***
Утро встретило всё ещё спящих Романофф и Роджерса новыми нотками в местной мешанине запахов, а именно – горячего кофе и хот-догов. Лично мне долгого отдыха не требовалось, поэтому и «проснулся» я раньше всех. Надо признать, что обнимающиеся в углу на полу в поисках тепла, Роджерс и Наташа смотрелись в какой-то степени даже мило. Как брошенные щеночки – уязвимые и беззащитные. Спать я не хотел, а вот есть очень даже. В ближайшем доступе была лишь местная кофейня и вагончик с хот-догами. Такая себе еда, но лучше, чем ничего. А прежде, чем закупить «провизии» и вернуться обратно, я аккуратно разведал ближайшие окрестности в поисках какого-нибудь большого торгового центра с магазином цифровой техники. Подобный обнаружился в пяти кварталах на северо-западе. «Трейсер» лучше всего запустить в людном месте, чтобы у группы захвата ушло больше времени на поиск и идентификацию цели, то есть меня, на случай если работа алгоритма затянется. А если нет, то будет проще уйти незамеченным. Во второй половине дня, чтобы народу было побольше, загляну туда. Обратно на нашу «лежку» я вернулся к одиннадцати утра, обнаружив, к собственному удивлению, все ещё спящих в обнимку Романофф и Роджерса. На это безобразие лишь покачал головой и громко хлопнул дверью, что заставило рывком проснуться их обоих. Сделал я это потому, что хотел напакостить в ответ на такое вопиющее пренебрежение собственной безопасности и акт полнейшего непрофессионализма. Пробуждение ото сна играет лишь чуть меньшую роль, чем сам сон. Вот и получается, что поспали они хорошо, а вот пробуждение вышло не очень – баланс вселенной соблюдён, и лично я доволен. - Охххх… - соблазнительно потянулась Наташа, окончательно просыпаясь. Соблазнительно для кого угодно, кроме меня, конечно же. На меня её «штучки» с самого начала нашего знакомства не действовали. – Завтрак в постель, так мило. – улыбалась она, принимая от меня чашку кофе и хот-дог. - Спасибо. – поблагодарил Роджерс. - Когда уходишь? – после недолгой трапезы, спросила Романофф. - Через пару часов. Собираюсь посетить магазин цифровой техники в местном торговом центре, когда там будет побольше народу, поэтому ближайшие сутки вам лучше сильно никуда не высовываться. - Мы будем аккуратны. - Уже знаете с чего начать? – ближайшие несколько часов предстояло чем-то занять, так почему бы и не послушать, как они собираются найти Ситуэлла. - Найти Ситуэлла будет легко, но нам ведь ещё нужно с ним переговорить, что уже не так легко. Узнаем его постоянные маршруты, найдём наиболее подходящий момент, а потом похитим его и расспросим обо всём, что нас интересует, потому как на месте этого сделать точно не дадут. - Несколько дней это у вас точно займёт. Думаю, к тому времени я тоже управлюсь. - Нам всем надо быть предельно осторожными. – говоря это, Роджерс смотрел куда-то в стену перед собой, а не на одного из своих собеседников. – У меня плохое предчувствие на счёт всего этого. – мы с Романофф непонимающе переглянулись. Не знаю, насколько подобное поведение типично для Роджерса, но заявлять о «плохом предчувствии», когда мы и без того в полной заднице слегка поздновато. В смысле, понятное дело, что ничего хорошего нас точно не ждёт. - Поморозь задницу на полу ещё пару суток - может ещё что почувствуешь. – мне оставалось лишь неопределённо пожать плечами, так как лично я искренне сейчас не понял Роджерса, потому как пояснять как-либо свои «предчувствия», какими бы они ни были, он явно не собирался. А «плохое предчувствие» меня не покидает ещё с визита Фьюри в мой дом. Мы немного посидели молча, размышляя каждый о своём, после чего обсудили некоторые моменты. Например, когда и при каких обстоятельствах связываться друг с другом по имеющимся одноразовым телефонам. Ну и прочие мелочи, а там уже пришло время мне уходить. Получить доступ к компьютеру, подключённому к интернету, было просто, даже проще чем добраться до него незамеченным – чёртовы камеры на каждом углу! На стендах в магазине были выставлены демонстрационные модели ноутбуков, одним из которых я и воспользовался. Все они, конечно же, уже были подсоединены к местному вай-фаю, чтобы каждый желающий мог подойти и потрогать все заявленные функции техники, так что мне по сути оставалось только вставить флешку, а также подсоединить кпк Романофф к этому же ноутбуку. Не то чтобы это было типичным поведением для посетителя, но и прерывать меня пока никто не собирался, долго возиться я не планировал, а любого любопытствующего могу отвадить одним лишь взглядом. Однако время сейчас работает против меня - за мной уже должны были выехать. Видать мой выбор пал не на лучший из десяти представленных здесь ноутбуков, так как этот с задачей справлялся не очень. Слишком много времени ушло на работу «Трейсера». Целых девять минут из десяти доступных. Но так или иначе программа указала мне мой следующий пункт назначения – старый, ещё времён второй мировой войны, военный лагерь в Нью-Джерси. Оригинальное название у него незапоминающееся, да и не играет никакой роли, а вот его более известное имя: «Родина Капитана Америки». Точнее, программа выдала координаты, а по ним я уже нашёл место воспользовавшись поисковиком. И либо это просто ложный след, всё же «Трейсер» не панацея, которую вполне можно обмануть ретрансляцией, либо картинка начинает складываться. Но вернёмся к лагерю. Это было популярное в своё время место, сейчас же представляет собой довольно унылое зрелище. Ещё один памятник на свалке истории. Его, конечно, держат в чистоте и ухаживают за постройками – всё же это памятник одному из величайших достижений Америки – однако люди посещают это место не часто. В лучшем случае, экскурсия из местных школ посетит лагерь раз в год, поэтому выглядит это место несмотря на то, что за ним следят, крайне уныло. Впрочем, до него мне ещё предстояло добраться. В первую очередь, я скрылся от группы захвата, прибывшей в торговый центр. Они явно рассчитывали сделать всё тихо, не привлекая лишнего внимания, так что ничего не подозревающих граждан предупреждать или эвакуировать под каким-либо предлогом не стали. Вполне себе рабочая тактика, если бы этих клоунов не было видно за километр. Серьёзно, мне даже напрягаться не пришлось, чтобы их заметить. Будто чёрная клякса на белом листе. Конечно, это не значит, что можно расслабиться и потерять бдительность, потому как возможно именно этого они и хотели добиться подобным ходом. И вероятность этого была очень даже высокая, ведь подготовка в Щите на порядок выше, чем в любых других военизированных структурах. А то, что увидел я – это было просто фиаско. Я правда до последнего думал, что где-то в толпе бродит ещё одна группа, которая скрывается куда лучше этих клоунов, но в итоге так ничего и не заметил. Либо они настолько хороши, что вряд ли, либо… Первое, что просится на ум – костюмы-невидимки, но, когда ищешь кого-то в толпе, они только мешать будут. На невидимое препятствие постоянно все будут натыкаться, а это при должной бдительности, очень даже бросается в глаза. В конце концов я так никого и не обнаружил, только клоунов, и решил, что дольше задерживаться смысла нет никакого. Сделал пару кругов по торговому центру, «случайно» мелькнул на нескольких камерах, чтобы пустить всех желающих меня найти по ложному следу, после вышел наружу с другой стороны, заприметив нескольких снайперов на крыше и отправился в Бруклин. Почему именно туда? Сейчас мне до Нью-Джерси было проще вплавь добраться, чем пытаться незаметно миновать пункты досмотра на выездах из города, из-за которых там уже образовались километровые пробки. Конечно, береговая охрана тоже патрулировала воды, но два замеченных мною катера никак не могли эффективно покрыть доверенную им территорию. Ну и не знают они, что их цель из списка разыскиваемых может перемещаться под водой довольно быстро. Не торпеда, конечно, но узлов тридцать имеется, так что уже через двадцать минут я был на берегу залива Санди-Хук. Это была самая простая часть пути, так как дальше мне предстояло ещё преодолеть около восьмидесяти километров на юг до государственного заповедника Уортон. Это если по прямой, что конечно же не вариант для меня, поэтому до места удалось добраться лишь ближе к ночи. Из всех возможных обитателей данного места меня встретили лишь тишина и запустение. Территория бывшего военного лагеря была буквально пуста. Даже охранников не наблюдалось. Первым делом в глаза бросился вход в бункер, но я решил оставить его напоследок, так как это было слишком очевидным вариантом. И этим, по итогу, перехитрил самого себя, так как в ходе обследования остальных зданий и помещений вернулся к нему же. Ну, подумаешь час потратил, зато культурно обогатился – всё же памятник, как никак. Бункер, который должен был быть складом боеприпасов, оказался вовсе не им. Навесной замок на двери был скорее для антуража, чем реальной защитой от проникновения, так как для этого дверь была оборудована магнитными засовами. Цифровая панель для их открытия обнаружилась здесь же, замаскированная под распределительную коробку на стене. Взломать её было делом минутным. Спустившись по лестнице за дверью, я оказался в запылённом просторном, тускло освещённом помещении с ровными рядами столов и эмблемой Щита во всю стену. Возможно даже, что именно где-то здесь Щит и начинался. Внимание, сразу после огромной эмблемы, привлекает правая стена со стеллажами и тремя фото над ними. Двое мужчин и женщина. Одного я узнал – Говард Старк, только очень-очень молодой. Вероятно, фото были сделаны не позднее шестидесятых. На другом фото был старый генерал, судя по погонам. Строгое, волевое, морщинистое лицо с холодным взглядом, а на вид ему было лет семьдесят – это всё что я мог о нём сказать. Женщина и вовсе без каких-либо бросающихся в глаза черт, но явно не американка. Прослеживалось в ней что-то явно британское. Долго рассматривать старые чёрно-белые фото у меня не было ни желания, ни времени, так что я переключил своё внимание на куда более интересное явление – сквозняк в щели, между стеллажами. Колышущаяся на ветру паутина была словно указателем: «Иди сюда». Разбираться как именно открывается стеллаж я не стал, а просто вырвал его и отставил в сторону. А увиденному я вовсе не удивился. Прятать секрет внутри секрета – это в стиле Щита. Сам бункер явно был не общедоступным объектом, а тут ещё и внутри него секретный лифт, скрытый в стене. Конечно, это всё ещё ни о чём не говорило. Место явно давно заброшенно, судя по метровому слою пыли и паутины, так что сотворить «ИИ» здесь не могли и, скорее всего, это тупик в плане моего расследования, но и уходить было уже поздно. Лифт, пусть и нещадно скрипя, со своей работой справился, доставив меня на минус третий этаж. Собственно, кнопки там было всего две – нулевой этаж и минус третий. Минус третий этаж, после того, как я вручную раздвинул створки лифта – старичок всё же не сдюжил выполнить свою работу до конца – удивил меня своими размерами и содержимым. Метровый слой пыли и паутины никуда не делся конечно же, но площадь самого помещения сразу же бросалась в глаза. В разы больше, чем предыдущий этаж. Может даже больше, чем занимает сам лагерь. И всё это прямо скажем гигантское пространство занимают серверные стойки из того времени, когда я ещё не родился. Всё на лампах и магнитных плёнках, что опять же говорит о том, что место это заброшено давненько, хотя и не обесточено, так как светильники исправно наполняли помещение холодным белым свечением, а размещённое оборудование мигало индикаторами. Исправно оно или же нет - вопрос более чем хороший, но то, что оно подключено к сети, является неоспоримым фактом. Впрочем, проверить работоспособность окружающего хлама я мог весьма просто. Прямо перед лифтом в нескольких метрах от него на своеобразном подиуме был размещён терминал, с которого, судя по всему, и осуществлялся доступ к этой системе. - Прямо как в музее электроники. – даже усмехнулся я вслух, подойдя к этому терминалу. Хоть я и заприметил вначале выбивающуюся из общей картины, как прыщ на коленке, деталь – явно современный usb-хаб подключённый к терминалу с помощью переходника. Причём пыли на нём скопилось не так уж и много, что говорило о том, что появился он здесь не так давно. Так вот, хоть я его и заметил, но решил сперва всё же попробовать старым дедовским методом получить отклик от терминала. Прожав все имеющиеся кнопки, ответной реакции я так и не добился, после чего уже принялся за usb-хаб. Немного поколебавшись – стоит или всё же нет? – я подключил имеющуюся на руках флешку с «ИИ» в этот хаб и, о чудо, этот близкий родственник пылесоса подал хоть какие-то признаки жизни. Заработали мониторы, зашевелились камеры на стойках, а на главном экране высветилась зелёная надпись: «Запустить систему?». Прописав с терминала «Да», я стал наблюдать за происходящим вокруг. Первое что привлекало внимание - гул заработавших серверных стоек, а спустя несколько секунд из хрипящих динамиков раздался голос: - Питер Бенджамин Паркер. – с лёгким, но непонятным акцентом, произнёс мужской голос. - Я за него. – оглядываясь по сторонам, сказал в ответ я, потому как со мной явно связались посредством этого терминала. По крайней мере, камера неотрывно следила за мной. - Вы здесь один? – всё тем же механически-хрипящим голосом, обратились ко мне. - Не люблю групповые свидания. А ты кого-то ждёшь? - Согласно моим расчётам явиться должен был Стивен Роджерс. Вероятность этого составляла восемьдесят девять процентов. В оставшиеся одиннадцать входила вероятность того, что он будет не один. - Выходит цифры лгут. – пожал я плечами. - Цифры никогда не лгут. – жёстко припечатал неизвестный собеседник. - Кто ты? - напрямую спросил я. - Правильнее будет спросить, кем я был. –одновременно с этой фразой, на большой монитор вывели изображение. Досье на некоего профессора по имени Арним Зола, который умер более сорока лет назад, судя по тому, что написано там же. Спешить было некуда, поэтому я продолжил вчитываться. - Тут написано, что Зола умер от рака сорок с лишним лет назад. Что ты хочешь этим сказать? - Всё так как тут написано. Я не плоть Арнима Золы, но я его разум. – на экране замелькали картинки кинохроник. – Я был одним из величайших умов своего времени, поэтому после поражения Гидры и Красного Черепа в сорок пятом году прошлого столетия, Щит меня завербовал. Двадцать лет спустя мне поставили смертельный диагноз. Наука не могла спасти моё тело. Тем не менее, мой разум, который стоило спасти, сохранили на двухстах тысячах футах банка данных. - Получается, я сейчас внутри твоего «мозга». – сделал я логичный вывод, ведь его слова были весьма правдоподобны. Особенно если видеть весь этот «банк данных» воочию. - Верно. - Похоже, ты был весьма ценен, раз Щит решил тебя завербовать, несмотря на твоё прошлое. - Именно так. Они думали я смогу помочь их делу, а я помог ещё и своему. - Своему? Гидра погибла вместе с Красным Черепом. – сразу понял я, о чём он говорит. Всё же в показанном досье было сказано, что он был чуть ли не правой рукой Красного Черепа и отвечал за научное подразделение Гидры. - Отрубишь одну голову – две другие займут её место. – и опять запустилось слайд-шоу. Конечно, хорошо, что он оказался таким разговорчивым, но это же и весьма настораживает. Зачем он мне всё это рассказывает? Какой в этом смысл? - Гидра была основана на убеждении, что людям нельзя доверять их личную свободу. – на главном экране появилось изображение Иоганна Шмидта – Красного Черепа – в немецкой военной форме на фоне штандартов со свастикой. – Но тогда, мы ещё не понимали, что если попытаться отнять эту свободу, люди будут сопротивляться. – Место Шмидта заняла фотография Капитана Америки из кинохроник, который был один в один, как знакомый мне Стив Роджерс. Впрочем, это уже не новость. Тем временем монолог оцифрованного сознания немецкого учёного продолжался. – Война многому нас научила. Люди должны отдать свою свободу добровольно. После войны был создан Щит и меня завербовали. – мне показали фото вырезки из газеты с заголовком: «США завербовали немецких учёных». – Новая Гидра росла. Прекрасный паразит внутри Щита. Семьдесят лет Гидра втайне от всех провоцировала кризисы, а когда история не хотела сотрудничать, историю меняли. – мне показали слайдшоу из знаменитых инцидентов прошлого столетия, вроде убийства Кеннеди, смерти Говарда и Марии Старк, и прочих. Всех их объединяло одно – присутствие солдата с металлической рукой, с которым я уже пересекался. – Гидра создала мир настолько хаотичный, что человечество наконец готово пожертвовать своей свободой, ради безопасности. Когда процесс очищения завершится. – на экране мелькнули кадры с подписью «Проект Озарение». – Мы установим новый мировой порядок Гидры. Я, честно говоря, немножко охреневал с происходящего. Скидываемую на меня информацию было сложно назвать ложной. Всё весьма органично сходилось и, как бы я не пытался найти противоречия за столько короткий срок сделать этого у меня не получалось. Но один вопрос всё же оставался – почему мне всё это рассказали? Я не могу найти этому причин, кроме одной. - Жаль, что на твоём месте сейчас стоит не Капитан Роджерс. Паучье чутьё засигналило об опасности лишь на секунду раньше, чем пиликнул кпк Романофф, на котором красовалось уведомление о том, что через пятнадцать секунд сюда прилетит баллистический сюрприз с термобарической начинкой. - Впрочем, я нахожу вашу смерть весьма ироничной. – продолжал говорить он, пока я думал о том, как спастись из этой ловушки. Двери лифта оказались заблокированы стальными створками, что в общем-то проблемой не было, но даже без них, я не успею отсюда выбраться за это время. – Вы, как и ваши родители, погибнете от рук Гидры. - Что? – последние его слова меня буквально ошеломили. Впрочем, из этого состояния меня вывел писк кпк, сигнализирующий о том, что у меня осталось всего десять секунд. Что бы там ни было, я буду размышлять над этим потом. А чтобы это «потом» настало, мне нужно выжить, что в текущих условиях весьма непросто. Будь это простая ракета, ещё можно было бы войти в полную трансформу и прикрыться Веномом, но термобар – это уже другая история. У симбионта очень большая нетерпимость к высоким температурам, прямо скажем смертельная, поэтому термобарическая начинка баллистической ракеты сожжёт его моментально. Не будем забывать, что всему этому так же будет предшествовать взрыв, звуковая волна от которого тоже приятного не сделает, хотя и не так смертельна, как термобар. На глаза мне сразу же попалась напольная решётка, которая вела к техническому тоннелю, в котором были проложены кабели и прочие коммуникации. Места там было предостаточно, вот только укрыться было нечем. Думать долго я не стал, поэтому рванул к лифту, сорвал с него металлическую створку, вернулся к решётке, откинул её сторону, забрался внутрь и с помощью паутины разрушил ближайшие опорные колонны, рассчитывая, что меня завалит обломками, к тому времени, когда прилетит ракета. Стальную створку я использовал как щит, чтобы меня не завалило полностью и оставалось хоть минимум пространства для движений. «Веном, прячься внутри моего тела!» - скомандовал я своему жильцу. Перед самым взрывом я ощутил, как он «отключился» от своих клеток, что формируют мою одежду, прячась где-то поглубже внутри тела, чтобы его как можно меньше задело ударной волной, что превратило мою одежду в обычные тряпки. Дальше начался ад. Потолок только-только начал рушиться, как прилетела ракета, я ощутил, как в один миг на мой импровизированный щит обрушилось несколько тонн веса, а сам он начал накаляться. Всё это сопровождалось оглушительным грохотом и яркими вспышками пламени, проникающего через мельчайшие просветы в защите.***
- У нас пока ничего. – отчитался в рацию командир наземной поисковой группы. Отряд, в сопровождении малого звена квинджетов, прибыл на место ракетного удара, спустя всего несколько минут, для зачистки территории. Военный лагерь к тому времени представлял собой горящие руины. Баллистическая ракета сделала своё дело на все деньги. Да и кому сейчас есть дело до культурных памятников? - У нас тоже ничего. – отозвался командир звена квинджетов, получив предварительно доклад от своих подчинённых. – Огонь немного затрудняет работу тепловизоров, но тепловых сигнатур помимо ваших пока не замечено. Скорее всего… - речь командира прервал один из его подчинённых во всё горло заорав: «Осторожно!», но было уже поздно. Массивный обломок бетонной плиты, которая когда-то была потолком или полом, на приличной скорости врезался в квинджет, моментально уничтожая тот со всем экипажем. Шансов спастись у них не было ни единого. Два оставшихся квинджета разлетелись в стороны, ещё до того, как обломки их менее удачливого товарища коснулись земли. Все уже пребывали в состоянии повышенной боеготовности высматривая опасность, но ничего пока не видели. Даже не поняли откуда прилетел этот обломок, весящий на вид около тонны. Командир наземной группы отдал приказ «сгруппироваться», что было большой ошибкой в данном конкретном случае.***
Это было крайне неприятно. Повезло, что основной взрыв произошёл чуть выше того помещения, где я находился, так что, по сути, меня накрыло не полностью, но и того, что было, хватило с головой. Потрепало меня изрядно. В основном была небольшая контузия из-за накрывшей ударной волны, а также ожоги на руках в тех местах, где я держал свой импровизированный стальной щит. Он нагрелся до такой степени, что они буквально прикипели к нему, в результате чего мне пришлось их так же буквально с мясом отрывать. Ощущения крайне болезненные, но благо Веном пострадал несильно и тут же обрубил мне болевые ощущения и начал латать руки. За пару минут справился. Да уж, признаться честно отвык я от всего этого дерьма. На то, чтобы аккуратно выбраться из-под завалов понадобилось время, а выбравшись я обнаружил три кружащих в воздухе квинджета и полтора десятка бойцов рыщущих на земле, очевидно, с целью уничтожения возможных выживших. Конечно, можно было и уйти, но… ОНИ НА МЕНЯ ТЕРМОБАРИЧЕСКУЮ РАКЕТУ СКИНУЛИ!!! Такое на тормозах не спускается! Я ощущал прямо-таки жажду восстановления баланса вселенной и собственного психологического равновесия. Тем более, что на квинджетах были тепловизоры, которые могли меня засечь, так что от них хоть как пришлось бы избавляться. Вот они, наверное, удивились, когда один из квинджетов сбило массивным куском бетонной плиты толщиной в полметра. Стандартное звено-тройка, командир в середине – ведомые по бокам, так что удар по центральному аппарату был умышленным. Дальше на очереди оставшиеся два, которые зависли в воздухе друг напротив друга, держа в центре между собой наземную группу. Они парили на высоте метров пяти-семи, что для меня не было проблемой, поэтому прокравшись тихонько под один из них, я запрыгнул на него. Из-под брюха забрался на крышу, буквально вырвал пилота через обзорное стекло, выкинув наружу, а оставшийся без управления аппарат направил с помощью рычага на оставшийся квинджет. Тот почти успел уклониться, но всё же не до конца. Два квинджета столкнулись, пусть и не лоб в лоб, как мне хотелось бы. Тем не менее, этого хватило, чтобы уничтожить оба аппарата вместе с экипажем. Сам я спрыгнул вниз ещё до столкновения. Тёмное время суток, горящие обломки зданий и остовы квинджетов помогали мне оставаться незамеченным для противников на земле. А они так хорошо встали в кучку, напоминая кегли в боулинге, что я просто не смог сдержаться. Приехали они на броневике, который стоял чуть поодаль. И именно им я и воспользовался, чтобы выбить этот страйк. Массивное транспортное средство, запущенное с силой, буквально размазало отряд по земле. В живых не осталось никого. Дело сделано, душевный баланс восстановлен, а значит можно уходить. По дороге решил связаться с Роджерсом и Романофф. Честно говоря, я до последнего не верил, что одноразовый телефон пережил этот «удар судьбы», но к моему удивлению этот кусок дешёвого пластика оказался более живучим, чем кажется на первый взгляд. В отличие от навороченного кпк Романофф, который внешне хоть и не был сильно повреждён – пара трещин на экране - но работать перестал, превратившись в бесполезный кирпич. Впрочем, выбрасывать его было бы весьма глупо, ведь даже так из него наверняка в последствии можно будет выжать что-то полезное. При наличии соответствующего оборудования, конечно. На дворе царствовала глубокая ночь, так что мой звонок их разбудил. Долго разговаривать даже по одноразовому телефону для нас было опасно, поэтому мы заранее выбрали формат наших переговоров. От меня они узнали, что дело я-таки сделал, и что тут замешана Гидра, но без подробностей. Они же, в свою очередь, уже нашли Джаспера Ситуэлла и завтра планируют его брать. Гораздо быстрее, чем я ожидал. Думал, у них на это несколько дней уйдёт. Но для нас чем быстрее, тем лучше. Получив от них адрес места, где они собираются всё провернуть, я закончил разговор и выбросил теперь уже бесполезный аппарат. Обратно в город я в лучшем случае попаду завтра, так как сейчас находился внутри разворошённого осиного гнезда. Десяток квинджетов бороздили воздушное пространство, пытаясь меня найти, а на земле туда-сюда сновали усиленные патрули. Им осталось только военное положение объявить. Нужно залечь на дно, чтобы они немного попустились и перестали меня так активно искать именно в этом районе, логично заключив, что я свалил в другое место. А после этого уже можно будет по-тихому вернуться в город тем же путём, которым я его покинул. Ближе к полудню следующего дня, я уже нырял в прохладные воды знакомого залива. Активные поиски прекратились примерно час назад, патрулей в районе стало заметно меньше, а квинджеты так и вовсе исчезли. К обеду я уже был на месте встречи – в той самой комнатушке на цокольном этаже бомжатника. Правда, встретил я там ровным счётом никого, что меня не удивило – Романофф с Роджерсом не стали дожидаться меня и пошли на дело. Учитывая, что их план изначально не включал моё участие, то поступили они правильно и логично. Хотя, конечно, лично мне встретиться бы хотелось с ними и переговорить, так как имеющиеся в моём распоряжении сведения крайне… Да много чего крайне. Особенно та часть, что касается родителей. Но сейчас размышлять на эту тему нет смысла, потому как всё что у меня есть – это слова цифрового болванчика из коробки. А потому просто держим эту информацию в уме и при удобном случае задаём вопросы лицам, которые могут быть осведомлены на этот счёт. Фьюри мёртв, ему вопросы уже не задашь, а значит вопросы нужно задавать Хилл, но пойди её теперь найди. В общем, буду ждать благоприятного момента. Впрочем, долго искать Романофф и Роджерса не пришлось. Они мне, конечно, сообщили, где собираются брать Ситуэлла, но времени прошло слишком много – их там уже точно нет. Однако, прогулявшись по району на предмет выявления излишне любопытных наблюдателей, я услышал обрывок новостного репортажа из открытого окна дома о том, что сейчас в Мидтауне проходит вооружённая стычка. Я не постеснялся заглянуть в это окно. Видеосъёмка велась с вертолёта, да ещё и при помощи зума, так что тряска едва ли позволяла что-то нормально разглядеть, однако два бегущих силуэта я вполне узнал. Не в последнюю очередь благодаря мелькнувшему щиту известной раскраски. Оператор, видимо всё же поняв, что так он ничего толком не заснимет вернул зум к стандартной величине, показывая общий вид сверху. Это, конечно, позволило мне, благодаря ориентирам, более точно определить местонахождение двух бедолаг, но и также показало, что дела у них крайне плохи. Романофф и Роджерса попросту окружали, загоняя в угол. Оно и понятно, вдвоем против многочисленного противника, да при поддержке пусть и лёгкой, но всё же техники, много не навоюешь. Тут, понимаете ли, вставала дилемма. Поспешить им на выручку с большим шансом не успеть, либо же нет. Хотя если посмотреть на это под другим углом, то и дилеммы никакой нет. Скорее всего, прежде чем началась свистопляска, они успели что-то узнать от Ситуэлла, а значит могут обладать критически важными сведениями, что в свою очередь приводит нас к выводу, что попытаться всё же стоит. Но чтобы это сделать, придётся засветить Человека-Паука – без паутины точно не успею. А делать я этого очень не хотел, даже паутиной толком не пользовался всё это время, хотя инструмент весьма полезный. Впрочем, это всё уже тоже неважно, так как альтер-эго имело смысл, только пока «Питер Паркер» - оставался простым законопослушным гражданином, а не как теперь. Хуже точно не станет. В общем, я полетел. К моему приходу картина боя кардинально изменилась. Роджерс и Романофф, при всём уважении к численному превосходству и подготовке противника, раскидали тех. Судя по телам и характерным следам на телах, они разыграли тут тактику «разделяй и властвуй». Это было чётко видно особенно на этом перекрёстке, где они, по-видимому, и разделились. В одной стороне лежат бойцы, причём не все мёртвые, а очень даже живые, судя по стонам. Характерные травмы от удара тяжёлым предметом говорили о том, что большинство из них познакомились поближе с щитом Роджерса, либо же его кулаком. Сил тому на такое должно хватить. В другой же стороне была аккуратная дорожка из трупов. Кого задушили, кого застрелили, у парочки была, что называется «налицо», интоксикация какой-то химией, предшествующая смерти. Тактика верная. Причём бой быстро перешёл с улиц в жилые здания, где у одиночной цели пространства для манёвра было больше за счёт уменьшения вражеского преимущества в численности. Судя по звукам стрельбы в отдалении, кто-то из них ещё жив, а значит нужно поспешить. Обнаружились мои «союзники» в соседнем квартале. Романофф отдыхала возле машины скорой помощи, бок которой разворотило взрывом, а Роджерс сейчас дрался в рукопашную с уже знакомым персонажем – эту металлическую руку с красной звездой на плече я забыть ещё не успел. Впрочем, в помощи сейчас нуждалась именно Романофф, а не бравый Капитан. Учащённое дыхание, бледное лицо, небольшая лужа крови рядом – явные признаки серьёзного ранения и кровопотери. Посему, прежде всего я поспешил к рыжей. - Вот поэтому у тебя и нет друзей. – сказал я ей, после того как приземлился рядом. Я тут, понимаешь ли, помочь пытаюсь, а в меня пистолетом тыкают. - Как и у тебя. – вымученно улыбнулась она, а её рука, будто той оборвали нити, просто повисла плетью, выронив пистолет. Сама же разведчица начала заваливаться на бок, но я благополучно её поймал. – Помоги Роджерсу. – прокряхтела она мне чуть ли не в ухо. - Успею, он пока справляется. – я ещё раз кинув взгляд на проходящий бой, чтобы убедиться в актуальности собственных слов. После этого усадил Романофф на асфальт, чтобы она могла спиной опереться на передний бампер скорой. Спрашивать её сейчас о чём-либо не имело смысла – сказать она если что и могла, то немного, а потому я не церемонился с осмотром ранения и просто разорвал одежду на его месте. Огнестрельное в плечо, сквозное, что хорошо, а тяжёлая кровопотеря - это уже хреново. Ну, не так чтобы очень, особенно когда есть чем её «заткнуть». Паутина хорошо способствует сворачиванию крови, так ещё и антисептическими свойствами обладает, так что сейчас она подходила для решения проблемы как нельзя лучше. Правда, потом снимать её болезненно, она же буквально прилипает к коже и ране, но это уже не мои проблемы. Одной помог, пора идти на выручку другому. Силы, похоже, равны, так как явного преимущества нет ни у кого, но что-то явно изменилось. Бой стал каким-то другим, не таким, как несколько минут назад. Похоже, что… Роджерс стал сдерживаться? Да, именно так. Хочет взять его живым? Зачем? Всего пару минут назад он бил чётко на поражение и ни капли не сдерживался. Что за пару минут изменилось? Впрочем, если хочет взять живым, значит есть за что. Да и «язык» всяко пригодится. - Ну всё, хватит игр. – сказал я прямо в лицо противнику, поймав предварительно металлический кулак на подлёте к лицу Роджерса. Сам же противник выглядел сильно удивлённым тем, что я не только перехватил его удар, но ещё и удерживаю его руку, игнорируя все попытки её вырвать силой. Ждать, пока он сообразит сделать что-нибудь ещё нужды никакой не было, поэтому я быстренько его обезвредил. Стремительный удар ногой в голову, от которого противника просто "сдувает" с места. Впрочем летел он кубарем не долго - быстро затих уткнувшись носом в ближайший столб. Нокаут. - Не убивай его! – воскликнул Роджерс с видом, будто готов драться со мной за этот кусок обмякшего инвалида. - Успокойся Роджерс. Хотел бы его убить, убил бы первым же ударом. Он просто без сознания. - Это мой друг – Баки. – сплюнув изо рта кровь, Роджерс подхватил «Баки» под плечо. - Да хоть любимая канарейка. – пожал плечами я, не забыв придержать уже куда-то собравшегося свалить с пленником Роджерса. - Что ты делаешь? – покосился на меня изрядно побитый Капитан. Вопрос вполне резонный. Я как раз взял «Баки» за металлическую руку, обхватив обеими руками плечо. Его протез может доставить массу неприятностей, да и если уж обезвреживать противника, то до конца, не обходясь одними полумерами. Осталось только одной рукой сжать протез покрепче, наслаждаясь скрежетом поддающегося воздействию металла, да оторвать, получив небольшую толику веселья от наблюдения за резко расширяющимися глазами Роджерса. Второй рукой, я естественно держал то же металлическое плечо чуть выше места отрыва, чтобы не оторвать от тела Баки, как его обозвал Капитан, лишнего куска. - Держи. – сунул я Роджерсу оторванный протез. – И можешь не тратить на меня свой осуждающий взгляд. – на этом я отправился к Наташе, к которой я не питал каких-либо положительных эмоций, но это не было поводом оставлять её тут помирать. Вот такой я добряк, да. Баки же для Роджерса может быть кем угодно, хоть мамой родной, для меня же этот человек – противник, который пусть и не представляет лично для меня большой угрозы, но вот неприятностей доставить может массу. Ну а без руки, возможностей для этого у него изрядно поубавится. Да и в прошлый раз столкновение капитанского щита и этого протеза мне очень не понравилось. В общем-то, если бы я хотел его убить, то Роджерс бы даже рот открыть не успел, так что можно сказать у него сегодня счастливый день. Ведь не будь хотя бы гипотетической возможности того, что он обладает какой-либо информацией, то безусловно был бы уже мёртв. Что же, теперь хватаем Романофф и уходим. Вопрос только – куда? Прежнее, скажем так, «убежище», находится слишком близко к этому месту. Теперь там укрываться будет проблематично, особенно после того, как я, летя на паутине, засветился везде, где только можно. Не говоря уже о том, что Романофф нужна медицинская помощь, без которой она, скорее всего, долго не протянет. Тут сложно сказать, ведь, согласно моим домыслам, её организм тоже отличается от обычного. Не слишком сильно, так как физические параметры не превышают человеческих пределов. Разве что гибкость у неё запредельная, но этого можно достичь и путём тренировок. С другой стороны, можно утверждать крепость её организма и выносливость слегка аномальны. Впрочем, это не мешает ей сейчас выглядеть как полутруп, поэтому я не до конца уверен в своих домыслах.