рядом с убогими? Он мог бы перевестись в Магистериум Эдинбурга, и мы все равно оставались все вместе. А отсюда не сможем выйти до лета! — А как же наблюдение за фейри — напомнила ее копия. — Дядя очень восторженно отзывался об этом месте. — Мне больше волнует, что здесь мы будем вынуждены общаться с социальным дном, Дениз, — скривилась Констанс. — Здесь я с тобой полностью согласна. Констанс хлопнула себя по колену. — Вот! И я о том же. Нам же буквально жизнь ломают. А на фейри мы еще в Магистериуме наглядимся. Дебора скуксилась. — Если бы я обучалась во Франции, как наш магистр, у меня бы нашлись с ним общие темы для разговора. Нет, дядя просто обязан устроить мне стажировку в Магистериуме вот прямо следующим летом! Это еще малая компенсация за то, что мы хороним себя среди отщепенцев. Она обернулась на шофера. — Эй, мы скоро приедем? Вы назло так медленно тащитесь? — Примерно через полчаса, мистрис Баркли, — спокойно ответил тот. Дебора повернулась к сестрам и возмущенно закатила глаза. — Прислуга всегда найдет, чем насолить. Хотя, чего взять с третьего сорта — ни ума, ни воспитания. Автомобиль затормозил у витых кованых ворот, и шофер первым покинул автомобиль, чтобы помочь девушкам выйти.✧✧☽◯☾✧То же время✧☽◯☾✧✧☽◯☾✧Кладбище Гласневин✧☽◯☾✧
По каменной дорожке Гласневина , не торопясь, прогуливались двое мужчин. Сторонний наблюдатель не сразу мог бы понять, знакомы ли эти двое между собой и ведут ли они беседу? Мужчины то сходились вплотную и перебрасывались парой фраз, то один намного обгонял другого, и второй не спешил нагнать собеседника. Тот, кто шел впереди, был очень высок и строен. Светлые волосы оттенком граничили с сединой и спускались немного ниже плеч. Одежда его казалась неброской, но это была та простота и элегантность, которая и выдает посвященным истинную стоимость вещей. Двигался мужчина размеренно и вальяжно, поглядывал вокруг лирично и созерцательно, и явно наслаждался предосенней прохладой утра. Это был глава Ордена магистр Ренар. Второй мужчина был темноволос, когда лучи солнца падали на его короткую офисную шевелюру, она бликовала медным цветом. Мужчина был пониже и заметно полнее собеседника, при себе имел портфель, который цепко держал обеими руками. В отличие от спутника, одетого в длинное осеннее пальто, толстяк был только в деловом костюме, словно приехал к месту встречи в автомобиле и не рассчитывал далеко идти пешком. Миновав Ботанический сад под ажурным куполом, мужчины свернули в сторону и пошли по узкой аллее. Вокруг высились покосившиеся старинные кельтские кресты и обломки каменной кладки, напоминавшие разрушенный временем замок. Магистр задумчиво остановился у одной из могил, и у толстяка не осталось выбора, кроме как приблизиться. Сделал он это неохотно, выставив вперед портфель, словно защищаясь. Ренарь показал пальцем на истертые буквы на надгробии: — Взгляните, говорящая надпись, не так ли? Второй мужчина послушно наклонился, разбирая сбитые временем буквы. — Счастливый, потому что не долг? И что из этого? Магистр снисходительно взглянул на собеседника. — Это латынь, Кве́нтин. Не quia, а qui. Счастлив тот, кто ничего не должен. Это про вас. «Есть что-то в этих французах… — подумал толстяк. — Вечная насмешка. Ненавижу! А что делать?» Ренар с интересом посмотрел на портфель, которым Квентин загородился от него. — Как долго вы… ваша организация намерена меня… требовать у меня деньги? — нервно поинтересовался толстяк и зябко поежился. Магистр задумчиво поиграл тростью. Отвернувшись от собеседника, он с подчеркнутым интересом любовался пейзажем. — Ну разве мы требуем? — пробормотал он. — Мы только просим. — Как долго? — толстяк немного возвысил голос. — До той поры, пока они у вас будут, — с легким смешком ответил Ренар. У толстяка явственно побагровела шея, но он сдержался. — Я могу получить те… документы? — Которые компрометируют вас? — подчеркнуто деловито уточнил магистр. — Тише, умоляю! — прошипел толстяк. Ренар погладил орнамент кельтского креста. — Местные жители немногословны. Вы слышали, что говорят про тис, Квентин? Про тис, которым засажены многие кладбища? Дерево смерти и бессмертия. Квентин невнятно замычал, но Ренар решил принять это как одобрение к продолжению темы. — Про него говорят, что корни его нанизывают на себя головы мертвецов. Это удерживает их в земле. Так же и ваши тайны. Пока вы спонсируете нашу маленькую организацию, мы не даем документам ход. — Я желаю получить их, фотографии, переписку — все. Магистр с интересом посмотрел на собеседника, словно не веря, что это его давний знакомый. — Желать вы имеете право. А вот получить… Впрочем, если вы найдете компромат… Толстяк дернулся. — … то есть, аналогичные документы на кого-то еще, то… мы сможем обменяться. — Согласен, — отрывисто произнес Квентин. Для Ренара это оказалось приятной неожиданностью. — Даже так? И много? — Достаточно. И меня оставят в покое? Навсегда? Квентин извлек платок и промокнул лоб. Напряженный разговор мучил его настолько, насколько его собеседника развлекал. Ничего не ответив, француз развернулся и зашагал по тропинке дальше. Подскочив на месте, Квентин бросился за ним, равно боясь и продолжения разговора и смены темы. — Я вижу, что вы заинтересовались моим предложением. Я могу быть вам полезен и… я хочу свободу. Француз капризно пошевелил губами и решил картинно обидеться: — Неужели вы чувствуете себя в плену? — Скорее в рабстве, — буркнул Квентин. — Отчего же вы вините в этом меня? Я не нарушал законов своего мира. — Вы меня шантажируете… это противозаконно, — сопротивлялся толстяк. Француз резко остановился и явно разозлился, словно собеседник задел что-то важное. — Вы, с позволения сказать, обычный человек, homo vulgaris, верите только в плоть и в деньги… Законы моего мира, про «никому не вреди» на вас не распространяются. И я даю вам возможность искупления. В планы толстяка явно не входило взбесить собеседника, и он интуитивно почуял, чем это для него чревато. — Беру свои слова назад! Мы оба погорячились. Ренар, опираясь на трость, прошествовал дальше. Квентин, с портфелем наперевес, посеменил за ним. — Мне нужны гарантии… — бормотал он. — Гарантии? — магистр иронично поднял брови. — Вам? Мои? В чем? — В том, что меня оставят в покое, когда я сдам вам кое-кого. — Славно. Слово ведьмы вас устроит? — Вы смеетесь?! Просто обещайте. У меня уже нет сил. Я хочу исчезнуть. Ренар вновь остановился и мельком оглянулся. Вокруг никого не было, и он сдернул с правой руки перчатку. На среднем пальце блеснул перстень с большим синим камнем, возможно, сапфиром. Квентин зачарованно смотрел на украшение. Магистр протянул руку Квентину и с силой сжал его ладонь. — Обещаю, у вас появится возможность исчезнуть. Вы будете свободны. — Спасибо! — с жаром воскликнул Квентин и, подчиняясь непонятному импульсу, наклонился и припал губами к прохладному камню. Ренар тонко улыбнулся, наблюдая этот порыв. Потом отнял руку. — Когда вы сможете представить то… о чем упомянули? Квентин явно приободрился. — В течение недели. Я же не дома под подушкой это храню, вы понимаете? — Вы разумный человек, Квентин, — магистр мягко рассмеялся. — Я всегда верил в ваш здравый смысл и предусмотрительность. А что с последним нашим требованием? Вы принесли? Ренар с интересом взглянул на портфель, которым Квентин отгораживался от него все это время. Тот замялся. — Да, но… Это последнее, что у меня осталось, поймите. У меня долги. Семья. Я рассчитывал на вашу доброту. Француз мягким, почти нежным движением отнял у собеседника его ношу. — Я знаю. Сегодня наша последняя встреча, мы вас освобождаем. Положив портфель на колено, магистр распахнул его и оглядел аккуратные тугие пачки. — С вами приятно иметь дело, Квентин. Мне будет вас не хватать. Толстяк мельком взглянул на часы. — Я уже опоздал, болтая тут с вами. Мой подручный вам позвонит… Француз этого не оценил. — Лучше, если он свяжется с подручным моего подручного, это будет разумно и безопасно. Что же… прощайте, Квентин. Толстяк кивнул и быстрым шагом пошел по асфальтовой дороге, вдоль которой росла ухоженная живая изгородь из тиса. Магистр Ренар с сожалением посмотрел ему вслед и медленно пошел в противоположную сторону. Но не успел он пройти и десятка метров, как из-за поворота резко выскочил высокий и спортивный молодой человек в качественном, но несколько мятом костюме. Его рыжеватые волосы, ухоженные и постриженные в хорошем салоне, сейчас были растрепаны, словно мужчина недавно дремал в некомфортных условиях. Некоторое время оба смотрели друг на друга. Потом рыжий коротко поклонился и приблизился. — Прошу прощения, месье Ренар, это экстренно, я ждал, пока ваш собеседник уйдет… — рыжеволосый немного задыхался, словно он недавно быстро бежал. Магистр холодно посмотрел на него. — У меня тут действительно важная встреча. И мне совершенно не нужно светить своих людей перед вулгаром. Хотя ему уже недолго с нами общаться. Но тем не менее, Се́ймур, где ваш разум? Ведь вы лучший из моих подчиненных. — Прошу прощения, — повторил Сеймур. — До вас не смогли дозвониться. Ваша предшественница вышла из заключения. То есть предшественница вашего предшественника, простите за косноязычие. А та девушка, на которую были особые указания, отправлена в ирландскую школу. Ренар с деланным любопытством взглянул на рыжего. — И? Где важные известия? Сеймур выглядел расстроенным и уже испуганным. Магистр тем временем вытащил из кармана пальто плоский телефон в кожаном чехле. — Действительно, отключен, — Ренар нажал кнопку сбоку. — Вот это ужасная новость. Что касается твоего сообщения… я прекрасно знаю, что старуха вышла. Это же я ее освободил! И про девушку мне тоже известно… довольно давно. Телефон неожиданно зазвонил. — Сорняк мироздания! — выругался магистр. — Да! — послушав пару минут, он, ни слова не говоря, отключился и с явным отвращением сунул телефон обратно в карман. — Опять те же «важные» новости. И каждый считает, что сообщает мне их первым! Почему меня не могут оставить в покое хотя бы на день?! Ренар вновь неспешно зашагал вдоль ухоженных зеленых газонов. Осень совсем не ощущалась в этом царстве буйной природы. Если бы не обилие каменных памятников и кельтских крестов с языческим орнаментом, можно было подумать, что вокруг парк отдыха. Людей в этот утренний час было совсем немного, только вдалеке ходили несколько служителей. — Потому что вы глава Ордена,— воскликнул Сеймур в спину начальнику. — И мне это нравится, — рассмеялся магистр и немного приостановился, поджидая подчиненного для продолжения разговора. — А где сейчас Белинда? Сеймур стал чуть ниже ростом. — Не знаю, месье Ренар. Выяснить? Разозленным магистр не выглядел. — Попытайся, но я гроша ломаного не поставлю на успех. Белинда неуловима. Она может быть где угодно, я не удивлюсь, если она выйдет из-за этих зарослей… — магистр махнул рукой в сторону живой изгороди. — И уж тем более я не удивлюсь, если она вылезет из любой из этих могил. — Не понял, месье, — пробормотал Сеймур. Ренар с подчеркнутым вниманием заглянул ему в лицо. — Как бы тебе объяснить… Белинда О’Ши такая особенная женщина, что способна на все. Я просто уверен, что она снова начнет плести интриги, гнуть свою линию, где-нибудь проколется, и я смогу упрятать ее уже пожизненно. — Простите… — протянул Сеймур. — Но зачем вы ее вообще выпустили? Ренар несколько раз перекатился с пятки на носок. — Договоренность, Дже́фферсон. Пока старуха не мешает моим планам, она свободна. А я человек слова, и не трону ее, до поры… Но не особо я верю в ее смирение. Молча мужчины дошли до выхода с кладбища. Сеймур приоткрыл перед Ренаром кованые ворота и вышел следом. — Я приказал подогнать машину ближе, месье, — пояснил он и показал рукой. Ренар кивнул. Спустя минуту он уже находился на заднем сиденье вместительного автомобиля. Сеймур сидел спереди рядом с водителем— темноволосым и хмурым мужчиной. За всю поездку тот не проронил ни слова. Ренар и Сеймур продолжили беседу. — Наш лучший в английском парламенте агент просит об отставке, — сообщил магистр. — Возьмите у него то последнее, чем он может откупиться, и отправьте на отдых. И отдельная просьба, чтобы я с ним больше не встречался. Меня угнетает его подобострастие и внутренняя гниль. Отправьте лучше кого-нибудь из наших дам, хоть порадуется бедняга напоследок. Все материалы, которые у нас на него есть, сохраните — не один же он этим занимался, пригодится для вербовки его сообщников. Все, что он принесет, проверить — нам не нужны дополнительные суды из-за ложных обвинений. — Да, месье, — повторял Сеймур. — Как его устранить… то есть отправить на отдых? — Проявить творческий подход, — усмехнулся Ренар, передавая Сеймуру портфель с деньгами, полученными у английского политика. — Это положишь не к деньгам Драммо́ндов, а на мой деловой счет, самое позднее завтра. Сеймур положил портфель на колени. — Высади меня у ближайшего банка, — сказал он водителю. Тот молча кивнул. Магистр откинулся на спинку сиденья и замолчал, едва заметно улыбаясь. Теперь, когда он получил хорошую сумму и в перспективе мог еще получить гораздо большую, его просто распирало от предвкушения и идей. Зазвонил телефон у Сеймура. Он отрывисто и тихо поговорил, потом обернулся к пассажиру. — Месье. Белинду О’Ши видели в центре города у офиса Тревора Донахью. Похоже, она навещает старых друзей. Ренар задумался, вспоминая. — Я не успел детально вникнуть в дела прежнего магистра, который упрятал Белинду. Про этого Донахью я пока не слышал. Он из наших? — Да, месье. В молодости выполнял щекотливые поручения, потом отошел от опасных дел, серьезный бизнесмен. — Видимо, решил, что это менее рискованно, — сказал магистр. — Да, месье, — послушно повторил Сеймур. Ренар вновь откинулся назад и прикрыл глаза. За несколько минут покоя и молчания он почти начал дремать, но тут машина снизила скорость. Сеймур вновь обернулся. — Прошу прощения, месье, я иду в банк по вашему приказу. Сеймур хлопнул дверью. — В Магистериум, Бертра́н, — негромко произнес Ренар. Сумрачный шофер по-прежнему молча кивнул.