Ночные фиалки

Первое, что Рен почувствовала после долгожданного пробуждения – холод. Он запустил свои ледяные пальцы девчонке в черные волосы, бродил по молодому телу, словно в поисках чего-то потерянного. Вторым чувством была боль в локтях. Должно быть, на холодный каменный пол ее не положили, а бросили, и девчонка ушиблась, ото сна все равно не очнувшись. Нос забил запах плесени и горьковатой полыни, сырость обхватила легкие в кольцо дерзких объятий. Ирена осторожно распахнула глаза, чувствуя под собой каменистый холодок. Камера. Ее поместили в сырую камеру, и единственным источником света девчонке служило приземистое окно у самого потолка. Длинное, но узкое, видно в него только стебли высоких мальв. Девчонка не успела прийти в себя окончательно, она только повертела головой, разыскивая хоть что-то, чтобы взглядом уцепиться за первый попавшийся предмет. Холодные стены антрацитового цвета, холодный потолок, грязный пол… И табурет, на котором восседал ее недавний знакомый. – Тише, – спокойно проговорил рыцарь, смотря на Рен почти с жалостью. – Не кричи, мы далеко от города, тебя услышат только лешие или нетопыри. Но просьба юноши отклика не нашла. Ирена, не успевшая еще понять, где находится, истошно завопила, разжав сцепленные челюсти. Она звала на помощь, не произнося нужного имени вслух. Только кричала, все громче и громче, пытаясь подняться с холодного камня на нетвердые теперь ноги. Юноша, до этого момента опиравший руки на собственные колени, приподнялся, закрывая уши мокрыми от испарины ладонями. Ему разрешили применить силу, если девчонка заупрямится, но Самсон этого не делал. Знал, что девчонка сама заткнется, всласть накричавшись, поняв, что все старания ее тщетны, сорвав, наконец, горло. И был прав. Ирена замолчала, проведя ладонью по заспанным глазам, пытаясь скинуть мутный туман в воспаленных очах. Она двинулась вперед, передвигая ногу на полшага, но замерла. Послышался мерный скрежет старой цепи, нога остановилась, в лодыжке чувствовался укол боли. – Прости, – осторожно произнес юноша, заметив, что Рен увидела кандалы. – Это для того, чтобы ты не убежала и не потерялась в лесу. – Как… Мило, – шепнула она, прокашлявшись после крика. – Где твои подручные? Что они мне дали? – Не знаю, какую-то ведьмовскую дрянь. Я не спрашивал, Рен. Знаю только, что со временем ты вернешь себе полный контроль над разумом, и что никаких последствий от этой выходки в будущем не будет. «Выходка» – так он это окрестил. Просто, нелепо, словно преуменьшая похищение живого человека, словно это для него – обычнейшее из дел. Ирена осторожно потянулась к ноге. К ужасу своему заметив, что нет на ней ни синей юбки, ни белой рубахи, ни обуви. Свободная черная роба не обтягивала девичьего тела, оставляла простор, но это не несло Рен и капли утешения. – Ты меня раздел? – с ужасом спросила девушка. – Переодел, – поправил ее златовласый рыцарь, ничуть не смущаясь. – Не волнуйся, я не воспользовался тобой в том положении. Нет у меня таких наклонностей, я предпочитаю живых, отвечающих на ласку женщин. Увидев, какой ужас проснулся в глазах пленницы, юноша поспешил махнуть ей рукой, словно отказываясь от своих же слов. Она решила, что он ждал, пока Ирена проснется, чтобы «использовать» ее уже бодрствующую. Это одновременно смешило Самсона и расстраивало. Неужели он кажется таким подонком? Впрочем, после похищения, запугивания и шантажа… Девчонка сжалась в комок распухших нервов, положив тяжелую после сна голову себе на колени, прикрыв ее руками. Перед глазами снова поплыло, рыцарь что-то говорил. Сэр Дартелло вовсе не выглядел устрашающим, только заданный им тон беседы девчонке не нравился, не нравились ей и обстоятельства, и его наглая улыбочка, перламутровый блеск ярких голубых глаз. – Чего ты от меня хочешь? – Я? – наигранно удивленно спросил юноша. – Да ничего… Разве что, я хотел бы разделить с тобою ужин, если ты голодна. Я могу принести… – Серьезно? Девчонка громко хмыкнула, недобро глянув в сторону своего пленителя. Ответ показался ей смешным, будто бы Рен поймали только для того, чтобы накормить ужином и переодеть в полутьме темницы. Девушка подалась назад, когда рыцарь поднялся с места. Только юноша направлялся совсем не к ней, а к тяжелой железной двери сбоку. Он постучал, снаружи послышался скрежет убираемой щеколды, скрип петель. Когда дверь открылась, Ирене в лицо пахнуло запахом сырости куда большей. Здесь, в каменной комнатушке такого духа не стояло, хотя плесень и цеплялась за стены своими длинными коготками. Ирена смотрела рыцарю вслед, а Самсон даже не обернулся. Возвратился он быстро, аккуратно неся поднос с пищей. Отнюдь не скудной: две ячменные похлебки с бараниной, две соленых лепешки, два куска козьего сыра и горсть лесных орехов с медом. Ирена закусила губу. Она понимала, что принимать еду в таком положении – дело гиблое. В нее могли подмешать какой дряни, чтобы девчонка говорила правду или вовсе молчала, не сотрясая воздух. Разум знал, но живот-то – нет. – Бери, – произнес юноша, аккуратно пододвигая к Рен поднос. – Не знаю, покормят они тебя потом или нет. – Они – люди Ренаведд? – тихо спросила девушка, наклонившись к пище. – Верно, – подтвердил юноша, пока Ирена осторожно жевала пресноватую все же лепешку. – Если ты думаешь, что они будут с тобой церемониться, не надейся. Я не до конца понимаю, что ей от тебя нужно, но… Она это получит в любом случае. Просто отдай. Девчонка бы хмыкнула в ответ, но рот ее был набит едой, не получится. Кузнецкая дочка смотрела за тем, как вымотанный рыцарь ест свою часть обеда. Аккуратно, манерно отставив мизинчик, точно вшивый буржуа. Рен снова захотелось обсмеять его, но девчонка воздержалась от комментариев. Похоже, что в этой камере – он единственный ее друг, если так можно выразиться. – Тебе холодно? – спросил юноша, заметив девичью дрожь. – Нет, – призналась девчонка. Ей не было холодно, только страшно. – Когда она сама придет-то? Ирена выглядела вполне спокойной, только пальцы ее нервно подрагивали, сжимая оловянную ложку. Девушка от еды не отрывалась, хлюпала и чавкала, а рыцарь молчал, не смея сделать ей замечание. Он не был злым, никогда не был. Мог проявить жестокость, когда она требовалась, но сам никогда инициативу в этом не проявлял, хотя и старался выглядеть устрашающе. Несмышленая кузнецкая дочка ему нравилась, и калечить ее Самсону не хотелось. – Скоро, – как-то зловеще ответил молодой рыцарь. – Она хотела заглянуть сюда поскорее, чтобы со всем управиться до темноты. «Со всем» означало что-то… Неприятное? Завершив трапезу, Ирена отставила тарелку в сторону, краем лепешки подобрав с ее дна всю осевшую обжарку. Спрашивать о том, с чем именно Ренаведд собиралась управиться – не хотелось, и девушка предпочла молча смотреть на рыцаря, не знавшего, как бы скрасить тишину. Золотые кудри его мешали юноше есть, Самсон убрал их за уши, наклоняясь вперед. Девчонка рассматривала его лицо, голубые очи с длинными ресницами, ямочки на щеках, нос с небольшой горбинкой, островатый к низу, словно оторванный от чужого лица… А все равно юноша был красивым. Волевой подбородок, густые брови, большие голубые глаза – точно хищная кошка в чересчур манерном человеческом облике. Ирена все смотрела за тем, как «благородный» рыцарь заканчивает свою недолгую трапезу вытиранием мокрых от слюны губ. На подносе остались только орешки в меду, но ни один из присутствующих к ним не притрагивался, точно брезгуя испачкать руки и привлечь мух. – Она меня убьет? – спросила девчонка, помолчав. – Да я же ничего ей и не сделала толком. Ни-че-го, и слова дурного не сказала. – Не знаю, Рен, честно, – коротко ответил юноша, пожав плечами. – Но твое счастье, если ничего не сделала. – Когда ты уже уйдешь отсюда? – выдохнула девушка, наклоняя голову к холодной каменной стене. Сэр Дартелло натужно рассмеялся, осторожно откинув голову назад. Взгляд его голубых глаз изменился не то под влиянием игры теней, не то от захвативших его эмоций, надавивших на широкие юношеские плечи. Мрак за тонкой полосой окна стремительно густел. Девушка шмыгнула носом, потянув руки вверх. Она достанет до окошка, если захочет, но что это даст? Можно еще покричать, надорвать горло в попытках, но никто все равно не явится. Может, только утопцы, если учуют народ. Рен поняла, что ее вывезли подальше от столицы и спрятали под каким-то сараем, приставив пару стражников и одного щеголя в темно-красном фраке с золотыми пуговицами и цветами. Оставалось только ждать Детлаффа, своего спасителя-принца, что уже несколько раз вытягивал ее из передряг. – Она не простая баронесса, Рен, не дай себя обмануть, – слишком уж тихо проговорил рыцарь. – Умащенная маслами кожа, царская осанка, истинно королевские манеры… Нужно быть идиотом, чтобы не сопоставить одно к одному. Наверняка Ирена была слишком маленькой, чтобы помнить те народные толки. Самсон, чуть более зрелый, болтовню черни воспринимал куда лучше, понимая, о чем идет речь. Он помнил об опальной княжне, знал ее от начала и теперь до конца историю. Сианна осталась в немилости родителей, она не могла бы стать правителю достойной партией, за это и была изгнана из страны, чтобы скитаться по свету до последнего вздоха. Только родители ее умерли раньше, а наследница вернулась домой, чтобы забрать то, что принадлежало ей по праву рождения. Самсон точно не знал о том, был ли барон осведомлен об ее истинной личине с самого первого дня их долгого и, несомненно, близкого знакомства. Только после месяца их во многом странных отношений приближенным барона стала известна новая история потерянной наследницы. Кто же не захочет узурпировать власть, доверившись столь сладким обещаниям предполагаемой княжны? Имения, титулы, обещанные в запале страсти земли… Сианна обещала рыцарям столь много… – Ты слышала о… И он бы рассказал, а Рен послушно бы выслушала. Если бы собеседникам не помешали. Послышался шорох за дверью, засов снова отодвинулся, с гулким лязгом врезаясь в отведенную ему нишу. Звук этот еще не успел стихнуть, а упомянутая ранее княжна уже стояла на пороге. Тяжелый бархатный дублет, кожаные перчатки, блеск стали в светлых глазах. Ренаведд покосилась в сторону Самсона, кивнув тому на дверь. Юноша искушать судьбу не любил, он спешно поднялся с места, чтобы тут же ретироваться, оставив женщин наедине со своей нелегкой проблемой. Напоследок он обернулся, чтобы посмотреть на Ирену, предупредить ее взглядом холодных голубых глаз и удалиться. «Хорошенькая», – подумал он напоследок. – «Жаль будет». Ренаведд стояла молча, хмуря тонкие брови. Девушка осторожно отвела очи к стене, инстинктивно поджимая ноги ближе к вздымающейся в страхе груди. Раньше она хотела, чтобы он ушел, но сейчас страстно желала, чтобы Самсон остался рядом. – Смотрю, ты уже устроилась на новом месте, – насмешливо проговорила женщина. – Черный тебе к лицу. – Пошла ты, – игнорируя предупреждения, ответила ей Рен. По камере прокатился смех. Громкий, раскатистый смех удивленной выпадом Ренаведд. Княжна возвышалась над кузнецкой дочерью, все сильнее вжимавшейся в холодную стену. Женщина изучающе следила за тем, как меняется тональность теней в глазах девчонки, как ее пальцы судорожно сжимают и разжимают ткань мешковатых штанов, как губы и щеки алеют. – Зачем я здесь? – спросила девушка, заставив себя подняться на ноги. – Зачем ты закрыла меня в каком-то склепе? – О, все тут просто, милочка, – ответила ей Ренаведд, неспешно подбираясь к продолговатому окошку. – Детлафф не прислушался к моим словам и отказал в помощи, – проговорила женщина, порывисто разворачиваясь. – А значит, что просьб больше не будет. Только манипуляции. Солнце заваливалось за горизонт. Оно осторожно падало вниз, шаря по земле горячими руками, хватаясь за холмы и горы в попытке удержать занятый в разгар дня пьедестал. Только попытка не увенчалась успехом, светило скользило вниз. Сумерки расплывались по небесам, опадая на землю тонкими пластами густеющего мрака, и природа замирала, ожидая очередного конца. – Мы будем присылать ему записки с указаниями, – поведала женщина угрюмо. – А он будет делать то, что должен – подчиняться. Если нет… Что же… Получит сначала твой ноготь, палец, а потом – ухо, ступню, кисть, локоток... Смотря Рен в глаза, женщина сладко улыбалась своим мыслям. И как бы девчонка не пыталась сделать вид, будто она не напугана происходящим, ничего у нее не выходило. Пальцы дрожали сами собой, губы складывались в плотно сжатую полосу. Ирена молчала, слушая и внутренне крича о помощи. Детлафф не ответил на зов Сианны только потому, что не услышал его, здесь нет вины вампира. Рен сорвала планы княжны, не отдала врученную ей записку. – О, и кто же оторвет мне палец? – спросила девчонка полушепотом. – Да хотя бы я, – ответила Ренаведд, угрожающе быстро сделав шаг вперед. – Я почти молюсь о том, девчонка, чтобы Детлафф проигнорировал первую угрозу. Очень уж мне хочется причинить тебе… – Он найдет меня, – хмыкнула девушка, перебив Ренаведд. – Найдет, и тогда тебе хорошенько достанется. – Ты правда думаешь, что я не сумею от него спрятаться? – спросила Сианна с насмешкой. – Я, Рен, скрывалась от него очень долго, поверь мне, он никогда тебя не заметит, если я не позволю. – Ты предала его, – перебила женщину Ирена. – Предала его грязно, как старая, течная сука… Ей хотелось раззадорить похитительницу, вывести из себя, только Рен и понятия не имела о том, как быстро кончится терпение Ренаведд. Одним резким движением она добралась до нее. Женщина мыском приподняла широкую цепь, дернув ее в сторону, заставив пленницу безвольно упасть на холодный пол камеры и удариться ладонями о грязный пол. Ирена успела выставить вперед руки, чтобы не удариться лицом и не разбить нос о холодный камень. – Тебе лучше заткнуться. – Ты предала его, и он тебя ненавидит, Ренаведд, – продолжала Рен, усевшись на коленки. – Всей душой ненавидит и откажется помогать в любом случае. Что бы это ни было, Ренаведд, Детлафф ничего для тебя уже не сделает. – Ты не знаешь его так, как знаю я, девка, – прошипела Сианна, наклоняясь вперед. – Да ты была просто дыркой, не больше… – Тогда с чего бы ему меня спасать? Ирена улыбнулась, встретив на когда-то спокойном лице собеседницы недовольную гримасу. Женщина, пытавшаяся напугать ее, стушевалась. Она смотрела прямо перед собой, точно не понимая, что происходит. В первую их встречу Рен была неуверенной и тихой девчушкой, дочерью стареющего кузнеца, грязью под ее ухоженными ногтями. Сейчас же, попав под эту сырую крышу, она вела себя слишком вызывающе для перепуганной жертвы. – Он найдет меня раньше, – проговорила девушка полушепотом. – Он придет сюда, Ренаведд, чтобы спасти меня. Но теперь пришел ее черед смеяться. Женщина выпрямила спину, уголок ее губ аккуратно скользнул вверх. О, эти пустые надежды на спасение, уверенность… Сианна тут же наклонилась, чтобы отцепить цепь от старого каменного пола. Она осторожно глянула на девушку, оценив ее покрасневшие в запале ссоры щеки. Все равно никуда не убежит с такой тяжелой цепью, да и вокруг полно шустрой охраны. – Поднимайся, милочка, посмотришь, где ты. Ренаведд готова была наклониться, чтобы встряхнуть девушку за плечи и поднять с места, но Ирена поднялась самостоятельно. Ее возбуждала возможность размять затекшие ноги, сделать хоть пару шажков чуть дольше, чем в сторону. По приказу Сианны дверь отворили, замок громко щелкнул, петли скрипнули. Кузнецкая дочка шла следом за вышагивающей впереди женщиной, минуя длинный темный коридор, поворачивающий в сторону. Наверх вели каменные ступени, оканчивающиеся не затворенным люком. Свет в проеме мерк, факелы горели слишком далеко. Девушка вскарабкалась вверх, измазав ладонь в грязи, оставленной на одной из ступеней. Холодный ветер потрепал ее по волосам, заставляя мурашки пройтись вдоль позвоночника. Ренаведд завела руку за спину, сделав пару шажков вперед, а затем круто разворачиваясь к пленнице. Мягкий свет вечера играл с ее уже и не молодым, но еще и не старым лицом, преображая его до неузнаваемости, делая рассеянно-довольным. Кузнецкая дочка осторожно вышла наружу, выпрямив затекшую спину. Порыв ветра снова всколыхнул волосы, пришлось прикрыть глаза. Рен оглянулась назад, следя за направлением взгляда женщины. Пропасть… Там, за спиной, виделся крутой обрыв, а внизу – скалистый берег, которого Ирена уже не видела с такой высоты. Спереди росли дикие мальвы, белые и высокие, они доставали до крыши маленького сарая, служившего спальней охране Ирены. Должно быть, окошко девчонки выходило именно в эту сторону, и на эту часть она могла смотреть долгими днями за решеткой. – Что, не кричишь больше? Не видишь, что мы на самой границе, а? – злорадно спросила женщина. – Давай, приступай. Вода плескалась в широком бассейне, Рен не видела края противоположного берега, но слышала всхлипы волн, бьющихся о камни головой. Виноват ли в этом туман, спускающийся с небес мрак, слякоть, размывающая картинку в глазах – не угадать. Девушка с шумом втянула воздух, осторожно шагнув вперед. Цепи скрипнули под ее ногами, волочась следом. – Думаешь, что убежишь от меня, что он найдет тебя, глупая? – спрашивала Сианна, кривя улыбку. – Я убежала от него не просто так, и мне понадобилось время, чтобы научиться, как укрыться от вампира. Поверь, девочка, я умею заметать следы. Детлафф тебя не найдет. Рен сглотнула слюну, скопившуюся под тяжелым отчего-то языком. Холодок лизнул ее шею, тронув бьющуюся под кожей жилку своим липким языком. Она словно чувствовала физическую боль, ощутимую горечь новой обиды. Ирена оставалась на месте, смотря прямо перед собой, на остановившуюся у пропасти женщину. Страх. Страх волной прошелся по телу, зарождаясь где-то в груди и нисходя к пяткам. – Никогда не найдет, если я этого не захочу. А я не захочу, милая… Когда дело будет сделано, ты отправишься к праотцам. Я лично вытащу твой поганый язык из твоей поганой глотки. О, Рен впору испугаться, молить о пощаде, воздев руки к всепрощающему небу, к тем самым праотцам, что сейчас следят за ней, прикрывая очи от досады… Только девушка молча смотрела вперед. Над головой ее пронеслась стая воронов, черным облаком птицы развернулись, порывисто меняя направление. В их каркающем языке слышались беспокойные ноты отчаяния и злобы, девушка вслушивалась в шум леса, шум беснующейся глубоко внизу воды, смотрела на гнущиеся сбоку сосны. Краем глаза девчонка видела посиневшего утопца, ныряющего под камни. – Или начать сейчас? – спросила Ренаведд, делая шаг к девушке, наступая ногой на цепь. – О, это будет даже весело.