***
Я сидела у окна, всё глядя на старенькое распятие на стене. Мне было даже немного всё равно, что происходит вокруг. Я полностью была погружена в черный омут мрачных мыслей, расположенный где-то в Дите. В двери тихо, но несколько настойчиво постучали. — Войдите, — несколько отрешенно сказала я, оглядываясь на дверь. Она отворилась, зашёл первый министр, оценивающе оглядел меня, сказал: — Ты сегодня просто сногсшибательна, принцесса-католичка, — и без спросу сел напротив. — Благодарю за комплимент. Зачем пришёл? — уточнила я, с лёгким интересом оглядывая министра. — Чтобы ты не померла от скуки, пока ждёшь начала церемонии, — объяснил Гиза, самодовольно улыбаясь. — Заботливый, — несколько иронически заметила я. — Рад стараться, принцесса-католичка, — нагло улыбаясь, отвечал мне министр. Мы замолчали, и тут мне в голову пришла крайне навязчивая идея сделать Гизу верующим во что-либо, кроме себя любимого. — Гиза, а скажи «Верую в Бога-отца, Вседержителя, Творца», — попросила я с самым невинным видом. — Ну Верую в Бога-отца, Вседержителя, Творца, и что? — лениво повторил Мотт. — Ничего, мой подопытный кролик. А скажи «Ave, Мaria, gratia plena», — хитро сказала я, сдерживая издевательскую улыбку. — Ave, Мaria, gratia plena, и? — Ничего, моя паршивая овца. А теперь скажи «Во имя великого и милосердного Аллаха». — Во имя великого и милосердного Аллаха. Всё? —Нет, мой глупый ланцетник. А… — начала было я. —Отстань, — перебил меня министр. —Но дорогой мой осёл… — возмущённо сказала я. — И перестань обзываться. Если у тебя сегодня свадьба, то это не означает, что я сегодня не буду издеваться над тобой, сколько захочу, — предупредил Гиза. — Ты ланцетник, — обиженно буркнула я. — Сама такая, принцесса-истеричка, — беззлобно отозвался Мотт. Я аккуратно встала, обошла кресло, на котором сидел министр, сзади, намереваясь дать наглецу подзатыльник, но Гиза быстро перехватил мою руку, поцеловал и снова улыбнулся. Я молча села обратно. Министр мог быть чертовски галантен, если это ему было выгодно. Устоять перед его уловкой я не могла. Вообще. Мы снова замолчали. Я опять вернулась в компанию мрачных мыслей. — Гиза… — несколько отрешенно произнесла я. — Что, принцесса-католичка? — спросил министр без тени иронии. — Я ведь могу тебе доверять, так? — уточнила я не своим голосом. — Я дважды спас тебе жизнь, принцесса-католичка, дважды, — напомнил Мотт. — Я готовлю дворцовый переворот, — на одном дыхании сказала я, вздрагивая от собственных слов. — Хочешь возвести Локи на трон? Я готов помочь, — кивнул Первый министр. — Спасибо. Но для начала ты возведёшь на трон меня. А я уже вызволю моего Локи из темницы, — вкрадчиво пояснила я. Гиза улыбнулся в своей обычной самодовольной манере. — Ты мне нравишься, властная принцесса-католичка. Такой интриганки Асгард ещё не видел, — заметил он. — Но что ты собираешься делать потом? Когда уже посадишь Локи на трон. — Рисовать мандалы и делать ловцы снов. Заниматься благотворительностью. Улучшать культурный уровень этого мира. А ты что подумал? — ответила я, поудобнее устраиваясь в кресле. — Ничего, принцесса-католичка, совсем ничего, — быстро открестился от меня Мотт.***
Церемонию я не запомнила вообще. Один что-то говорил, мы что-то отвечали. Ничего не помню. Было ощущение, что я в толще воды, как будто у меня вокруг головы аквариум. Наконец Локи мягко коснулся моих губ своим, окончательно скрепляя наш союз. Мы повернулись к аристократии Асгарда, которая, кажется, вся собралась здесь. Всеотец произнёс слова, завершающие церемонию. Я тем временем, исключительно неожиданно для себя, окинула всех холодным, почти змеиным, но всё же приветливым взглядом. Люди вокруг зашептались, Первый министр, стоявший на ступенях, ведущих к трону, одобрительно кивнул и почти не разжимая губ, прошептал: — Молодец, принцесса-католичка. Я едва заметно кивнула и невольно поежилась. На меня пристально и немного печально глядел старший советник. Что-то это не к добру. Скорее к чему-то крайне грустному.***
Пир я запомнила немножко лучше, чем венчание. В этом вся я, ага. Если в общем, то покушать нам не дали, ибо отовсюду слышалась куча пожеланий всего хорошего, что есть на свете, а они, как вы понимаете, запивались элем, поэтому мы постоянно были вынуждены улыбаться и на пожелания отвечать. Кстати, после первых нескольких тостов, мой супруг заменил эль в наших бокалах апельсиновым соком да наложил иллюзию, чтобы никто ничего не заподозрил. Эль, кстати, был отвратительный. Совсем. Когда меня переодели и оставили в нашей теперь уже общей спальне, я мысленно порадовалась тому, что не ела, ибо желудок скручивало от наличия адреналина в моей кровушке. Даже коленки немного дрожали. Я тихо бормотала молитву и медленно краснела, как вареный рак, прокручивая определенные мысли в моей голове. В комнату бесшумно зашёл Локи и сел рядом. Я вопросительно посмотрела на него с выражением маленького ничего непонимающего лопуха. Принц мягко поцеловал меня, аккуратно укладываясь на одеяло…***
Проснулась я около двенадцати утра. Локи уже ушёл и скорее всего успел позавтракать. Я потянулась, нарочито быстро отвернулась от простыни и ме-е-дленно поплелась в ванную. Набралась она быстро (да, в Асгарде есть водопровод), и я с нечеловеческим наслаждением опустилась в тёплую воду. Господи, как же хорошо! Пролежала я так где-то полчаса, затем с огромным интересом наблюдала, как уходит вода, а после пошла одеваться. В комнате, у окна, стоял Локи и теперь с интересом меня разглядывал (слава Богу, я завернулась в полотенце?. Я подавила в себе желание хорошенько поругаться по-итальянски и вежливо, но твёрдо сказала: — Отвернулся. Быстро. Принц меня не послушал и, вплотную подойдя ко мне, аккуратно коснулся губами моей шеи, пытаясь стянуть с меня махровую ткань. Я еле взяла себя в руки и сказала, отстраняя супруга: — Я ещё даже не завтракала! — Какая ты вредная! — немного недовольно протянул Локи, обнимая меня. — Но зато моя. Короче, села завтракать я очень не скоро.***
В царской столовой было пусто, только министр и советник сидели где-то справа от стола и пили вино. — Напиваться с утра — это моветон, товарищи, — заметила я, усаживаясь и разглядывая оставленную мне еду. Гиза поглядел на меня и махнул рукой, мол, отстань. Я пожала плечами и начала есть.***
Оставшиеся дни я провела, не думая о ближайшем будущем. Мы с Локи гуляли, катались на лошадях, читали. Проводили вместе всё своё время. Это было похоже на сказку. К несчастью, эта наша сказка закончилась очень и очень печально.***
На утро тринадцатого дня Локи зачитали обвинения и повели в подземелья. Я уже готовы была топать следом, но тут путь мне преградили двое эйнхериев. — Ты больше никогда его не увидишь, — послышался сзади голос Одина. Я отрицательно покачала головой, медленно погружаясь в пучину ужаса. — Вы не можете… Вы обещали… — тихо шептала я, всхлипывая. — Вы не имеете права. — Это не обсуждается. Ты должна забыть его и выйти замуж за кого-нибудь другого. Мужа можешь выбрать сама. Тебе будут оказывать такой же почёт, как и прежде, твои дети будут иметь права на оба престола. А теперь иди, — равнодушно сказал Один, усаживаясь на трон. С дикой ненавистью я посмотрела на него. — Вы лжец и тиран. Клянусь Господом, вы ещё за это ответите, — гневно прошептала я, чувствуя, как подкашиваются ноги, а слезы застилают глаза. Ко мне бросился старший советник, подхватил меня и прижал к себе, шепча что-то успокаивающее. Гиза тихо говорил что-то Всеотцу про то, что мои слова не стоит воспринимать всерьёз, и вообще я нахожусь в сильном потрясении. Я же рыдала, уткнувшись носом в плечо Чилдермасса. Во мне медленно что-то трескалось.***
Ты никогда больше не увидишь свою жену. — прочёл Локи в короткой записке от Одина. Бог обмана в бешенстве запустил чем-то в стену камеры. Он чувствовал, как Магдалена медленно разбивается на тысячи мелких осколков, слышал её плач и проклятия в адрес Всеотца. Принц мучительно свёл брови к переносице, пряча лицо в ладонях. Так вот как выглядит его персональный конец света.***
Моё бракосочетание с Чилдермассом состоялось в тот же день. Я еле держалась на ногах от ощущения полной обреченности и горя. Всю дорогу до своей резиденции старший советник выслушивал мои проклятья, обращённые к Одину. Он молча согревал мои руки в своих и стирал слёзы с моих щёк. Я же, уже уставшая повторять одно и тоже, судорожно куталась в накидку и безжизненно глядела в окно кареты. Я видела перед собой тень Лимба и была исключительно уверена в том, что нахожусь в Аду. Первый месяц после моего вынужденного замужества я приезжала во дворец на официальные мероприятия. Я постоянно носила чёрное, общалась только с министрами, фиктивным мужем и Сольвейг и основном только и делала, что молилась и читала Библию. Вскоре пришла беда. Я начала слабеть, испытывала постоянные головные боли и головокружения, бледнела и худела. Единственное, о чем я тогда молила небеса, было дозволение дожить то того дня, когда выполню то, что задумала. На третьем месяце моего увядания народ Асгарда, успевший полюбить меня за одно моё существование, зароптал, искренне интересуясь тем, что со мной. Тогда Чилдермассу пришлось объявить, что я больна. Через полгода после нашей с Локи разлуки я напоминала призрака. Нет, я была очень и очень красива, даже больше, чем раньше, но всё же. Я явственно стояла одной ногой в мире ином. Как раз тогда Один соизволил меня навестить. В тот пасмурный день, я сидела на балконе, завернувшись в шаль. Рядом сидел Джон, держа меня за ледяную руку. Тихо зашёл слуга и сказал, что прибыл царь Асгарда. На балкон ступил Всеотец, советник молча встал и вышел, оставляя нас одних. — Мне было печально слышать, что ты больна, — стараясь придать голосу сочувствие, сказал Один. — Мне всё равно, — безразлично ответила я. — Я понимаю, что твоё горе велико, но одумайся! Вы со старшим советником уже полгода женаты, а детей всё нет. Государству нужны наследники, — буднично продолжал царь. — Какие дети? — прошипела я, чуть поворачивая голову по направлению к Одину. — Ты сама знаешь, о чем я говорю, — не заметив моего шипения, ответил Всеотец. — Я пришлю к тебе нашего лекаря, пусть осмотрит тебя и выпишет лекарство. — Как благородно с твоей стороны, Один. Но мне уже не один лекарь не поможет. Я умираю, Всеотец, умираю. Ты убил меня. Ты, - горько улыбаясь, ответила я. Появился старший советник и вежливо попросил Одина удалиться, сославшись на то, что я сейчас нахожусь в некотором волнении, что мне совсем не рекомендуется. Царь Асгарда удалился. Я взглянула на небо и прошептала: — Господи, я прошу тебя, помоги мне. Да свершится Твоя справедливость! Солнце, выглядывающее из-за туч, нежданно поблекло и тут же загорелось с новой силой. Я снова была жива.