И расправляя крылья...

      В машине воцарилась полнейшая тишина: в салон не просачивался ни один отголосок шумного города. Чимин уставился на свои руки, сложенные на коленях. Юнги понимал, что все это слишком для того, кто никогда не в жизни ранее не сталкивался с подобным, но рано или поздно это бы случилось: такова их участь, тех, кто несет это бремя. Юнги повернулся к Чимину и положил свою ладонь ему на плечо.       — Послушай, я знаю, что это тяжело принять, понять и осознать, но такова наша суть, такова моя суть, и ни ты, ни я не можем это изменить. И думаю, тебе будет полезно знать, что те души, которые я собираю, предназначены для того, чтобы переродиться и вновь ступать по этой планете. Так что, те, кого я забираю, находятся в вечном круговороте каких-то, до сих пор непонятных мне, вселенских законов. И будь добр, расслабься, нам еще ехать на ужин с остальными. Ты должен быть в состоянии адекватно принять всю информацию, которую услышишь.       После утешительно-ободрительной речи Шуги они отъехали недалеко и остановились в неприметном дворике, заставленном коробками из-под бытовой техники. Выйдя из машины, Юнги подошел и открыл дверцу со стороны пассажира. Не будь Чимин столь пассивен в данный момент, оценил бы ироничность ситуации. Сама Смерть открывает перед ним дверь и подает руку, чтобы он вышел.       Чимин настолько ушел в себя, что споткнулся на ровном месте, стоило его ноге пересечь периметр машины. Он уже готовился к встрече с грязным скользким асфальтом, но, открыв глаза, встретился лишь с завораживающими черными глазами Юнги. Он держал Пака за плечи, заключив его в крепкие объятия, и неотрывно смотрел на его лицо. Пикантность момента просто зашкаливала, и прежде, чем Юнги поставил Чимина на ровную поверхность, Пак успел отметить, что разница в их росте всего-то несколько сантиметров в пользу Смерти. Нервно кашлянув, Шуга щелкнул пальцами, и машина самостоятельно уехала в неизвестном направлении, а на вопросительный взгляд Пака Юнги ответил, что автомобиль сам доедет до того места, где ему положено быть.       Чимин все еще чувствовал смущение, которое не отпускало его так же, как и Юнги не отпускал его руку. Седоволосый потянул его вглубь двора, подвел к разрисованной граффити стене и сказал Чимину, что ему стоит к ней прикоснуться. Последовав совету старшего, Пак слегка коснулся кирпичной стены и ощутил легкую дрожь.       Вскоре в стене появились похожие на ранее виденные двери лифта, и, не дожидаясь, когда его позовут, Чимин первый шагнул внутрь. Ведь что страшного его могло ожидать там, если рядом стоит сама Смерть и все еще держит его за руку? Как только парни оказались внутри кабины, механический голос сообщил, что на следующем этаже располагается ресторан «Ля-Шер». Из динамиков, прикрепленных к верхним углам, доносилась приятная успокаивающая музыка, которая обычно играет во всех лифтах самых престижных и дорогих отелей.       Однозначно, этот день не перестает Чимина удивлять и восхищать. Прошло минут семь, прежде чем двери лифта открылись и тот же голос обозначил название этажа. Стоило парням переступить порог лифта, как они услышали приятную легкую музыку, которая становилась громче с каждым их шагом. Они прошли в арку и оказались в поистине шикарном ресторане, где уже всюду грациозно передвигались официанты в белых отглаженных до идеала рубашках, черных брюках и фартуках.       Юнги повел Пака дальше к высокому и широкому, во всю стену, окну, около которого уже стоял столик, накрытый на четыре персоны. Юнги подвел к нему Чимина и галантно отодвинул стул, приглашая парня сесть. Такой жест смутил Пака, но и маленькая принцесса внутри безумно радовалась такому отношению. Сам же Юнги сел напротив. Пак повернул голову влево и посмотрел в окно.       Из окна открывался умопомрачительный вид на Эйфелеву башню. Они в Париже. Они и вправду в Париже. Чимин никогда ранее не смел даже мечтать о том, чтобы побывать в подобного рода местах, не говоря уже о других странах в принципе. Такими темпами ему придется завести себе личный дневник с розовыми страницами и записывать туда все события, будто влюбленная школьница. Дух захватывало просто нереально.       Тем временем к их столику подошли еще двое мужчин. Тот, что повыше, был одет так же, как Юнги с Чимином, только на фоне черной рубашки выделялся молочного цвета галстук. Мужчина был весьма высок и смугл, а его белые волосы были уложены в сложную стильную прическу, но особое внимание привлекали его пухлые губы. Он представился как Намджун, оказавшись, по совместительству, Чумой.       Тот, что пониже, имел очень привлекательные черты лица: пухлые розовые губы, сияющие озорством глаза и каштановые волосы. Казалось, вся его прическа выполнена идеально и основательно: волосок к волоску. Чимин сам не понял как озвучил эту мысль вслух, на что незнакомец рассмеялся чистым высоких смехом и, протянув руку, представился Джином. На нем, в отличие от остальных, была бледно-розовая бабочка. Чимину подумалось, что такой человек явно не страдает от тоски, печали и депрессий. Также его умилил тот факт, что Намджун галантно отодвинул стул для Джина и прежде, чем сесть самому, невесомо коснулся его плеча.       Как только все сели за стол, к ним тут же подошел официант с бутылкой вина в руке. Весь его вид говорил о том, что он явно предназначен для обслуживания самых высокопоставленных посетителей. На его левом предплечье висело белоснежное полотенце, а на руках были надеты ослепляющие своей белизной перчатки. Чимин подумал, что сейчас им принесут меню, но, пока официант разливал вино по бокалам, множество других официантов уже выставляли на стол блюда. Как успел заметить Пак, у всех они были абсолютно разные. На тарелке у Чимина оказались бараньи рёбрышки под шафрановым соусом, Юнги достались фуагра из гусиной печени и гарниром, стейк слабой прожарки, на тарелке Намджуна располагался фаршированный карп, а вот тарелка Джина едва ли вмещала в себя все то, что предназначалось ему одному.       Чимин сначала удивился, но вскоре засмеялся вместе со всеми, потому что Джин картинно взмахнул руками и клятвенно обещал закормить Тэхена до смерти, так как тот явно переборщил с ужином, на что Намджун с уверенностью сказал, что Джин все равно все съест и даже попросит добавки. Джин же в свою очередь насупился, забавно надул щеки и сказал, что тогда он станет толстым и некрасивым и Намджун точно бросит его. И все равно в следующее мгновение нетерпеливо набросился на еду, а Намджун, рассмеявшись, лишь сказал, что его партнеру просто в крови было заложено стать Голодом.