***
Я лежал на полу в доме Гакта: накануне мы так натренировались, что, судя по всему, я не смог доползти до кровати. (Ей-Богу, мне кажется, что Гакт решил перед моим отъездом в Канаду и Штаты выжать из меня все соки. На прощание, так сказать.) Я никак не мог вспомнить, почему сплю на полу. Всё тело затекло и болело. — Гуду моринингу, — мурлыкнул надо мной кто-то. Я поднял взгляд и увидел Ю; в руках он держал чашку, от которой шёл многообещающий парок. — С утром, — пробормотал я и сел. С удивлением я обнаружил, что спал одетый. Ю протянул мне чашку. — Согрейся, — сказал он. — Спасибо… А… А почему я сплю на полу? — Ну, ты вчера со словами «идите вы все со своим спортом, я спать» завернулся в плед и уполз в угол. Мы решили тебя не трогать. Гакт с утра отловил меня и велел принести тебе кофе, пока — цитирую — «этот придурок там к хуям не замёрз». Он не в духе сегодня. — Спасибо, — сказал я. — Трогательная забота… А чего не в духе? — А чёрт его знает! На него иногда находит, знаешь ли… Я привык уже. Да, что-то такое я за Гактом замечал. На него, как Ю выразился, находило временами: он погружался в себя, и, если иногда выныривал наружу, то только, чтобы дать какие-то распоряжения или надавать всем по шее — по обстоятельствам. — Значит, на глаза ему лучше не попадаться? — спросил я. — Нет уж, ты попадись, пожалуйста. А то он решит, что я кофе тебе так и не донёс. — Ю рассмеялся. Я улыбнулся в ответ. И тут в зал ввалился Гакт — сверкая очами и бормоча что-то себе под нос. О, это «накатило» я знаю очень хорошо: Руи этим тоже страдает; правда, он на людей не кидается при этом, а Гакту надо посвятить в своё состояние всех вокруг… — Живой? — отрывисто спросил Гакт, мельком взглянув на меня. — Как видишь… — отозвался я. — Окей, — пробормотал Гакт и двинулся к тренажёрам. Мы с Ю понаблюдали за ним какое-то время, а потом пошли восвояси, ибо около Гакта оставаться становилось всё опаснее. Дом Гакта напоминал муравейник: все были чем-то заняты, все работали, возились с чем-то; людей было столько, что я никогда толком не мог понять, сколько их. Иногда Гакт выгонял всех к чертям собачьим и оставался один или с одним-двумя друзьями, но потом всё возвращалось на круги своя… Что-то такое было в этом доме, из-за чего он словно жил своей собственной жизнью. Хотя, может, это просто дизайн интерьера такое впечатление производит, не знаю. В любом случае, дом Гакта был чем-то вроде маленькой вселенной, которая имела свои законы и странности. А центром этой вселенной был, конечно, хозяин дома. Лишних людей ту не было — я точно это знал. Случайно забрести в гости к Гакту невозможно. Каждый, кто приходил сюда, был зачем-то нужен: для работы, для общения, для чего-то ещё… Поскольку Гакт в тот день был не в духе, все на всякий случай ходили на цыпочках и говорили шёпотом. Несмотря на суету, мы с Ю оказались бездельниками и решили позавтракать, для чего отправились на кухню. Заболтались и как-то незаметно перешли на перемывание костей Гакту. — Мао-сама, — сказал Ю, — не с той ноги встал, шипит с утра на всех. Хотя если бы мне Чача всю ночь в ухо храпел, я бы тоже потом не в духе был. Я чуть не поперхнулся. Сразу вспомнился тот злополучный вечер, когда я вернулся за телефоном и застал Чачу… за очень увлекательным занятием. А сегодня ночью, значит, они… И даже не очень это скрывали. — Не знал, что Чача храпит, — пробормотал я, не зная, что ещё сказать. — Ну, не храпит, сопит… — отозвался Ю. — Ты откуда знаешь? — не удержался я. — Гакт жаловался. Давно ещё. — Он что, всё тебе рассказывает? — удивился я. — Ну, да… Что, вот прям всё? И про Париж? Я молчал, смутившись. Ю, видимо, почувствовал, что ляпнул что-то не то и влез куда-то не туда, и заметно занервничал. — Извини, — сказал он. — Всё нормально, — ответил я, проглотив подступивший к горлу комок. Но ситуацию надо было прояснить до конца, и я спросил: — А с Чачей у них?.. — Закончить фразу я был не в силах. Ю пожал плечами. — Хер их знает, — сказал он. — Они столько раз сходились и расходились, что я уже перестал обращать на это внимание. У них всё очень сложно, а меня они используют в качестве громоотвода. — Громоотвода? — Ну, такой шпиль на зданиях… от грозы… — А, понял… Теперь ясно, почему ты всё знаешь… — Ну да. Я мог бы много чего рассказать. — Он помолчал, о чём-то думая. — Но мне кажется, тебе… неприятно было бы… Я прошу прощения, что лезу не в своё дело… — Всё в порядке, — соврал я. — Я был бы признателен, если бы ты рассказал мне что-нибудь, чтобы я мог понять, что между ними происходит. Мы обменялись ещё несколькими репликами примерно такого же содержания… (Господи, какие реверансы-то! Я последний раз такой вежливый японский слышал, когда на первую работу здесь устраивался.) — Ну… — Ю подумал немного. — Они уже очень давно знакомы, понимаешь? — Я кивнул, и Ю продолжал: — Гакт тогда ещё только-только сольную карьеру начал. Он был совсем один, можно сказать. Ну, не буквально, конечно, но всё-таки. И он почти никому не был нужен… Потому что… Ну…без Malice Mizer он, все думали, ничего не стоит. Он, конечно, никогда не сознается, но я-то знаю, как ему было плохо. В общем, он был совсем один, можно сказать. И вдруг — Чача, весь такой красивый и обаятельный. К тому же, он как-то сразу… поверил ему, что ли… И они очень быстро сработались и вообще… Ну, и… Гакт ходил за ним, как привязанный. Чача старательно делал вид, что не понимает, в чём тут дело, но Гакт его так обхаживал, что это уже всем было заметно. Мы даже ставки делали… Правда, когда Гакт об этом узнал… Но это неважно. В конце концов, Чача сдался. То ли потому, что Гакт ему нравился, то ли потому, что Гакту проще дать, чем объяснить, почему ты его не хочешь. Короче, все были счастливы какое-то время. Но… Он же не может долго на чём-то одном сосредоточиться. В таких делах тоже. В один прекрасный день Гакт опять в кого-то влюбился, и… Чача ревновал, показательно рыдал, порывался поцарапать Гакту лицо — в общем, полный… Гакт потом долго ползал у него в ногах и просил прощения, Чача смилостивился — до следующего гактовского похода налево. И так раз восемь или десять. — Ю помолчал немного, а потом сказал, старательно не глядя мне в лицо: — Извини, тебе, наверное, неприятно. Но ты же сам сказал, что хочешь знать… К тому же, непохоже, что сейчас они в очередной раз сошлись. Просто… Ну, не любит он спать один… Извини. Наверное, это уже лишнее. Прости. Почему он всё время извиняется и боится, что мне неприятно?! Неужели по мне так заметно?.. Я молча кивнул в ответ на его извинения. Что я должен был ему сказать? Мне не хотелось знать, чем Гакт занимается с Чачей… Но я же уже узнал! Мне стало тоскливо. Неприятно засосало под ложечкой. — В Гакта все влюбляются, — сказал вдруг Ю. — Это неизбежно. Он как свеча, на которую летят мотыльки. Что на это ответить, я не знал и молча кивнул. Ю был прав: я летел на Гакта, как мотылёк на огонь. И мне было очень больно…4
27 августа 2016 г. в 20:38
Мне снился странный сон. Будто бы я пришёл в дом Гакта. Дом был абсолютно пуст и тёмен, коридоры оказались неправдоподобно длинными и мрачными, как в фильме ужасов. Никого не встретив, я прошёл в спальню — там было темно, но я видел происходящее довольно отчётливо. Освещение в комнате напоминало старый порнофильм: чёрно-белая грязная фактура, сажа и мел. Сквозь угольную темень я видел Гакта: он занимался любовью с незнакомой мне женщиной. Из-за странного света её лицо казалось плоским, а тёмные волосы — чёрным провалом. Её длинные, неправдоподобно тонкие пальцы с длинными узкими ногтями впивались в плечи Гакта, и тонкая струйка крови, казавшейся чёрной, стекала по его белой спине. Занимаясь любовью, они не производили ни единого звука. Это был молчаливый танец с непонятным ритмом и рисунком. Чёрно-белые тела двигались и переплетались. Я смотрел на них, как заворожённый. Звенящая тишина и темнота, белые, видимые как сквозь туман, тела — всё это создавало прекрасную сюрреалистическую картину.
…это было похоже на сотворение мира. — С этой мыслью я проснулся.