Мафия под прикрытием

      Будильник прозвонил ровно в десять. Громкая бодрая мелодия настойчиво пыталась разбудить парня, спящего, уткнувшись лицом в подушку. Влад чуть разомкнул веки, убеждаясь, что назойливая трель не снится ему, с кряхтением повернулся на бок и зарылся с головой в одеяло, пытаясь не обращать на звук внимания и спать дальше. Глаза больше не желали даже приоткрываться, веки словно приварились друг к другу. Но будильник не умолкал, не была в нём заложена функция автоматической остановки, и обозлённому Владу всё же пришлось выползти на свет божий и протянуть руку к ползающему по столику от вибрации мобильному. Парень с силой надавил на центральную кнопку, телефон брякнул и замолчал. Мигом замёрзший без покрывала, невыспавшийся и отчаянно злой, Влад стал раскачиваться из стороны в сторону, стараясь успокоить уже взвинченные нервы. Рукой он потянулся к блокноту, полистал странички, и его тут же подбросило на реактивной тяге. Ну конечно, вот почему проклятая звонилка подняла его в такую рань, надо же ехать в институт, чтобы отвезти Диме фотографию дамы в театральной маске! Влад вскочил и ринулся в ванную, приводить себя в порядок. Торопливо поплескал себе в глаза ледяной водой, чтобы снять сонливость и убрать красноту, почистил зубы, тщательно вытер лицо толстым махровым полотенцем и вернулся в спальню. Вытащил из шкафа футболку, любимую красно-чёрную клетчатую рубашку и джинсы, плюхнулся на кровать и, путаясь в рукавах и штанинах, чертыхаясь и тихо матерясь, принялся натягивать на себя шмотки.       Из квартиры он вылетел через час. Андрея Александровича дома не оказалось, он, наверное, тоже давно уже уехал по каким-то делам, а Владу это было только на руку, никто хоть не пристал с вопросом «А куда это ты, сын, намылился в такую рань? Раньше двенадцати из кровати никогда ведь не вылезаешь!» Парень поймал такси, показал водителю бумажку с адресом заведения и, вздохнув, поправил фотоаппарат на шее. Фотография, предусмотрительно упакованная в прозрачный файл, прихваченный со стола отца в кабинете, чтобы не помять драгоценное воспоминание, лежала в его борсетке. Влад вытащил её и стал задумчиво рассматривать картинку через прозрачную плёнку. И всё же, откуда у него этот снимок? И почему он не подписан? Манеру помечать фотографии Влад отточил намного раньше, чем привычку складывать их в альбомы, а эта вообще никак не идентифицирована, ни названия мероприятия, ни даты, ни какого-либо имени. Такое ощущение, словно это и не его воспоминание, а чьё-то чужое, невесть как угодившее в альбом. Может, её туда подложили специально, решив, что Влад всё равно не помнит, сколько у него фотографий в альбоме и, несмотря на их наличие, без надписей совершенно беспомощен, как слепой котёнок? Да нет, вряд ли. Его комната закрыта, когда парень отсутствует, да и отец дальше своего кабинета в квартире никого не пустит. Никто физически не мог пошарить в его вещах. Значит, всё-таки это дело рук самого Влада, просто он по каким-то причинам не пометил фотографию.       — Жуткая какая-то фотка… Аж в дрожь бросает, — Влад поморщился и швырнул файлик в сумку. — Если Димка попросит, отдам ему эту хрень насовсем, мне она не нужна. Всё равно без подписи я даже своим воспоминанием её считать не могу.       Такси остановилось возле обшарпанного четырёхэтажного здания без всяких опознавательных знаков. Влад отдал водителю плату, выбрался наружу и принялся с недоумением и лёгкой брезгливостью обозревать пейзаж. Да уж, та ещё дыра. Узкий переулочек, в котором помимо упомянутого института стояло несколько блочных домишек отвратительного вида, с чёрными от грязи швами, рядом находилась какая-то сплошная промзона, одни заводы, выбрасывающие из труб клубы густого дыма. Возле института толпилась разномастная кучка молодых людей, несколько парней, одетых, несмотря на холод, в потёртые и сильно, до дыр драные на коленях джинсы — причём это явно была не дизайнерская продукция, специально, по моде «состаренная», у хозяев, судя по их виду, никогда бы на подобную не хватило денег — некий аналог кожаных курток, сделанный, похоже, из клеёнки, и майки-алкоголички с матерными надписями, и пара девчонок с лицами, размалёванными всеми цветами радуги, в коротких юбочках и «дутых» ветровках. Все без исключения держали в пальцах зажжённые сигареты, над компашкой плыл запах дешёвого курева. Этот «аромат» всегда вызывал у Влада самую настоящую аллергию: у парня мигом начинали слезиться глаза, распухал нос и пересыхало во рту. Не сказать что Влад очень уж часто сталкивался с этими проблемами, его отец не курил, а заказчики, приходившие к нему в кабинет, если и баловались, то только сигарами, которые не издавали такого отвратительного запаха, а вот на улице, стоило парню учуять дым, сразу возникали эти симптомы, а заодно и повышался уровень ненависти ко всему окружающему, ставя Всеволода на грань истерики.       Вот и сейчас — поморщившись и испугавшись, что превратится в хрюшку, Влад поднял высокий ворот, спрятав в нём нос, вскинул полароид, щёлкнул затвором, вытащил получившуюся карточку, подписал её сточенным до состояния огрызка карандашом и убрал в нагрудный карман кожаной куртки, вытащив оттуда другой снимок — тот самый, сделанный во время демонстрации Диме работы камеры, и внимательным взглядом осмотрел изображение. Холодные голубые глаза начали быстро рыскать по куче молодёжи, выискивая самого Диму, из-за которого разгорелся весь сыр-бор. Тот обнаружился далеко не сразу — он стоял возле стены чуть в отдалении от общей толпы и курил, опустив глаза куда-то в землю. И к тому же Влад, уже успевший забыть, как выглядит Дима, ориентировавшийся только на фотографию, убранную опять в карман, сперва его не признал. Длинные светлые волосы сегодня были собраны в хвост, на них сидела светло-серая вязаная шапка с отворотом, прикрывающая уши, несколько золотистых прядок выбились из-под неё и свешивались на бледное лицо с прищуренными глазами и поджатыми губами, а одет он был не в кожаную куртку, голубые джинсы и футболку, а в тёплый бело-серый бомбер и узкие тёмные брюки. Неизменным остался лишь толстый шарф, обматывавший его шею, как и тогда. А в самом его лице что-то внезапно показалось Владу странным — может, то, что зелёные глаза отчего-то выглядели, как стеклянные игрушки, неживыми? Но парень не успел среагировать: словно почувствовав на себе чей-то пристальный взгляд, Дима вздрогнул, поднял голову и растерянно улыбнулся, мигом избавив Влада от тревожных мыслей. Всеволод тихонько вздохнул с облегчением. Нет, ему просто показалось.       — Привет, — весело воскликнул Дима, когда парень подошёл к нему, и глянул на циферблат на кожаном ремешке, застёгнутом на запястье. — Точен, как часы, минута в минуту.       — Если бы ты только знал, как это было трудно… Лучше не напоминай, — Влад, поморщившись, мотнул головой.       — А что? — растерянно спросил Дима, по-птичьи наклонив набок голову.       — Ну, просто… Понимаешь, я обычно в двенадцать в лучшем случае встаю, не говоря уж о выполнении каких-то задач, — Влад видел, как буквально на секунду личико приятеля исказила лёгкая гримаска презрения. Зря, наверное, сказал. — А сегодня пришлось встать на два часа раньше. Поэтому и трудно.       — Боюсь представить, что бы с тобой было, если бы ты вставал каждый день в шесть, как я, — Дима тяжело вздохнул, — и ложился при этом часа в три-четыре ночи.       — Я бы сдох, — честно сказал Влад и полез в борсетку. Выудил оттуда прозрачный файлик и протянул парню. — Вот, держи свою фотку. Надеюсь, это она, я ничего не перепутал?       Дима осторожно взял у него карточку. Зелёные глаза загорелись.       — Она самая. Спасибо, — он заметно повеселел и убрал снимок в боковой карман небольшого кожаного рюкзака, который болтался у него за спиной.       — Не за что. Если хочешь, можешь насовсем её забрать, — Влад поймал его удивлённый взгляд и прикусил нижнюю губу. — Я не могу считать её своим воспоминанием.       — Почему? — изумился Дима.       — Потому, что её идентифицировать невозможно. Ты видел, все фотографии без исключения в альбоме у меня подписаны, на них есть дата, иногда название мероприятия и имена людей, которые запечатлены на фотке. А эта пустая. Вообще, вакуум. И сам я, естественно, не могу вспомнить, где и когда её сделал…       — Может, ты просто забыл её подписать? — Дима пожал плечами. — Ну бывает порой. Или сделал её на самой заре своего увлечения полароидом, когда это действие ещё не было отточено до автоматизма.       — Если смотреть в блокнотах, фотоаппарат мне отец купил в две тысячи четвёртом году. Походы ко врачам с целью выяснить, как бы мне получше упорядочить память, я начал примерно в то же время, почти с самого появления полароида. И манеру подписывать фотки я отточил спустя несколько месяцев… Или даже недель… Плохо помню, — Влад наморщил лоб. — А фотка лежала в альбоме с пометкой «2008», следовательно, она не могла быть неподписанной.       В глазах Димы возникло странное выражение, Владу показалось, что он увидел на самом их дне плохо спрятанную тревогу вперемешку со здоровой злостью. Парня это опять же кольнуло, но он не стал особо заострять на этой детали внимания, хотя Влада эти двусмысленные Димины взгляды начинали всерьёз беспокоить.       — Откуда же она тогда, по-твоему, взялась? — спросил он вполне обычным голосом.       — Понятия не имею. Да мне это и неинтересно, — Влад мотнул головой. — Так что если она тебе нравится, можешь забирать. Дарю.       Дима не нашёлся что ответить, поэтому просто кивнул и вытащил из кармана пачку.       — Не возражаешь? — поинтересовался он и поморщился. — Курить хочу — умираю.       — Ты куришь? — Влад округлил глаза, вдруг вспомнив, что ни разу за время их встреч не улавливал исходящий от приятеля аромат дыма. От Димы всегда пахло одним и тем же парфюмом, не из самых дорогих, но довольно приятным, как казалось парню, сигаретный запах он со своим звериным обонянием не учуял ни разу. — С каких пор?       — Давно уже, — мрачно ответил Дима, щёлкая дешёвой зажигалкой. Он раздражённо цокнул языком, продолжая с силой крутить колёсико указательным пальцем, но огонь не желал возникать. Влад вздохнул и вытащил из кармана джинсов свой золотой «Ронсон» — парень даже не знал, зачем носит с собой это недоразумение и откуда оно вообще у него взялось, вроде отец на какой-то праздник подарил — поднёс зажигалку к кончику сигареты и надавил на рычажок. От цигарки потянулась тонкая струйка дыма, Дима с наслаждением затянулся и на секунду прикрыл глаза, кайфуя. Потом, увидев, как Влад громко чихнул и опять спрятал нос в высоком воротнике, Дима усмехнулся.       — Что, запаха сигарет не переносишь?       — Только дешёвых, которые в общей массе люди курят, — признался Влад и похлопал красными и слезящимися глазами. — Мигом аллергия начинается, и я в хрюшку превращаюсь. Странно, но на сигары такой реакции нет… И я почему-то об этом помню…       — Ну ты сравнил жопу с пальцем… Кстати, я откровенную дрянь, в отличие от моих любимых одногруппников, — Дима, скривившись, посмотрел на кучку молодёжи, стоявшую возле крыльца, — не курю, сам кашлять мигом от неё начинаю.       Он опять достал из кармана пачку за уголок, Влад увидел голубую полоску и надпись «Parliament». Парень наморщил лоб. И вправду, не самый мерзкий вариант, но всё равно по запаху отнюдь не как сигары и вызывает у Влада ту же самую аллергическую реакцию. Он уже чувствовал, как пересохло во рту и начали гореть глаза. Понятно, что не очень прилично, но придётся всё-таки прятаться за воротником. Только расчихаться и захлебнуться своими соплями сейчас не хватает.       Дима зажал сигарету зубами, чтобы освободить руки, развязал свой огромный шарф и вдруг намотал его на шею Влада, прочно укрыв нижнюю часть лица.       — Постой пока так, а то и вправду в этом смраде с непривычки задохнёшься.       Парень так оторопел, что даже не стал возражать; хлопая ресницами, прижал мягкую шерсть к своей коже, испытывая какие-то неведомые раньше чувства. Казалось, что внутри всё затрепетало, сердце забилось об рёбра с утроенной силой, Владу разом стало жарко, как будто он погрузился в горячую воду. Он кожей чувствовал, как покраснели щёки. А Дима, поглядев на него, улыбнулся. До чего красивый парень, когда не маячит с каменной рожей; здорово, похоже, смутился, даже глаза уже не мёртвые, блестят, зрачки в них сузились, как будто на них посветили ярким прожектором.       Сам Влад на пару секунд выпал из действительности и не заметил, как к ним подошёл хамоватого вида парень, в корне отличавшийся от остальных молодых людей, находившихся сейчас поблизости. Неплохо одетый, с явно уложенными и налаченными тёмными волосами и прозрачными глазами-льдинками; на запястье золотые часы, рукой придерживает небольшой портфель на длинном ремне, вроде бы кожаный, с гордой надписью «Armani». Влад отнял от лица шарф и уставился на парня, сощурив глаза. Этот субъект ему решительно не понравился. Вот так, сразу.       — Эй, Дюймовочка, — издевательски улыбнувшись, парень попытался обнять Диму за плечо, — пары на сегодня уже закончились?       — Тебе какое дело? — буркнул Дима, ловко уворачиваясь от его объятий и злобно поводя зелёными глазами.       — Да никакого, просто интересуюсь. Что, уже спросить о твоих делах нельзя? Недотрога, — тот презрительно скривил тонкие губы. Взглядом парень зацепился за Влада, округлил глаза и притворно изумлённо спросил: — О, а это что за крендель? Новенький что ли?       Влад налился синевой и шагнул было вперёд, но внезапно тонкая холодная ладонь вцепилась в его руку, сжимаясь до синяков. Растерянно поглядев на Диму, который повернул к нему голову и одними губами сказал «Не надо», Всеволод скрипнул зубами и остановился, хотя ему безумно хотелось врезать этому ублюдку по круглой морде. Явно из породы задир, обожающих издеваться над теми, кто слабее их или отличаются чем-то; Влад от кого-то слышал и даже записал в блокноте, что такие личности неминуемо встречаются в каждом коллективе.       — Если новенький, то давай знакомиться. Как говорится, начальство надо знать в лицо. Меня Кирилл зовут, — мерзкая личность растянула губы в противной слащавой улыбке и подала Владу руку. — А тебя как, коллега по несчастью?       — Для вас — Всеволод, милостивый государь, — сквозь зубы процедил Влад и гордо вздёрнул подбородок. Уж перед кем, а перед этим червяком хотелось выглядеть настоящим представителем высших кругов, чтобы он осознал всю свою ущербность.       — О-о-о… Понятно, самомнение у нас выше Останкинской башни. Ну ничего, собьём, и не такие аристократы у нас бывали, — Кирилл опять скривил губы и убрал руку, после чего опять попытался обнять Диму. — Видать, ты уже познакомился с нашим «леди-боем», да?       — Кем? — откровенно оторопел Влад.       — Да вот с ним, с кем же ещё, — Дима с силой ударил парня по пальцам, которые тот положил на его плечо, отбросил за спину длинный светлый хвостик и злобно сузил зелёные глаза. — Это ж у нас главная девчонка на весь институт!       — Отвали, уёбище, — выплюнул Дима, поджав губы и отвернувшись. — Иди со своими шлюхами целуйся, вот они тебя оближут со всех сторон за то, что можешь им бухло купить!       — Видел? — Кирилл подмигнул начавшему закипать Владу. — Нормальный мужик бы мне давно уже в морду дал за такой трёп, но только не Димочка, он предпочтёт надуть губки бантиком, кинуть что-нибудь якобы обидное и отвернуться!       Это было уже слишком.       — Слышь, чмошник, — Влад сжал кулак и, шагнув вперёд, уставился на него загоревшимися от ярости голубыми глазами, — что ты к нему пристал? Чего он тебе сделал, что ты до него доёбываешься? Или просто охота поиздеваться над тем, кто слабее и не может дать сдачи? Очень по-мужски и благородно, я согласен.       — Э, э, ты чего, друган? — Кирилл даже растерялся, увидев такой откровенный наезд, а от одного только взгляда холодных и мёртвых голубых глаз, в момент налившихся кровью, стало не по себе. Раньше такого с ним не случалось — здешние ребята относились к нему с уважением, девушки с обожанием, и никто вот так откровенно не напирал, явно собираясь дать в щи.       — Влад, не надо, прошу, — Дима вцепился в парня, положив ладони на его плечи и стараясь не дать подойти к Кириллу вплотную. — Этот слизняк не стоит твоей злости!       Кирилл схватил его за капюшон и отбросил в сторону, как нашкодившего котёнка; Дима налетел на стену и, похоже, довольно сильно ударился, вскрикнув и стиснув зубы.       — Не лезь, Дюймовочка, тебе силёнок не хватит, чтобы двух пацанов нормальных разнять. Дай нам с новеньким побалакать по-мужски.       — Какой я тебе нахер новенький?! — взорвался Влад, с трудом удерживаясь от желания схватить его за грудки и швырнуть на грязные камни так, чтобы этот ублюдок позвоночник сломал и заодно мордой в лужу ткнулся. — Я что, похож на нищеброда, который бы в середине года припёрся учиться в непонятное заведение на краю света?!       — Здесь не одни нищеброды учатся, — Кирилл поджал губы. — Я вот, например! Знаешь, кто мой отец?       — Кто? Уборщик? Или заправщик? — Влад презрительно наморщил нос. — А может, он находится на почётной должности десятого помощника седьмого администратора какой-то там вшивой фирмы?       — Офигел?! Он заместитель главы Центробанка! — топнул Кирилл и, подняв руку, поднёс почти к его лицу запястье, на котором болтались часы. — По-твоему, у ребёнка уборщика или заправщика могут быть такие часы?!       — Ты мне часами своими не тряси, думаешь, я настоящие швейцарские часы от дерьма китайского не отличу?! — Влад схватил его руку и с силой вывернул её, заставляя парня вскрикнуть от боли. — Ты небось и не видел ни разу настоящий золотой «Breguet», а та дрянь, что у тебя на лапе болтается, сляпана из металлолома, и ей красная цена две копейки!       — Настоящий золотой что? — разинул рот Кирилл.       — Брегет, — Влад ядовито улыбнулся. — Что, сын богатого человека не знает такого слова? Ну и невоспитанность. Даже я со своей пропадающей памятью выучил. Понтярщик дешёвый, никакой ты не богатей, такой же нищеброд, как большая часть студентов этого, с позволения сказать, учебного заведения!       — Да кто ты такой, ублюдок?! Слишком много знаешь! — Кирилл посинел от злобы и попытался стукнуть его, но Влад сильнее вывернул его руку, и удар сорвался. — Ау, отпусти, придурок! Больно же!       — Не твоё собачье дело, кто я такой. Главное то, что ты, типа такой богатый и прям разбирающийся в брендах, не оценил стоимость моих шмоток и полез хвастаться палёными часами. Знаешь, местные девахи, может, и смотрят на них, разинув рты, потому что такие же, как ты, ни разу не видевшие настоящих швейцарских часов, но меня-то на хрена обманывать? — Влад подтащил его к себе и, глядя прямо в лицо страшными глазами, захрипел: — Слушай сюда, червяк. Ещё раз увижу, как ты к Диме пристаёшь, или узнаю, что он из-за тебя плачет — весь хребет переломаю и оставлю валяться мордой в луже. Ты меня понял?       — Как страшно, — фыркнул Кирилл.       Влад всё с тем же непроницаемым лицом выпустил его руку, но тут же схватил за шиворот и с силой ударил головой об стену; судя по отвратительному хрусту, ублюдок переломал все хрящи в носу. По лицу потекла кровь, Кирилл бессильно что-то захрипел.       — Ты меня понял, я спрашиваю? — рявкнул Влад и ещё разок приложил его.       — Да, да, понял, отпусти только! — взвыл Кирилл. — Не подойду к нему даже, никогда больше!       Влад собрался в третий раз его стукнуть, чтоб не повадно было, но в его руку внезапно мёртвой хваткой вцепился сам Дима. Умоляюще блестя покрасневшими от наплывающих слёз глазами, он всхлипнул и помотал головой. Влад скрипнул зубами и выпустил Кирилла. Тот бессильно съехал вниз по стене, оставляя за своим лицом кровавую дорожку. Влад поднял полароид, нажал на спуск, вытащил снимок, быстро подписал его карандашом, убрал в карман, после чего плюнул на ублюдка сверху и подвёл итог:       — Дерьмо к дерьму.        А потом, повернувшись, Влад поглядел на дрожащего Диму.       — Ну зачем же так… Жёстко-то, — тот передёрнулся, прикусив нижнюю губу. — Можно было и помягче это решить…       — Спустить с рук такое хамство? Ну уж нет. Кто ему дал право так над тобой издеваться? — Влад набычился. — Учитывая, что сам он — ноль без палочки, даже пыль в глаза нормально пустить не может!       — Ему все верят. Ну, про то, что отец заместитель главы Центробанка, — Дима покачал головой. — Постоянно появляется в каких-то шмотках типа как прямо с подиума купленных, с часами разными, и девчонкам бодро рассказывает, как в выходные за границу на море летает…       — И ты веришь? — Влад округлил глаза. Вот уж неожиданность. Дима ведь не производит впечатления идиота, который способен поверить в этакую чушь. И вообще — в некоторые моменты у него с лица слетает выражение придурка, а глаза становятся цепкими и ужасно внимательными, способными подметить каждую мелочь. Почему-то Владу подумалось, что Дима и сам неплохо разбирается во всяких атрибутах роскоши вроде тех же часов. И непонятно, с чего вдруг такие мысли возникли…       — Ну… Если только частично, — парень тяжело вздохнул. — Просто Кирилл так убедительно всё рассказывает, с такими подробностями, трудно на это не купиться.       — Дим, — Влад обнял его за плечи, глядя на дрожащего паренька почти что с жалостью, — запомни: по-настоящему богатые люди никогда не кичатся своим положением в таком отвратительном выражении. Частенько те, кто только недавно с ними познакомился, и не знают о хорошем материальном состоянии. И если этот твой Кирилл каждый раз сообщает такие подробности о шмотках вплоть до их цены и трясёт у всех перед носом типа дорогими часами, значит, ему просто ниже падать некуда.       — Я знаю, Влад, — Дима вдруг подался вперёд, обнял его за шею и ткнулся носом куда-то под ухо. Влад аж вздрогнул. — Вернее, теперь знаю. Ни за что больше не поверю этим его разговорам, вообще не буду его слушать. Знаешь, теперь аж тошнит от мысли, что я рано или поздно мог повестись и замутить с ним.       — Он что, тебе встречаться предлагал? — Влад закашлялся. — То есть, это и не издевательство вовсе было?       — Ну, можно и так сказать. Только он мне как человек противен, и я не из тех, кто падает в объятия урода за дорогие подарки, — Дима прикрыл глаза. — Поэтому я благодарен тебе, что ты так его шандарахнул… Авось подумает, что ты мой парень, и не полезет больше, кому охота в нос получать каждый раз.       Влад на секунду вспыхнул, потом подумал, что он совсем даже не против, чтобы его посчитали возлюбленным этого парня, и успокоился.       — Слушай, у тебя пары кончились?       — Ну… В принципе, да, надо только преподавательнице фотографию отдать, чтобы она её на выставке вывесила, — Дима поднял на парня удивлённые глаза. — А что?       — Мне что-то внезапно безумно захотелось чего-нибудь выпить, чая горячего, например. Не составишь компанию, если не занят? — Влад наклонил голову.       — Да тут в округе ни одного кафе нет, заводы сплошные, — Дима прикусил губу. — Вернее, есть одно, но там такая тошниловка, что, боюсь, ты даже притронуться к тамошнему кофе не захочешь.       — Я к кофе нигде не притронусь, не люблю его, — Влад поморщился. — Ну, раз так, то давай сходим в кафешку в другом месте.       Он свободной рукой достал из кармана блокнот, полистал странички и добавил:       — Вот на Тверской, например, есть один хороший ресторанчик. Я на днях там был… Или нет…       — На Тверской? В центре? Он же, наверное, жутко дорогой, — ужаснулся Дима и побледнел.       — Ну и что? — не понял Влад.       — У меня самого на такие походы денег нет, а тебе платить за двоих я не позволю, — тот надул губы.       — А я хочу тебя угостить! — голосом капризного ребёнка заявил Влад. — Иди относи фотку, а я пока такси поймаю.       Дима на мгновение насупился. Он уже понял, что сопротивляться Владу — всё равно, что пытаться руками остановить несущийся на тебя состав. Этот избалованный подросток привык моментом получать всё, что ему только захочется.       — Буржуй чёртов, — беззлобно фыркнул он наконец и, отлепившись от парня, умчался в обшарпанное здание.       Примерно через десять минут Дима вернулся, порядком повеселевший, раскрасневшийся и возбуждённо блестящий зелёными глазами.       — Прикинь, — хихикая, сообщил юноша уже сидящему в машине Владу, — Кирилл там такую толпу вокруг себя собрал, рассказывает, кто ему нос расквасил, приукрашивает, что он такой бедный-несчастный, стоял себе курил спокойненько, вдруг невесть откуда появился сумасшедший и хрясь его башкой об стену! И всё опять же его слушают, разинув рты!       Он засмеялся, парня явно очень смешило такое враньё противного одногруппника. А Влад даже не улыбнулся. Наоборот, поджал губы и пробурчал:       — Надо было его ещё разок треснуть, чтобы язык откусил и болтать больше не мог.       И он махнул рукой, давая сигнал к движению водителю.       — Кстати, — Дима вдруг округлил глаза, покопался в своём рюкзаке и вытащил оттуда довольно толстый глянцевый журнал. — Спросить кое-что хотел. Смотри, вот это ты?       Влад уставился на развёрнутую страницу и прищурился. Где-то он уже видел этот пафосный зал с хрустальными люстрами, столами, выставленными буквой «П», сценой и огромной толпой разодетых в пух и прах людей. А вот и сам Влад, в белой шёлковой рубашке, с чёрным галстуком с серебряным зажимом, в узких тёмных брюках, с тщательно уложенными волосами и неизменным полароидом на шее. И светловолосая девушка в голубом платье, стоящая рядом с ним и улыбающаяся, тоже смутно знакома…       — Э…Да, но я совсем не помню, с какого это мероприятия… — Влад наморщил лоб.       — Это был репортаж с юбилея одного из высших мира сего, Андрея Соколовского, — пояснил Дима. — Один из наших чуваков каким-то неведомым мне образом туда проник и нафоткал. Учителя просто в экстазе были, это ведь было закрытое мероприятие, туда только высшую тусовку пускали. Настоящий журналист, — он фыркнул, — проникнет везде, где хочет. Сегодня вот, гордый, журнал приволок, я стал листать, ба — а тут ты, да ещё с Ритой Дакотой!       — С кем? — растерялся Влад, услыхав смутно знакомое имя и совершенно незнакомую приставку к нему.       — Ну Ритой Дакотой, — Дима ткнул пальцем в ту самую девушку. — Хочешь сказать, что не знаешь её?       — Эта девчонка вроде моя подруга детства… Хотя точно не помню, её лицо мне знакомо, но не могу вспомнить, где я её видел…       — Подруга детства? — разинул рот Дима. — Ну ты крут! Рита сейчас из каждого утюга поёт, она только недавно на эстраде появилась, но уже победила в нескольких музыкальных конкурсах, несколько клипов сняла, сама музыку и песни пишет, и вообще она офигенная!       В зелёных глазах появился детский восторг, Дима прикусил губу и с любовью уставился на снимок. А Влад насупился; его вдруг что-то кольнуло в груди, стало неприятно от вида Димы, с таким искренним восхищением и огнём в зелёных глазах глядящего на расфуфыренную девчонку.       — Похоже, ты тоже входишь в эти высшие круги, раз тебя на дне рождения Андрея Соколовского засекли, — продолжал трещать Дима.       — Так это папа мой, — сообщил Влад.       Дима осёкся.       — Что? — переспросил он почти испуганно.       — По паспорту я Соколовский. И человек, которого ты показываешь, мой отец.       Влад поморщился и отвернулся.       — Вот это да, — ошарашеннно пробормотал Дима, хлопая ресницами. — Почему же ты не сказал?       — А как это, по-твоему, должно было выглядеть? «Здрассти, рад знакомству, я сын великого и ужасного Андрея Соколовского»? — Влад презрительно фыркнул. — Я стараюсь не сообщать об отце лишний раз, у нас с ним…э-э… Не самые хорошие отношения, да и зачем мне светить своим положением?       — Положением своим ты по-любому светишь, — заявил Дима. — Особенно это было видно сейчас, на фоне моих одногруппников. Одет хорошо, сам симпатичный такой, ухоженный — видно, что родом не из низов общества. Другое дело, что ты реально даже не сказал, что у тебя папа такой большой человек, отделался простым «он бизнесмен».       Влад отвёл в сторону глаза и слегка обиженно сказал:       — Сам-то не шибко о себе распространяешься. Сказал только, что студент и подрабатываешь на досуге мытьём полов.       — Так мне и нечего больше сообщать, — Дима пожал плечами. — Если только о родителях, да они у меня тоже звёзд с неба не хватают, отец военный, мама домохозяйка, ещё у меня есть старший брат, он учится в МГУ на юриста. Обычная семья, ничем особо не выделяющаяся.       — Ну вот, уже побольше информации, — Влад усмехнулся краешком рта.       Маленькое кафе «Дотти» на Тверской было одним из тех мест, которые Влад посещал почти на постоянной основе. Вообще-то ему не было необходимости мотаться по ресторанам быстрого питания, у отца дома была очень хорошая кухарка, она служила Андрею с незапамятных времён, своими глазами наблюдала за взрослением сына хозяина и потому обожала Влада, зная, что и как он любит в еде, но временами на парня всё же нападало желание забежать куда-нибудь в кафе и выпить чашку зелёного чая с каким-нибудь не очень сладким пирожным. Влад заскакивал много в какие рестораны, но почти везде находил нечто, его не устраивающее. То нужного ему сорта чая не оказывалось в наличии — вот тут Влад был капризен без всякой меры, он любил чай определённого вида, довольно редкого, и подогретый до особой температуры, чтобы не был слишком горячий или холодный — то пирожные были не те, не настоящие макаруны из миндальной пасты, а их более дешёвый аналог, скорее рассыпчатое печенье со слишком жирным и приторным кремом внутри, то бесили официантки, мигом начинавшие строить ему глазки. В «Дотти» же ему очень нравилось, дорогое кафе в самом центре столицы оправдывало свою репутацию.       Завидев постоянного клиента, обслуга забегала по залу, стремясь найти самый удобный свободный столик. Посетителей сегодня было непривычно много. Дима с откровенным ужасом в глазах оглядывался по сторонам. Стараясь не обращать на это внимания, Влад взял его за ладонь и потянул за собой в глубь зальчика. Местечко нашлось почти что в самом его конце, у стены, с мягкими диванчиками в качестве сидений. Чуть не кланяясь, полноватая официантка с детским круглым личиком принесла два меню и замерла, держа наготове маленький блокнотик и ручку.       — Ну? — Влад глянул на Диму, дрожащими пальцами держащего заламинированную бумажку. Тот густо сглотнул и посмотрел на парня почти с мольбой.       — Не знаю. Ни одного названия знакомого…       Влад вскинул брови. М-да, каши с ним не сваришь. Впрочем, чему парень удивляется — откуда бы выходцу из средних кругов знать названия французских вкусняшек? Парень достал свою записную книжку, полистал страницы и, повернув голову к официантке, сказал:       — Так, ладно. Девушка, тогда пирожных в наборе, шесть штук, чай «Жасминовый жемчуг» и… — он посмотрел на собеседника.       — Кофе, пожалуйста, — несмело сказал Дима.       Подавальщица заулыбалась:       — Латте, капуччино, моккачино, мокко, американо?       Дима дёрнулся. Ну вот, ещё куча незнакомых названий. Вернее, знакомых, но чисто в словесном плане, юноша слышал их, конечно, но сам совершенно не разбирался в сортах кофе.       — Э…А какой из них с молоком?       — Все, — пояснила официантка.       — Принесите капуччино, — пришёл на помощь Влад.       — Корицу добавить? — тут Дима, уже особо не думая, кивнул.       Когда подавальщица, шумно топая, ушла, Влад уставился на зажавшегося приятеля.       — Ты чего? — растерянно спросил он. — Никогда кофе что ли не пил? Я понимаю сладости ты не различаешь, они тут все французские, но кофе!       — Пил, — Дима усмехнулся, — если смесь из пакетика под гордым названием «Кофе растворимый 3 в 1» можно таковым считать.       — Гадость какая, — передёрнулся Влад. — Я обычный-то кофе терпеть не могу, а к такой бурде даже щипцами бы не притронулся…       — А чего кофе не любишь?       — Не знаю даже… Горький очень, зубы прям сводит, — парень поморщился. — Хоть целую сахарницу вывали, всё равно горчить будет. И у меня организм плохо кофеин воспринимает, голова потом болеть начинает, поэтому пью только зелёный чай без сахара.       — Бывает такое, — согласился Дима. — Кофеин давление подстёгивает. Возможно, оно у тебя по природе своей повышенное, вот и начинается мигрень от кофе.       Официантка принесла заказ. Небольшая тарелка, на которой было горкой выложено шесть разноцветных круглых пирожных, и две дымящихся чашки. Она осторожно поставила посуду на стол и испарилась. Дима в недоумении уставился на подношение.       — Выглядят необычно, — пробормотал он. — Я думал, ты вёл речь о каких-нибудь эклерах…       — Не люблю их. Приторные слишком, и крем жирный, изжога потом мучает. Макаруны намного лучше, поверь, — Влад пожал плечами. — Ты попробуй.       — Как ты их назвал? — Дима распахнул глаза.       — Макаруны, — повторил Влад и наморщил лоб. — Их вроде делают из миндальной пасты с добавлением пищевых красителей. Хотя могу ошибаться, не помню точно.       — Должно быть, замечательные.       — Да бери, чего ты на словах-то о их вкусе размышляешь? — Влад откинулся на спинку дивана.       Дима насупился.       — Если честно, мне неудобно. Я вообще очень дёргаюсь, когда кто-то хочет вот так за меня заплатить… Потом, наверное, отдать попросишь…       — Выпитый кофе? — хмыкнул Влад. — Отличная идея, через месяц непременно заставлю тебя его выплюнуть обратно.       Дима слабо улыбнулся.       — Не получится.       — Рад, что ты это понимаешь. Слушай… — Влад тяжело вздохнул. — Не собираюсь я ничего у тебя просить отдавать. Мне просто хочется тебя угостить. Пойми уже наконец, что меня деньги вообще никаким образом не волнуют, отец мои траты не контролирует, могу хоть всё с его карточки спустить, ему по фигу будет. И потом, ну надо же мне чем-то тебе отплатить за уборку.       — И так тогда денег выше крыши отсыпал, — Дима покраснел.       — Ну и что? — Влад передёрнул плечами.       — Мне неудобно!       — Слушай, — Влад разозлился, — ты не можешь без нытья? Успокойся уже.       — Но… — заикнулся Дима.       — Никаких «но» не принимается, — отрезал Влад и пододвинул к нему тарелку. — Давай, приступай.       Дима осторожно взял одно пирожное, попробовал и широко распахнул глаза.       — Вкусное…       — Ну, а я что говорил? — Влад удовлетворённо улыбнулся самым краешком рта, почти незаметно, и отхлебнул чай. — В этой кафешке гадость не подают.       — Счёт небось астрономический принесут…       — Блин. Ну и долго ты ещё будешь про это бубнить? — парень закатил глаза. — Принесут и принесут, тебе-то что?       — Я же тебе уже сказал, что… — сдавленно пояснил Дима.       — Я тебе удивляюсь, — Влад измученно возвёл взгляд к потолку. — Тебя что, вообще никто ни разу не водил в кафе?       — Нет… Я пару раз ходил на нечто вроде свидания с однокурсницей, но там я за неё платил и был спокоен, а когда за меня платят — мне некомфортно.       — Скажи, а однокурсница эта тоже донимала тебя нытьём вроде «Ну не-е-ет, не хочу, я не могу позволить за себя платить»?       Дима помотал головой.       — Ну и, в чём проблема? Считай, что я тебя на свидание пригласил, и не парься, — фыркнул Влад.       — Свидание? — Дима опять покраснел. — Так ты… Если так спокойно об этом говоришь…       — Не той ориентации? Возможно, — кивнул Влад. — Тебя это пугает?       — В том-то и беда, что нет… Наоборот, привлекает. Я и сам временами… — Дима запнулся. — В общем, тянет меня к парням…       — Я считаю, что это вполне нормально. В высшем обществе, где мой отец крутится, пол вообще не имеет значения. Все сводят своих детей, чтобы какие-нибудь простолюдины в семьи не проникли, с лёгкостью женят сыновей друг на друге, и ничего страшного, — Влад отметил, как Дима дёрнулся, и в зелёных глазах на секунду возникло выражение настоящей безысходности.       — А как же они закон обходят? Однополые браки ведь в России не разрешены.       — Ой, спроси что-нибудь полегче, ладно? — Влад скривился. — Я в эти дела не посвящён. А если и посвящён, то не помню о них.       — Но это в любом случае странно…       — Ничего странного. Представители этих кругов просто очень боятся пускать в свои семьи каких-то посторонних, отсюда и такие поправки. Все они очень тщательно блюдут свою репутацию, и если, например, сын какого-нибудь человека оттуда женится на простой девушке из деревни — это может серьёзно ударить по имиджу.       — Типа как в средневековье короли на своих сёстрах женились, дабы свою кровь драгоценную с простолюдинской не смешивать и не разбавлять породу? — Дима отодвинул от себя почти опустевшую чашку.       — Не знаю, что там в средневековье было, а то, что мафия не выпускает птенцов за пределы своих кругов — факт. Даже меня, думаю, отец скоро либо женит, либо пихнёт в наложники к какому-нибудь старому уроду, — Влад поморщился. — Долго гулять на свободе он мне не позволит.       В глазах Димы на секунду появилось нечто, похожее на понимание и сострадание.       — Это жёстко…       — Да нет… Просто надо принять это как должное и наслаждаться полноценной жизнью, пока есть возможность.       Несмотря на сопротивление Димы, Влад велел таксисту свернуть на Проспект Мира намного раньше, чем обычно, и остановить машину возле добротного кирпичного дома с большими окнами.       — Ты тут живёшь? — растерянно спросил Влад, примерно прикидывая в уме стоимость квартиры в таком здании. Миллионов пять, не меньше. Странно даже, что студент непонятного учебного заведения, трясущийся над каждой копейкой, может себе позволить жить в подобном месте.       — Снимаю, — улыбнулся Дима, словно услышав его мысли, — куда уж мне свою такую квартиру потянуть. В институте прописку московскую требовали, и я нашёл бабку древнюю, она меня согласилась к себе прописать, признав внуком, а я взамен ей помогаю, прибираю, готовлю и лекарства покупаю. Все довольны.       — И вправду, не такой уж плохой вариант, — пробормотал Влад.       — Ну уж лучше, чем за то же бабло снимать убогую халупу где-нибудь там, где уже московское время не действует.       Дима открыл дверцу, внезапно повернулся ко Владу, обнял его за шею, легонько чмокнул в уголок губ и тихо сказал:       — Спасибо.       — За что? — откровенно растерялся Влад. А Дима не ответил — улыбнувшись ему, выскользнул из машины, как тень, и спустя секунды скрылся в подъезде.       — Молодой человек, а вы остаться решили? — недовольно спросил водитель.       — А мне в другое место. Вот, — Влад показал ему листок с адресом и откинулся на велюровое сидение. На душе было тревожно. Странный какой-то этот Дима. Отчего-то Владу сейчас казалось, что это его кривляние в кафе — чистого вида актёрство. И вообще — чем больше Влад вдумывался в поведение нового друга, тем подозрительнее оно казалось. Мигом вспоминались эти проскальзывающие в блестящих глазах нотки жестокости, такая женственная внешность, тонкие руки, хрупкие бледные пальцы, совершенно не похожие на конечности поломойки… Что-то здесь не так.       — По-моему, он не тот, за кого себя выдаёт… — пробормотал Влад и прикусил губу. — Блин. Даже страшно стало… Может, с папой посоветоваться?       …Андрей Александрович, несмотря на поздний час, сидел у себя в кабинете и сосредоточенно что-то печатал на компьютере. Перед ним на столе лежало несколько раскрытых каталогов и куча папок. Похоже, мужчина внимательно изучал их содержимое и тщательно переносил информацию в электронный носитель.       — Привет, пап, — тихо поздоровался Влад, остановившись на пороге. Отец оторвал глаза от компьютера, слегка прищурится и сказал:       — Добрый вечер. Можно спросить, где тебя носило весь день?       — Дела кое-какие были… Я не думал, что всё будет настолько долго, — Влад сцепил руки в замок за спиной. — Слушай, пап… Мне хотелось бы с тобой поговорить.       — Садись, чего к косяку приклеился? Как не родной, ей-богу, — не без раздражения бросил Андрей и опять уткнулся в экран.       Влад несмело подошёл и осторожно опустился на диван, стоящий почти впритык к его столу.       — Скажи, ты можешь распознать, когда человек притворяется тем, кем на самом деле не является?       — Ну, это смотря как притворяется. Бывают такие артисты, которые тебе тонну лапши на уши навешают, а ты будешь слушать, разинув рот, и верить, — отозвался Андрей.       — Понимаешь… — Влад слегка покраснел и захлопнул рот, понимая, что сообщать правду нельзя ни в коем случае. Если отец узнает, что у Влада возникли какие-то чувства к парню, который был нанят прибраться в квартире, получится совершенно безобразный скандал. — Ну…       — Что?       — Допустим, я познакомился с одним… С одной девушкой, — быстро поправился Влад. — Сводил её сегодня в кафе, в «Дотти» на Тверской. А она отчаянно сопротивлялась, говорила, что не хочет, чтобы за неё платили, всё время сетовала на то, что счёт будет астрономическим…       Парень в общих чертах пересказал разговор с Димой в кафе. Андрей слушал его молча, изредка вскидывая брови.       — И, в общем, у меня сейчас появились подозрения, что она просто изображает из себя чёрт знает что, — закончил Влад и поднял на отца заблестевшие голубые глаза. — Скажи, пап, может такое быть?       — Чёрт знает… Может, просто перед тобой хвостом крутила и хотела себе цену набить, типа «мы сами с усами, не надо за нас платить». Почему-то многие женщины считают, что мужчины по натуре охотники, извивающаяся и пытающаяся убегать добыча их возбуждает, вот и корчат из себя неприступные крепости.       — Нет, пап, проблема не в этом… Просто мне на какой-то момент показалось, что она, хоть и корчит из себя нищету горькую и гордость, на самом деле отнюдь не из низов общества родом, скорее ближе к нашему положению. Даже не особо удивилась, когда я рассказал о том, что у нас часто случаются и однополые пары, спросила только, как же закон обходим, как будто знала об этом, и манеры у неё совершенно не простолюдинские…       — Ближе к нашему положению, говоришь? — удивился Андрей. — Я всех там наверху знаю, может, эта твоя девица дочка кого-нибудь из наших «столбов» и просто прикинулась простой, чтобы развлечься? Как её зовут?       — Э…Не скажу, — резко дал задний ход Влад и встал. — Значит, ты допускаешь, что это может быть кто-то из наших, притворяющимся простолюдином?       — Вполне, — кивнул Андрей.       — Это всё, что я хотел у тебя узнать. Спасибо, — поблагодарил Влад и, развернувшись, пошёл к выходу из кабинета. Но холодный голос отца сзади заставил его замереть:       — Отвратительно, Всеволод. Ты начал мне врать.       — В чём я тебе сейчас соврал? — подскочил Влад.       — Речь ведь не о девушке идёт, — Андрей сощурился. — А о том уборщике.       Влад мигом покрылся ледяным потом. Да уж, врать он не умеет, отец мгновенно понимает, когда единственное дитятко его обманывает.       — На фига ты придумал девицу какую-то? Сказал бы прямо, — отец откинулся на спинку кожаного стула.       — Мне не нужен скандал с твоей стороны, пап. А ты бы наверняка его устроил, скажи я прямо, — Влад скривился. — Ты же велел мне не общаться с ним.       — Как будто это бы тебя остановило. А то я тебя, барана упёртого, не знаю. Весь в Ирину удался.       Андрей сложил руки под грудью.       — Так что, ты хочешь, чтобы я проверил, не из наших ли он? Имя скажи.       — Дмитрий, — Влад медленно моргнул. — У кого-нибудь из твоих друзей есть сын с таким?       Андрей на минуту задумался.       — Помнишь Амириза Хамзиевича, он приходил ко мне вчера с заказом? — Влад помотал головой. — Ну понятно, вчера — это слишком давно… В общем, у меня есть один заказчик, у него двое сыновей, и младший как раз Дмитрий, по-моему, он чуть старше тебя по возрасту будет, поздний ребёночек. Но Амириз говорил, что он сейчас учится в Оксфорде… Так что сомневаюсь, что ты столкнулся именно с ним. И потом, Амириз даже выше меня по статусу, не думаю, что его младший сын вынужден подрабатывать мытьём полов, да и не опустится он до такого.       — Вот как…       Влад тяжело вздохнул и пошёл к себе в комнату. Ну вот, только зря перебаламутил и себя, и отца. Тот Дмитрий явно не имеет к его знакомому никакого отношения. Ну не мог же он раздвоиться и одновременно учиться в Оксфорде и намывать полы чужим людям в Москве. И потом, если сын Амириза по склону характера такой же, как Влад, то он скорее застрелится, чем даже просто тряпку в руки возьмёт, это слишком оскорбительно для статуса и собственной самооценки.       — Влад, днём Рита звонила и просила, чтобы ты сам ей звякнул, как вернёшься, — крикнул ему в спину Андрей. — Она сказала, что там что-то связанное с фотосессией, и это очень важно.       — А у меня есть её номер, чтобы я перезванивал? — изумился Влад.       — Я тебе его написал и положил на тумбочку.       Забыв сказать «спасибо», Влад зашёл в спальню, созваниваться с девушкой. Он мгновенно вспомнил, как Рита вчера в бассейне просила его поизображать её мужа на одной фотосессии. Сейчас у парня включился голос разума, и Влад по пути в комнату успел раз тридцать проклясть самого себя за то, что он такой мягкотелый и повёлся на её сладкие речи. Почему-то ему казалось, что ничего хорошего из этой затеи Риты не выйдет. И сомнительно, что человек из их кругов, увидев, как жена обнимается с чужим парнем на фотографиях, просто шутливо погрозит Владу пальчиком. Следует как-то отмазаться от малоприятного дельца, пока парень не увяз в этом с головой, пусть Рита реально отыщет какого-нибудь красивого смазливенького хастлера за деньги, и в случае чего сама разруливает ситуацию. А Влад не настолько уж сильно с ней дружит, чтобы из-за глупой прихоти капризной и свихнувшейся на славе девчонки подставлять себя под удар.