***
Домой Влад приехал в одиннадцать часов вечера. Раньше расстаться с Димой ему не удалось — парень не хотел уходить первым и оставлять его. Но часов в десять уже и сам Дима засобирался домой, мотивируя тем, что у него завтра ещё учебный день. Странно, но Влад сейчас уже отнюдь не чувствовал себя таким разбитым, как днём. То ли забота Димы на него так повлияла, то ли ощущение того, что теперь он не один в этом мире. Влад так и не решился полноценно поцеловать Диму — лишь чмокнул на прощание в скулу и в самый уголок губ, после чего Дима, посмеиваясь, ускользнул во тьму зимних вечерних улиц. Бабочку он, кстати сказать, так и не снял: похоже, несмотря на попытки отказаться, она ему очень понравилась. Да только Влад в этот момент и не догадывался, что видел его в последний раз. Он понял это только на следующий день, когда вечером при попытке позвонить Диме услышал в трубке фразу, сказанную механическим голосом: «Набранный номер не существует». Она повторилась и первого января, и второго, и третьего… Четвёртого числа испуганный, ничего не понимающий Влад отправился в пресловутый институт, сумел проникнуть внутрь и поговорить с директором. К его ужасу, человек по имени Дмитрий Олегович Берг среди студентов данного заведения не числился, его не было ни на факультете журналистики, ни на каком-либо ещё. Впрочем, Кирилла, того, который, судя по записям в блокноте, учился вместе с Димой и которого Влад поколотил за попытки домогаться и издевательства над другом, найти тоже не удалось. Вот когда Влад струхнул по-настоящему. Он даже обратился к отцу, попросив его по своим каналам поискать Диму. Андрей, услышав про этого парня, сдвинул брови и явно с трудом проглотил тираду на тему «Я же тебя предупреждал, нечего было приводить чёрт знает кого с улицы и заводить с ним дружбу», но просьбу сына выполнил. И Влад получил новый удар под дых. Номер телефона теперь был зарегистрирован на другого человека, в квартире, про которую говорил Дима, была прописана отнюдь не одинокая древняя бабка, а молодая семья с ребёнком, а Дмитрий Олегович Берг никогда на Проспекте Мира не жил, в Москве вообще нет человека с такими данными. Пришло время припомнить все настораживающие мелкие детали, и Влад наконец осознал, что его вульгарно обманули. Дима вовсе не тот, за кого пытался себя выдавать, на самом деле у него наверняка другая, менее заковыристая, фамилия, а может, и иные имя с отчеством. Если он исчез — найти его невозможно, все концы в воду. Кто же он на самом деле? И главное — для чего затеял весь этот спектакль?Часть 5
12 февраля 2017 г. в 22:12
Накануне Нового года Влад заболел. Да-да, именно так и получилось. Парень на очередной вечеринке отца впервые попробовал такую штуку, как «Мохито», состоящую из одного льда и мяты, потом в парикмахерской позволил мастеру помыть себе голову под кондиционером, а напоследок пробежался от такси до подъезда с не до конца высохшими волосами без шапки. В итоге Влад вульгарно простудился, к вечеру того же дня у него начался кашель и подскочила температура до тридцати девяти.
— Ну что ты за ребёнок… Угораздило же тебя, — чертыхнулся Андрей, с разочарованием глядя на сына, который зарылся с головой в одеяло и отчаянно вычихивал всю свою злобу на мир и себя. — У Амириза сегодня приём, с семи вечера и до утра, а тут ты разболелся, как дитё малое, блин!
Влад опять громко чихнул и разразился кашлем.
— Придётся отложить утренний поход в магазин… Лежи пока, температуру хоть сбивай, — отец тяжело вздохнул, — но к вечеру будь добр встать, привести себя в порядок и…
— Никуда не пойду, даже если температура упадёт… — злобно просипел в ответ Влад.
— Почему? — искренне изумился Андрей.
Влад с кряхтением отодвинул пуховую перину. Показалось синюшно-бледное лицо с нездорово бордовыми щеками, мутные глаза, в которых полопалось разом множество сосудов, и белки стали ярко-алыми, распухший кончик горбатого носа и дрожащие, потрескавшиеся от сухости губы.
— Пап, — захрипел Влад, свирепо сверкая глазами, — ты всерьёз думаешь, что я покажусь в таком виде? Да я от стыда застрелюсь!
Попытавшись повысить голос, парень опять его сорвал и раскашлялся.
— Тихо, не ори только, вообще разговаривать не сможешь, — Андрей поморщился. — Чёрт побери, вот непруха…
— Слушай, — Влад зябко обхватил себя за плечи, — чего тебе так приспичило непременно взять меня с собой?
Поймав сердитый взгляд отца, Влад скривился и опять улёгся на подушку. Тут даже ответ никакой не нужен, эту установку парень уже выучил.
— А, ну да. Репутация. Дабы тебя не посчитали за урода и не подумали, что твой сын — неадекватный больной подросток.
— Вовсе нет! — подскочил Андрей и повернул к нему ошарашенное лицо. — Что тебе только в голову пришло, Всеволод?!
— А что, хочешь сказать, что таскаешь меня по всем этим приёмам потому, что скучаешь, когда меня нет рядом? А не ври-ка, — Влад сощурил голубые глаза. — Ты меня там в упор не видишь, только и делаешь, что треплешься с этими снобами!
— Нет, Влад… Ты совсем ничего не понимаешь.
Андрей погладил его по встрёпанным русым волосам. Влад сморщился и дёрнул головой, сбрасывая его руку.
— Не трогай меня. Мне не пять лет, чтобы во время болезни мне непременно был нужен кто-то, кто гладит по головке и сюсюкает.
Андрей поджал губы. Да уж, Влад точно унаследовал все странности своей матери. Ирина тоже не любила, когда кто-то был с ней преувеличенно ласков, её это очень раздражало и злило. Но Влад мальчик, и в нём эти странности расцвели куда более жёстким цветом, чем у Ирины, и сейчас, когда он уже взрослый, это стало особенно заметно. Колючий он, как сорняк, и никак его не выдерешь и не сломаешь, только сам обжигаешься и режешься о его стебель.
Временами, глядя на сына, Андрей думал, что из него получится отличный бизнесмен и один из столбов мафиозного общества. С плохой памятью, без образования, но далеко не глупый, даже наоборот, слишком уж многое понимающий для своего юного возраста, холодный, злой, нетерпимый и не умеющий прощать. Такой будет безжалостно топить всех конкурентов и уничтожать всех, кто чем-то ему не угодил. Во Владе удивительным образом переплелись гены обоих родителей: холодная выдержка и злопамятность Ирины и отлично работающий мозг вкупе с некоторой вспыльчивостью и внешностью, доставшиеся от Андрея. Правда, насчёт внешности можно и поспорить: временами мальчишка безумно напоминал собой мать, в его лице явно мелькали и её черты. Влад даже точно так же морщил нос и сдвигал брови. Тем более, у самого Андрея наружность грубая, у него тяжёлая челюсть и внушительной величины нос, лицо, словно вырубленное топором из полена, не слишком привлекательное, а Влад получился всё-таки более утончённым, или же у него в силу юного возраста пока просто личико не казалось таким суровым.
Вот и сейчас — сидящий на постели, в одних только шортах, бледный, дрожащий от холода и безумно злой Влад невероятно напоминал собой мать. Она всегда точно так же гневно отвергала любую попытку о ней позаботиться во время болезни и даже на мужа сверкала своими страшными глазищами, не позволяя к себе лишний раз притронуться.
— Уж и по головке погладить нельзя. Вырастил репейник на свою беду, — Андрей фыркнул и окинул сына взглядом. — И потом, что тебе не нравится? Я приглашу стилиста, он живо тебя в порядок приведёт.
— Не поеду никуда! — взвыл Влад, посинел и камнем обрушился на лежанку. — Мне уже что, поболеть даже спокойно нельзя?! И ты мне не ответил, на хрена я тебе там сдался?
— Ну, я готовлюсь к будущему.
Андрей сцепил в замок руки.
— Рано или поздно ты займёшь моё место, Влад. Поэтому тебе следует знать всех своих союзников и врагов в лицо.
— Смысл, если я всё равно их не запоминаю? — прошипел Влад.
— Значит, буду долбать тебя, пока не запомнишь, как таблицу умножения! — вспылил Андрей.
— Вот таблицу умножения я как раз не выучил…
Влад насупился и отвернул голову в сторону. Папа опять ткнул его в больное местечко.
— Какая разница… — завёл было Андрей, но, повернувшись, заметил, что сын обиделся, и опять тяжело вздохнул. — Прости. Да ладно тебе, не переживай, всё равно эта таблица умножения тебе в жизни не пригодится. А вот окружающие тебя в обществе лица следует запоминать.
— Я бы рад, пап, но не могу. Ты ведь знаешь.
— По-моему, сейчас ты больше не хочешь, чем не можешь.
Андрей медленно встал с кровати и направился к выходу из спальни. Притормозив на пороге, он обернулся и бросил:
— Сейчас мне нужно съездить на пару часов по своим делам, а потом вернусь, позвоню в парикмахерскую и велю прислать стилиста. Твоя задача — сбить температуру, чтобы вечером смог поехать со мной.
Влад налился краснотой и открыл было рот, чтобы привычно уже заорать: «Не поеду никуда, дай поваляться спокойно!», но отец, не дожидаясь его ответа, скрылся в коридоре.
— Блять! — Влад со всей силы треснул кулаком по подушке, плюхнулся обратно на матрас и завернулся в одеяло на манер гусеницы, клацая зубами от озноба. Папа в своём репертуаре, ему совершенно начхать на здоровье парня, на то, что он даже с постели встать нормально не может из-за слабости. Впрочем, даже если Владу голову оторвёт, в лице Андрея ни один мускул не дрогнет, он сквозь зубы велит прислуге: «А ну-ка, пришейте ему башку нитками, а то сегодня он обязан поехать со мной на мероприятие!»
Влад может хоть все запасы жаропонижающих таблеток в доме слопать, запивая их сиропами от кашля и кипящим чаем, в который полбанки смородинового сока, ненавидимого парнем, вылили, да только температура с сорока до нормальной у него за день не упадёт, а если и упадёт, наступит такая слабость, что он даже повернуться на другой бок не сможет, будет способен только спать, изредка просыпаясь и приподнимаясь на дрожащих руках, чтобы высморкаться. Но Андрею на это плевать, он всё равно непременно поднимет полумёртвого парня и потащит с собой к какой-то там очередной большой шишке.
Следовало немедленно придумать, как бы выкрутиться из этой неприятной ситуации, пока папа не вернулся. Влад, кашляя, потянулся к тумбочке, взял блокнот и принялся бездумно листать страницы, хлопая влажными красными глазами. Бессмысленно, конечно, как записная книжка поможет ему в этом случае? Но в голове не было ни единой мысли, как Влад ни старался, он не мог заставить себя сосредоточиться и навести порядок в собственном сознании, всё путалось и вылетало, едва успев возникнуть в повреждённом и ослабленном от болезни мозгу. На глаза вдруг попался всё тот же адрес: «Проспект Мира, восемь, шестой подъезд, третий этаж, квартира четыреста пятнадцать». Влад напрягся и сощурился. Квартира мамы, это почему-то задержалось в голове, хотя адрес он давно забыл… И у парня тут же возник план действий. Влад отбросил в сторону одеяло, сел, поёживаясь, и потянулся за одеждой. Футболка, сверху мягкий кашемировый свитер с большим воротником, тонкий, но очень тёплый и хорошо удерживающий постоянную температуру тела, ещё поверх — жилетка, подбитая мехом, джинсы на подкладке. На улице не то чтобы мороз, но не следует рисковать и ещё сильней простужаться. Стараясь не кашлять и зажав для этого рот ладонями, еле слышно ступая по покрытому ковром полу, Влад осторожно выполз из комнаты, тихонько прошёл на кухню, вытащил аптечку и принялся копошиться в ней.
— Таблетки глотать — дело нехитрое, я и сам, без тупой горничной с этим справлюсь, — проворчал парень, вытащив пару пузырьков с бултыхавшейся внутри тёмно-бурой жидкостью. Микстура от кашля, отвратная вещь, от которой надолго остаётся дурное послевкусие каких-то горьких трав и онемевший, сухой, как наждак, язык. Но помогает она на «ура», после неё приступы удушья на какое-то время прекращаются. Следом Влад достал несколько блистеров с таблетками, жаропонижающее, средство от головной боли, леденцы от саднящего горла и на всякий случай антибиотик, градусник, после чего захлопнул пузатую сумочку и убрал её на место.
Никем не замеченный, парень тише мышки вернулся в прихожую, запихал лекарства в небольшой рюкзак, валявшийся на скамеечке, и принялся натягивать куртку. Он по максимуму утеплился, надвинул почти на самый нос вязаную серую шапку и вдобавок прикрыл лицо шарфом снизу, чтобы не надышаться холодным воздухом, влез в высокие ботинки на меху и, прихватив сумку, незаметно выбрался из квартиры. Спустился вниз, медленно дошёл до выхода из двора, повернул, прошёл ещё немного вперёд и оказался возле оживлённой автострады.
Едва Влад вытянул руку с оттопыренным вверх большим пальцем, сразу две жёлтые машины ловко свернули со второй полосы и подъехали к нему. Влад ввалился в первую, ближайшую, и продемонстрировал водителю бумажку с адресом.
— Долго будем ехать, — шофёр, мужчина лет пятидесяти, покачал головой. — Пробки везде, молодой человек, счёт может ого-го какой набежать…
— Поехали уже, — пробурчал Влад, закутываясь в шарф и нервно поглядывая в окно. Он остерегался, что ещё не уехавший отец или горничная могли заметить его отсутствие и ринуться следом. А то, что прятаться от отца в квартире мамы — жутко глупая идея, потому что Андрей, вечером не обнаружив больного сына в спальне, мигом поймёт, куда тот убежал, сейчас просто не приходило парню в голову.
— Уверены? — не успокаивался дядька.
Вот ведь противный тип.
— Да поехали быстрее, срать мне на ваш счётчик, — прошипел Влад и закашлялся.
Водитель передёрнул плечами и медленно тронул машину.
Уже на середине пути Влад вдруг вспомнил, что его драгоценный фотоаппарат, с которым он не расстаётся, остался лежать на письменном столе в спальне; первой мыслью было сейчас же за ним вернуться, но от этой затеи Влад, скрипнув зубами, почти сразу отказался. Ну нет, тогда его уж точно словят и посадят под замок. Придётся без камеры обходиться… Нет, ну сегодня точно не его день.
Отчаянно злой парень еле доплёлся до квартиры, тщательно запер дверь, небрежно швырнув ключи на небольшой столик рядом, вывернулся из своей зимней амуниции и, прихватив рюкзак, побрёл в маленькую комнату. Сбросил свитер, сделал себе пометку в блокноте и забрался под одеяло с головой, передёргиваясь и сжимаясь в комочек.
— Чёрт… И папа ещё хотел меня заставить на тусовке прыгать, — прорычал Влад, щуря глаза. — Я только прошёлся до такси и от него, а чувствую себя так, словно пешком сюда тащился, а не на машине ехал. Как же бесит…
Парень шумно вздохнул и опустил длинные ресницы, плотнее вжимаясь в жёсткую подушку. Кровать здесь, конечно, ужасная, не такая уютная, как та, к которой Влад привык, но лучше уж лежать на жёстком матрасе в тишине, чем дома на мягкой перине под бесконечный бубнёж папы.
— Ничего. Если один раз пропущу такого рода мероприятие — ничего смертельного не случится. Как будто я, блин, не человек, простыть не могу, — Влад чихнул и высунул голову из-под одеяла. — Даже если бы я себя более-менее нормально чувствовал… Всё равно скорее сдохну, чем покажусь кому-то в таком виде… Решат ещё, что я слабак сопливый.
Побурчав про себя в такой манере ещё немного, Влад задремал, подтянув к груди обтянутые джинсами колени и обхватив их руками, чтобы хоть попытаться избавиться от озноба. Он смутно слышал, как брякает брошенный на тумбочку мобильный — на него прилетали смс, и сотовый просился на подзарядку, провод для которой Влад, разумеется, не взял. Но он знал, что телефон сам по себе не вырубится, пока у него батарея не уйдёт в ноль, выучил это уже после долгих стараний. А смс наверняка от папы, хватившегося его.
«Не дождёшься», — вяло подумал Влад и окончательно провалился в сон.
…Проснулся он спустя пару часов, когда прямо над ухом раздалась настойчивая мелодия. Парень спросонок даже не понял сначала, что происходит: раскрыв веки, он подскочил, как ужаленный, сбросил на пол одеяло и почти с ужасом стал оглядываться по сторонам. Дрожащая рука на автомате потянулась к блокноту. Влад увидел надпись «квартира мамы, болею и сплю» и шумно вздохнул.
Телефон продолжал громко тренькать и прыгать по столешнице от вибрации. Владу вдруг до безумия захотелось схватить чудо техники и со всей силы швырнуть его в стену, чтобы заткнулось наконец. Вот поэтому Влад и противился покупке мобильного так яростно: парня раздражало наличие самой вероятности, что его в любой, даже самый неудобный момент, вот так возьмут и дёрнут за поводок, как псину какую-то. Обозлённый Влад схватил мобильник, уже готовясь заорать на донимающего его отца: «Отвяжись, сказал же, не поеду никуда, и насрать мне, что там твои дружки подумают!», но, увидев на экране слово «Дима», притих; вновь глубоко вдохнул, чтобы успокоиться, после чего всё же приложил раскалившуюся трубку к уху.
— Алло…
На той стороне провода что-то громко зашуршало, а потом прорезался голос Димы.
— Ну наконец-то! Я уж испугался, что ты умер, — обрадованно воскликнул он.
— С чего бы мне помирать? — хмыкнул Влад, усаживаясь по-турецки и наклоняя голову.
— Ну мало ли, — друг облегченно вздохнул, потом с некоторой обидой добавил: — Просто вроде как договорились пройтись по центру, я жду-жду, а тебя нет, на смс не отвечаешь…
Влад похолодел. О нет, он совсем забыл, что договаривался с Димой о прогулке в первой половине дня! Причём записывал ведь себе, совершенно точно фиксировал, и всё равно не удержал. Дело дрянь, Дима наверняка обидится на него и будет прав, виданное ли дело — он скачет на морозе где-то в центре, ожидая парня, а Влад в это время спокойно дрыхнет в квартире мамы, позабыв предупредить друга о том, что заболел и не сможет прийти.
— В пробке что ли стоишь? — щебетал не подозревавший о его мыслях Дима.
Влад густо сглотнул, лихорадочно соображая, как бы ему получше вывернуться из щекотливой ситуации.
— Э-э-э… Дим…
— Подожди-ка, а что с голосом? — насторожился Дима. — Хрипишь сильно.
— Это я и хотел сказать… Я простудился, разболелся жёстко, — в горле опять запершило, Влад отодвинул трубку подальше и, отвернув голову, закашлялся. С трудом успокоившись, он просипел: — Прости, бога ради, совсем забыл, что мы о встрече договаривались…
— Вот оно как… — протянул Дима.
— Ты обиделся? — Влад прикусил губу, чувствуя, как начало тянуть где-то в груди, противно так.
— Будь на твоём месте кто угодно другой, я бы реально обиделся и уже давно трубку швырнул, — фыркнул Дима. — Но знаю, что в твоём случае «забыл» не отговорка… Подожди. Ты реально заболел?
— Да. Температура высокая и кашляю, — Влад тяжело вздохнул и краем глаза поглядел в блокнот. — А папа хотел меня на очередную тусовку даже в таком состоянии потащить, пришлось драпать из дома, пока он не видел…
— И где ты сейчас?
— В маминой квартире. Там, где ты прибирался.
— Что, один там совсем? — испугался Дима.
— А что, собственно? — Влад моргнул. — Таблетки у меня все при себе, а глотать их — дело нехитрое, не нуждаюсь, чтобы кто-то мне их в глотку запихивал. Наоборот, покой нужен.
— Таблетки тоже надо аккуратно хавать, а то только хуже сделаешь, — донеслось из трубки. — Вот что. Давай я приеду, если уж прогулка сорвалась.
— С ума сошёл? Ещё тебе самому этой дрянью заразиться не хватает, — подскочил Влад. — Весь Новый год с температурой проваляться захотел?
— Меня совесть замучает, если я брошу тебя больного в одиночестве, — отрезал Дима. — Всё. Жди.
— Эй, погоди… — вскрикнул было Влад, но в ухо уже понеслись короткие гудки. Дима швырнул трубку, не пожелав его дослушать.
Влад зябко завернулся в одеяло и, прикрыв глаза, стал покачиваться из стороны в сторону, глядя прямо перед собой остановившимся пустым взглядом.
Дима примчался спустя двадцать минут, он, наверное, передвигался бегом или летел на крыльях, ухитрившись миновать заторы на Проспекте Мира.
Опять почти что уснувший Влад услышал звонок в дверь, разомкнул отчаянно слипающиеся веки, выбрался из своего импровизированного кокона и пополз в прихожую. Мельком глянул в «глазок» и открыл тяжёлую створку.
— Входи, — просипел Влад и потупился. — Прости за расхлябанный вид, не было возможности привести себя в порядок…
Дима тенью проскользнул внутрь, снял тёплое шерстяное пальто, удивительно оттенявшее его светлые волосы и белую кожу, пристроил верхнюю одежду на вешалке, потом повернулся к Владу. Парень дёрнулся, когда холодная рука дотронулась до его лба.
— Да куда уж тут красоту наводить, когда на ногах еле держишься, — пробормотал Дима, старательно ощупывая пальцами его лицо.
— Это так видно? — вяло спросил Влад.
— Ещё бы. Вон, синий весь, только щёки багровые, взгляд мутный, и трясёшься, — юноша покачал головой.
— Прости, что так с прогулкой получилось, у меня реально совсем из головы вылетело, — Влад виновато отвёл глаза в сторону и закашлялся, прикрыв рот ладонью.
— Забей. Иди в кровать ложись, а я попробую помочь, чем смогу, — Дима легонько подпихнул его в бок. — Где лекарства?
— В рюкзаке, — Влад, пошатываясь, побрёл в спальню, плюхнулся на кровать, поднял небрежно кинутую на пол сумку и протянул её вошедшему следом Диме. Тот присел рядом, поправив воротник белой рубашки и одёрнув надетый на неё тёмно-синий пуловер, вынул бутылки с сиропом, градусник и блистеры с капсулами и присвистнул.
— Дивный набор. И ты этим лечиться собрался?
— А что, что-то не так? Я, если честно, в лекарствах ни хера не разбираюсь, всё равно названия их не запоминаю, но вроде папа велел пить эти, — Влад заморгал.
— «Вроде папа велел пить эти», — язвительно фыркнул Дима. — Он хоть врача тебе вызывал, или решил сам таблетками кормить?
— Думаю, решил бы, если бы у нас не было домашнего доктора. Папа был готов меня заставить дерьмо на лопате сожрать, только бы я встал и попёрся с ним на тусовку… А так да, вызвал, — кивнул парень.
— И что тот сказал?
— Хрень какую-то, я даже не понял, — Влад наморщился, — то ли ОПЗ, то ли ОРП…
— ОРВИ, наверное, — Дима задумчиво сдвинул брови. Да уж, не самая приятная штука, чреватая всякими нехорошими осложнениями. Хотя с воспалением лёгких, конечно, не сравнить, могло быть хуже…
— Вроде бы да… А что это за зверь такой? — Влад наклонил голову.
— Такая дрянь типа простуды, но несколько тяжелее, — пояснил Дима. — Вирус.
Влад побледнел. Синяки под его глазами проступили ещё отчётливее.
— Я умру от неё?
— Не будешь лечиться — может, и умрёшь, — послышалось в ответ. — Если очень постараться, помереть от чего угодно можно, даже треснувшись локтем о косяк двери.
— Правда? — разинул рот Влад.
Дима чуть не прыснул со смеху. Ну вот как в нём могут уживаться две такие диаметрально противоположные черты — вроде взрослый парень, злобный и привыкший никому не доверять, и при этом в некоторых местах проявляет просто верх дебилизма, ведясь на то, над чем рассмеялся бы даже пятилетний ребёнок? Это так мило.
— Дурачок, — не выдержав, Дима провёл ладонью по его встрёпанным волосам. — Нет, конечно. Ты совсем шуток не понимаешь?
Влад насупился и вжался головой в подушку, отводя в сторону глаза.
— Бессовестный. Хорошо тебе смеяться над человеком, который ни хрена в болезнях не понимает и не знает, какие из них смертельные, а какие сами по себе проходят.
— А я разве смеялся? — Дима тяжело вздохнул.
Влад вздрогнул, почувствовав, как внезапно в подмышку воткнулось нечто холодное, а по животу прошлась мягкая ладонь.
— Не дёргайся, это всего лишь градусник, — велел Дима, с нарастающей тревогой глядя на быстро меняющиеся в окошечке цифры. Уже спустя минуту они перемахнули отметку «38», и всё выше, выше… Прибор запищал только тогда, когда на экранчике высветилось «39.7», да ещё Влад во время процедуры измерения температуры опять раскашлялся так, что казалось, что спустя секунду из его рта вместе с лающими звуками вылетит кусок лёгкого. Это было уже серьёзно.
— Чего? — прохрипел Влад, увидев озадаченное лицо друга. — Всё так плохо?
— Нет, отлично. Всего лишь температура почти сорок, — раздражённо отозвался тот, вытащив градусник. — С такой обычно «Скорую» вызывают. Ты уверен, что врач сказал что-то вроде «ОРВИ»? Может, речь шла о воспалении лёгких?
— Нет, такого он точно не говорил… «Воспаление лёгких» было бы запомнить намного легче, чем «ОРВИ», — еле выдавил Влад.
— Что ж, это утешает.
Дима сбегал на кухню, принёс стакан с водой, заставил парня выпить вытащенную из блистера таблетку жаропонижающего и, сказав:
— Ладно, отдыхай пока, — опять унёсся в коридор. Влад некоторое время лежал с открытыми глазами, прислушиваясь к громыханию посуды на кухне, а потом усталость и слабость от болезни взяли своё, и парень опять провалился в сон.
…Разбудил его внезапно пробравшийся в ноздри аромат свежесваренной курицы, глаза сами собой раскрылись и наткнулись на сидящего на постели рядом Диму, держащего на коленях небольшой поднос, на котором стояла кружка и тарелка, прикрытая сверху блюдцем.
— Давай, — велел он, увидев, что Влад проснулся, и прищурил свои хищные зелёные глаза, — садись. Тебе надо поесть.
Влад еле продрал веки, с трудом сумел выполнить первую часть его приказа и принять полусидячее положение, и уставился на друга недоуменным взглядом мутноватых голубых глаз. Сейчас у Димы с лица напрочь сдуло выражение дурачка и его извечную идиотскую улыбку, глаза, как раньше в редкие моменты, стали цепкими и очень внимательными, а пухлые губы со шрамом слегка сжались. Из-за этих метаморфоз он казался гораздо старше, чем обычно, выглядел уже не ровесником Влада, а холодным и серьёзным взрослым человеком, которого язык не повернулся бы назвать Димкой или Димасиком.
— Вот, — Дима пододвинулся поближе и переставил поднос на колени парня. — Начинай.
— Что? — прохрипел Влад.
— Ешь! Сварил цыплёнка и пожарил немного картошки, только не говори мне, что не любишь её. А в чашке бульон, вот уж что действительно волшебное средство при болезнях, — заявил Дима.
— Ты готовить умеешь? — изумился Влад.
— Здрассти, приехали! — округлил глаза Дима. — Я ж тебе ещё в первый день сказал, что могу и готовить, но за отдельную плату… — увидев, как Влад насупился, он скрипнул зубами. — А, ну да… Это же сто лет назад было.
Влад глядел на него, хлопая ресницами, а парень принялся заботливо хлопотать вокруг него. Осторожно поправил поднос, подцепил вилкой кусок курицы и поднёс его к губам Влада, велев:
— Ну, разевай клюв.
Влад, которого никогда в жизни никто не кормил с ложечки, а если и кормил, то парень этого не помнил напрочь, неохотно подчинился и приоткрыл рот. Цыплёнок оказался свыше всяких похвал, ничуть не хуже, чем готовила кухарка у отца; нежное мясо так и таяло во рту, и оно оказалось в меру солёным и перчёным.
— Что? Невкусно? — вздрогнул Дима.
— Наоборот… — Влад проглотил кусочек мяса и потянулся за следующей порцией. — Ты готовишь лучше, чем прислуга моего отца… Если не секрет, где научился?
— Когда с шестнадцати лет фактически живёшь один в чужом городе, далеко от родителей, этому приходится учиться. Не всё же фаст-фудом питаться, этак и гастрит с язвой желудка заработать недолго, — Дима тяжело вздохнул.
— Ты с шестнадцати лет живёшь один в чужом городе? — Влад широко распахнул глаза.
— Хочешь сказать, что для тебя это новость? — Дима усмехнулся краешком рта. — Принял меня за коренного москвича?
— Ну… Вообще-то да, — признался Влад, слегка расширив глаза. — Ты ведь никогда не рассказывал об этих вещах.
— Откуда ты знаешь? Может, ты просто забыл, как обычно, — Дима передёрнул плечами.
— Я бы записал, — мотнул головой Влад.
— Вот оно как, — Дима положил вилку на поднос и сложил руки под грудью.
Влад взялся было за столовый прибор, а потом внезапно вспомнил о хорошем воспитании.
— Ты сам-то обедал? Не хочешь?
— Да нет, спасибо, — улыбнулся Дима. — Я перекусил, пока тебя ждал.
Он замолчал и стал наблюдать, как Влад уплетает за обе щеки курицу. Если говорить честно, Дима не рассчитывал даже, что такое простое блюдо, как варёный цыплёнок, зайдёт в случае Влада. Он полагал, что этот парень небось привык питаться чёрной икрой и фуа-гра на золотых тарелках и даже не глянет на простой и относительно доступный продукт, посчитав есть подобное ниже своего достоинства.
— Так откуда ты? — с интересом спросил Влад, проглотив поданное без остатка и облизнувшись.
Дима насупился.
— Там меня уже нет.
— И всё же? — Влад наклонил голову.
— Почему ты спрашиваешь?
— Интересно ведь. Ты-то обо мне, кажется, выяснил уже всё, что можно и что нельзя, а я о тебе не знаю ровным счётом ничего, кроме имени.
Влад приложился к кружке с обжигающим бульоном, прихлёбывая его крохотными глотками. Дима вздохнул и подпёр руками голову.
— Из Уссурийска, — сказал он наконец, словно собравшись с духом. — Небольшой такой городок на Дальнем Востоке.
— Это… Где Владивосток, кажется, — Влад наморщил лоб, мучительно вспоминая. — Да?
— Именно. Полнейшая дыра, расположенная у чёрта на рогах, иначе и не скажешь, — хмыкнул Дима. — Перспектив для молодёжи — ноль, скучно. Вот я и смылся оттуда, едва появилась возможность, как раз старший брат уехал учиться в Москву и мог там заочно за мной присмотреть. Ну, а дальше всё примитивно — в театральный я не поступил, срезался на сочинении, уматывать обратно в свою глушь не хотелось, вот и подал документы в первый попавшийся вуз, который, кажись, и был создан для тех, кто не прошёл в более серьёзные заведения.
— Такие бывают? — изумился Влад.
— Официально нет, а на деле полно институтов, которые принимают всех, кто приволок в зубах перечень документов. И тот, в котором я торчу сейчас, ровно из этой категории, ты видел, какой он убогий, нормальный человек ни за что туда не сунется, только бедолага, которому совсем уж деваться некуда, — Дима покачал головой.
— А родители как отреагировали, когда ты вот так сбежал?
— Естественно, они злились и добром меня не отпускали. Даже сейчас, по прошествии стольких лет, по-моему, до конца не простили. Отец у меня военный, он вообще человек очень злопамятный и резкий, мама тоже авторитарная, терпеть не может, когда что-то делается не так, как хочется ей. Знаешь, как это — сами сидят в болоте и других выпускать оттуда не хотят, — Дима поджал губы. — Меня бесит подобная установка. Я же не требовал от родителей сопровождать меня в Москву и курировать там, считал себя уже достаточно взрослым, чтобы жить самостоятельно, ну не хотите уезжать из города — ради бога, не тащу за собой силком. Но, блин, упёрлись оба рогами: нет и всё, нечего тебе в Москве делать. Вот я и решил, что всё, теперь родные увидят меня только по телевизору, когда я буду в прямом эфире Первого канала сообщать о событиях дня!
От гнева Дима весь раскраснелся, его зелёные глаза загорелись лихорадочным огнём, руки сжались в кулаки, светлые волосы заколыхались.
— Если у самих в жизни ни хрена не вышло, это не значит, что надо и амбиции детей гробить на корню, — зашипел он. — Вот увидят ещё, я своего добьюсь!
Влад наконец начал понимать, почему Дима ничего не рассказывал об этом раньше. Он говорит, что родители его так и не простили, но и сам, похоже, страшно зол на них за то, что они пытались затоптать его желание вырваться. Парень ощутил новый прилив дружелюбия к нему; уж что-что, а тяжёлые отношения с родителями — это Владу знакомо не по наслышке.
— Ну всё, успокойся… Прости, мне не следовало этого спрашивать, — Влад приобнял парня за плечи, вздрагивая — Диму всего трясло, как в припадке эпилепсии.
Тот вскинул голову, глубоко вдохнул, явно пытаясь успокоиться, посмотрел на Влада и попытался улыбнуться.
— Всё нормально… Откуда бы тебе было знать, как меня бесят эти разговоры.
— Ты мог бы не отвечать.
— И что? Хочешь сказать, что ты бы не настоял, если бы я промолчал? — Дима сморщился. — Не смеши меня.
Влад закашлялся, прикрывая рот ладонью. Да уж, молча утереться в таких случаях — явно не в его стиле. Скорее он бы и вправду насел на приятеля и не отстал, пока тот не выложил бы ему всю свою историю.
— Ну? Не пропало ещё желание со мной общаться после такой информации? — Дима вывернул шею и посмотрел прямо в глаза другу.
— А оно должно было? — удивился Влад и тут же надул губы. — Если ты думаешь, что я высокомерный сноб, который считает всех, кто ниже его по социальному положению, швалью, мне, между прочим, обидно. Я произвожу такое жалкое впечатление?
Дима мотнул головой. Светлые волосы окончательно разлохматились и рассыпались по его худым плечам.
— Нет. Это-то меня и изумляет. Ты поведением вообще на представителя мафиозных кругов не тянешь.
— Приятно, что ты так считаешь. Я изо всех сил к этому стремлюсь — быть непохожим на этих уродов вроде моего отца, — Влад скрипнул зубами. — И больше всего боюсь стать впоследствии таким же, как они — сухарём, который ни о чём, кроме как о бабках и репутации, даже думать не может.
— Это не твоё стремление. Такие вещи от воспитания зависят.
— Не сказал бы. Если бы они зависели от воспитания, я бы точно сейчас был копией папы. Потому что он воспитывал меня один.
Дима вздрогнул.
— А твоя мама?
— Её нет, — равнодушно сообщил Влад.
— В разводе? — уточнил парень, наклонив голову.
— Нет, она… — Влад устало мотнул головой. — Она умерла. Мне вроде как четыре года всего было, даже болячка ещё не вошла в ту стадию, в которой сейчас находится. Хотя точно не помню.
— Ох, — Дима прикусил губу, на его лбу от напряжения вздулись вены. — Прости.
— Ничего. Я не помню маму, вообще, поэтому не страдаю особо от того, что она отсутствует, — Влад поморщился. — Даже имени её, если честно, не знаю… Папа временами рассказывает о ней, но я всё равно эти его разговоры плохо запоминаю.
Дима опять пододвинулся поближе к нему и положил прохладные ладони на плечи, легонько сжимая тонкие пальцы.
— Ну вот. За каких-то пару часов мы с тобой узнали друг о друге больше, чем за те два месяца, что общаемся, — он смешно фыркнул. — Чёрт. Ты мне нравишься всё сильней и сильней, Владиус… У меня никогда не было такого друга, как ты. Честно.
Влад едва не потянулся к его губам, соблазн был слишком велик.
— Ты мне тоже нравишься. Если бы я был уверен в твоей ориентации, я бы предложил тебе со мной встречаться… Но боюсь оскорбить таким предложением.
— Кажется, я тебе говорил, что меня временами очень тянет к парням… Хотя ты, разумеется, этого не помнишь, — Дима прикрыл глаза. — Знаешь, я не против… Ну, касательно твоего предложения встречаться.
— Правда? — обрадовался Влад.
Дима молча кивнул. Но глаза его по-прежнему оставались насторожёнными.
А парень потянулся к своему рюкзаку, вытащил из его недр квадратную бархатную коробку, которую перед самым побегом из дома на всякий случай кинул в сумку, и, пробормотав:
— Я тут это… Конечно, Новый год завтра, и заранее дарить подарки не принято, но ведь неизвестно, увиделись бы мы ещё… Я хотел отдать это тебе во время сегодняшней прогулки, чтобы поромантичней как-то получилось, что ли… В общем, вот, — он потянул наверх откидывающуюся крышку.
Внутри оказалась небольшая бабочка, сделанная из множества тоненьких серебристых проволочек, и подвешенная на чёрную бархатную ленточку. По краям её крылышек виднелись довольно крупные фиолетовые камушки, такой же была и головка, а тельце было усыпано более мелкими синими кристаллами. Когда на камни попал электрический свет, они заискрились, заиграли множеством разноцветных огоньков, завораживая своим сиянием. Красивая, тоненькая вещичка, сделанная на заказ. Владу почему-то показалось, что подобное украшение красиво бы смотрелось на Диме; шея у него «балетная», вытянутая и длинная, такую чокером не испортишь, да и изящная очень, лучше, чем у девушки.
— О боже… — зелёные глаза широко распахнулись, Дима медленно оторвал взгляд от украшения и посмотрел на Влада в упор. — Ты что, с ума сошёл?
— А почему бы нет? По-моему, тебе очень пойдёт, — Влад быстро вытащил бабочку из коробки и ловко застегнул крохотную застёжку украшения на шее парня. — Или не носишь такие?
— Если честно, я очень люблю камушки… Даже стыдно иногда из-за этого, другие парни от всяких брутальных штуковин вроде браслетов и часов из нержавейки тащатся, а я как баба, с ума схожу от всего, что блестит, — Дима вздохнул, тронув кулон кончиком пальца. На лице отобразилась грусть. — Супер, но забирай назад.
— Почему?
— Да потому, что подарок такого типа предполагает не менее дорогой ответный, — Дима слегка наклонился и принялся шарить пальцами на затылке, пытаясь расстегнуть замочек. — А я, боюсь, никогда в жизни не смогу купить тебе нечто подобное.
Влад перехватил его ладони.
— Ну нет. Ты и так уже подарил мне нечто куда более дорогое, чем эта штука, — поймав Димин изумлённый взгляд, парень пояснил: — Себя ты мне подарил, вот что. Провёл со мной сегодня весь день, позаботился. Со мной никто никогда так не нянчился. Должен же я чем-то отплатить тебе за заботу и приятное времяпрепровождение, правильно?
— Влад, не повторяй опять разговор из кафе, умоляю, — Дима поморщился, припомнив их предыдущую беседу на эту тему, и тут же вздрогнул. Это было месяц назад, Влад наверняка уже и не помнит.
— Какой такой разговор? — не понял Влад, подтвердив его подозрения.
— Неважно. Просто мы с тобой уже разговаривали на тему походов по дорогущим ресторанам за твой счёт и таких вот подарков. Если ты пытаешься привлечь меня таким образом, то лучше пойми, что я не шлюха, которая упадёт в чьи-то объятия за кучу бабла.
— О чём ты только думаешь? — Влад вспыхнул. — Я вообще-то девственник, ещё ни с кем ни разу и не собираюсь в ближайшее время, а уж заваливать тебя в кровать на вторую неделю знакомства у меня и вовсе не входило в планы!
— А впечатление, если честно, складывалось противоположное… — протянул Дима.
— Нет-нет-нет, — Влад отвёл в сторону глаза, — можешь даже не париться на этот счёт, я в этом плане джентльмен, сначала долгие ухаживания, а потом уже интим. Я не из тех парней, для которых постель — не повод для знакомства.
— А я думал, что у вас вообще принято так, чтобы первая брачная ночь была во всех смыслах первой, — хмыкнул Дима. — Разве нет?
Влад передёрнулся. Что-то в словах друга его насторожило, но что?
— Может, и так, я не в курсе этих дел… Да только мне на это срать. Не пойду у папы на поводу, женюсь только на том, кто мне самому понравится.
— На что это ты намекаешь? — ухмыльнулся парень.
— На тебя, естественно. А что, не понятно? — Влад обнял его за плечи.
Глаза Димы потемнели, в них словно погас огонёк, превратив радужные оболочки в стеклянные и неестественные.
— Не говори то, о чём понятия не имеешь, так легко, — проговорил он. — Ты только-только предложил мне встречаться, и уже заговорил о свадьбе.
— Да я же шучу, господи, — Влад заметил, как он опять попытался расстегнуть застёжку, и взял его за ладонь, переплетя их пальцы. — Подвеску оставь, она тебе очень идёт. С наступающим.
— И тебя, — вздохнув, ответил Дима и прекратил попытки сдёрнуть чокер.