Чтобы что-то понять, человеку нужно пережить катастрофу, боль, нищету, близость смерти.
Э. М. Ремарк
∙•☽●════════════════════════════☽✪☾════════════════════════════●☾•∙
✧☽◯☾✧В это же время✧☽◯☾✧Кабинет мистрис Миднайт✧☽◯☾✧Коридоры и Башня школы✧☽◯☾
Этим же вечером в кабинет мистрис Миднайт заглянула секретарь директора Алисия ФитцУолтер. — Вы просили предупредить, если прибудут из Магистериума… Так вот… Катриона подняла голову и искренне удивилась: — Что? Уже? Алисия кивнула и скрылась. Катриона неодобрительно нахмурилась — слишком быстро, она еще не успела отточить до совершенства, что будет говорить посыльному. «Придется действовать экспромтом, — с легким раздражением рассудила она. — А все еще хуже, чем я думала». Не торопясь, желая потянуть время, она пошла на самый верх здания, где Вуаль Фейри образовывала выпуклую вершину купола, прошла по обшитому темным резным деревом коридору и, наконец, поднялась по узкой винтовой лестнице в башенку. Светлый фейри уже стоял там. Катриона не видела его раньше — это был высокий, тонкий и очень бледный юноша с мерцающими, светлыми до прозрачности, невесомыми волосами, спускающимися почти до талии. Так же нежно сияли глаза цвета незрелого крыжовника с ярко выделяющимися на светлом фоне черными крупными зрачками. Тем больше с его необычной внешностью контрастировала современная и качественная европейская одежда. Благой слегка поклонился, отдавая дань вежливости. — Мне нужен директор Баркли. — Директор занят, — ответила Катриона. — И это надолго. Фейри, скорее всего, получил очень четкие указания по поводу данного ему поручения. — И все-таки мне придется увидеть его лично. — К сожалению, Благому Двору на территорию школы нельзя, — ответила Катриона. По этому поводу юноша не нашел, что возразить, сказывался недостаток навыка в контактах с персоналом этого учебного заведения. Это правило мистрис Миднайт только что выдумала, хотя светлые фейри и в самом деле не рисковали посещать иные, кроме этой башни, места — большое количество темного народа и выстроенные ими ловушки вызывали у благих если не страх, то разумные опасения. — Магистр не прибегает к услугам Неблагого Королевства, — сказал светлый. — Это его личное право и решение, — максимально хладнокровно ответила учительница. Фейри задумался. Положение ему казалось почти безвыходным. — У меня с собой письмо директору Баркли, но я могу отдать его и вам, — юноша достал из внутреннего кармана костюма плотный конверт и подал его молодой женщине. Катриона не пошевелилась, сохраняя спокойное равнодушие. — Я не возьму. Благой уже с искренним изумлением посмотрел на нее. «Сейчас-то что не в порядке?» — говорил его взгляд. — Вдруг там антракс? — Что? — Передайте магистру, он поймет. Фейри послушно убрал конверт. Лицо его стало озадаченным. — Значит, я не могу пройти внутрь, и письмо вы тоже не возьмете? Катриона согласно кивнула. — Именно так. Мне очень жаль. «Ни капельки. Но, если можно хоть немного уесть магистра, я это сделаю». — И как главе Ордена теперь с вами связываться? — логично поинтересовался благой. Катриона пожала плечами: — Когда Вуаль падет, ждем хоть весь состав Магистериума. «Бессмертные боги! А ведь так и будет, — подумала она. — Представить страшно, что магистр устроит нам в первый день лета. Это же прямой бунт!» Фейри все еще медлил, словно на что-то надеялся. Ему не хватало опыта общения со смертными, но неким шестым чувством он ощущал явный и наглый в своей простоте подвох, и пытался разгадать эту «шараду». Он напряженно искал выход, словно лично был заинтересован помогать Ренару в этом деле. Катриону неожиданно осенило: — Вы знаете содержание письма… Ваше Величество? Благой изящно поклонился, и на несколько мгновений его внешность преобразилась — он остался таким же прекрасным, но словно на десять лет старше, черты лица стали резче, краски ярче. Потом он снова стал казаться юным. — Да, знаю… Не вижу смысла скрывать, что мне нужна жизнь этой девушки. Катриона скрестила руки на груди и собрала все свое мужество — противостоять Королю бессмертного народа под силу немногим людям. — Вы же понимаете, что я не пущу вас по своей воле? — А понимаешь ли ты, смертная, что я могу пройти силой? — фейри начал злиться. Катриона только надеялась, что ее лицо не изменилось, а голос тверд. — Тогда не вижу смысла нам обоим играть в дипломатию. Эту девушку не просто так вызывают с территории школы, ей хотят навредить. Вот только сейчас вы ей ничего не сделаете. Здесь слишком много ваших недругов, а глава Ордена не сможет пройти сквозь Вуаль, мы хорошо защищены… Пусть и не навсегда. Прекрасные черты правителя Благого Двора исказились гримасой. — Хорошо, что ты это осознаешь. Вуаль не вечна. Если сейчас не могу пройти я, потом пройдет он. — Пусть так, — ответила Катриона, — но сейчас уходите. Некоторое время бессмертный и Катриона молча сверлили друг друга глазами. Разумеется, Правитель не боялся людей, но он имел все основания опасаться пленения злонамеренным ему Неблагим Двором, который явно вступился бы за девушку. Фейри был готов смириться с поражением на этот раз, но глаза его полыхнули алым. — Не вставай на пути вражды, которая древнее звезд, — он решил все-таки оставить последнее слово за собой. Король развернулся к окну, действительно готовясь удалиться. И именно сейчас Катриона вспомнила, как нашла несколько дней назад в коре дерева стрелу светлой фейрийской работы. Но решила, что совершенно не к месту задерживать уходящего вопросами, и без того все было понятно. Стрела была предупреждением, и теперь Благой Двор в лице Короля желал крови Элинор О’Ши. Юноша, тем временем, открыл небольшое башенное окно и, несмотря на колоссальную высоту, просто вышел в него. За окном клубилась непроницаемая завеса тумана, опасная для смертных — это был путь в иной мир, из которого не было возврата. Катриона не была трусихой, но сейчас непроизвольно сделала несколько шагов назад — даже прикоснуться краем одежды к этой дымке могло быть гибельно для человека. Окно гулко захлопнулось, и Катриона чуть расслабилась. Итак, они получили отсрочку на весь учебный год, но надежного решения проблемы учительница пока не видела. Уже спускаясь вниз, она поняла, что именно все время разговора с Королем светлых фейри показалось ей странным и нелогичным. Насколько мистрис Миднайт владела на этот счет информацией, планы на Элинор у Благого Двора и магистра были противоположными. В какой мере Катриона могла догадываться о целях главы Ордена, магистру девушка была нужна живой, то вот Королю Благого Двора наоборот. Рано или поздно это должно было вылиться в противостояние. Неужели Ренар, имеющий почти безоговорочную поддержку бессмертных существ, был готов рисковать всей своей властью и самой жизнью? Ведь не безумен же он, на самом деле? «Если магистр решил в который раз всех перехитрить, то не обманет ли он в конечном итоге самого себя? И не сыграет ли это столкновение интересов на руку третьей стороне — школе и Элинор…» — размышляла на обратном пути в свою комнату Катриона. Разговор с Персивалем и остальными она решила оставить на утро. Первая битва была, кажется, выиграна, но основное сражение ожидалось в первый день лета, когда падала Вуаль Фейри. И, если раньше она казалась Катрионе досадной помехой, делающей их всех пленниками старого особняка, то теперь хотя бы спасала их от немедленного приезда магистра.✧☽◯☾✧Поздняя ночь✧☽◯☾✧Общежитие первого курса✧☽◯☾✧Утро следущего дня✧☽◯☾✧
К счастью, больше никого не встретив на пути, девушки вернулись в общежитие. Агни пошла к себе, Элли и Бри поднялись на второй этаж и на цыпочках проследовали в свою комнату. Бри несла вожделенный цветок, из-за которого все и началось, Элли — страшную и прекрасную находку, куклу в виде связанной Фанд. Выбросить или просто оставить в коридоре показалось невозможным. Времени до пробуждения оставалось всего ничего, и девушки решили быстрее лечь спать. Лишь только голова коснулась подушки, Элли провалилась в сон, как в черную яму. Проснулась она от звонка будильника и сразу увидела Брианну. Подруга, что-то шепча сквозь зубы, пыталась разрезать нечто, связывающее руки куклы. Почувствовав взгляд Элинор, она посмотрела на соседку. — Ты и не ложилась, — почти утвердительно сказала Элли. Брианна кивнула. — Я сломала твои ножницы, — призналась она страдальчески. — Свои я тоже сломала. Я сломала ножницы Шианн, и она уже сказала, что больше ничего никогда не даст. Ножницы в руках Брианны дрогнули и распались на половинки. — Не помню уже, чьи это… — она убрала гнутый металл с колен. — Я у всех была. Как ты думаешь, к мальчишкам сходить? Может, у них ножи есть. — Давай лучше к мистрис Миднайт сходим, — немного саркастично сказала Элли. — Вдруг у нее Эскалибур завалялся. — Шуточки… — пробормотала Брианна, но потом заинтересовалась идеей. — Вообще-то, я бы не удивилась, если у нее есть Эскалибур. — Что делать будем? — спросила Элли, имея в виду куклу. Брианна тихо, но отчетливо застучала зубами. — Страшно… И никому не расскажешь. Элли пошла умываться, попутно говоря: — Если с Фанд что-то случилось, тогда и будем признаваться… А пока… — конец фразы утонул в звуках плещущейся воды. Вернувшись в комнату, Элли первым осторожно взяла куклу — даже дотрагиваться до нее было жутко — и спрятала в нижний отсек шкафа, который пока пустовал. Тайник показался ей вполне надежным, да и маловероятно, что их с Бри комнату кто-то будет обыскивать. О странной женщине, обронившей куклу и так ужасно погибнувшей, девушки предпочитали не вспоминать.✧☽◯☾✧Следующее утро✧☽◯☾✧Кабинет мастера Баркли✧☽◯☾✧Парк✧☽◯☾✧Помещения школы✧☽◯☾
Введение в юнгианский психоанализ, который они начали изучали, Элинор понравился. Все, что было связано с образами, символами, мифами и архетипами она понимала практически интуитивно. Дождавшись звонка, Элли подошла к директору. — Мастер Баркли… — все-таки, разговаривать с ним было отчего-то проще, чем с Катрионой. Мужчина повернулся к Элли, скользнув по ее фигуре снизу вверх. — Да… — он перевел глаза в сторону и немного повысил голос, — Мистрис Баркли, задержитесь, пожалуйста, — и снова посмотрел на Элинор. — Так чего вы хотели? Элли немного напряглась, но отступать ей уже не хотелось. Только выдавать всю правду она по понятным причинам не могла. — Можно… — она покосилась на оставшуюся в кабинете Дебору и закончила почти шепотом: — Поговорить с вами наедине? — Конечно, мистрис О`Ши, если это показалось вам важным. Сейчас я буду немного занят… но через час я вас жду здесь. Персиваль секунду помолчал и спросил с полуулыбкой и явным интересом: — А в чем дело, раз такая секретность? Элли опять замялась. — Я что-то нашла в коридоре. И хочу вам показать. У меня большие подозрения, что это связано с тем, что сейчас происходит в школе. Директор понимающе кивнул, и Элли решилась. — Еще я хотела узнать, не нужен ли вам помощник из первокурсников. Я бы могла… Мастер Персиваль снова мягко улыбнулся. — Нет, — сердце Элли слегка вздрогнуло, — Но вы можете присоединиться к одной студенческой организации, которую я возглавляю. Дебора в глубине кабинета кашлянула или фыркнула, Элли не обратила внимания. — Придете через час-полтора, тогда и поговорим, — завершил директор. Элли вышла из кабинета, и Дебора закрыла за ней дверь, окинув таким лютым взглядом, что Элли стало нехорошо. «Что это с ней? Я ничего не сделала». Догнав Агни и Бри уже почти у самого общежития, Элли призналась: — Я хочу рассказать директору о кукле из коридора. Которая похожа на Фанд. — Надеюсь, ты не хочешь рассказать, при каких обстоятельствах мы ее нашли? — уточнила Агни, но тоном, который не терпел возражений. Элли помотала головой. — Скажу, что просто нашла. Днем. Но держать это в себе я больше не могу. Брианна вцепилась в руку Элли холодными пальцами. — Я за! Мне с этой… вещью… в одном помещении спать страшно. Пойти с тобой? — Нет, — резко ответила Элли. — Если пойдем все, придется рассказывать, что нашли мы ее тоже все вместе. Пойду одна и просто отдам. И пусть дальше будет не наше дело! Агни приостановилась и вернулась на несколько шагов. — А это что… вроде раньше этого не было. Прочие студенты беспечно пробегали мимо, но Элли тоже остановилась. — По-моему, тоже. Мы бы заметили. Брианна шла дальше и остановилась только на пороге общежития, уже взявшись за тяжелую дверную ручку. — Ой, да здесь каждый день что-то новое появляется! — Так уж и каждый… — пробормотала Агни, внимательно рассматривая белую мраморную статую у тропинки, мимо которой они только что прошли. Она изображала мужчину в полный рост, даже юношу, и, скорее всего, эльфа. Изящный, длинноволосый и остроухий, он вглядывался вдаль невидящими глазами, одна рука сжимала лук, вторая тянулась к колчану за спиной. — Красивый, — отметила Элли, — Но я эту статую здесь тоже не помню. Брианна устала ждать и она рванула дверь на себя: — Ох, да принесли и поставили. Там, где он стоял раньше, значит, надоел! — Ну-ну, — пробормотала Агни подозрительно и тоже пошла к дверям. Элли, кинув последний раз взгляд на статую, побежала следом. Уже за ее спиной голова статуи повернулась, несколько мгновений смотрела вслед девушкам и вернулась в прежнее положение. В комнате Элли сразу полезла в нижнее отделение шкафа и достала находку, еще раз поразившись тонкой работе — кукла была прекрасна и это действительно была Фанд Бреннар в миниатюре. Элли присела на кровать, положив куклу рядом. Брианна смотрела на нее со страхом и отвращением. — А можно… ее уже вынести? — Мастер Баркли сказал прийти через час. Он… занят. «Надеюсь, этой за что-нибудь влетает», — подумала Элли, имея в виду Дебору. Грубый тычок в спину от племянницы директора до сих пор чувствовался, и Элли с досадой сдвинула брови. Впрочем, представить, что мастер Персиваль кого-то ругает или наказывает, было невозможно. — Можно ее хотя бы перевернуть? — простонала Брианна. — Мне реально кажется, что на меня смотрят. Элли покосилась на куклу. Ей тоже не хотелось трогать ее лишний раз, но она все же повернула «Фанд» лицом вниз. Бри это не успокоило. — Пройдусь, пожалуй, — она схватила уличную одежду, которую давно успела снять, и дополнила уже в коридоре, одеваясь там же: — Поем чего-нибудь. «Обед?» — подумала Элли, но не сдвинулась с места — есть не хотелось. Без Брианны минуты тянулись еще медленнее, девушка поняла, что не засекла время и точно не знает, когда ей велено прийти. Ждать и не знать даже, сколько осталось — это было невыносимо. Элли накинула пальто и, захватив куклу, неспешно спустилась к выходу. Никого не было, но девушка и не желала встретить знакомых и отвечать на вопросы. Как бы ей ни хотелось побыстрее закончить дело, шла она нарочито неторопливо, остановившись даже у статуи эльфа, чтобы потянуть время. — Посмотри на эту марионетку. Если это светлая магия, то я ненавижу свет, — произнесла она тихо, но гневно, глядя прямо в невидящие глаза лучника. Статуя молчала. Кукла тоже не сопротивлялась, что ее куда-то несут. Элли медленно пошла дальше к школе, размышляя, не зайти ли все-таки в столовую? Но, представив ажиотаж по поводу копии Фанд и все возможные расспросы, решила этого не делать. «Будем надеяться, что час уже прошел, или хотя бы почти», — подумала она, обращаясь сама к себе. Девушка пошла по лестницам и коридорам до нужного кабинета, почти полностью погрузившись в репетицию предстоящего разговора. Она уже догадывалась, что беседа предстоит сложная — Элли категорически не умела врать и постоянно ощущала вину неизвестно за что. Когда Элинор почувствовала сзади тяжелое дыхание, было уже поздно оборачиваться — кто-то твердой рукой схватил ее за волосы на макушке и с размаху ударил о стену. В одной руке у девушки была кукла, заслониться второй или хотя бы прикрыть лицо она не успела. Ноги подкосились, но нападавший держал ее неожиданно крепко, за первым ударом лицом об стену последовал второй и третий. Девушка начала падать на пол и только почувствовала, что куклу из ее рук грубо вырывают. Моментально растрепавшиеся волосы застилали глаза, лоб и нос нещадно ломило, и кровь заливала одежду, но Элли успела посмотреть вслед стремительно удаляющейся фигуре. Сильно это не помогло, девушка увидела только красный плащ с капюшоном, в таких тут ходила треть старшекурсников — Факультет Модрон. Фигура мгновенно исчезла за поворотом, мазнув по полированной обшивке полой плаща. Элли бессильно привалилась к стене, чувствуя, что по лицу на шею скользят теплые тонкие струи. Трогать лицо было страшно. Потом она все же выпрямилась и медленно пошла в сторону кабинета директора — причина для посещения изменилась, но сейчас она как никогда хотела бы, чтобы о ней позаботился кто-то мягкий и принимающий. До кабинета она добралась через несколько минут и, замерев перед дверью, постучала. Идти, как оказалось, было легче, чем стоять — голова мгновенно закружилась и накатила дурнота. Элли еще никогда не падала в обморок, но уже ощущала, что близка к этому. Рука вслепую нажала на ручку двери — заперто. В глазах стремительно темнело и возможно именно это обострило ее слух — в кабинете раздались звуки, словно со стола падают и разлетаются книги и листы бумаги, потом грохот упавшего стула и сразу за этим короткий девичий смешок. — Подождите минуту! — услышала Элли голос мастера Персиваля и вновь прислонилась спиной к деревянной резной стене, ощущая, что еще немного и начнет сползать на пол. По ее ощущениям ждать пришлось минут десять, но Элли уже почти впала в прострацию и ощущала только безразличие. Больше она не стучала, боялась лишний раз пошевелиться. Поэтому, когда, наконец-то, дверь перед ней распахнули, она чуть не расплакалась от облегчения. Она скорее ощутила, чем увидела, как ее ведут в кабинет и сажают за одну из парт. Теплые руки очень осторожно убрали с ее лица слипшиеся прядки волос, и Элли наконец-то смогла увидеть перед собой мастера Баркли. Дебора сидела за его спиной на подоконнике и нахально побалтывала ногами. — Тебе уже «темную» устраивают, тихоня? — «восхитилась» племянница директора. — Можете идти, мистрис Баркли! — достаточно резко прикрикнул мастер Персиваль и снова обратил внимание на Элли, заботливо осматривая ее лицо. Дебора довольно непочтительно фыркнула, спрыгнула на пол и, подхватив сумку, направилась к двери. — Продолжим позже… — Не сегодня! — так же резко отозвался директор. Он дождался пока Дебора хлопнула дверью и уже мягче и тише сказал: — Не знаю, что вы хотели мне показать, но сомневаюсь, что это. Сейчас я отведу вас в медпункт и немедленно пишу в Магистериум. Происходящее переходит все границы. Он помог Элли встать и осторожно повел к двери. До девушки только сейчас дошли его слова и она вцепилась ногтями в держащую ее руку. — Не надо никому писать! — каждое слово отдавало болью и тошнотой, и Элли замолчала. Директор будто не обратил внимание на слабый возглас. — Боюсь, что вы не понимаете, — они уже шли по коридору. — Вы сейчас мне все рассказываете, но охрана вашей жизни и здоровья уже не в моей компетенции. Если бы я знал, где мистрис Белинда, то сообщил бы ей. Раз она не оставила информацию, куда ей посылать почту, завтра я отправляю письмо в Магистериум Дублина. Элли нашла с себе силы только на протестующее мычание, но Персиваль понял все правильно. — Вы вместе с мистрис Миднайт решили не поддерживать никакую связь с магистром Ренаром? Но я вас слушаю… Элли, еле шевеля губами, заговорила: — Я нашла в коридоре куклу в виде Фанд Бреннар… вчера. Она странно выглядит. — И? — У меня ее отняли буквально только что… — Вот как раз нападение на вас я считаю весьма серьезным происшествием, но кукла… Отчего вы решили, что она изображает мистрис Бреннар? Элли вновь начала ощущать дурноту. Она буквально чувствовала, как под глазами наливаются кровью синяки, а переносицу ломит от жгучей боли. — Она была похожа. Ощутив, что девушка почти падает на него, мастер Персиваль обнял ее за талию. — Простите, это несерьезно. Кукол тут многие делают, мистрис Миднайт учит этому специально, они используются в ритуалах. Но вряд ли эти куклы могут быть на кого-то похожи. Меня больше волнует, кто оставил вам эти отметины? — Он был в плаще… — пробормотала Элли, — Факультета Модрон. — Он? Это был мужчина? — Не знаю. Высокая девушка или среднего роста парень, — внезапно ее осенило, что она не помнит, в какого цвета плаще видела в коридорах Фанд, — А мистрис Бреннар на каком Факультете? — Бригидд. Как вы понимаете, у них зеленые плащи. Словно в ответ на эти слова из-за очередного поворота показался стремительный Грэм Драммонд с рюкзаком на одно плечо. Увидев Элли, он резко остановился, пораженно смотря ей в лицо, но не произнося ни звука. Следом за юношей из соседнего коридора почти бегом появилась Фанд Бреннар, без какого-либо плаща, но с объемной бохо-сумкой. Так же, как и Грэм, она резко замерла, но издала негромкий вскрик. У Элли возникло ощущение, что юноша чуть ли не убегает, а девушка его преследует. «Он что, задание для поступления в клуб не выполнил?» — Элли исподлобья бросила короткий взгляд на Фанд. «Или они просто вместе куда-то идут и очень спешат», — раздался внутри гаденький голос, отчего-то напоминающий противную интонацию Деборы Баркли. Элли отвернулась к плечу директора, не желая, чтобы ее видели такой. — Нужна помощь? — спокойно уточнил Грэм. — Нет, мастер Драммонд, — ответил директор и, никак не отреагировав на Фанд, провел Элли дальше, оказавшись во владениях банши. Сдавая Элли на попечение Мэган, мастер Баркли кратко обрисовал той ситуацию и, уже выходя, обратился к девушке. — Я вас подожду снаружи и немного провожу. Элли уже не нашла силы покачать головой и что-то ответить. Директор вышел. В присутствии начальства банши, похоже, сдерживалась, но, когда осталась с девушкой наедине, первым делом шумно ее обнюхала. «Лишь бы она не начала меня оплакивать!» — с мольбой подумала девушка. — Это не магия, — вынесла вердикт фейри. — Это был смертный. Элли подумала, что с ее лица сотрут кровь и дадут какое-нибудь обезболивающее для начала… больше всего она боялась, что у нее сломан нос, и прежняя внешность, какой бы она ни была скромной, будет потеряна безвозвратно. Но целительница поступила иначе. Медленно раскачиваясь и тихо завывая, банши приложила тонкие узловатые пальцы к лицу девушки, слабо поглаживая и обводя контуры. Прикосновения становились все более интенсивными, Элли попыталась отшатнуться, но пальцы Мэган будто срослись с ее кожей. Через минуту девушке уже казалось, что кончики пальцев проникли в мышцы, но к этому моменту Элли уже впала в приятное созерцательное состояние. Ей стало тепло и спокойно, похожее ощущение легкой прострации бывало у нее в горячей ванне. Элли не видела этого, но сначала с лица девушки исчезла подсыхающая кровь. Она просто впиталась в кончики пальцев банши. Потом пришла очередь боли, и она была также впитана темной фейри как абсолютно материальная субстанция. Последними исчезли ссадины и синяки. Меган издала протяжный всхлип и оторвала пальцы от лица девушки со звуком присосок. — Все, — сказала она. Элли осторожно ощупала лоб, щеки и нос. Боли не было. Ей захотелось посмотреть в зеркало, но в медпункте оно отсутствовало. — Я вам очень благодарна… Бессмертная смотрела на нее исподлобья. — Это сделал человек под мороком. И это тот же враг. Когда вы были здесь прошлый раз, то пахли так же. — Это мужчина или женщина? — Светлые иллюзии стирают такие грани. Элли промолчала. У нее было два претендента на роль недоброжелателя, и выяснение пола очень бы ей помогло. — Идите, — банши отвернулась, но почти сразу глухо продолжила: — У вас есть силы бороться. Почему вы не защищаетесь? Элли не ощущала в себе никаких сил, а только беспомощность перед неизвестностью. Молча она вышла из медпункта, решив, что расскажет Бри и Агни о нападении и пропаже куклы без лишних подробностей. Директор, как и обещал, ждал ее у окна и, окинув доброжелательным взглядом, снова слегка улыбнулся. — Теперь у вас есть силы рассказать мне все более подробно. Что у вас за дело? — мастер Баркли взял Элинор за руку и неспешно повел к выходу. «Клуб! — осенило Элли. — У меня совсем не осталось времени», — она секунду помолчала, собираясь с духом. — Вы же знаете, что в клубы Миракля принимают, давая выполнять всякие сложные задания? — Конечно, — слегка мечтательно улыбнулся директор Баркли. — Помню, когда я поступал, мне велели перелезть из окна библиотеки в окно столовой, а это все-таки второй этаж старого здания, не современная постройка. И я бы не справился без помощи двух моих сестер, которые тогда страховали меня — Катрионы и Каландры. — Вы трикветр? — Элли была приятно поражена. — Да, — подтвердил директор. — Сестры и братья, единожды посвященные высшим жречеством, обретают нерушимую связь. Они могут разлучаться, но всегда будут чувствовать друг друга и помогать даже на расстоянии. Если кто-то из трикветра погибает, для других это… — директор замолчал, словно подбирая слова, — все равно что потерять одно из чувств, ослепнуть или оглохнуть. Разбитый трикветр — это действительно страшно. Его связывает больше, чем земная человеческая дружба. Люди, которые его создают, дополняют друг друга на астральном и ментальном уровнях. Полный цикл ритуалов совершают в течение семи лет, их можно прервать в любой момент. Даже сомнения одного из трех может быть достаточно для разрыва связи. — Трикветр создают обязательно в школе? — Элли действительно хотела разобраться. — А если твоих людей в этом месте просто нет? — Не обязательно в школе, — согласился мастер Персиваль. — И не всегда в юности. Но чаще — да, ведь именно в этом возрасте чувства наиболее остры, и искренность еще не замутилась поиском выгоды. — И все ведьмы имеют трикветр? — Нет, даже меньшинство. Это большой долг и ответственность. — А если кто-то не погибает, а ну… пропадает без вести? — заинтересовалась Элли. — Двое других все равно будут его чувствовать, словно он или она просто далеко уехал, ощущать его боль и радость, и все равно помогать, даже, если больше никогда не увидят друг друга воочию. — Я поняла, — тихо произнесла Элинор. — Так в чем я могу быть вам полезен? — вспомнил директор. Элинор улыбнулась как можно более приятно и невинно. — Вы сможете мне одолжить ваш платок с монограммой? Он ведь у вас не единственный? Персиваль Эван задумчиво вынул из нагрудного кармана белоснежный батистовый платок. — Конечно нет. Берите. Элинор взяла платок и проверила монограмму. Действительно, белым по белому, утонченной вязью, были вышиты латинские буквы «P.E.B.» — Вам велели попросить у меня платок? — Не совсем так, мастер Баркли, — Элинор положила платок в карман. — Мне приказали его украсть. — Как мило… — Я отдам, — пообещала Элли. — Не обязательно. Пусть остается в клубе на добрую память. Эти организации обычно переживают учителей. Элинор едва подавила желание уткнуться ему в грудь, настолько теплым и принимающим казался ей этот человек. — Благодарю, до свидания. — Удачи с поступлением, мистрис О’Ши. Жаль, что не смогу видеть вас в «Мантикоре», я бы дал вам прекрасные рекомендации. — А что за помощники вам нужны? — вспомнила Элли, бросая застенчивый взгляд на директора. Мастер Персиваль едва различимо вздохнул и сбил шаг. — Мне очень жаль, мистрис О`Ши, но вряд ли я найду для вас место. Тогда бы мне пришлось пожертвовать кем-то из моих племянниц, а семья… — он отчего-то неприятно скривил губы, — превыше всего. Элли вспомнила взгляд, которым ее наградила Дебора Баркли на прощание. «Это же не она на меня напала в коридоре? И не ее сестры, они с меня ростом. Это парень. Или высокая девушка». Мысли Элли закружились как осенняя листва в парке. «Она даже подговорить никого бы не успела, если все время была в кабинете… Или выходила? Да и зачем ей меня бить, за что?» Директор довел девушку до большого перекрестка парковых тропинок, слегка сжал ее пальцы на прощание и ушел. Элли проводила взглядом его изящную фигуру. «Осенью, в одном костюме. Еще простудится, тогда Дебора меня вообще… уничтожит, — Элли пошла к общежитию первого курса. — Хотя, не холодно». Элинор подняла глаза, пытаясь разглядеть Вуаль. У земли ее еще можно было различить, но наверху она полностью сливалась с небом и, похоже, не пропускала осадков. Девушка замедлила шаг и расстегнула пальто. Проходя мимо статуи светлого эльфа, она уже привычно взглянула в его слепые глаза. Юноша был прекрасен. Элли не верилось, что она проходила тут всего-лишь час назад, столько она успела пережить и почувствовать. Повинуясь импульсу, девушка прикоснулась к щеке скульптуры, удивляясь тонкой работе — больше всего этому произведению искусства подходило определение «как живой». Мрамор показался ей слегка теплым, и она с удивлением отняла руку. Когда за Элинор захлопнулась дверь общежития, лучник шевельнулся, небрежно провел пальцами по лицу, там, где его касалась Элли, и брезгливо отряхнул на землю.✧☽◯☾✧Часом ранее✧☽◯☾✧Дублин✧☽◯☾✧Магистериум✧☽◯☾✧
Катриона Миднайт, отсылая письмо магистра назад нераспечатанным, заранее представляла себе его беспримерную ярость, но на самом деле глава Ордена принял эту новость стоически. На его личные планы это никак не влияло, лишь оттягивало на некоторое время, а он вполне мог и потерпеть. Ждать Ренар умел, тихо, бесшумно, как рептилия, почти не дыша, подобно тому, как крокодил притворяется корягой, чтобы внезапно атаковать жертву стремительным броском и утащить под воду. Мистрис Рута даже невольно оказала ему услугу, теперь Благой Двор был уверен, что глава Ордена сделал все, что мог, и временно оставили его в покое. Хотя с королем светлых фейри переговорить все же пришлось. Правитель явился перед Ренаром в своем истинном облике: прекрасного мужчины лет тридцати, с тонкими чертами лица, бесцветными полупрозрачными длинными волосами, глазами цвета незрелого крыжовника. Вместо одежды его облекал свет, словно само тело бессмертного источало его. Король не любил появляться среди большого количества людей, поэтому встречался с главой Ордена на его личной территории под самой крышей Магистериума. Это был «дом в доме», пентхауз со снесенными стенами, превращенный в одну комнату размером с этаж. Ренар уже научился ощущать приближение бессмертного — воздух начинал сгущаться и будто потрескивать, распространяя свежесть и прохладу. К чести Светлейшего Короля можно было отметить, что он никогда не появлялся не вовремя и внезапно, давая магистру достаточно времени подготовиться к разговору. Беседы, как правило, были короткими, но сегодняшняя обещала затянуться — тема была слишком важна обеим сторонам. — Мне нужна кровь этой девушки, — Король был нетерпелив. — Вся. До капли. — Пойдите и возьмите… — иногда Ренару казалось, что Король путается в том, кто здесь кому на самом деле подчиняется. — В конце концов, я только человек. Я не могу пройти Вуаль. — Время в вашем мире тянется слишком медленно… — правитель редко покидал свои владения и ему было некомфортно в мире людей. «Уж как есть…» — подумал магистр. — Может быть, стоит вернуться в свой мир, для иного течения времени? — с ноткой иронии предложил он. Светлый не различал такие тонкие нюансы человеческой речи. — Мой народ чувствует девушку, — ответил он. — Ее темная кровь для нас отрава, яд, она влечет и опьяняет, мы теряем контроль над своим разумом. Мы хотим пролить эту кровь на наши древние алтари… «Для Благого Двора они все же слишком кровожадные, в прямом смысле, — подумал Ренар. — Хотя Неблагой еще хуже. Намного хуже…» С Неблагим Двором магистр практически не имел отношений и дел, за редчайшими исключениями, хотя и они подчинялись камню в его перстне. Или носителю перстня, как думать было, разумеется, приятней. — Мы давно служим людям, которых избирает камень, — продолжал Король. — Мы заслужили плату. Вы были предупреждены о том, что нам нужна эта девушка… Это немного за все то, что мы делаем. «Проблема в том, что она нужна не только вам, — иронично подумал магистр. — И уж точно не для того, чтобы проливать ее кровь до капли. Разве что самую малость… в первую ночь. И да, ее для вас много!» — Что мешает вам просто пойти и взять ее кровь… всю… до капли? Король и на этот раз не услышал сарказма. — Особняк полон Неблагим Двором и их ловушками. Я уже недосчитался нескольких подданных. — Примите мои соболезнования… — и вновь сквозящая в голосе насмешка. — Благодарю, — Король с легким сомнением смотрел на синий камень в перстне Ренара. — Мой народ хочет свободы. — Что вы имеете в виду? — немного насторожился глава Ордена. — Темная кровь разрушит камень, и мы уйдем из вашего мира… «Так вот из-за чего весь сыр-бор? Тогда понятно их нетерпение и потеря последнего контроля над собой. Девочка выросла, и они почуяли ее и почти сразу потеряли. Впору обезуметь. Но все-таки, какое нахальство — свободы они захотели». — Можно чуть подробней? — потребовал Ренар. На этот раз Король немного засомневался. Таких деталей человеку он раскрывать не собирался. — Ритуал могу провести только я. Большего вам знать не нужно. Мы не вмешиваем в наши дела смертных. — Я вас понимаю, — ответил магистр. — Но я уже сказал, у меня связаны руки. Нам всем придется подождать, причем мне даже тяжелее. Время, знаете ли, течет по-разному. «Черта с два я буду медлить до падения Вуали! Но светлому это знать не обязательно!» Фейри завис перед человеком, словно сидя прямо в воздухе, положив ногу на ногу. Свет вокруг его тела приобрел форму длинного струящегося одеяния. — Я не уйду, я буду искать пути. Слишком много поставлено на карту. Ренар пожал плечами и не стал спорить и настаивать. В конце концов, если Правитель погибнет, Благой Двор будет служить Ордену практически вечно. Король продолжал молча смотреть на камень, словно тот и притягивал его, и причинял боль. Магистр никогда не расспрашивал светлого о происхождении реликвии. Сам он был всего лишь третьим человеком, которого выбирал перстень, до этого Орден функционировал исключительно на смертных возможностях и ресурсах, и Ренар не собирался менять нынешнее, удобное ему, положение вещей. Король Благого Двора встал ногами на пол и слегка поклонился магистру. — Сейчас я покину вас. Но я вернусь, когда падет Вуаль, и буду ожидать выполнения нашего договора. Ренар шевельнул рукой с перстнем, показывая, что отпускает светлого фейри. Король исчез прямо в воздухе, оставив после себя серебристую переливчатую дымку и запах дождя. Магистр подумал о мистрис Миднайт. «Ох, Рута… Какая все же взбалмошная, импульсивная женщина, не стратег, но считает себя самой умной и никак не поймет, что интриги — это совершенно не ее стезя. Кстати, ничего конкретного Королю я не обещал. Я только сказал, что сделаю все возможное. А допустить, чтобы эта девушка потеряла свою темную кровь до капли… совершенно невозможно. Благому Двору путь в школу окончательно заказан? Неприятно, но решаемо. Значит, придется воспользоваться услугами Неблагого, тем более, есть постоянный осведомитель из их племени». Магистр прикрыл глаза и откинулся на спинку кресла, вызывая образ школьного кастеляна. Негромкий хлопок и впышка как от сгоревшего магния при старинной фотосьемке вывели Ренара из забытья. Перед ним стоял старик-клуракан, растрепанный, точно после сна. Он одернул красную курточку и слегка поклонился. — Рано вызываете, — скрипнул он. — Нету новостей, как есть — нету. — Я не за новостями, — лениво процедил Ренар. — Посылку передай, там по твоей части — наряды. Он слабым движением руки показал на объемную коробку в стороне. — И на словах… хотя, нет, я записку напишу. Ренар быстро пододвинул к себе письменные принадлежности и написал на листе бумаги несколько строк. — Передашь Персивалю Эвану Баркли. Клуракан дернул длинным носом. — Передадим, чего не передать. Директор письмоносцев в зубы не бьет. А вот прежняя Королева… та могла. Магистр негромко хмыкнул, следя, как крошечный клуракан поднимает посылку и вместе с ней исчезает. «Надеюсь, Светлейший Король не прознает, что у меня бывают и темные. Редко, но приходят. Не время сейчас портить отношения». Ренар снова откинул голову на спинку кресла, позволяя светлым волосам рассыпаться в прекрасном беспорядке. Он вновь, как и уже несколько раз за ближайшее время, представил перед собой Элинор О’Ши, визуализация давалась магистру без малейшего труда. Медно-рыжие волосы и бутылочно-зеленый оттенок глаз, рост скорее средний, но в теле чувствуется достаточно силы. Какая все-таки жалость, что девушка прибыла в школу почти перед самой Вуалью. Если бы магистр имел возможность увидеть ее раньше, все могло бы повернуться по-другому. И никакой сходящий с ума по темной крови безумец, будь он хоть трижды Королем и бессмертным, девушку бы не получил. Как он искал ее! Годами, зная лишь имя, но не смог отыскать. Ренар откинулся на спинку кресла, остановившимся взглядом изучая стеклянный потолок. Имя оказалось иным, словно девушку прятали совершенно осознанно. А фамилия О`Ши, как ни странно, достаточно распространена. И вот она почти рядом… абсолютно недоступная. Как и ее темная кровь. Ренар вспоминал огромные, в пол-лица, испуганные глаза Элинор. На первый взгляд, девушка казалась наивной и робкой, совсем не соответствующей той важной роли, которую для нее избрала судьба и Король. Тем интереснее будет взращивать в ней ту силу, которая, несомненно, хранится где-то в глубинах ее личности, но до поры дремлет и никак себя не проявляет. Но что же скрывается за ее нерешительностью и зажатостью, насколько она способна быть гордой, страстной, чувственной? Насколько она способна быть ведьмой? Это все магистру только предстояло понять.✧☽◯☾✧Кабинет директора✧☽◯☾✧
Проводив Элинор, Персиваль вернулся в свой кабинет, окидывая его взглядом с порога. Появление Элли нарушило все планы — пришлось раньше времени отослать Дебору, а до первого в этом году заседания его собственного студенческого клуба остался час с небольшим. Персиваль прошелся у доски, собирая листы бумаги с пола — упали со стола, когда мистрис О`Ши так некстати пришла слишком рано. А теперь еще придется втайне от Катрионы связываться с Магистериумом, обманывать близкого человека. Директор нарочито медленно складывал бумагу в стопку, собираясь с мыслями. Ссориться с Ренаром, расположение которого Персиваль ценил не меньше трикветра, тоже не хотелось. В дверь затарабанили и, судя по звуку, на этот раз ногой. Спустя мгновение тишины, стук повторился, точно невидимый визитер стучал задником каблука. Персиваль в два шага подошел к двери и резко распахнул ее — не успевший отскочить темный фейри кубарем отлетел в сторону, проехав носом по полированному яшмовому полу. — Прощения просим, — донеслось до директора. — Письмецо вам. — Давай, — Персиваль протянул руку, оглядывая подчиненного. — Отчего ты? Благому Двору заказано уже и в Малую Башню входить? — Не могем знать, — клуракан поднялся и засеменил к директору. — Вызвали, посылку вручили, прицельным пинком сюда направили. А тут вы с дверями. Посылочка не помялась ли? Персиваль развернул лист и быстро побежал его взглядом, удивленно вздергивая ровные брови. «Элинор? Что ж, этого следовало ожидать. Катриона расстроится! — Персиваль перевел взгляд на целехонькую коробку. — Ну, это завтра. Бедная девочка уже натерпелась приключений». — Сегодня неизвестный напал на… — Персиваль сделал паузу, подбирая слова, — мистрис Элинор. Такого мы не ожидали. Передай своему племени, чтобы были начеку. Клуракан разинул рот, огромный, как у козодоя. — Это кто ж страха не имеет?! — охнул старик. — Мэган исцелила ее быстро, — пояснил Персиваль. — Я взял на себя смелость не ждать. Но мне не известно, кто напал. Быть может, светлый миновал ловушки? Глаза кастеляна засветились желтым, точно у лесного кота. Деревенская дурашливость его исчезла, теперь Персиваль видел перед собой древнюю и недобрую силу. — Мой народ разберется. Мы чуяли свет неподалеку и загнали нескольких в ловушки. Значит, не всех… Темный фейри хмуро поклонился. — Вернусь к работе. За весть об опасности благодарю, смертный. Проводив взглядом удаляющегося карлика, Персиваль посмотрел на часы. Словно в ответ на его мысли из-за поворота коридора появилась оживленно болтающая группа разновозрастных студентов. Шумно поприветствовав директора, юноши и девушки вошли в кабинет и расселись по местам, побросав рядом сумки и рюкзаки. — Познакомились уже? В этом году к нам присоединяется первый курс — мои племянницы и несколько новых студентов. Я рад видеть каждого из вас. Мастер Баркли предвкушающе потер ладони и подошел к столу. — Итак, — продолжил он, — сегодня у нас первое в этом учебном году заседание нашей почти тайной организации. Он улыбнулся, скользя глазами по лицам. — Нам нельзя рассказывать, куда мы ходим? — уточнила сидящая за первым столом по центру Агнесс. — Кстати, спасибо, что разрешили не соблюдать форму. — Мелочи, мистрис Кардиган, всегда пожалуйста. Рассказывать не то что бы нельзя… болтать нежелательно, — директор взял со своего стола тонкую книжку, перплетенную в кожу. Стопка похожих тетрадей осталась лежать. — Это часть дневников дочери последних хозяев особняка… — Она с ума сошла и повесилась? — лениво уточнил Грег, щуря глаза. Девушка постарше ткнула его ручкой под лопатку и осуждающе дернула подбородком. — Эй, ты чего! — гаркнул Грег. — Думай, что говоришь! Персиваль подошел ближе, раздавая новичкам томики дневника. — Посмотрите, пролистайте. Юная леди Блоссом действительно была признана безумной и закончила свою жизнь в частной лечебнице, оставив после себя эти дневники. Записи велись и до нее, но именно леди Блоссом делала еще и рисунки. И, судя по точным и скрупулезным записям, она была разумней многих. Я пришел в это место, чтобы изучать ее наследие… — Персиваль сделал паузу, — особняк и все его тайны. А вы мне в этом немного поможете. — А почему мы тогда называемся «Клубом Кладоискателей»? — спросил один из близнецов МакГиллов. — Честно говоря, это не я придумал… — Персиваль слегка развел руками. — Кто-то из первых моих помощников, кажется, это были вы, мастер МакФиннес? Студенты рассмеялись. — Но, если вы найдете клад, то никто вас не упрекнет. Несите мне — поделим честно. Персиваль немного подождал пока студенты угомонятся и продолжил: — Именно после того как угас род баронетов Блоссом наша зарождающаяся организация смогла купить этот особняк за бесценок, заинтересовавшись ходившими о нем слухами. Каждый из вас хоть что-то знает об этом, кто-то от родителей, кто-то… — Персиваль взглянул на притихшую Агнесс, — от работников орденского воспитательного дома. И мы все с благодарностью помним, что это было сделано на средства лорда Киллиана, второго графа Драммонда. — Чей потомок так бездарно пр… ал все заслуги рода ради чего?.. — вклинилась в речь директора Констанс Райли и закончила: — А просто так! Вот зачем Ричарду Драммонду понадобилось убивать прежнего магистра Брюса? Персиваль остановился у ее стола, положив ладонь на плечо племянницы. — Я уже говорил это, и повторю вновь — первый закон этого места… — Не выходить из комнаты по вечерам? — фыркнула Дениз Баркли. Персиваль проигнорировал ее слова. Он окинул взглядом класс, посмотрев в лицо каждому студенту. — Не расспрашивать о причинах пребывания в этих стенах и не осуждать. Ни за бедность. Ни за возможное преступление родни. Вы ведьмы, вы будущие члены Ордена, а он не допустит разногласий в своих рядах. У наших идей и без того достаточно врагов в высших кулуарах планеты, никогда не позволяйте, чтобы высокие цели были бездарно погребены в ворохе сплетен, домыслов и неприязни. Слишком велика цена. Он отошел к своему столу. — Вам может показаться, что я говорю с пафосом и смешон, но я повторю — мы, языческие ведьмы, которым открылись тайны о существовании иного мира и фейри, должны, просто обязаны держаться вместе. Нынешний магистр Ренар сурово карает за отступничество, но и щедро вознаграждает за труд во благо Ордена. Предательство не окупается никогда, законы вулгаров уже изжили себя, и их мир сметет новая эпоха. Эпоха богов и истинной магии. Я верю в это безоговорочно, как и верю в каждого из вас, в каждого преподавателя и студента в этих стенах и в каждого преданного идеям члена Ордена. Мы все одна семья. И закончим на этом. Директор Баркли взял со стола пергамент и развернул его. — Показываю новичкам. Это карта особняка, ее скорее всего составляли несколько поколений владельцев, она очень старинная и подробная. В дневниках юной леди Блоссом упоминаются выходящие из ночного тумана чудовища, и мы уже знаем, что видела она чистую правду. Но иногда она описывала и то, что мне не понятно — внезапный холод, изморозь на зеркалах, призрачные фигуры. На карте она отмечала, в каких местах это происходило. — Это же опасно! — возмутился Грег Оуэн. — Вы нас как пушечное мясо использовать хотите, что ли? На него зафыркали. — Нам фейри ничего не сделают, они только вулгаров гоняют, — пояснил старшекурсник за последней партой. Дебора Баркли повернулась к Грегу вполоборота. — Ты же сам захотел сюда прийти. Или уже передумал? Старшекурсники загалдели: — Вовсе это неопасно! Мы же не ночью! А фейри и правда не нападают. Если струсил, вали в комнатку, под одеялко. Грег стушевался. — Да понял я все. Я… — он бросил короткий взгляд на величаво восседающую за столом Дебору Баркли, — согласен. Близнецы МакГиллы, до этого молчаливо переглядывавшиеся, разом подняли руки и, когда директор Баркли обратил на них внимание, один из братьев заговорил: — Редж интересуется шифрами, многие изучил и сам придумывает. Вы говорили, что часть записей зашифрована. Персиваль кивнул. — Я покажу вам эти бумаги, мастер Реджинальд. — А Эдмунд рисует, — сказал второй из близнецов. — Это ведь пригодится? — Конечно! Художников у нас еще не было, — снова загалдели старшекурсники. Директор доброжелательно кивнул. — Я вам благодарен, это ценные таланты и я рад, что вы с нами, мастер Эдмунд, мастер Реджинальд… А вы, мистрис Кардиган? — обратился он к Агнесс. — А просто интересно, — рубанула та. — Подземелья люблю, обвалы, завалы всякие расчищать, потом мышцы ноют, вроде как не зря потрудилась. Она метнула короткий взгляд через плечо — не будет ли усмешек. Но все слушали внимательно. — Я пару лет с диггерами в подземке, можно сказать, жила. Они не из наших, но ничего так вулгары были. Даже скучаю. Агни посмотрела прямо в лицо директору Баркли. — Значит, никому рассказывать нельзя, если чего найдем? Девчонкам там… — Не стоит. Если мы узнаем что-то новое, я сам сообщу это преподавателям и студентам. Он немного повысил голос. — Первое наше собрание завершено. Новички, уточняющие вопросы можете задавать старшим, о дне следующей встрече я сообщу дополнительно. Готовьтесь к приключениям. Ребята, похватав свои сумки, разбежались. Последней из кабинета выходила Дебора Баркли. Немного задержавшись в дверях, она обернулась, многозначительно посмотрела в лицо директору и прикрыла за собой дверь.✧☽◯☾✧Вечер того же дня✧☽◯☾✧Парк школы✧☽◯☾✧
Высокая худощавая фигура в алом плаще с капюшоном быстро шла по извилистым каменистым тропинкам школьного парка. Времени до отбоя оставалось немного, и человек спешил. Студенты уже давно разошлись по комнатам, но, даже если бы кто-то и заметил идущего, то не смог бы сказать мужчина это или женщина — полы плаща надежно скрывали одежду, а на лицо бросал тень капюшон. Человек хорошо знал, куда идет, хоть и спал в это время. Статуя, смутно белеющая на фоне тонких просвечивающих ветвями зимних деревьев, выросла на пути внезапно. Человек замер и, после паузы, склонился в поклоне. Статуя словно раздвоилась — от нее отделилось туманное облако и начало приобретать собственные очертания. Через несколько мгновений это уже был высокий и изящный светлый фейри в ниспадающем драпированном одеянии. Человек спал, глаза его были закрыты, но внутренним зрением он все видел и искренне восхитился красотой бессмертного существа, тот словно был весь из лунного света и серебра. — Где то, за чем я тебя посылал? — спросил фейри. Человек, не поднимая головы, достал из-под плаща небольшую куклу со связанными за спиной руками. Тонкие нити, обвивающие ее запястья были неотличимы от белесых до прозрачности волос бессмертного. — Вот, Светлейший Король… — почтительно произнес человек, едва заметно кланяясь. — Ты хорошо служишь, — небрежно обронил благой. — Я не причиню тебе боли или страданий, но мне нужна она. И ее темная кровь… Вся. До капли. Человек сопротивлялся. Дрожащими руками брал себя за горло, будто стремясь сорвать незримый ошейник. Король видел это и улыбался, словно попытки человека снять заклятие доставляли фейри удовольствие. Улыбка сделала лицо бессмертного еще прекрасней. — Она снимет зарок богов, на который меня обрекли когда-то. — Вы ее убьете? За что? Вы же любите людей… На лице бессмертного отразилось что-то сложное и философское. — Эту жертву я готов принести. Ты не знаешь эту девушку, она не стоит твоих сожалений. — Что в ней такого особенного? В голосе Короля Благого двора прозвучало искреннее восхищение: — Ты спишь, ты давно под моими чарами, но задаешь так много вопросов… так много говоришь. Ты сильное существо. Я могу забрать тебя, когда все закончится. Только для себя. Фигура в плаще снова едва заметно поклонилась. Теперь Король обратил внимание на куклу в виде Фанд Бреннар, которую все еще держал в руке. Витиеватый взмах широкого рукава, и вольт исчез, то ли в складках одежды, то ли растворился в воздухе. Правитель вновь взглянул на человека перед собой, безошибочно различая лицо за складками капюшона. Красота, равная бессмертным… Лишь веки опущены, и глазные яблоки бешено двигаются, переживая грезы. Но разум бодрствует и поражает своей волей. — Мне нужно, чтобы она боялась, — обронил бессмертный. — Это зажигает ее кровь, напитывает древним первородным мраком. Эта девушка должна обезуметь от ужаса… за себя или за тех, кто дорог. Ты предполагаешь, кто это может быть? — Да… я постараюсь не ошибиться. — Пусть будет пламя — сильнейшее из стихий. Я дам тебе знак, когда придет время. Сейчас пусть отдыхает. Слишком много испытаний подряд закаляют. Она должна успокоиться и забыть. Фигура в плаще слегка подняла голову. — Зачем вам кровь этой девушки? Король размахнулся и безошибочно нашел ладонью щеку собеседника. — Если я готов признать, что люблю тебя… забавляюсь тобой, это не дает тебе права не повиноваться, — благой помолчал и продолжил уже более нежным тоном: — Жаль, что ты не сможешь быть моей Королевой… Но любить тебя я готов вечность. Скоро все закончится, и мой народ будет свободен. Разве кровь одной девушки не стоит этого? Ответь? Человек молчал, и Король ощутил в этом несогласие. Его прекрасное лицо подернулось гневом. — Ты хочешь знать о ритуале?.. Только я могу перерезать этой девчонке горло, пронзить сердце… но я готов позволить тебе видеть, как сделаю это. Пусть обряд соединит и нас, — Король вновь окинул взглядом фигуру в плаще. — Пусть моя свобода от власти камня превратится в несвободу от твоих глаз… — Поцелуйте меня… — прошептал человек, словно сдаваясь. Король приблизился, окутывая смертного своим сиянием. Две фигуры — алая и серебристо-призрачная — почти слились воедино. Бессмертный закрыл глаза, и теперь грезили оба. Человек поднял руки и, будто борясь с собой, уперся в грудь фейри, но прикосновение губ Короля лишило его последней воли, руки расслабились и обняли фигуру Светлейшего, прижимая к себе. От тела благого потянулись к человеку тонкие сияющие нити, проникая прямо в поры, питая смертного невообразимым блаженством. Голова его откинулась, капюшон упал на плечи, глаза неожиданно широко распахнулись, и человек издал низкий и животный стон. Благой в который раз залюбовался пленником своих чар. Глаза смертного существа были открыты, но он все еще спал и грезил. Король провел пальцами по векам собеседника, снова закрывая их. — Уходи… Теперь уже сложно отпустить тебя. А мне опасно находиться здесь. «Рискнуть и пройти к ней?.. Наслать морок и убедиться, что он сработал? Нет, эта мерзость не стоит того, чтобы смотреть на нее и подвергать себя опасности в ловушках. От нее нужна только кровь. Вся. До капли». Король только сейчас нашел в себе силы отстраниться от фигуры в красном плаще. Нежно сияя, он медленно пошел к статуе эльфа-лучника, желая вернуться в нее, как в убежище. Походка бессмертного была так легка, что казалось — он парит над землей. Человек плотно закутался в плащ и вновь опустил на лицо капюшон. Они больше не сказали друг другу ни слова, но каждый знал о тонкой и таинственной связи между ними — колдовской и чувственной, которая теперь казалась уже нерушимой. Человек быстрым шагом поспешил в свою комнату в общежитии. Если бы кто-то сейчас смог увидеть высокую фигуру в плаще, в слабом ночном сиянии фонарей, то даже не смог бы сказать, мужчина это или женщина? Король Благого двора прислонился спиной к скульптуре лучника, сливаясь с камнем, впитываясь в него. Когда последняя складка его мерцающей одежды уже вошла внутрь белоснежного мрамора, из земли у постамента выскочили круглые зазубренные пластины. Они бешено вращались, вспарывая влажную землю у основания статуи — ловушка темных сработала, но слишком поздно. Беззвучно она рассыпалась в воздухе ореолом ярких искр, которые через мгновение опустились на землю хлопьями пепла. Губы статуи шевельнулись в презрительной ироничной улыбке. Глаза ее обвели кусты вокруг, причудливые ночные тени и окончательно замерли, невидяще смотря перед собой. После десяти часов вечера по всей территории школы разом погасло освещение, оставив лишь несколько ламп и фонарей. В своей спальне Грэм Драммонд отпрянул от окна и прошелся от стены к стене, ломая пальцы, хрустя суставами. Доминик, его сосед, уже давно спал, Грэм же уже которую ночь пробуждался от безумных сновидений с бешено колотящимся сердцем. Светлая магия… если она такова, он был готов сражаться с ней.