Скажи мне "нет"

      Проснувшись, я довольно долго лежал, бессмысленно глядя в потолок. Голова была пуста до звона в ушах. Ни мыслей, ни даже чувств. Тело ощущалось чужим, отдельным от меня. Не знаю, сколько я пролежал так. В реальность меня вернула неприятная ноющая боль во всем теле. Осознание произошедшего приходило медленно, как постепенно вспоминаются подробности ночного кошмара. Перед внутренним взором то и дело вспыхивали, отзываясь дрожью во всем теле, обрывки нашей бурной ночи. «Ты такой тесный, Джон...» О боже... Это, наверное, было самое тягостное пробуждение в моей жизни. Я пошевелился, попытавшись встать, мучительно застонал. Гакт пробормотал что-то ласково-успокаивающее, прижал меня к себе. Я закрыл глаза и задремал. Меня успокаивало то, что он был рядом. Все еще. Вот так бы... навсегда. Эта мысль разбудила меня. Я невольно дернулся, и Гакт посмотрел на меня.       - Спи, - улыбнулся он. - Еще ночь.       Гакт был единственным человеком, кто мог в этом склепе без окон определить время суток, не прибегая к помощи техники, и я ему поверил. Но заснуть я не мог. Я довольно долго лежал, закрыв глаза и уткнувшись носом в его плечо. Мне было неправдоподобно хорошо. Хотя у меня и ныло все тело, а голова просто раскалывалась на части. Вопросы типа «а что теперь?» меня не волновали. Я просто не был способен к анализу ситуации и вопросам... Кто в такие моменты, вообще, о чем-то думает? Я осторожно коснулся губами его плеча. Почувствовав прикосновение, он крепко обнял меня и нашел губами мои губы.       - Не спится? - спросил он, нависая надо мной и как-то странно улыбаясь.       В полумраке я не видел толком выражения его лица, но эту улыбку я никогда не забуду.       - Не спится, - ответил я.       Гакт шумно вздохнул и наклонился ко мне. Улыбка не сходила с его лица. Он коротко поцеловал меня в губы и шею. Потом улегся, положив голову мне на грудь. Я зарылся пальцами в его волосы.       - Гаку... - шепнул я, сам себя не слыша.       - Я сплю, - отозвался он, не меняя положения. - Утром поговорим.       Я вдруг почувствовал, что меня одолевает сон. Глаза сами собой закрылись. Гакт спал у меня на груди, как котенок. Когда — уже утром — я проснулся окончательно, его не было...       Кое-как шевелясь, то и дело кряхтя от боли во всем теле, я вылез из кровати. Следов вчерашнего разврата видно не было. Я кое-как добрался до душа. Стоя под тугими струями воды, я пытался привести мысли в порядок и осознать происходящее. Вот теперь меня начали грызть вопросы и сомнения. Если бы, проснувшись, я увидел Гакта рядом, все было бы ясно и однозначно — так я думал. Но раз его не было...       Вода нещадно хлестала меня по саднящей спине. Бедра, плечи, руки и шея были исцарапаны и искусаны. Я даже не пытался думать, как я в таком виде выйду на сцену. И — черт побери! - завтра концерт Fade аж в Хиросиме, и мне надо быть в форме, а я даже шевелюсь с трудом. Я попробовал пропеть одну фразу, но голос не слушался, хрипел и был еле слышен. Меня начинало мутить от похмелья, голова налилась свинцом; снова замелькали обрывки вчерашнего, отдаваясь в теле холодной дрожью.       Выйдя из душа, я чувствовал себя немного лучше, хотя полностью прийти в норму мне не удалось. Дом был пуст. Ни пьяных тел, ни — тем более — трезвых. Я завернул было на кухню, но мысль о еде вызвала новый приступ тошноты. Я отправился на поиски Гакта. Обнаружил я его в студии. Он сидел на диване, мельком просматривая какие-то бумаги — наброски песен, насколько я смог разглядеть. При моем появлении он вскинул голову и прямо и спокойно посмотрел мне в глаза. Он был без линз. Первый раз на моей памяти. Впервые за все время нашего знакомства я видел его глаза — без цветных линз или темных очков. С минуту мы смотрели друг на друга. Еще миг — и... Его лицо в моих ладонях, поцелуи, пылкий, сбивчивый шепот... И вдруг он уперся ладонями в мои плечи и мягко отстранил меня.       - Джон... - сказал он.       В его голосе слышалась какая-то невыносимая, нечеловеческая усталость, точно само мое имя причиняло ему боль. Я уже открыл было рот, чтобы спросить: «что?», но он опередил меня:       - Тебе лучше уйти.       Я готов был ко всему. Ну, мне так казалось. Ко всему. Но не к этому нервному и сдавленному «тебе лучше уйти». Я кинул на него потерянный взгляд. «Может, я ослышался?..»       - Не смотри на меня так, - пробормотал он, нервно кусая губы. - Джон... Я... Слушай... - Он плюхнулся на диван и судорожно провел рукой по лицу. - Ненавижу такие разговоры.       Я промолчал. Меня такие разговоры тоже в восторг не приводят, честно говоря. Сколько посуды было у меня дома перебито истеричными дамочками... Самое противное, что в такие моменты ты всегда знаешь, что сейчас услышишь. Я просто ждал, когда на меня выльется поток объяснений и оправданий. От обыденности ситуации легче не становилось.       - Ты хоть понимаешь... - заговорил Гакт после некоторого молчания. - Ты хоть понимаешь, с кем связался? Не смей меня перебивать! Я сам собьюсь. Джон, я... - Он вскочил и заходил по студии, как пантера по клетке. Потом повернулся ко мне: - Джон, я — чудовище. Я ломаю все, к чему прикасаюсь. Но я не хочу сломать тебя. Потому что ты мне дорог.       Он оборвал свою речь и посмотрел на меня. Наверное, он ждал ответа. Но я понятия не имел, что говорить. Гакт как-то странно взглянул на меня. Это был взгляд человека, который давно все решил и которому это решение не нравилось, хоть и выглядит единственно верным. Тогда я, конечно, смысла этого выражения не понимал. Только потом, возвращаясь мысленно к той минуте, я осознал, что должен был понять: это конец. -       Я люблю тебя, - глухим еле слышным голосом сказал он.       - Га...       Он нетерпеливо махнул рукой.       - Я люблю тебя, - повторил он уже более твердо. - С самой первой встречи. Джон, я... Ты себе даже представить не можешь, как мне тяжело было все это время! Потому что... Потому что я не могу!       - Nonsense,* - пробормотал я.       Он замотал головой.       - Вовсе нет. Послушай. Раз я говорю — так и есть. Ты меня с ума сводишь. Всегда сводил. И чем дальше, тем больше. И я с самого начала знал, что ничем хорошим это не кончится. О, я много об этом думал. К тому же, я видел, что ты ко мне неровно дышишь... - Он помолчал, будто обдумывая свои слова, и продолжил: - В Париже ты меня отшил. Что ж... Я ушел, потому что в противном случае я бы все равно своего добился, но едва ли ты был бы в восторге от этого. И после сегодняшней ночи я думаю, что это было правильно. Да! Я бродил по городу и думал... Видишь ли, если бы я... решил быть с тобой, то... Я в жизни никого так не любил, как тебя. Именно поэтому я... нам нельзя быть вместе.       - Какого хрена! - вскричал я, от волнения переходя на английский. - Ты сам себя слышишь?! «Я люблю тебя, поэтому нам нельзя быть вместе». Ты что, идиот?! Что это чушь?! Если бы ты сказал, что я тебе не нужен, что... Короче, если бы ты меня просто послал куда подальше... Но так... Это бред какой-то!       - Я был бы рад, если бы все было так просто. Когда я думал о тебе, о нас, о том, что мы могли бы быть вместе, я всегда возвращался к одному и тому же: я бы никогда ни на шаг не отпустил бы тебя от себя. Я бы все сделал, чтобы ты всегда был рядом. Всегда. Постоянно. Каждый день и ночь... Если бы мне для этого пришлось замутить еще с десяток сайд-проектов или даже развалить Fade, я бы на это пошел. О, я бы ни перед чем не остановился!       - Ты что, совсем ненормальный?! - вырвалось у меня.       - Ты себе даже не представляешь... - ответил он. - Я бы это сделал. И ты бы меня никогда не простил... Да и без этого. Ты — не такой человек, чтобы зависеть от кого-то. Тебе нужна свобода, свежий воздух. Ты бы никогда не смог жить в тени кого-то. Как бы сильно ни любил. Я бы держал тебя при себе, ни на шаг не отпуская... Однажды ты бы меня возненавидел, но было бы поздно. - Его голос звучал так, словно он рассказывал историю, поучительную и мудрую. А я — глупый мальчишка, которого надо учить жизни. Гакт, наверное, все эти два года, что мы знакомы, готовил свою речь. Он помолчал немного, перевел дух и продолжил: - Я бы сломал тебе жизнь, Джон. Ты помнишь, тогда, когда мне было плохо... Ты спросил, не надо ли тебе остаться со мной. Ты действительно был готов забить на важный для твоей группы тур, чтобы подержать меня за руку? Я же знаю, что — да. Уж извини за прямоту, но ты ведешь себя, как подросток. У тебя все на лице написано.       Он умолк. Я обессиленно вздохнул и сел на диван рядом с ним. Сидеть было не лучшей идеей, но стоять у меня не было сил.       - Я ранен в мозг,* - пробормотал я, глядя в пол. - Ты не можешь так поступить со мной...       Я судорожно провел рукой по волосам и лицу, пытаясь прийти в себя. Слова Гакта больно меня ранили. Самым ужасным было то, что я понимал каким-то шестым (восьмым, десятым) чувством: он прав. Вся моя душа восставала против этого, но его правоты это ничуть не умаляло. Все его доводы были нелогичны, нелепы, и в то же время он говорил то, что думал и знал, в чем был уверен, и можно было не сомневаться, что все было бы именно так, как он описывал. Ерунда какая-то получалась: он, можно сказать, попользовался мной и бросил, но в то же время выходило, что он чуть не облагодетельствовал меня!       - Ты не можешь просто послать меня, - выдавил я. - Это подло. - Я судорожно вдохнул, пытаясь придти в себя, и продолжил: - Развлекся разок и все? Так? Это нечестно, тебе не кажется? С моим мнением ты не хочешь считаться?       - Ради бога, Джон! Если бы я хотел просто поразвлечься, я бы не стал заморачиваться с группой, - ответил он с ехидной улыбкой. - Что касается мнений... Я все сказал.       - И на том спасибо. Все равно ты не можешь так поступить...       - Могу. Подло, да. Я говорил уже, что я чудовище. - Он помолчал. - Джон... Я столько времени сдерживался... Так ревновал, злился, грыз себя... Лучше нам больше не видеться. Хотя больше всего мне сейчас хочется повалить тебя на этот диван и... Но после того, что было ночью... Я так хотел тебя, что голову потерял. В другой раз мне так башню снести может, что ты не отделаешься обмороком. Что тогда, Джон? Я буду сдирать с тебя кожу, а ты даже не попросишь быть понежнее? Ты же не выдержишь... меня.       Он вдруг резко притянул меня к себе, обхватил руками и поцеловал. Его рука сжала мое горло.       - Я мог бы свернуть тебе шею, как цыпленку, что, конечно, было бы весьма иронично в контексте распада группы...       Я только покорно замер в ожидании. После упоминания дивана я несколько потерял нить его рассуждений. Он отпустил меня и снова заходил по комнате.       - Когда ты застукал нас с Чачей, я думал: все, теперь ты будешь думать, что я с ним... Ну, и, может, забудешь меня уже. Так было бы лучше всего. Не знаю, кстати, что тебе Ю наплел — он слишком много манги для девочек читает, по-моему, - но мы уже очень давно не вместе, с этим покончено. Так вот. Вообще-то, почти получилось, но... Я не мог без тебя. Ходил за тобой, ревновал, бесился, нарвался на твоего бой-френда. Он обещал мне ноги переломать, если еще раз меня у твоего дома увидит. Он что, совсем без мозгов?       Я невольно усмехнулся, представив себе, как Руи угрожает Гакту и как Гакт фигеет от такого поворота событий.       - Он из тех людей, кого лучше не сердить, - сказал я. - И — откровенность за откровенность — он уже не мой бой-френд, мы разошлись незадолго до твоей пьяной выходки в баре.       - Этого я не знал. Я думал, вы все еще вместе. В баре? А, да... Слушай, я тогда сказал... Я, конечно, уже извинялся, но... Я бы никогда такого не сказал, будь я в твердом уме и трезвой памяти! Я увидел вас и... В общем, это была глупая пьяная выходка. Я бы в жизни так тебя не оскорбил! Да и бывший твой — неплохой парень, если подумать... В общем, я снова хочу извиниться.       Я только сдержанно кивнул. Мне вдруг вспомнилось: «Почему ты не идешь за ним? Ты такой тупой». Руи понял, я — нет. Мне даже в голову не пришло.       - Тебя нельзя не любить, - сказал вдруг Гакт. - Ты как самый большой в мире щенок. Сомнительный комплимент, наверное, но я не знаю, как еще сказать. Но, Джон, я тебе не нужен. Тебе нужен кто-то, кто будет заботиться о тебе, чесать за ухом, давать выспаться... - Он усмехнулся. - Это все не про меня. Я не умею быть бой-френдом. Я буду держать тебя на привязи, а тебе это не нужно.       Он замолчал и сжал плотно губы. Наверное, он считал, что сказал достаточно. Нам нельзя быть вместе. Он может мне навредить. Он мне не подходит.       - Трус! - вылетело из меня. - Ты просто боишься! Говоришь, что любишь, и тут же отшиваешь меня! Я буду ненавидеть тебя, если останусь с тобой? А сейчас, после всего, что ты мне наговорил, что я, по-твоему, должен чувствовать? Если бы ты любил меня, ты бы все сделал, чтобы быть со мной. А если опасаешься чего-то, мог бы приложить немного усилий и измениться.       - Да, я трус, - ответил он спокойно. - Я боюсь за тебя. Джон... - Он взял меня за руки. - Вот с этим ты что будешь делать?       Я посмотрел на свои запястья. Следы от веревки даже не думали исчезать. Вид был не самый лучший.       - Ты же знаешь, - продолжал он, - что я прав. Мне плевать, если это трусость или подлость. Потому что подчас, когда любишь кого-то, надо найти в себе силы отказаться от него. Я никогда себе не прощу вчерашнего... Лучше ты будешь меня ненавидеть сейчас, чем потом, когда уже ничего нельзя будет исправить. И если я вчера не смог устоять перед искушением... Когда Ю полез к тебе... Я просто взбесился! И... Короче, больше я себе таких вспышек не позволю. Потому что ты мне дорог. Потому что теперь я точно знаю, чем это кончается. А отказать ты бы мне не смог, сам знаешь. Не возражай.       Черт, как все паршиво выходит... Я с силой сжал его руки. Прижался к ним лицом.       - Гаку... Пожалуйста... Мне все равно... даже если... Гаку...       Он колебался. Его уверенность в собственной правоте пошатнулась. Я видел, что он хочет забрать все свои слова обратно. Но вот он высвободил руки.       - Нет...