Cat and cold

      — Снарт, ты её привёл, ты с нее пользу и вытягивай!       — Вау, приятная неожиданность! — с усталым сарказмом «обрадовался» Снарт, — А кто запретил разврат на корабле? Или ты запрещал нам воровать пироженки, а не то, о чем подумал я своим пошлым сознанием?       — А если серьёзно? — обиделся Хантер.       — Хорошо, что ты имеешь ввиду, Рип? — устало вздохнул Лен.       — Ария — дочь Сэвиджа и доверяет тебе. Вот и расспроси, где её папочка!       Снарт кивнул и отвернулся, словно бы и не замечая вопросительного, требовательного взгляда капитана. Сначала к Ленни не приставали, потому что тот болел, а потом никто уже не осмелился подойти и спросить — что же случилось с Холодом в плену? Очень уж он хмуро смотрел на свою команду, словно его отбросило к самому началу знакомства с ними, и он совсем не доверяет этой кучке чужаков. Причём самое страшное было в том, что Мик уже пытался задать этот вопрос. Но Снарт лишь покачал головой, мол, это неважно. Он не доверял даже напарнику. Что произошло с хитрым и в чем-то довольно ехидным карманником, что он так… Одичал? Он не хотел разделить свою боль с другими. Его понимали — каждый носит свои шрамы на сердце — но жалели.       А теперь Снарт притащил дочь Сэвиджа, противницу, которая и заварила эту кашу с огнемётом во Флоренции 15 века, и заявил, что она спасла его жизнь. Сомнения глодали не только капитана.       Высказал их Рори, в своём стиле:       — Слушай ты, Снарти, ты идиот?       — Кто бы говорил, — вяло отбрехнулся Холод.       — Плевать, что у меня на уме один огонь — у тебя в мозгах кое-кто другой, и эта итальянская сволочь плохо на тебя влияет! Если ты мне сейчас же не расскажешь, почему ты не позволил мне отдать её инквизиции, а потом лично устроить ау-то-да-фе, — Рори выговорил умное слово по слогам, и с явным облегчением закончил очень длинную для него речь, — то я тебе врежу!       — Какие мы умные слова выучили… — фыркнул Снарт.       — Вчера три часа перед зеркалом репетировал, — огрызнулся Мик, — так что давай, говори, подельник!       Снарт отвернулся. Он был уверен, что Рори на самом деле не станет бить ему морду. Поэтому каково же было его удивление, когда мощный удар в спину поверг его наземь!       — Ах-х, ты гнида! — то ли возмущенно, то ли восхищенно зарычал Снарт, подсекая своего подельника, роняя на пол и распахивая медвежьи объятья.       Непримиримые друзья покатились по коридору, снося все на своём пути и обмениваясь мощными ударами по корпусу. В обычной драке Рори брал массой и звериной яростью, Снарт упирал на свою ловкость, изворотливость и технику. Но в узком коридоре все определяла злость и физическая сила, а их у борцов было примерно поровну.       Но, даже в пылу драки, Рори старательно избегал ударов по едва выздоровевшему плечу напарника, и сам наносил удары в основном правой, так что, несмотря на недавнюю травму Снарта, драка велась практически на равных. Во время выколачивания друг из друга пыли Негодяи ещё и умудрялись обмениваться эмоциональными воплями.       — Ты… Маленький… Засранец! Только юбка перед носом… И забыл про подельника??!!       — Придурок! Совсем на голову… Ушибленный… — Снарт захрипел и Рори, уже разбивший в кровь лицо приятеля, поспешно ослабил хватку на горле, что бы случайно на самом деле не придушить Лена, — Мне на это… Глубоко чхать!       — А что я должен думать?       Снарт резко ударил кулаком поджигателя в бок, и заехал локтем по челюсти и сам оказался сверху, вцепляясь в одной рукой в горло, а другой замахиваясь для финальной пластики носа, но нерешительно замер, не желая на самом деле причинять большой вред своему старинному другу. Вместо этого ударил в бок, язвительно фыркая:       — А думать — это не твоя специализация! Думаю я, а исполяем вместе!       Рори несколько раз врезал коленом в бок своему подельнику и оказался сверху:       — Вот я и волнуюсь, что у тебя всю думалку отморозила эта…       Рори нашел в своем лексиконе самые грязные и мерзкие ругательства для определения Арии.       В Лена словно вселился бес — он с неожиданной силой саданул в ребра и Мик оказался под подельником. И теперь уже Снарт бил без всякой жалости, выплескивая ярость и буквально крича:       — Да эта итальянка мне! Жизнь спасла! Когда я! В камере подыхал! — Снарт отмечал каждое предложение ударом, — а где были вы? Где вы были? Вы меня оставили! На смерть! А Кошка нарушила приказ отца! Что бы перевязать мои раны! А потом ее жених! На моих глазах! Арью! Чуть! Не! Убил! Она мне выбраться из камеры помогла! А я должен был её бросить на растерзание фанатикам??!!       Оба драчуна одновременно отпустили друг друга, отодвинулись, прислоняясь спинами к стенам и обмениваясь хмурыми взглядами.       — Доволен? — первым заговорил Снарт, переводя дух и шмыгая кровью, — я рассказал, что думал. Надо было ради этого драку начинать?       — Хотел проверить, не раскис ли мой подельник.       — Ну и что, раскис?       — Неа, наоборот, — Мик сунул в рот пальцы, вырвал выбитый не до конца зуб и сплюнул кровь, — вот теперь я спокоен за тебя, брательник. Ты просто всегда должки отдавал, как проклятый.       — И собирал, прошу отметить.       — Короче, оба мы хороши, — Рори протянул руку Снарта и тот её, не колеблясь, пожал. Драчуны поднялись и поплелись вместе на мостик… где обнаружили всю команду, за исключением Арии. Явно наблюдавшую за дракой по камерам.       — Неужели что бы развязать твой язык, тебе надо дать по морде? — первым нарушил неловкое молчание Рип.       — Он бы по-другому не заговорил, я его знаю! — самодовольно пыжась, кивнул Рори.       — П-п-психолог, — процедил сквозь зубы Штейн. Джекс хрюкнул в кулак. А Кендра подошла к Снарту и попыталась тронуть его за ладонь, но Лен отвел руку, опуская глаза.       — Мы не бросали тебя. Мы просто… Не смогли прийти…       — Не все ли равно, почему вы не пришли — не могли или не хотели. Рип приказал, что бы Сара убила Штейна, когда тому угрожало слияние с русским Штормом. Приказал мне тогда же бросить своего напарника и уйти. Теперь чуть не погиб я. Да, из-за своей глупости, но у преступников, таких, как я и Мик, у нас есть правило. Если твой человек в беде — сначала вытащи его из задницы, а в рожу дашь потом сам. Никакому чужаку не позволяй скалить зубы на своих, сколько бы между собой вы не грызлись. Это — живые люди, а не шахматные фигурки, где победа — если большая часть жива.       — Лен…       — Вернёмся на нашу Землю и я свалю. Мне это надоело. Рори?       — Только за!       — Холод! — нахмурился Рип.       — Попробуй меня убедить, что я не прав и тебе не плевать на нас! — бросил через плечо Снарт, разворачиваясь на каблуках и уходя прочь, — и не словами, а делами, как сделала Каттенеро.

***

      — Киса, привет! Можно? — Стукнув для проформы по косяку, в дверь заглянул Снарт. Ария поспешно вскочила, пытаясь как можно незаметнее запихнуть блокнот, в котором что-то черкала, под матрас. Девушке выделили каюту, которая раньше принадлежала Картеру и она, кажется, вполне прижилась.       — Здравствуйте, сеньор Фреддо!       — Ужасно звучит. Сразу говорю, сеньор Ладро тоже меня не радует. Давай на ты.       — Тогда… Лео? Вас же… Тебя. Тебя зовут Леонардо? — девушка произнесла имя Снарта на итальянский манер, — Меня есть один знакомый Леонардо… Такой талантливый художник!       — Случаем не из селения Винчи? — хмыкнул Снарт.       — А ты откуда знаешь? — удивилась Ария.       — Да так, — чуть опешив, отмахнулся Снарт, — И нет, не Лео. Лен, Ленни. Слушай, кисуля, может, расскажешь, что случилось? Думаю, тебе полегчает… Я вот… — Снарт потрогал синяки и поморщился, — поговорил.       — И как? — хмыкнула Ария, — полегчало?       — Да-а-а! — простонал Снарт, отдергивая руку.       — Ладно… — девушка потупилась, улыбку стерло с лица, — Это… Это случилось, когда ты ушёл. Ты знаешь, что мой жених умер через три дня после того, как ты ударил его головой о прутья? Он так и не пришёл в сознание. И так напряженные отношения с кланом Теней больше напоминали перетянутые струны мандолины. Чуть тронь — и лопнут. Клан Теней настаивал на отстранении от должности главы клана моего отца и всей его семьи. А через месяц у меня случился приступ сильнейшей головной боли на праздничной мессе и меня забрали проверить на благонадежность в Инквизицию. А монахи в кровавых рясах никогда не отпускают тех, на ком сжали свои когти. И авторитет моей семьи по моей вине был окончательно потерян. Я не знаю, где теперь мой отец и мои приемные брат и сестра…       — Не бойся. Теперь тебе не причинят вреда, — просто пообещал Снарт. Девушка, рассказывающая сдавленным и хриплым голосом, подняла лицо, благодарно коснулась запястья и продолжила говорить:       — Меня пытали, пытаясь получить признание в том, что я — ведьма и я принадлежу дьяволу. И я… Я сбежала… Меня гнали и меня боялись, кидали камни, а потом весь народ поднялся, что бы убить ведьму — меня обвинили в том, что пока я была в тюрьме и чуть раньше, по полям прокатилась череда пожаров. И я была в них виновна. Ко мне подобрались близко. С арбалетами. Если бы не ваше появление, я умерла. Меня убили бы, а потом сожгли.       — Не бойся, — снова повторил Лен.       — Ты весь в синяках, — чуть улыбнулась девушка, осторожно касаясь разбитой губы мужчины, — я могу попробовать помочь, хочешь?       — Попытка — не пытка, — Ария укоризненно взглянула на своего защитника и тот поспешил извиниться, — Согласен, неудачный каламбур. Пробуй, если хочешь.       Девушка принялась теребить своё старое серое платье, доставая из тайных карманов какие-то склянки. Откупорила одну, вытряхнула на кончики пальцев немного пронзительно золотой мази, задумчиво взглянула на побитого вора и удвоила дозировку. Другой рукой притянула Лена поближе, заставив сесть на койку рядом. И бережно принялась мазать синяки, бормоча что-то странное вроде «Кровь от крови, плоть от плоти, серебро от сглаза, золото от хвори, бронза для приворота… Как по моему желанию, так и излечись хворь внешняя, внутренняя и сердечная…». Это непонятное бормотание удивительно успокаивало, и боль растворялась прохладной мази.       — Все, втирай дальше сам. Через пару минут все пройдёт окончательно! — девушка легонько хлопнула вора по плечу и скомандовала, — все, иди отсюда, а то это уже переходит все рамки приличий, начертанные за рамками приличий!       И Снарт, оказавшись в выделенной ему каюте, первым делом глянул в зеркало на свои наливающиеся фиолетовым синяки. Так вот — их не было. Ария какой-то мазью и невнятным бормотанием залечила сильнейшие внешние травмы за несколько минут!