Ночные фиалки

Рен слышала собственный крик словно издалека, наблюдая за развернувшимся действом со стороны, не в своем теле. Зачем она поплелась сюда, помня о том, что спутник ее – не человек, но монстр, тень чудовища. Он мог оказаться кем угодно, как и его эпатажные знакомые, чародеем, злобным перевертышем, лешим или даже накером. Ей суждено было пострадать рядом с ним. Боль на секунду потянула девчонку вперед, а после отпустила. Теплое ощущение близости чужого тела ушло, Ирена открыла глаза. Она видела только два сцепленных в схватке тела. Над бледной фигурой старой бруксы навис темный силуэт знакомого ей вампира. Лица Детлаффа Рен не видела, зато Ориана смотрела ему прямо в глаза. Должно быть, страшные сейчас глаза, ведь пойманная баронесса в страхе приподняла тонкие брови. Ее рыжие локоны, до этого страшного момента собранные в аккуратную прическу, рассыпались, спутались, подводка на глазах потекла, рисуя на лице дорожки слез. Пальцы Детлаффа оканчивались когтями. Длинными, острыми. Белыми. Рен смотрела за тем, как они проникают в плоть женщины, медленно погружаются под ее кожу. Не до конца, не смертельно, только пробуя ее нервы. Ориана морщилась под вампиром, ерзала, стремясь скинуть его с себя, но ей все не удавалось. Избавившись от оцепенения, держащего ее мышцы, Рен крикнула. Ее звонкий голос словно разлетелся по всему Боклеру, добравшись и до дворца, и до ближайшей винодельни. Детлафф обернулся, услышав крик Ирены, и Ориана попыталась этим воспользоваться. Она прытко возвела руки, толкая мужчину в грудь, но вампир и не шевельнулся. – Что тут… – начал говорить Регис, прибежавший на крик, но тут же умолк. Не сложно догадаться. Рен сидела все на той же лавке, спиной прижимаясь к балке беседки. Руку она прислонила к кровоточащей ключице, всхлипывая без слез. Детлафф держал наглую бруксу за шею, вжимая ее в острую гальку на дорожке. Тонкие губы Орианы, ее изменившееся от страха и жажды лицо было вымазано в крови, ноздри раздувались, как у спешащей лошади. Ее дыхание стало рваным, неровным, оно сбилось словно от беготни. Рена кусала губы, глядя прямо перед собой. Она чуть не стала жертвой чудовища, монстра в обличье прекрасной девы, монстра, что прикинулся ей другом, доброжелателем. И кто же толкнул ее к ней? Он. Спаситель, что вынес раненную девчонку с того несчастного поля. Спаситель, подаривший жизнь решил отдать ее другому, чтобы сородич его смог утолить жажду. И где были ее глаза раньше, почему она слепо шла рядом, навязывая свое общество вампиру, жаждущему развлечений? – Ты знал, что так будет? – распалялся Детлафф, обращаясь к старому другу не своим голосом. – Знал, что она не вытерпит... – Детлафф, прошу тебя, – вступилась за спутника Венера. – Мы бы никогда не подвергли ее опасности намеренно... Мужчина не желал слушать оправдания. Когда лицо его приобрело человеческие очертания, белки глаз не чернели, а зубы позволяли закрыть рот, вампир обернулся еще раз. Рен прижимала окровавленную руку к шее, стараясь не смотреть в их сторону. Пальцы ее тряслись, губы дрожали. – Ориана, как ты могла? – взволнованно спросил Регис. – Вы привели... – говорила брукса, хватаясь за саднящее горло. – Привели ко мне девственную девчонку... Венера этому уточнению явно удивилась. Да, она знала толк в плотских удовольствиях, но различить девицу и женщину без наглядного созерцания их единственного видимого отличая не могла. Вампиры же чувствовали тонкую грань, отделявшую запах одной от другой, улавливали ее еще на подходе к потенциальной жертве. Некоторые брали только таких, как Рен, другие вкуса девичьего не ценили столь сильно. – Зачем, если не для этого? – спросила Ориана, противно хмуря лоб. – Действительно, Регис, Зачем? Я вот… Не знаю... – шепнул в ответ Детлафф, смотря на Ирену. Ее темно-синие глаза полнились слезами, они опухли, покраснели. Девушка тихо всхлипывала, прижимая ноги к себе. Юбка задралась, вампир видел край ее белья. Когда боль стрелою попала в солнечное сплетение, Ориана глухо ухнула. Ударил ее не утихший после вспышки гнева Детлафф, но Венера, что недолюбливала знакомую уже очень давно, но повода для открытой ссоры не находила. В кулак свой женщина вложила все силы, она оскалилась, нанося второй, третий. Брукса не отбивалась, сейчас она не боялась гнева суккуба. Два высших вампира остались недовольны ее эгоистичным проступком… Это не сулило Ориане ничего хорошего. – Детлафф, я только хотел, чтобы ты… – Чтобы я? – повернулся вампир. – А ты подумал о ней, Регис? Ты подумал о ней, когда предложил бедной семнадцатилетней девчонке прийти… Сюда. С нами, Регис, с нелюдями, опасными тварями. Старый друг не ответил. Он всегда столько болтает о доброте, о сердечности, распаляясь с каждым новом словом все сильнее... Но чаще всего забывает об этих толках, когда речь идет о выборе. Между взятой под сомнение безопасностью милой незнакомки и возможным счастьем для Детлаффа Регис сделал выбор в пользу друга. Только решение его не принесло удовольствия никому из присутствующих, только позабавило Предназначение. Судьба любит шутить с жизнями, и ей не важно, смертен ли предмет ее сегодняшних насмешек. Когда Детлафф резко обернулся и шагнул к испуганной Рен, девушка вздрогнула. Пальцы на ее собственном горле сжались, ладонь безвольно поползла вниз, защищая тело. Девушка вздрогнула, пытаясь пятиться дальше, только упираясь в шершавую деревянную стену. Его сердце сжалось от осознания. Она не просто боится его так, как раньше, не опасается. Девчонка в ужасе. В ужасе от того, с кем имела неосторожность связаться, от того, кто держал ее под руку, провожал домой. Чудовище, монстр, которому только чудом удавалось сдерживать собственные инстинкты. Рен зажмурилась, когда вампир не остановился. Он шел вперед, к ней, а девчонка не могла двинуться прочь. Страх держал ее за плечи, прижимая к скамейке все сильнее, хотелось плакать, но слезы не могли выбраться наружу. Рен кусала губы, плотнее закрывая глаза. – Тише, – мягко шепнул вампир, наклоняясь над ней. – Тише, тебя здесь никто не обидит. Нет, больше она в это не поверит. Вампир положил руку девушке на оголенную коленку, ее кожа ответила холодом. Мужчина мягко погладил ногу Ирены, вниз, вдоль икр, к щиколотке, пытаясь успокоить ее так, как успокаивают напуганных лошадей. Гладят по загривку, потной морде, шепча на ушко о том, что все хорошо. Но с Иреной это не работало, страх все глубже вонзался в мышцы, сковывая их, подминая под себя. Она не двигалась, не отвечала. И только заметив, что вампир двигается к ней все ближе, девушка отчаянно дернулась в сторону. Детлафф поймал ее окровавленную руку в полете, предупреждая удар. Его холодные глаза следили за каждым ее движением, каждым вздохом. Рен попыталась толкнуть мужчину, избавиться от его общества, но не могла. Детлафф это уже видел. Так люди, жившие в сладком неведении, блаженной тишине существования, реагируют на таких, как он. На монстров, скрытых ночной тенью, на противных человеческой природе существ. Так они отрицают произошедшее, прячутся в воспоминаниях, наполненных чем-то менее тягостным. Вампир прижал девчонку к своей груди, его холодные руки медленно скользили по ее темным волосам. Рен пихалась, она пыталась отодвинуться, убежать… Но после нескольких тщетных попыток послушно сдалась. Послышался тихий всхлип, затем громкий вой. Ирена застонала, прижимаясь к Детлаффу все сильнее. Ее ослабшие пальцы сжимали его плащ, грубая черная материя мялась в ее руках. Чуть широковатые плечи девушки вздрагивали в рыданиях, слезы текли по щекам, впитывались в ткань, делая ее чуточку темнее и тяжелее. – Я… Я… – лепетала она, пока губы девчонки дрожали от страха. – Не хочу. – Все хорошо, – тихо повторил вампир. – Хорошо, Рен. Тебя никто больше не тронет. Брукса с земли не поднималась, она продолжала хмуриться, не желая отвечать разъяренной Венере на удары, что та нанесла ей ранее. Регис наблюдал за нежным общением друга и его спутницы с немым интересом, чувствуя, как сожаление выбирается из его груди, покидая тело. Кажется… Кажется, с ней все в порядке. Да, испуг, да, потрясение, но смертельного в этом ничего не было. Детлафф отстранил все еще плачущую девушку от себя, чтобы оглядеть ее шею. Укус красным пятном виднелся прямо над ключицей, кровь уже остановилась, страшных последствий легкой травмы вампир не видел. Следы от зубов совсем скоро затянутся, не останется даже шрама, способного напомнить Ирене об этом вечере в далеком будущем, когда она будет баюкать детей на ночь. Холодные пальцы пробежались по ее розовеющей коже, вампир осторожно поднял девушку со скамейки. Ее руки сами собой обхватили его шею, девушка плотнее прижалась к своему спасителю. Он вытащил ее из лап хищника во второй раз, во второй раз и толкнул в них. Но сказать точно, кто в этом виноват… Глупость самой Рен, что тащится в логово зверя, нежелание Детлаффа ее остановить, проказы жестокой Судьбы? Нет, тут не разберешься. – Мы уходим, – прошипел вампир, обернувшись к распластанной на земле Ориане. – Но я еще загляну к тебе. – Да я бы не причинила ей… – Замолчи, – гаркнул в ответ Регис. – Ты сделала все, что могла, Ориана, помолчи. На сегодня тебя достаточно. Венера пыталась заглянуть вампиру за плечо, чтобы посмотреть на испуганную Рен. Только ее видно не было, девчонка укрылась за широкой спиной. Ее руки все еще дрожали, но пальцы крепко цеплялись за ворот плаща. Это приносило вампиру дискомфорт, шею его сдавливало, но мужчина сносил все молча, чувствуя свою долю вины за произошедшее с несчастной девчонкой. Сиди она дома, в кругу семьи, собирай цветочки и играй в куклы… Рен не видела мелькавших по обе стороны от нее пейзажей, не чувствовала ветра на своем лице. Вампир ее двигался быстро, его фигуру нельзя было заметить во мраке голодной ночи. Девушка тихо всхлипывала, пытаясь остановить слезы. Только они не слушались, лились и лились, а щеки все краснели. Дрожь сошла, оставив после себя слабость мышц, легкую боль в пальцах. Красная дверь его старого дома не скрипнула. Ее никто не тронул. Детлафф зашел через окно, вечно распахнутое и ждущее. Вампир бережно усадил Рен на кровать, с трудом отлепив ее от себя. Пальцы девчонки обрели силу, вернули ее вместе с сознанием. Синие глаза слипались от усталости, ноги безвольно подкашивались. Вампир помнил о том, что должен был перевязать ее раненую ногу, но действовать сейчас не решился. – Ты… Ты видела меня, девочка? – спросил он тихо, устало. – Видела, на что я на самом деле похож? – На чудовище, – подтвердила девушка. Голос ее сел, охрип. И странно это, ведь крик с губ дочери кузнеца сорвался только один, не было в нем порочной силы ужаса, способной сотворить с голосовыми связками нечто неприятное. Рен замолчала, молчал и Детлафф, угрюмо рассматривая пол. Чудовище. Разве не был он в ее глазах человеком? Вампир вздохнул. Он медленно опустился рядом, матрас прогнулся под весом его тяжелого тела. Рена не дрожала от холода, но руками она обхватила собственные колени, прижимая их все ближе к себе, пытаясь согреться. Слезы снова полились по щекам, стройными дорожками они капали на бордовое покрывало, на испорченное мутными кровавыми разводами платье. Детлафф знал, что окутавшее комнату молчание придется разбить именно ему. – Клянусь, Рен, я не хотел, чтобы это случилось с тобой, – произнес мужчина слишком резко, чтобы слова его сошли за сожаления. – Я был против этой затеи. – Хватит, – протестовала она, но просьба ее не нашла отклика. – Не нужно больше говорить об этом. – Ты должна была понять еще в тот раз, Рен, что я… Что я не тот, кем кажусь окружающим. Не добрый незнакомец с пристани, не щедрый клиент, не безликий сосед в неизменном черном плаще, Рен. Я даже не человек. Она молчала, кусая губы, рассматривая подол собственного платья, лишь бы не глядеть сейчас на него. Девчонка знала, знала об этом, но не представляла масштаба собственной ошибки. Не человек, не зверь и не монстр, таящий в себе голод и злость. Девушка подняла взгляд, встретив серо-голубые глаза вампира. Она уже не могла отвернуться, словно завороженный огнем мотылек. – Ты спас меня… Дважды, – прошептала она. – Ты сказала, что я – чудовище, Рен, – напомнил он почти столь же тихо. – И ты была права в своем предположении. – Нет, – запротестовала девчонка, протянув вампиру руку. – Я сказала… Что ты похож на чудовище. Похож. Лицом, зубами, глазами… Когда злишься, – вспоминала она. – Но в любую другую минуту… Ты – человек. – Почему, Рен?! – вскричал вдруг Детлафф, чувствуя и злость, и отчаяние. – Почему ты не спросишь о том, кто я есть, если не человек? – Мне… Мне не интересно, – ответила она шепотом. – Нет, не ври мне. Ты спрашиваешь обо всем. О рисунках на стенах, о том, что таится в банках на полке, о том, какие цветы я люблю… Не ври мне, Рен. Не нужно. Ты сгораешь от любопытства, я чувствую. Так почему же не спросишь? – Хватит, – шикнула она. – Перестань… – Потому что боишься, – ответил за девчонку вампир. Ирена замолчала. В комнате было темно, луну закрывали тучи, ее скудный свет не мог пробить их плотные шкуры, как бы ни пытался. Девчонка смотрела на вампира, а он – на нее. Молчание топором висело в воздухе, молчание обступило обоих, и каждый ждал ответа. Детлафф не мог разлепить губ, Ирена предпочитала держать свои мысли при себе. Сердце ее колотилось о ребра все быстрее. – Я сменю повязку, – резко произнес мужчина, поднимаясь с места. А девчонка и не думала его остановить. Она расправила ноги, вытянула их вперед, а после свесила с кровати. Так небрежно... Беспечно, словно ничего с ней не случилось. Рен смотрела в окно, на улице послышались быстрые шаги, перешедшие в бег, и кузнецкая дочка едва заметно напряглась. Вампир краем глаза видел ее реакцию, но не спешил реагировать в ответ. По улице бежит вор, скрывающийся от хозяев обработанного дома, вор, ничего больше. Детлафф рывком достал из комода нужную ему склянку с настоем, кинжал он взял со стола. Старая марля, пропитанная запахом календулы и спекшейся крови, оказалась разрезана пополам, куски использованной материи упали на пол. Мужчина осторожно осмотрел затягивающуюся рану, решив, что все с ней прекрасно, еще пара похожих манипуляций, а после – блаженное забытье. Шрам кривой полосой будет гореть на ее розовой коже. Полезно. В назидание. Рен не одергивала ногу, когда мужчина дезинфицировал рану. Да, она чувствовала знакомое покалывание, жжение, но старалась терпеть, стиснув зубы как можно плотнее. Ирена не двигалась, пока вампир бережно гладил ее шрам пропитанной настойкой марлей. Вверх и вниз, вверх и вниз, пока сам он не поднялся на ноги, выпрямив затекшую от напряжения спину. – Подними подбородок, посмотрим, что у тебя с шеей. Он не просил, не требовал от нее подчинения. Тон мужчины был странным, несколько взволнованным. Рена послушно подняла голову, задрав подбородок как можно выше. Взору Детлаффа предстала ее белая шея, вымазанная все еще алой кровью. Девушка не смогла сдержать всхлипа в тот момент, когда марля коснулась свежего шрама. Кровь зашипела, вспенилась, оборачиваясь ржавыми пузырьками. – Укус затянется, ты о нем и не вспомнишь, – произнес мужчина, отнимая марлю. – Все пройдет, даже не вспомнишь. Рена слабо кивнула. Ей теперь было стыдно за свое нахальство, понимание слишком сильно ударило ее в висок. Он вовсе не был злобным и угрюмым все это время, только не хотел, чтобы Ирене причинили боль по его вине. Вампир отгонял от себя скучающую девку только затем, чтобы жизнь ее оставалась беспечной и легкой. А та упрямо возвращалась, навязываясь ему с каждым днем все больше и сильнее… И разве может она теперь винить его в том, что случилось? Вампир предупреждал. Не вербально, конечно, но все, что он произнес, несло в себе только один призыв: убирайся от меня подальше. А Ирена не слушала, погруженная в думы, известные ей одной. Чистой марлей Детлафф обернул ее рану, аккуратно стерев остатки запекшейся крови с шеи девчонки. Закончив, он сел напротив, нехотя зажигая свечу, еще утром оставленную на столе. – И что теперь? – спросила Рена, шмыгнув носом. – О чем ты? – спросил мужчина раздраженно. – Ты… Ты злишься на меня? Мне больше не приходить сюда? Детлафф словно бы улыбнулся, на секунду сложив губы в знакомом жесте. Ирена видела это, видела, но не могла быть уверенной. Прошла всего пара коротких секунд, только три или четыре, а от улыбки вампира не осталось и следа. Вид его снова стал серьезным, угрюмым. Мужчина одарил девушку недовольным взглядом. – На тебя? Нет, не злюсь, – ответил он, подбираясь к шкафчику. – Будет гораздо лучше, если после того, как ты поправишься, мы оставим наши встречи. Мужчина распахнул дверцы, с них слетела пыль, притаившаяся наверху. Детлафф выудил из закромов бутылку вина, выдержанного и спелого. Он открыл ее легко, тут же подставляя бокал, чтобы до краев наполнить его алой жидкостью. Сухое, красное, терпкое вино плескалось в его бокале, било по краям. Рен такое никогда не любила, оно было кислым на вкус, иногда даже вяжущим, но пьянящий запах ей нравился. Вампир предложил ей наполненный сосуд, но девчонка отвернулась. – С меня хватит вина, – ответила она. – А я выпью. Вампир в три глотка осушил наполненную чашу, не почувствовав ни слабости, ни эйфории. Ему нужен куда больший градус, куда в большем количестве, чтобы захмелеть хоть немного. Рена насупилась, сладковатый запах алкоголя витал вокруг нее облаками невидимого алого пара. Детлафф все еще чувствовал запах ее крови, слышал, как она бежит по венам, как соблазнительно ползет под кожей, перемещая жизнь с места на место… Сладко. И никакое вино не избавит его от этих чувств. – Давай я отнесу тебя домой, – предложил он. – Занесу в окно, никто не заметит. С утра скажешь, что вернулась очень поздно и очень тихо. – Я не могу прийти домой в этом, – хмуро ответила Рен. – А где твое платье? – У Венеры дома. Вампир хмыкнул. Он был в гостях у суккуба, Регис как-то проводил там небольшой прием для низших вампиров, на который и позвал своего верного друга. Паршивый райончик, но квартирка ему понравилась. Со вкусом. Мужчина нахмурил брови, неодобрительно посмотрев на Рен. Это платье ей шло, безусловно. Гораздо лучше, чем старые лохмотья, которые девчонка купила на рынке за пару грошей и перешила под свой размер. Только дочери кузнеца богатое фиолетовое платье уже не пригодится, а вот старая юбка цвета копоти, поношенная рубашка… – Я схожу, – отозвался вампир хмуро. – Нет! Ему пришлось остановиться, сделав только один шаг к окну. Девушка вскочила с постели, сбив за собой бордовое покрывало. Глаза ее в один только миг, в секунду наполнились слякотью, Рен силилась покрепче схватить вампира за руку, но не смогла. Она только ухватилась за его черное пальто, потянув ошарашенного мужчину в свою сторону, чтобы удержать его рядом. – Рен, что ты? Что с тобой? – спрашивал вампир, пытаясь взять девушку за плечи, встряхнуть ее, выбив из этого состояния. Но Ирена каждый раз умудрялась прицепиться к нему снова, как плод репейника. Вампир не придумал ничего лучше, чем подхватить ее с пола, чтобы снова усадить на кровать. Боится, боится оставаться одна. Пожалуй, этого следовало ожидать после первого взгляда в глаза кровожадному монстру. И что теперь творится в ее голове, как проходит осознание факта существования подобной мерзости, существование ее в такой близости? – Тише, тише, – говорил он, пока Рен прижималась к груди мужчины все плотнее. – Я всего на пару минут. – Нет! Не хочу тут одна! Нет, только не уходи… – Рен, но мне нужно отвести тебя… – Нет! Ничего тебе не нужно, останься здесь. И если сначала ему было жаль девчонку, чей разум помутился от потрясения, теперь ее поведение вызывало в вампире раздражение. Мужчина пытался отстранить дочь кузнеца от себя, чтобы достать из шкафчика настойку валерьянки или заваренную ромашку, но девчонка все цеплялась за его руки. Она опасалась, что он убежит, освободившись, выпрыгнет в окно, расправит крылья, которых Рен никогда прежде не видела. Тогда она будет здесь одна, беззащитная, лакомая, вкусная. Какая тварь может ждать ее под кроватью, за поворотом, на первом этаже пропахшего плесенью дома? Мир полон зла, и зло жаждет невинной плоти. – Рен, прошу тебя. Все будет хорошо. Никто тебя не тронет, я обещаю, – пальцами одной руки он бережно сжал ее впалые щеки, заставив девушку смотреть прямо перед собой. – Посмотри на меня. Обещаю. И осознание, смирение словно бы мелькнуло в ее очах, на секунду отразилось темно-синими глазами… Но тут же ухнуло вглубь трясущейся в страхе души. Рен закусила губу, пытаясь еще раз прижаться к вампиру, что отстранял ее от себя снова и снова. Его сильные руки могли причинить ей вред, потому Детлафф старался быть как можно более мягким, не толкать ее, только двигать от себя. – Пожалуйста, усп… – начал он, но закончить не успел. – Нет, не уходи! Теперь и его нервы были под угрозой. Бледные пальчики хватали плотную черную ткань, девчонка все не могла успокоиться… И Детлафф уже не мог вспомнить, как он пришел к такому выходу. Его сухие, холодные губы прижались к ее – теплым и мягким. Требовательно, настойчиво. Рена подобной атаки не ожидала, она удивилась, но отстраняться не стала, послушно подавшись вперед. Рука вампира легла на ее затылок, мягкие волосы девчонки были смяты его широкой ладонью. От Детлаффа пахло вином, а от нее – кровью. Ирена краснела, отвечая на поцелуй смешно и неумело. Она никогда прежде не пробовала касаться чужих губ своими, сплетать языки в танце, чувствовать на щеке чье-либо дыхание. Это помогло. Рен больше не пыталась удержать Детлаффа рядом, притянуть его к себе, не позволив уйти… А он был рядом. И вампиру следовало бы остановиться, отпустить ее в ответ, разжав руки. Но вампир не отпускал.