Переплёт

И никто не заметил злобной усмешки Ристагона. - Недолго вам радоваться… - тихо прошептал Тукхвар. – Здесь вы и останетесь. Навсегда. И он прикрыл глаза, умело играя обречённость и бессилие. Теперь стоило сосредоточиться. Нужен был сильнейший ментальный посыл, который, несомненно, выжжет ему мозг, превратив в овощ, но этот посыл пробудит то, что, дремало так долго. От этого нет спасения, так что сгинут и Древние, и проклятые Найя, да и вся эта никчёмная планетка, не оправдавшая его надежд. Да, на эту информацию он наткнулся совершенно случайно, когда так же случайно наткнулся на эту планету, столь мало посещаемую и практически заброшенную. И тогда Тукхвару просто повезло – в своё время от погибших родителей ему досталась ромбовидная пластина со странными знаками и выпукло-вогнутой поверхностью, которую они именовали Ключом. Это было практически единственное его наследство, Тукхвару пришлось бежать и скрываться, пока он не оказался на Беренике… Именно там он смог скрыться, отдохнуть и осмотреться. Именно там он придумал свой план. А уж потом, когда Тукхвар умело вошёл в семью одного из Великих Наев, став незаменимой, преданной и надёжной тенью, он получил куда больше свободы… и возможностей. Именно тогда он и наткнулся на эту планету впервые… и слава космосу, что был он совершенно один. Иначе свидетелей пришлось бы просто уничтожить. Да, он узнал немало полезного, найдя лабораторный комплекс, который был ещё и домом отдыха для высших офицеров Ристагонской империи… Совмещение, странное только на первый взгляд, ведь генная инженерия и биотехнологии были возведены в империи в абсолют, вся армейская верхушка в них прекрасно разбиралась… так что весьма затейливый отдых зачастую сочетался с воплощением в жизнь самых невероятных идей. Девяносто этих идей из ста были просто мусором, но и оставшихся десяти хватало, чтобы возводить империю всё выше и выше, на вершину власти… Пока всё не испортила та самая Древняя… последняя из своего уничтоженного народа, та, что сумела превратить победу Ристагонов в сокрушительное поражение. Эта планета с её мощным лабораторным комплексом была своеобразным Сердцем империи, именно здесь пребывали её лучшие умы… Лишившись Сердца, Ристагонская империя стала слабеть, пока не пала под ударами покорённых народов, и главную роль в её разгроме сыграли проклятые Найя. Древняя оказалась хитра и коварна, то, что она сумела проделать, оказалось сродни уже не науке, а волшебству… во всяком случае, пониманию Тукхвара это было недоступно, но она сумела сотворить нечто, от чего все разумные, пребывавшие в Сердце, утратили разум, и тела их подверглись регрессу. И то, что дремало глубоко внутри, под лабораторным комплексом, до сих пор находилось там, не получив нужного посыла. Тукхвар мысленно вздрогнул, вспомнив тот ужас, который он испытал, разобравшись, на ЧТО случайно натолкнулся. И да, если бы не Ключ, он бы там и остался. Но с помощью Ключа он сумел перенастроить ЭТО на себя, на собственный ментальный посыл. Тогда он даже не думал применять такое, даже для Ристагона с его холодным разумом ЭТО было слишком. Он просто хотел иметь последний козырь в рукаве, если его план не удастся. И да, Тукхвару не хотелось, чтобы ЭТО подчинил себе кто-то другой. Да, он последний Ристагон. Но вдруг его Ключ не единственный? Те же Найя… или Гормы-Дарующие… Среди них имеются одарённые менталисты, вполне способные подчинить себе ЭТО. Нет уж, так рисковать Тукхвар не хотел. А сейчас… Сейчас он был рад тому, что сумел подчинить ЭТО. Да, он, последний из Ристагонов, погибнет. Но погибнет с честью, забрав с собой своих врагов. А потом содрогнутся все Известные миры, ибо нет спасения от ЭТОГО… Так что эти глупые твари пусть порадуются… Напоследок. И как только Тукхвар пришёл к этому решению, сознание его стало кристально ясным и сосредоточенным, а в глубинах мозга Ристагона начал формироваться ментальный посыл, постепенно всё усиливаясь. Ключ на груди начал медленно нагреваться, он почти обжигал, но Ристагону было всё равно, он уже впал в своеобразный транс, и ничто на свете не могло вернуть его в реальность. Выполнить задуманное, пусть и ценой собственной жизни – такова была последняя связная мысль Ристагона. *** Как только ментальный посыл достиг нужной силы, то, что находилось глубоко под лабораторным комплексом, уловило его… и начало пробуждаться. Искусственный разум, созданный учёными-параноиками и направленный только на одно – безусловно следовать приказу на уничтожение Сердца империи. Сотни законсервированных в специальных саркофагах тел – бывших разумных, ныне превратившихся во вместилища ужасного вируса, способного встроиться в любую клетку и в кратчайший срок изменить её под себя, задёргались, возвращаясь к отвратительному подобию жизни. Но для этого требовалось время, хоть и очень короткое… *** Когда первая радость встречи прошла, Димка вдруг почувствовал странную, неясную тревогу. Похоже, что-то такое испытала и Ирина, бросившая на сына встревоженный взгляд. Тлар, продолжавший обнимать Димку и чётко уловивший смену настроений любимого супруга, отстранился от него и удивлённо спросил: - Диим? Что случилось? Что беспокоит тебя? - Иринай? – удивился Алькотрис. – Что с тобой? И тут Димкино чувство опасности просто-таки взвыло. Причём взвыло оно одновременно с Борькой: «Ристагон! Проверь его! Немедленно! Он что-то задумал!!!» Димка удивлённо взглянул на Тукхвара – тот полусидел-полулежал, прислонившись к камню и не менял позы. Глаза его были закрыты, тело расслаблено. Вроде бы всё в порядке, но… «Он же менталист! Ты что, забыл? Ристагоны так легко не сдаются!» Видимо, эта мысль пришла в голову ещё двоим – Ирине и Алькотрису, поскольку к Тукхвару все трое рванули одновременно. Тукхвар никак не отреагировал на них, лицо его было расслаблено, глаза закрыты, дыхание было глубоким и ровным. Алькотрис пару раз встряхнул Ристагона, но это было всё равно, что трясти тряпичную куклу – никакого отклика. - Он что, сознание потерял? – поразился Димка. – С чего бы? - Чёрт! Чёрт! Чёрт! Он в трансе! – воскликнула Ирина. – А это значит, что нас ждёт очередная пакость! - Ты можешь прервать транс, Иринай, и вернуть его? – быстро спросил Алькотрис. - Нет, - отрезала Древняя. – Этот поганец сумел поставить очень мощные ментальные щиты, он выжигает сам себя… Это явно последнее, что он смог сделать! Алькотрис нахмурился, а подошедший Шаранис молча потянул из кобуры бластер. - Нет разумного – нет проблемы, - мрачно заметил он, прицелившись Тукхвару в голову. - Нет! – резко воскликнула Ирина. – Посыл уже ушёл! Теперь необходимо отменить его, в противном случае нам всем грозит смертельная опасность! Убьёшь Ристагона – не изменишь ничего, мы потеряем нашу единственную связь! Нужно проникнуть в его ментальное поле, добраться до объекта посыла и отменить его! - Но кто сможет пробиться сквозь щиты, если даже ты не можешь этого сделать? – быстро спросил Алькотрис. - Я могу попробовать, - тихо сказал Тлар, - думаю, у меня получится… - Но ты не сможешь продержаться в ментальном поле Ристагона достаточно долго, - возразила Ирина. «Объединитесь! – быстро вылез Борька. – Парень достаточно силён, чтобы проломить защиту, Ирина – Древняя, а у Алькотриса есть собственный браслет! Объедините ваши сознания, ты же будешь сопровождать Тлара ментально, а я послужу связующим звеном между вами с Тларом и твоими родителями! Быстрее, Дима, быстрее, иначе может быть поздно! Не знаю, что там разбудил этот поганец, но если оно вырвется наружу – вам Ад Раем покажется!» Димка торопливо озвучил Борькино высказывание, и Ирина задумчиво сказала: - Да, это может получиться. Чувствую, что другого выхода у нас нет… - Но что делать? – спросил Димка. – Я не знаю… - Я знаю! – отрезала Ирина. – Тлар, ты сможешь впустить Диму в своё сознание? Тлар коротко кивнул. - Ну, вот, - продолжила Ирина, - а браслет Димы свяжется с браслетом Алькотриса, таким образом мы сможем объединиться и поддержать вас. Понятно? - Не совсем, мама, - вздохнул Димка. – Но выхода-то всё равно нет… - Именно, - ответила Ирина. – Давайте сядем и устроимся поудобнее. Тлар, Дима, возьмитесь за руки. Дима, закрой глаза и попробуй сосредоточиться. Думай о Тларе. Он впустит тебя в своё сознание… Думай о нём. - А что делать нам? – спросила Талина. - Наблюдайте, - ответила Ирина. – Охраняйте нас. Ничто не должно прервать процесс, иначе… Боюсь, что второго шанса уже не будет. Тлар уселся на траву, Димка устроился рядом, и Горм положил голову на плечо супругу. Димка взял Тлара за руки, закрыл глаза и сосредоточился. «Смотри внутрь себя, - посоветовал Борька. – Представь место, где тебе было приятно бывать. Давай, Дим, всё у тебя получится…» Перед внутренним взором Димки возник земной лес. Огромные сосны, прямые, словно стрелы, рвались из седого мха, в котором тут и там призывно желтели лисички и краснели ягоды брусники на кустиках. Тёплый день ранней осени, пахнущий смолой воздух давали ощущение покоя и сосредоточенности. «Хорошо, молодец, - прошептал Борька. – Теперь ищи тропинку». Димка огляделся – и тут же увидел тропинку, убегавшую между сосен куда-то вдаль. Он пошёл по ней и увидел, что лес начал редеть, а потом исчез совсем. На смену ему пришла плоская равнина, поросшая яркой изумрудной травой, а потом цвет травы сменился на голубой, с редкими пурпурными вкраплениями. Постепенно на плоской равнине стали попадаться высокие раскидистые деревья с длинными и узкими голубыми листьями и огромными золотисто-оранжевыми цветами, источавшими удивительно сладкий и приятный медвяный запах. Над цветами кружились пёстрые восьмикрылые насекомые и крохотные серебристые птички, напоминавшие земных колибри, их оперение в ярком свете сразу двух солнышек сверкало и переливалось, словно бриллиантовая пыль. - Красота какая! – невольно воскликнул Димка. - Рад, что тебе нравится, - раздался из-за спины знакомый голос. – Это Гормоссис весной… Всегда любил это время года. - Тлар! – радостно улыбнулся Димка, оборачиваясь. – У нас получилось! - Получилось! – радостно подтвердил Тлар и бросился к Димке обниматься. Одет был юный Горм совсем не так, как привык видеть Димка. Тонкие серебристые брюки, собранные у щиколоток, как шальвары гаремных прелестниц, такой же топ, сандалии с ремешками на ногах, несколько ожерелий на шее, браслеты на запястьях и щиколотках. Сверху на плечи Тлара было накинуто что-то вроде более плотного вышитого синего плаща с капюшоном. - Красиво, - сказал Димка. – Тебе идёт. - Не отвлекайтесь, мальчики, - голос Борьки на сей раз прозвучал прямо с неба. – Идите вперёд, вам нужно проникнуть в сознание Ристагона. Поторопитесь! Димка вздохнул, взял Тлара за руку, и они вдвоём пошли вперёд по той же самой тропинке, которая сначала стала чуть шире, затем обрела серое прочное покрытие, а под конец это покрытие стало пружинить под ногами, словно батут, что затрудняло движение. Идти пришлось недолго, дорожка свернула несколько раз и упёрлась в прочную даже на вид каменную стену, в которой не было ни единой щёлочки, никакого намёка на вход. - Что теперь? – спросил Димка. - Сейчас… - сказал Тлар. – Я попробую… И он размахнулся, чтобы ударить по стене кулаком. - Погоди! – прозвучал голос Борьки. – Ирина и Алькотрис передают тебе вот это! И в этот самый момент в руке Тлара возникло что-то вроде копья с острым широким наконечником. - Возьмитесь за него вдвоём… и ударьте! Сильно, изо всех сил! – продолжал помогать советом Борька. Тлар и Димка встали рядом, перехватив копье так, чтобы ударить, вложив всю свою силу. - Ну, - сказал Димка, когда это им удалось, - командуй! Ты у нас менталист. Тлар застенчиво кивнул и скомандовал: - Приготовились! Давай! Удар получился неожиданно сильным, и по стене зазмеилась трещина. - Давай ещё! – крикнул Димка. – Поддаётся! - Давай! – крикнул Тлар. После второго удара по стене пошло ещё несколько трещин, после третьего из неё стали вываливаться куски. Четвёртый привёл к тому, что в стене появилось длинное продолговатое отверстие. - Получилось! – радостно воскликнул Тлар. - Молодцы! – похвалил Борька. – Идите вперёд. Только копьё не бросайте. Пригодится. Димка перехватил копьё и заглянул в отверстие. Там царила непроглядная тьма, но Тлар вытянул руку вперёд, и в ней вспыхнул крохотный огонёк. - Идём! – сказал он Димке. – Нам нужно торопиться! Димка кивнул и шагнул в отверстие следом за супругом. Под ногами ощущалась твёрдая поверхность, в остальном огонёк лишь слабо разгонял чернильную тьму… и откуда-то рядом раздавался тихий отчаянный детский плач.