***
Единственное, что мешало Нилу хорошенько втащить их обожаемому вокалисту-гитаристу, это как раз то, что он являлся и вокалистом, и гитаристом. Казалось бы, найти гитариста — ни разу не проблема. Но, как оказалось, в их крохотном городке не существует гитаристов, совмещающих в себе и годную технику, и терпение, необходимое для того, чтобы выносить перманентное мудачество Гонтье. Во всяком случае, пока такой человек не нашёлся. А это значит, что Адам — ось их и без того не очень устойчивой рокерской телеги. Тем не менее, Адам проёбывал абсолютно всё: репетиции, сообщения в их общем чате, звонки, SMS-ки, партии, запасные комплекты струн, медиаторы и иногда собственную гитару. Нил в общем-то имел полное право надавить на Брэда и потребовать кого-нибудь на замену этому долбоящеру, но вот здесь срабатывала необъяснимая магия Адама Гонтье: сколько бы он не занимался членопинательством, на репетициях ему удавалось абсолютно всё. Он просто не умел лажать. Более того: не помня ни одной партии, он умудрялся подбирать их находу и ещё сочинять к ним что-нибудь в процессе. Вот тогда-то Нил понимал, за что он так ненавидит Гонтье: этот ушлёпок слишком хорош для них. Хотя кому мы врём, ненавистью тут не пахнет. Нельзя ненавидеть человека и одновременно позволять ему иметь себя в школьном туалете и зажимать себе рот ладонью, ибо, если бы Гонтье позволил ему стонать, на эти звуки сбежался бы весь учительский состав и пара уборщиц. Когда они в первый раз переспали? Кажется, в девятом классе. Хотя вряд ли словом «переспали» можно назвать неумелую дрочку в полутёмной комнате под звучащих на полной громкости Alice in Chains — чтоб родители Адама ничего не заподозрили. Нил в принципе догадывался, что с его ориентацией что-то не так, но одно дело — листать фотки голых мужиков, а другое — когда твой лучший друг держит в руке твой член, а тебе хочется умереть и воскреснуть от того, насколько же это восхитительно — втюхаться в кого-то, кто втюхан в тебя. Ну, вроде бы втюхан. Адам никогда не умел адекватно выражать эмоции, но если после того, как Нил кончил, ему хватило чуткости спросить «ты там норм вообще?», значит, любви Адама нет границ. С тех пор так и живут: шатаются по местным концертам, как это делают друзья; ходят в клубы и обсуждают девчонок, как это делают друзья; периодически дают друг другу денег до стипендии, как это делают друзья. Просто иногда Нил сообщает Адаму, что у него дома никого не будет, и Адам приезжает к нему, после чего они имеют друг друга настолько активно, что перед возвращением матери нужно обязательно забросить простынь в стиральную машину. Но то, что ты доводишь барабанщика до оргазма за две с половиной минуты, не даёт тебе права пропускать репы!***
— В следующий раз разбираем не до бриджа, а до конца, — Брэд опускает все ползунки на микшерном пульте. — Гонтье — сделай соляк. — Шжелаю, — отзывается Адам, пытаясь застегнуть чехол гитары и не выронить зажатый в зубах медиатор. — Я позвоню тому чуваку из клуба. Возможно, нам дадут разогреть местных, нужно будет нафигачить афиш и… — Уолст зависает с мобильником в одной руке и штекерами микрофонов в другой. — Блеа, пять пропущенных от мамки. — Тебе пизда, — констатирует Адам, за что получает пинок локтём под рёбра (всё равно выше Брэд не достал бы). — Пойду наверх, там нормально ловит. — Тогда там нас и жди, — подаёт голос Нил, копошась с креплением хай-хэта. — Оʼкей, распишись за меня у админа. — Ага. Брэд оперативно подхватывает на плечо зачехлённый бас и исчезает за дверью зала, в то время как Нил примиряется с мыслью, что крепление у хэта — дерьмо, и без смазки (простите) эту хрень нормально не развинтить. — Я тогда тоже наверху подожду, — подаёт голос Гонтье, выгребая из угла рюкзак. — Стоять. — Чё? Нил оставляет в покое многострадальный хэт и выбирается из-за установки, стараясь выглядеть как можно более строго. — Поговорить надо. — Ты беременный? — Адз, мы не доделаем сет до клуба с такими темпами, — для убедительности Сандерсон даже скрещивает руки на груди и понижает голос до ласково-угрожающего. — Вестимо, не доделаем. — Мы косячим. — Вы косячите. — Нет, МЫ косячим. Мы трое. — Ла-а-адно. — Нам нужно репать чаще. — Вам нужно репать чаще. — Адам! — Оʼкей, я понял тебя, — Адам возвращает рюкзак на пол и примирительно поднимает ладони. — Я сделаю соляк, и все будут довольны. — И где ты был две недели? — Это допрос? — Нет, конечно, — Нил издаёт неловкий смешок. — Ну, мы типа играем вместе, и я вроде как могу, ну, там, интересоваться, где ты обретаешься вместо реп? — Ты волновался, да? — Адам расплывается в бесконечно довольной улыбке. — За предстоящий канц в клубе — о, да. — Не-е-ет, Санс, ты скучал по мне. — Я скучал по тебе работающему. — Ты злишься на меня? — Ещё как. И прекрати уводить меня от темы, я хочу, чтобы ты хотя бы приблизительно осознавал, что нам… — Хочешь трахнуть меня в рот? — Нет, и если ты думаешь, что в единственном приличном клубе Норвуда прокатит та лажа, которую мы… Нил теряет нить беседы и ещё какое-то время держит рот приоткрытым, надеясь, что речевой аппарат сам сориентируется в сложившейся ситуации. — Так ты хочешь? — Я… В смысле, здесь?.. — Ладно, давай здесь. — Нет! То есть… Ты долбоёб, нас же запалят. — Замок на двери для кого придуман? — Адам протягивает руку к двери и дёргает металлическую задвижку в сторону. — Блять, Адз, там наверху Брэд ждёт… — Ну так подождёт. — Нас админы сюда больше не пустят и нужно будет… — Нил понятия не имеет, как люди заканчивают фразы, если в это время им расстёгивают джинсы. — Нужно будет… искать другую… Гонтье, блять! — Тш-ш-ш. — Не тшикай на меня! Гонтье принимает просьбу к сведению и молча прижимается к губам Нила, причём не просто целует, а буквально вылизывает ему рот: медленно, глубоко, влажно — так, как Нил обожал. Замечательно, Нил больше не злится. Попробуй злиться с таким стояком. Нил напоминает себе, что если он сейчас не устоит на ногах, то рухнет на что-нибудь из барабанной установки. И так как установка принадлежит не Нилу, а репетиционной студии, следующие полгода Нил будет очень мало кушать в связи с грозящим ему штрафом за испорченные инструменты. Но о таких вещах сейчас слишком трудно думать, потому что Гонтье уже спустил джинсы Нила к ногам и туда же стягивает боксёры. — Твою мать, — выдыхает Нил, глядя, как Адам становится перед ним на колени. Слишком шикарный ракурс. На самом деле, юноши его возраста такими вещами обычно гордятся и в красках делятся с друзьями впечатлениями от того, кто им, эдаким доминантным самцам, отсасывал круче всех. И, в общем-то, Нил давно мечтал о чём-то подобном, но вряд ли он попадает в клуб крутых и опытных половозрелых парней, если ему отсасывает другой такой же парень. Хотя какая к чёрту разница? Адам, вон, считается грозой всех норвудских девчонок, а сам стоит на коленях перед Нилом и заглатывает его член так старательно, будто всю жизнь об этом мечтал. Пусть неумело, но с энтузиазмом, от которого у Нила плывёт перед глазами. Нил смотрит на него сверху вниз и, преодолев первое стеснение, кладёт ему руку на затылок и осторожно толкает ближе к себе. Адам в ответ берётся руками чуть пониже колен Нила, зажмуривается и придвигается настолько, насколько позволяет сжимающееся горло. Не давится и не кашляет, но иногда проезжается по влажной коже зубами — Нил вздрагивает и сильнее сжимает пальцы в коротко стриженных волосах. Да, Гонтье не попадёт в книгу рекордов Гиннеса за самый лучший в мире минет. Но как будто Нилу нужен самый лучший. А ещё Нил подозревает, что Адам у кого-нибудь консультировался, как это делается. Потому что невозможно вот так, с первого раза, найти языком все чувствительные места, даже если у тебя с рождения есть собственное наглядное пособие. Адам держит губами головку и трётся кончиком языка в отверстие уретры, а Нил с присвистом выпускает из себя воздух, стараясь не стонать, как тогда в школьном туалете. Свободная рука в поисках опоры натыкается на что-то более-менее устойчивое, но в следующую секунду Нил слышит грохот металла и чуть дёргает за волосы Адама, который от неожиданности снова царапает кожу зубами. — Блять… — Не громи студию, — советует Адам, быстро осмотрев валяющийся на полу хай-хэт, и возвращается к прежнему занятию. «Развинтился всё-таки, надо же», — думает Нил и в следующую секунду тихо вскрикивает от удовольствия: Гонтье берёт так глубоко, как может, и начинает двигаться быстрее. Нил кусает губы и обещает себе не издавать больше никаких звуков, но почти сразу же сдаётся и старается стонать хотя бы с закрытым ртом. Слышит, как тяжело дышит Адам, видит, как он зажмуривается и изо всех сил старается не подавиться; внутри так горячо и влажно, и этот язык, шершавый, гибкий, он кого угодно сведёт с ума. — Адз… Я сейчас… Нил ослабляет хватку в волосах Адама, но тот не отстраняется. — Слышишь?.. Давай как-нибудь… Гонтье крепче вцепляется в ноги Нила, выражая вполне внятный протест, и Нил с чистой совестью посылает всё к чёртовой матери, снова надавливая на его затылок. Ещё через несколько секунд его накрывает так сильно, что он уже не может точно сказать, стонет ли он вслух или у себя в голове. В голове взрываются крохотные фейерверки, и на мгновение Нил окончательно выпадает из реальности. Когда у него появляются силы разлепить глаза и взглянуть на Адама, тот уже вытирает сперму с губ и шумно сглатывает, видимо, изучая собственные ощущения. — Ебать… — выдыхает Нил. — Обязательно, но это уже дома, — кивает Адам и кое-как поднимается с затёкших колен, морщась при каждом движении. Аккурат в эту секунду в дверь несколько раз стучат. — Парни, вы скоро? — судя по тому, что голос принадлежит не Брэду, за дверью находился администратор. — Уже уходим, — сипло отзывается Адам и закашливается, а Нил кое-как натягивает на себя джинсы, не особо доверяя слабенькой металлической задвижке, которая прямо сейчас отделяла их с Адамом от катастрофы. Правда, осознавать, что Адам сипит, потому что минуту назад держал во рту его член, — это просто космическое чувство. — Эй, не тормози. Нил моргает и послушно принимает в руки сложенные друг на друга тарелки. Адам убирает гитару за спину, дёргает задвижку и толкает дверь, пропуская Нила вперёд. — Не споткнись. Нил щёлкает языком с видом «ой, хорош уже», а Адам продолжает лыбиться во все тридцать два. Надо сказать, не очень-то Нил и злится.