Лабиринты ума: Яд памяти

Пять часов утра — это переменное время суток. Кажется, что за окном все еще господствует тихая, прохладная ночь, убаюкивающая большой шумный город. Но того темно-синего неба уже и не видно, будто художник своей кистью высветлил его тон. Наступает то непонятное, сумбурное время, когда вроде бы и ночь еще, да и утро уже на подходе. Такое время и замерло в центральном районе , довольно шумном и плотно населенном. Но сейчас там было на удивление тихо, будто кто-то поставил суматошную кипящую жизнь на паузу. По широким пустынным, освещенным фонарями улицам, свободно разгуливал небольшой по-осеннему прохладный ветер, который разносил пожухлые листья ясеней, вместе с их дивным ароматом. Ветки старых скрученных деревьев медленно колыхались, пугая своими страшными тенями... Именно в такое время суток простому студенту Кире Изуру не спалось. Он, поджав острые колени к груди, сидел на стуле в светлой просторной кухне, в которой царил свежий запах палой листвы, проникающий из открытого настежь окна и кофе со сливками. От чашки тонкой струйкой разносился пар, о который грел руки блондин, прикрыв от наслаждения голубые, как ясное небо глаза. Все то время, что он успел поспать, Кире снова приснились кошмары. Точнее только один образ до боли знакомого человека, которого он раньше безудержно любил, а возможно любит до сих пор. Короткие белоснежные волосы и ресницы, очень бледная мягкая кожа, ярко-голубые, словно огоньки, глаза и широкая злорадная улыбка, заставляющая только при одном взгляде на нее нервно дрожать. Этот мужчина всем своим видом напоминал огромную холодную змею, лишенную эмоций и чувств. По крайней мере, Изуру так казалось... Парень потер глаза, под которыми синели мешки от недостатка сна и отдыха, развеивая образ Ичимару. В соседней комнате слышалось тихое размеренное дыхания Роуза, уснувшего всего несколько часов назад. Изуру едва заметно улыбнулся, вспоминая, как этой ночью Оторибаши нежно убаюкивал проснувшегося студента от очередного кошмара, прижимаясь своим теплым телом. Зажмурив и резко открыв глаза, Кира с ужасом взглянул на дверной проход. Парень в страхе замер: - Гин?! Встревоженный взгляд блондина устремился на дверь, что была открыта. Перед его глазами снова стоял Гин с привычной широкой улыбкой. - Изуру, мой Изуру... - Ты?! Снова ты?! Сколько можно! Оставь меня в покое!!! Ты нереальный!!! Ты мертв!!! - Кира истерически кричал, прижимая ладони к ушам. «Я слышу его? Я точно схожу с ума!» - промелькнула свежая мысль в его голове. Попятившись, на сколько это возможно в сидячем положении, студент упал на пол вместе со стулом. Приподнявшись на тонких острых локтях, Изуру принялся ползти от видения, задевая по пути стоящую рядом гитару. Та с гулом упала . - Исчезни! Я живу реальной жизнью! Я не вернусь к тебе! Никогда... - в квартире снова послышался хриплый крик и тяжелые всхлипы. - Ты врешь, Изуру... Врешь сам себе... Хрупкое тело парня уперлось в стену, дальше он ползти не мог. Тонкие его руки нервозно дрожали, прикрывая заплаканное лицо. - Нет!!! Нет... Уйди! Я не хочу тебя видеть! - Кира не мог успокоится, он все видел своего мертвого любовника прямо перед собой. Заметив краем глаза на столе нож для шинкования в голове блондина пронеслась неясная странная мысль. «А что, если боль выведет меня из этого сознания?» Жалкая попытка … Попытка избежать эти видения... Получится ли? Изуру быстро схватил нож, боясь, что вдруг передумает. Взглянув на широкое металлическое лезвие, Кира увидел отражения своих голубых наполненных страхом и слез глаз. Закусив губу, он резко вонзил острие в в запястье. Боль... Резкая и колкая, она разносила мурашки по телу. Боль... И алая кровь, льющаяся без остановки... Она приковала взгляд студента, заставляя его туманное сознание забыть о страхе. В комнату быстро вбежал Роуз, завлеченный криками Изуру. Длинные кучерявые медовые волосы были растрепаны, сонные шоколадно-карие глаза застыли в неимоверном шоке. - Изуру?! Нет! Что ты делаешь?! - Роуз опрометью бросился к блондину, спотыкаясь на бегу о гитару. Кира же сидел неподвижно, прижавшись худым хрупким тельцем к светло-оливковой стене. Чуть склонив голову на бок, он устремил взгляд отрешенных, хрустально-пустых глаз на дверной проем. На бледном лице застыла холодная гримаса ужаса и боли вместе с небольшими каплями алой крови. Эта же кровь окропила мягкий серый свитер и лезвие ножа, который держал студент в правой руке. До ужаса перепуганный таким поведением своего любимого, художник медленно, стараясь не спугнуть Киру, присел. Потянувшись к его руке, Роуз положил свою ладонь на его. Нож сам вылетел из руки Изуру, просто выскользнул. Оторибаши облегченно вздохнул: на одну проблему меньше. Но он все еще находился в панике. Вздохнув полной грудью Роуз попытался успокоиться. Но мозг отказывался работать, в голове будто туман. И мелькают, словно сигнальные огни, мысли. Одна за другой. Роджиро сжал кулаки. До побеления костяшек. Пытаясь мысленно собраться, он напряженно вспоминал, где находится его домашняя аптечка. Встав, он быстрыми шагами направился к кухонному шкафу. Порывшись в маленьком ящике, блондин все же отрыл несколько упаковок бинтов. Быстро перебинтовав раненого, Роуз взял телефон и быстро набрал номер. - Алло, Унохана - сан?! Мне нужна твоя помощь медика, - торопливо начал мужчина, едва только послышался женский голос в трубке. - Что случилось, Роуз?! - встревоженно спросила Рецу. - Приезжай скорее, адрес мой знаешь?! - Уже еду. Положив трубку, Оторибаши обреченно вздохнул: давно пора было это сделать. Он медленно подошел к Кире. Тот все еще отрешенно смотрел в пол, прижимая к груди поврежденную руку. - Изуру, что мне с тобой делать?! - Роуз осторожно поднял парня за талию. - Роуз...Это правда... правда...ты? - прошептал студент, с трудом пронося слова. В ответ мужчина только слегка коснулся губами его лба, и взяв Киру на руки, отнес на кровать, где тот дожидался приезда медика. Не прошло и десяти минут, как на пороге появилась женщина, на вид лет тридцати с длинной толстой черной косой, среднего роста с довольно округлыми женственными формами. Синеглазая брюнетка была в белом медицинском халате и с маленькой аптечкой. Позади Рецу стояла высокая стройная медсестра с короткими высветленными волосами. «Кажется, ее зовут Исане» - вспомнил Роуз, пропуская дам в квартиру. Унохана без лишних слов проследовала за своим давним приятелем в спальню. Пробираясь сквозь завалы кисточек, красок, палитр, бумаги и прочего художественного хламья, Рецу остановилась возле этюдника на котором стоял портрет Изуру. Повернувшись влево, девушка сразу заметила парня, скорчившегося в позе эмбриона на двуспальной кровати с перебинтованной рукой. - Роуз, что с ним? - тихо спросила брюнетка, стараясь не разбудить Киру. - Попытка суицида... - ответил он. - Давно он этим страдает?! Точнее, что его на это с подвигло? - тонкая черная бровь вопросительно изогнулась. Оторибаши тяжело вздохнул, сползая по стене на пол. Сейчас художник попросту не мог держать себя в руках. Отчаяние замерло в его теплых добродушных глазах; он не мог поверить в происходящее. Его Изуру, его любимый, всего полчаса назад чуть было не попрощался с этим светом. - В последнее время ему виделся призрак его погибшего...друга... Он стал отгораживаться, замыкаться... Бывало, что у него возникали вспышки этих самых видений по нескольку раз на день. Я думал, что это всего лишь стресс, но... - Как ты мог допустить такое состояние? Уже при первых вспышках его нужно было везти в больницу, - уже громче сказала Унохана, строго поглядывая на давнего приятеля. - Чтобы его упекли в психушку с шизофренией? - Сейчас эта и вправду шизофрения, по крайней мере все признаки на лицо. Возьми хотя бы его положение сейчас. Мы забираем его, - с нотками металла в голосе произнесла Рецу, жестом показывая Исане на парня. Медсестра тут же подошла к Кире. Открыв маленький ящичек, что она несла в руках, Катецу достала ампулу и шприц с иглой. Быстро вколов снотворное, она обратилась в Роузу: - Не дотащите ли вы его до кареты скорой помощи? - А, да, конечно, - с этими словами Оторибаши подошел к кровати. Взяв парня на руки, Роуз поплелся за Уноханой. Буквально через пятнадцать минут в городской психиатрической больнице № 12. По светлому освещенному коридору психиатрической больницы №12 вальяжно разгуливал, широко улыбаясь своим маниакальным оскалом, мужчина в белом халате. Глубоко вдыхая запах медикаментов и препаратов, к которому он так давно привык, неестественно бледный главврач, на вид лет сорока трех с выкрашенными синими волосами бесцельно бродил по отделению нейрохирургии. В помещении не было не звука, будто все живое здесь вымерло.. Кажется, таким и должен быть звук больницы. Проходя мимо регистратуры, Маюри остановился возле небольшого письменного стола, за которым сидела медсестра с длинными рыжими волосами стригла ногти пациентке. Сероглазая девушка нежно держала тонкую ручку больной. Та сидела на маленькой кушетке в вычурной позе, подогнув неестественно ноги вследствии кататонического синдрома (восковая гибкость), слегка повернув темноволосую голову вбок и глядя отрешенным взглядом синих померкших глаз в пол. - Доброе утро, Куроцучи — сама, - поприветствовала врача рыжеволосая девушка, ослабив хватку пациентки. - Уже утро? Тогда, доброе, Иноуэ — сан. Как поживает пациентка Кучики? - спокойно ответил Маюри, оглядывая брюнетку. - Вот сейчас закончу с ногтями, пойдем брить голову. Тут Рукия, до сего сидевшая спокойно, даже не двигаясь, резко выхватила свободной рукой ножницы из рук медсестры и молниеносно направила той в глаза. Орихиме едва успела поймать их ладонями почти у самый очей. Стоявший рядом медбрат быстро подбежал к девушке и, скрутив руки пациентке, быстро отвел ее в палату. Куроцучи только недовольно хмыкнул: - Орихиме, позвоните брату этой девушки, назначьте ему прием на три. Мне надо обсудить с ним переход на другие препараты. Лечение инсулином не помогает. - Да, конечно, Куроцучи-сама. Дав указания, доктор все той же неспешной походкой отправился в свой кабинет, вспоминая, что еще не завтракал. Но от таких мыслей его оторвал телефонный звонок. - Да, я слушаю. - Куроцучи - сан? Это Унохана. Вы сейчас у себя в клинике? - раздался женский голос. - Да, конечно. Вас что-то интересует?! - Маюри расплылся в широкой улыбке, большем напоминающей оскал. Ведь его беспокоит сама Рецу! - Я сейчас почти приехала к вам. Примите пациента, одного моего знакомого? По всем признакам у него шизофрения. Нужна ваша помощь. - Да, конечно. Я жду вас в приемной кабинете. Сказать, что Маюри ликовал, значит ничего не сказать. Его просто трясло от этой новости. Надо же, новый пациент, новый объект для исследования! Успех! И правда, через несколько минут на пороге появилась небольшая компания. Впереди шествия была черноволосая женщина в медицинском халате, а рядом с ней стройная беловолосая медсестра. Позади шел Роуз с блондинистым парнем на руках. Компания остановилась возле приемного кабинета. - Роуз, ты с Исане останешься здесь, а я с Кирой пойду к Маюри. Не беспокойся, все будет хорошо, - спокойно ответила женщина, беря под руку уже пришедшего в себя Изуру. - Но я должен присутствовать! - вознегодовал Оторибаши. - Стой здесь, повторяться не буду! - Рецу натянуто улыбнулась, отбивая у всех присутствующих желание спорить. Врач вместе с парнем скрылись за белыми дверьми, оставляя Катецу и Роджиро в коридоре, наполненном могильной тишиной. Блондин тяжело вздохнул, опуская веки и сползая по белой стене. Медовые кудри упали на побледневшее лицо, скрывая нарастающие слезы. Оторибаши прижал к груди колени, понимая, что вот-вот взорвется. Исане села рядом на кушетку, положив тонкие руки на колени. - Не верьте ей, Оторибаши — сан. Унохана — сан врет. Простите меня, но хорошего уже ничего не будет. Если у вашего, эм, друга и вправду шизофрения, то это все... Шизофрения — это психическое расстройство, связанная с распадом мышления и реакций, а также расщепление психики. Это болезнь по сути неизлечима. То, что все привыкли называть лечением просто торможения процессов с помощью препаратов. Но помогает это или нет - никто не знает, ведь мы не можем «заглянуть» к нему в голову. Да, на вид человек становиться спокойным, но он приобретает вид овоща. Полное отсутствие действий снаружи, но что внутри? В голове? Никто не знает, что он чувствует и видит. Даже нейрохирургия, а именно психохирургия, не излечивает, а просто сделает овощем. Простите меня, что говорю вам такое. Просто, я считаю, вы должны знать правду, - тихо сказала Котецу, глядя в пол, - Моя сестра, Кионе, эпилептичка, я знаю, что это такое. - Спасибо, что сказали правду, спасибо, Исане... Оба собеседника замолчали, предаваясь своим мыслям. Но на лице каждого из них отразилась неимоверная боль и отчаяние... Ничего уже не спасет... Через час. Больница № 12. Доктор Маюри, закончив осмотр прибывшего пациента, быстро шел по коридору второго этажа. Резко открыв деревянную дверь с табличкой «Главный врач Куроцучи Маюри», и так же резко захлопывая ее, вошел в кабинет, полностью выкрашенный в белый. За письменным столом с огромной кипой бумаг сидела девушка в коротком белом халате. Закинув ногу за ногу, она, прокручивая в зубах шариковую ручку, увлеченно читала толстую книгу в кожаном переплете с красочным названием «Нейрохирургия». В зеленые, как темная листва деревьев, глаза девушки лезла черная, как смола, челка. На хрупких, только с виду, плечах лежала толстая черная коса, а на вздымающийся объемной груди виднелся бейджик «врач - психиатр Куроцучи Нему». Маюри замер на входе, бросая оценивающий взгляд на свою дочь. «А она уже выросла...» - вдруг подумалось ему. Нему, услышав громкий хлопок двери, быстро повернулась, отрываясь от чтения. - Что -то случилось, Маюри-сама? - холодно осведомилась она, выпрямляя затекшую спину. - Нет времени называть тебя идиоткой, к нам поступил интересный пациент! - провозгласил Куроцучи, не скрывая хищнического интереса в золотистых глазах. Нему недовольно сдвинула брови. Уж очень хорошо она знала своего отца. - Что ты сидишь, дура! Позови Акона! Нам нужно троим кое-что обсудить! - крикнул нейрохирург на врача. - Сию минуту, Маюри-сама. Быстро набрав нужный номер, Куроцучи - младшая взяла трубку стационарного телефона: - Акон — сан? Не могли бы вы подняться в кабинет Куроцучи-сама? У него есть к вам дело. - Да, Нему-сан, я скоро буду. - Ждем вас. Маюри тем временем плюхнулся в свое кресло, подрагивая от переполняющего его чувств: нетерпения и любопытства. Судя по кривой улыбке, больше напоминающий оскал, доктор был явно доволен, и у него в голове уже зрел очередной коварный план. Нему только тяжело вздохнула, ей не нравилось происходящее. Взяв первый попавшийся отчет, она принялась быстро писать, все еще надеясь, что ее отец не планирует ничего гениального. Вдруг прямо перед ее носом упала небольшая голубая папка. - Читай! - раздался мерзкий скрипучий голос. Нему молча принялась читать предложенные документы. В этот момент дверь тихонько приоткрылась, впуская парня в белом медицинском халате. Среднего роста, коротко стриженный брюнет с имплантантами в виде рожек на лбу. Акон, приветствуя коллег, мягко присел на банкетку, приставленную к столу Нему, скрещивая руки на груди. - Теперь когда все в сборе, начнем! - официально начал Маюри, - всего каких-то полчаса назад к нам на скорой сама Унохана доставила пациента... - Студента медицинского университета Киру Изуру, - перебила Нему, читаю вслух досье. - Заткнись идиотка! Так, вот, эм... Он, я полагаю, будет нам очень интересен... - продолжил Куроцучи. - Какой у него диагноз? - спросил Акон, подпирая голову рукой. - Шизофрения. Рекуррентная форма течения, что было подтверждено некоторыми замеченными факторами: бред, изменение сознания, кататонические нарушения. На протяжении болезни были замечены следующие синдромы: аутизм, расщепление, депрессивно -параноидные приступы. Болезнь быстро прогрессирует... - зачитала врач. - Заткнись, Нему! - Шизофрения — слишком скучно! Это же самое частое психическое заболевание. Что здесь интересного? - зевнул Акон. - Самое интересное, что у этого парня нет родственников, которые будут против некой психохирургической операции... - зловеще прошептал Куроцучи, не скрывая оскала. - Я больше на это не пойду, Куроцучи - сан! Мы тогда сильно рисковали! Тем более, лоботомия запрещена! Если кто узнает... - крикнул парень, вскакивая с места. - Тише, в больнице нельзя шуметь, - брюнетка схватила его за руку. - Я не спрашивал, согласен ты или нет. Таким шансом грех не воспользоваться! Две недели на подготовления пациента к операции, - объявил Маюри, меняя тон. - Прошлая операция с Исидой прошла неудачно! Нему только закрыла лицо руками, понимая, что Акон действительно попал. Категорически нельзя говорить ее отцу о промахах и провалах, тем более про Исиду. Да, у Куроцучи тоже есть больные темы, о которых в его присутствии не кто не должен упоминать. - Заткнись, на этот раз все выйдет! Если вышло у Урахары, то и у меня получится! - с этим криком, Маюри, громко хлопая дверью, вышел из кабинета. После ухода главврача в комнате стало пугающе тихо, все будто замерло. Нему, вставая со стула и поправляя короткую форму, направилась к двери. - Уже уходишь? - игриво спросил Акон, пользуясь, тем, что они остались наедине. - Нет, просто дверь хочу закрыть, - девушка повернулась к нему спиной, замыкая на ключ. Вдруг она почувствовала, что ее прижали к двери. Повернувшись, девушка едва не столкнулась лицом к лицу с Аконом, рука которого уже перебралась на токую талию врача. Его горячее дыхание приятно щекотало нежную шею. Вторая рука Акона быстро распутала толстую черную косу. Густые волосы волнами разлились по хрупким плечам. - Нему, наконец мы одни... Разъяренный таким унижением, Маюри быстро шагал по коридору больницы, испепеляя своим тяжелым взглядом все сущее. Но тут его глаза усмотрели дверь в палату. Тихо войдя в комнату, Куроцучи оказался в полумраке и мертвой тишине. Потолок, стены и даже пол были абсолютно белыми. Из мебели стояла всего лишь одна койка, на которой лежал худой темноволосый парень, голова которого была приподнята над подушкой (синдром «воздушная подушка»). Его безразличный отрешенный взгляд темно-синих глаз был устремлен в потрескавшийся потолок. Маюри тишими медленными шагами подошел к кровати и сел рядом. - Как поживаешь, Исида? - шепотом спросил он. Но парень продолжал молча пялиться в потолок, будто врача и близко не было. Куроцучи только улыбнулся, поглаживая парня по голове: - Неправда, Урюу, ты мой самый удачный эксперимент. И самый дорогой для меня... *В кататоническом состоянии шизофреника есть яркий признак - негативизм. Больной с негативизмом обычно не выполняют тех действий, которые им предлагают, или совершают противоположные. Поэтому с пациентами всегда общаются шепотом, т.к. больные всегда слышат странные голоса,которые очень тихие и принуждающие. Именно шепоту они и подчиняются.