***
Я в гостиничном номере, довольно уютном и милом. Это уже не та гостиница, где мы останавливались с Fade. Я выбрал её, потому что её не выбрал Руи… Передо мной — длинные белые ноги с круглыми аккуратными коленками. Гладкие, стройные и белые. Их обладательница, облачённая только в мою рубашку, стоит передо мной, утопая ногами по щиколотку в ворсе ковра, и что-то мне рассказывает о студенческой жизни. Под рубашкой у нее ничего, и когда она взмахивает руками, край приподнимается, демонстрируя то, что я опробовал минут пять назад. Девушка очень милая, у неё приятный голос и очаровательная улыбка. Только я не имею представления, как её зовут. Но, готов спорить, она моего имени тоже не помнит. Но она красивая, и, лишь её увидев, я вдруг вспомнил, что у меня давно не было секса. И я сейчас именно про секс, а не про очередную попытку сломать себе жизнь. Мы встретились с ней в баре, и всего за пару коктейлей очень подружились. Теперь мы проводили время — весьма приятно — у меня в номере. — Ты жил в Японии? — спросила она вдруг, прервав свой рассказ. — Правда? — Правда, — ответил я, улыбаясь. — Ты раз десять уже спрашивала. — Все лгут, — заявила она. — Скажи что-нибудь по-японски. — Anata wa totemo kirei desu. — Что это значит? — Это переводится как «если говорить о тебе, ты очень красивая есть». — А по-английски? — Улыбка стала ещё шире и очаровательнее. — Ты очень красивая, — охотно пояснил я. Девица прыснула и уселась на пол, вытянув ножки. Я вдруг обратил внимание, что у неё очень тонкие лодыжки. («Как у Гакта», — подумал я. Вот пожалуйста. Я снял одну из самых шикарных девиц на Манхеттене, а думаю про Гакта и его тощие лодыжки! «Чувак, да ты болен», — сказал я себе.) — Иди сюда, — сказала она, укладываясь на ковёр. Я опустился рядом и сжал её в объятиях. Да, она была хороша. Красивое тело, полные чувственные губы, блестящие, как у модели в рекламе шампуня, волосы, гладкая белая кожа. Она была хороша и — совершенно не имела стыда. Это было то, в чём я больше всего нуждался в тот момент. Хороший секс и никаких обязательств, никаких пламенных речей и взаимных обид. Я отогнал от себя неприятные мысли и принялся стаскивать с девицы рубашку… Как только мы оторвались друг от друга, у меня зазвонил телефон. Проклиная звонившего, я потянулся за джинсами и извлёк из кармана мобильник. Звонил Гакт. Как знал прям, чёрт его побери. — Да? — сказал я в трубку. — Hi. Ты когда возвращаешься? Работать надо. — Гакт говорил весело и спокойно. — Скоро уже, — ответил я. — Я же тебе писал. — Да? Странно… Я не получал. Как у тебя дела? Пока мы вели милую светскую беседу, моя девица старательно одевалась, по её лицу было видно, что ей обидно, что я отвлёкся от неё. Но свернуть разговор я не мог — я слишком долго ждал его звонка. Разговор закончил Гакт: сослался на дела, попрощался и повесил трубку, не дождавшись ответного «пока». — Это твоя девушка? — спросила девица без тени ревности, но с искренним любопытством. — Нет. Это мой босс. — Я невольно рассмеялся. — О. Он строгий? — Девица вздёрнула бровь и перестала одеваться. — Очень. Извини, что я так долго с ним болтал. Я подошёл к ней, сгрёб в охапку и потащил в кровать. В конце концов, нельзя же оставлять девушку без внимания. Девица для проформы попыталась вырваться, но кончилось это жаркими поцелуями и крепкими объятиями. Она была ненасытна; я старался от неё не отставать.9
27 августа 2016 г. в 20:45
Проснулся я с жутким похмельем. Открыв глаза, я увидел, что рядом лежит Руи — одетый, пьяный и похмельный в той же степени, что и я. Самым отвратительным было то, что я помнил всё, что мы друг другу наговорили накануне. И хорошо, что сегодня нет выступления… Не представляю, как бы я пел в таком состоянии… Даже встать оказалось непросто.
Остальные участники Fade встретили нас гоготом и стандартными для таких ситуаций шутками. Мы вяло отмахивались. Только к вечеру я начал чувствовать себя человеком. Руи, пожалуй, тоже. Я, конечно, не стал ему больше ничего говорить: интуиция подсказывала мне, что любая попытка прояснить отношения или хотя бы извиниться за вчерашнее кончится крупной ссорой. Всё-таки мне бы не хотелось похерить нашу дружбу. Думаю, что Руи думал так же. Ох, как мне хотелось бы вернуть то время, когда между нами не стоял Гакт или кто-либо ещё. А что теперь?.. Мы старательно делали вид, что ничего не произошло, но я чувствовал, что всё у нас не так гладко, как хотелось бы. Мы столько лет были друзьями, а теперь наша дружба шла ко дну, как дырявая лодка. Мы всегда поддерживали друг друга, он был одним из моих самых близких друзей — не только в Японии, но и вообще.
Все, конечно, знают, что Руи принёс кассету Fade в бар, где я работал, из-за чего я и остался в Японии. Это известная история. Я об этом говорил в интервью — все в курсе, короче. Но чего нет в профайлах и интервью, так это того, в каком дерьме я был по уши тогда. Все мои мечты рушились, мне оставалось только собрать свой тощий чемодан и вернуться в Штаты, поджав хвост и задыхаясь от стыда и осознания себя полным лузером. И вполне вероятно, что чемодан пришлось бы продать вместе с его содержимым, чтобы купить билет домой. В общем, полная задница. Поэтому я был счастлив возможности наконец-то петь в группе, а не болтаться, как говно в проруби. Только не надо думать, что он меня спас. Конечно, я был благодарен за это, но у него положение тоже было, знаете… Группа без вокалиста, можно сказать, вот он меня и прихватил. В общем, нам повезло. Я же не знал, что так получится! Кто его просил в меня влюбляться?! Я и не знал, что он… по мальчикам.
После выступления мы с Руи остались в Штатах на неделю и за это время виделись раза два. Говорить спокойно мы могли только о работе. Обычно между нами висела тягостная противная тишина. Наверное, мы уже никогда не сможем общаться, как раньше. А?
Помимо прорех в нашей дружбе с Руи меня мучило ещё и то, что Гакт так и не давал о себе знать. Я не выдержал и послал ему письмо с банальным «как дела?» и предупреждением, что задержусь в Америке. Ответа не последовало. Ни через час, ни через два дня, ни вообще. Конечно, я понимал, что он может быть занят, что ему некогда даже прочитать письмо и нет никакого смысла нажимать клавишу F5 каждые тридцать секунд. Ему же так много пишут! И у него такой сумасшедший график! Конечно-конечно, я же всё понимаю. Но, чёрт его побери, это же элементарная вежливость!