Дочь тьмы

Люди скажут, всё забудется, Заживёт, боль уйдет... Улицы заметёт выпавший снег... Люди скажут, всё наладится, как водится.... И любовь, и друзья, всё по новой , но я... Да я знаю жизнь не кончилась - все впереди Даже если плакать хочется надо стать и идти, И снова буду я счастливая с кем - то другим... Мне тепло будет с ним И не больно, но я... Но я не буду так жить, Я не сумею забыть, Я заклинаю: приди, ангел судьбы, Где же ты был? Проснись, мой ангел, проснись, Хоть раз на землю взгляни, Верни мне счастье, верни, Стрелки судьбы с чувств поверни назад... Вика Дайнеко - Ангел На тесте было две полоски. Сначала я встала в ступор, а потом начала смеяться. Безудержно и заразительно. Видимо, у меня начиналась истерика, но остановить её у меня не получалось. Я всё смеялась, пока по моим щекам не потекли слёзы, а потом смех перерос в рыдания. Тут в ванную комнату ворвалась ошалелая Рия. При виде меня и теста в моих руках, она засмеялась, облокотившись о стену. Заикаясь, я спросила: - Т-ты чег-го смеёш-шьс-ся? Сестра только громче начала это делать, а я сильнее рыдать. Когда она успокоилась, то подошла ко мне и обняла за плечи. - Ну ты чего? – спросила она, - всё будет хорошо, вот увидишь! Я последний раз всхлипнула и успокоилась – почему-то я поверила словам Макарии. Я стёрла влажные дорожки и поплелась вслед за сестрой в гостиную. Она встала у специально большого камина и собиралась войти в огонь, но я её остановила: - А ребёнку ничего не будет? Во мне внезапно проснулся материнский инстинкт. Рия усмехнулась и ответила: - Нет, не будет. Надо отцу сказать… Я вся сжалась и представила, как я буду это говорить… захотелось зареветь, но я удержалась. Вскоре мы уже были в подземном царстве прямо в нашей «семейной» гостиной, где обычно мы собираемся, и нам никто не мешает. Как на зло, Аид и Персефона были на месте и о чём-то разговаривали. Когда мы вышли из камина, они тут же обернулись к нам, а Рия с улыбкой кота, наевшегося сметаны, без предисловий объявила: - Мама, папа, поздравляю вас – вы станете бабушкой и дедушкой! Персефона тут же подскочила к дочери и закричала: - Макария! Ты ещё молода – тебе всего четыреста лет! Я нервно засмеялась – что же они со мной сделают, если мне только сорок три? - Мамочка, это не я беременна, а Белла! – сдала меня сестра. Я попятилась обратно к камину, но меня окликнул отец: - Стоять! Я встала как вкопанная и опустила голову. - Кто он? – спокойно спросила Персефона. - Э-эдвард… - промямлила я. - Что?! – воскликнули все трое разом. Да-да, я ничего не рассказала даже Рие, ведь боялась её реакции. Чёрт, я же богиня вампиров, а боюсь всяких там… - Беллатриса! – взвыл отец, - ты хоть понимаешь, что сейчас будет? Нам нельзя заводить детей от мистических существ! Я сначала не очень поняла… - Твоего ребёнка или убьют либо отправят на землю на верную гибель, как ты не понимаешь? Тут до меня дошло… Во мне начала закипать злость и мои волосы начали стремительно краснеть и подниматься в воздух, будто ветви деревьев. - И кто такой смелый? – прошипела я. - Зевс, - ответила Персефона, - он не хочет, чтоб кровь богов смешивалась с «мистической кровью». - Но как же дети от людей?.. – начала я, но сестра меня перебила: - Это простые люди. - Но… но можно же что-нибудь сделать? – с надеждой спросила я. Аид задумался. Через минуту он заговорил: - Никогда не видел, чтоб бог и вампир приносил на свет потомство, но ты же богиня вампиров… Нужно спросить у брата, но позже, когда дитя родится. Все затихли, но потом Персефона сказала со вздохом: - Думаю, скоро состоится собрание двенадцати богов…