Человек и время ~ Тень вампира

      Когда Ремилия вновь появилась на пороге своего особняка, всем встречающим стало сразу понятно, что теперь хозяйка стала совсем другой, хоть внешне она и нисколько не изменилась.       Теперь это была не та неуверенная в себе и хоть изредка и показывающая твёрдость характера, но тем не менее импульсивная девочка-вампир, что, отправляясь в Англию полгода назад, сама ещё не представляла, куда едет. Она стала настоящей леди Скарлет — или госпожой Ремилией, в зависимости от того, с кем ей нужно было иметь дело.       Она, как выяснилось, успела выучить манеры того общества, к которому теперь принадлежала — несмотря на то, что положение фламандской аристократки-владелицы особняка она заняла лишь благодаря случайным — и трагическим — стечениям обстоятельств. Она теперь знала о мире невообразимо много: Ацерола, как глава семьи, имевшей хорошие торговые связи с Английской Ост-Индской компанией, не могла не рассказать Ремилии о всех чудесах, что повидали её друзья и знакомые. Ремилия, вдобавок к родному валашскому языку, и выученным за многие года во Фландрии латинскому и нидерландскому, теперь вполне могла разговаривать на английском, французском, и даже знала несколько слов из многих других языков, с которыми англичане имели дело в своих колониях. И самое главное — она знала своё место в мире и то, как следует обходиться с теми, кто на него претендует. Она больше не проводила ночи в раздумьях и ожиданиях, она брала от жизни то, что жизнь может ей дать — и ни капелькой больше.       Она, как это ни было странно для вампира, чей возраст навеки определён — повзрослела.       А ещё она привезла с собой трофеи, и, что было весьма неожиданно, подругу, гениальную волшебницу из Англии. И то, что волшебница эта не была известна на весь мир, можно было объяснить только тем, что ни мир не интересовался ею, ни она миром, о котором предпочитала читать лишь в книгах.       …Пачули исследовала особняк вместе с Ремилией. Большинство залов её не сильно впечатляли: убранство особняка на фоне дворца Хартандерблейдов выглядело не очень богато. Лишь стоя на балконе и наблюдая за тем, как уже ушедшее за горизонт солнце раскрашивает небо в бесчисленные оттенки оранжевого, и слушая, как лёгкий ветерок еле заметно шелестит кронами деревьев, что растут за стеной, ограничивающей территорию особняка, она вынесла вердикт:       — Знаешь, Реми, а здесь как-то поспокойнее, чем у Лолы. И климат получше. Была б у меня возможность — я б тут осталась подольше…       — Я тебя не прогоняю, Пачи. Можешь оставаться, сколько сочтёшь нужным.       Волшебница лишь благодарно кивнула, и пожалуй, даже сама Ремилия не поняла, как она в этот момент изменила её судьбу.       Хотя, быть может, и сама Пачули этого хотела.       Тем более, что здешняя библиотека её, определённо, обрадовала.       Ремилия впервые за всю поездку увидела горящие безумным интересом глаза подруги, когда та, не обращая внимания на попытки слуг помочь, воодушевлённо таскала приставную лестницу по всему залу, вспархивала на самый её верх и поражённо восклицала, откопав ещё какой-нибудь раритет, о котором, как выяснялось, она давно мечтала. Казалось, всю её болезненность как рукой сняло, как только она увидела всё это.       — «Некрономикон»! «Сказания королей Нуменора»! Евангелие от Афрания! Ремилия, откуда у тебя всё это?! — вопрошала Пачи, опасно качаясь на верхней ступеньке лестницы. Хозяйка особняка лишь пожимала плечами: эти книги она когда-то просматривала, но сочла бесполезными. Что толку читать многостраничные тома, которые описывают не боевую магию, а историю и философию тех земель и тех людей, кого уже давно нет в этом мире — и которые вряд ли чем-то помогут Ремилии?       Лишь когда Пачули изучила почти все полки, на что ушла почти целая ночь, она внезапно поняла, что безумно устала. Она наконец нашла для себя время отдохнуть, расположившись напротив уже уснувшей в своём кресле Ремилии за столиком, так удачно стоящим в библиотеке…       И не заметила, как сама провалилась в глубокий сон.       Ей приснилась странная девочка в бело-коричневом платье, обвешанная странными шарами той же расцветки и в колпаке, который нельзя было ни с чем спутать. Странности к образу девочки добавлял ещё и кусок странной розовой субстанции, что она держала в руках.       — Ты кто? — удивилась волшебница.       — Синтерклаас, хи-хи, — девочка будто бы подтвердила догадку Пачули. — На самом деле я просто пришла погостить в твой сон.       — Мои сны настолько интересны?       — В этом мне ещё предстоит убедиться, — усмехнулась девочка.       — Отлично, но зачем ты здесь?       — Мне показалось, что ты сейчас на пороге того, что определит твою дальнейшую жизнь. А сны в такие моменты всегда странные. Вот я и люблю приходить в таких случаях…       — И что теперь?       — Просто хочу дать тебе маленький совет: следуй за белым кроликом.       — Что?       — Ой! Это я должна была сказать не тебе, прости. Я скажу другое: тебе предстоит сделать выбор и последовать либо за белой королевой, либо за дамой червей. Ты можешь сыграть ключевую роль либо в шахматной партии, либо в раскладке пасьянса, но лишь одно приведёт тебя к победе.       — Это ещё менее понятно, чем первый совет.       — Сны редко бывают понятными, — девочка подмигнула, и отщипнув кусочек от розовой субстанции, растёрла его между пальцами — и Пачули провалилась в ещё более странный сон.       Так они с Ремилией проспали целый день и проснулись уже ближе к вечеру. Для вампирши такой режим был нормой, а Пачули, казалось, могла спать вообще в любое время дня и ночи. А учитывая то, что как только они проснулись, на них свалилась сразу куча проблем, взять хотя бы объяснения со слугами, которые не понимали, что делать, когда их госпожа внезапно заснула в совершенно не предназначенном для этого кресле, да и мало того, её подруга решила сделать то же самое, наверное, за компанию — не мудрено, что Пачули на время забыла о своём сне.       Но не только это было проблемой.       Весь вчерашний день Пачули была в эйфории от внезапно найденных книг, а сегодня, когда волнение в её душе немного улеглось, она всё яснее начала чувствовать, что в этой библиотеке что-то не так.       Этот день девушки посвятили раскладыванию на полки библиотечных шкафов тех сотен книг, что привезла с собой Пачули. И когда выдалось свободное мгновение, Пачули застыла ненадолго, а потом, смотря куда-то вдоль стены, спросила:       — Кстати, Реми, ты никогда не думала о том, что в старых особняках могут обитать всякие духи и демоны?       — Ха, байки разные ходят. Но зачем мне-то заботиться об этом? Я сама не очень-то от них отличаюсь.       Волшебница повернулась к Ремилии.       — Слушай, Реми, ты что, правда ничего не чувствуешь?       — М? — вопросительно склонила голову Ремилия.       — Уфуфуфу… Похоже, хоть боевой магии я тебя и научила, но в обыденной жизни ты ей пользоваться совершенно не умеешь, — Пачули закрыла глаза и вновь отвернулась.       Несколько мгновений постояв так, она подняла руку вверх и произнесла:       — Capto te, omnis immunde spiritus, omnis tenebrarum potestas, omnis incursio infernalis adversarii, omnis legio, congregatio et secta diabolica!       Тотчас в её руках появилась серебряная нить, на конце которой затрепетала пойманная, словно в петлю, девочка-демон с парой чёрных, в тон платью, крыльев за спиной — и ещё одной, поменьше, торчавшей из-под струящихся до пояса розово-красных волос.       — Пусти-пусти-пусти! Я больше не буду! — пропищала она.       — Сначала расскажи, что ты здесь делаешь, исчадие тьмы, а? — начала допрос Пачули.       — Я… Ничего! Совсем ничего! Я просто поселилась тут давным-давно, и всё! Я ни в чём не виновата!       — Прямо так уж ни в чём?       — Ну… Почти… Подумаешь, всего-то разок в подвале поменяла местами бутыли с вином и с маслом… И немножко подкрутила шестерёнки в башенных часах, это всё, больше я ничего не делала! Просто хотелось немного развлечься!       «Так вот что тогда было-то, оказывается, когда Луиза мне налила чего-то странного, и сказала, что это белое вино, хотя я помню, что мы отродясь его не закупали…» — подумала Ремилия.       — В общем, так, — Пачули перевела дух. — Тебе час на сборы, и чтобы тебя больше не было в особняке. И если после того, как ты уберёшься, и я поставлю защитную печать, тебя заметят здесь — я тебе не завидую!       — Но в округе не осталось ни замков, ни особняков, ни даже простых заброшенных домов, где бы я могла жить! — она состроила расстроенное лицо. — Пожалейте бедного демонёнка, не выгоняйте вон из дома! — девочка элегантно спикировала на пол прямо перед Пачули и склонила голову.       Ремилия посмотрела на эту сцену, и подумав, тихонько позвала:       — Пачи.       — М? — не сводя глаза с демонёнка, волшебница наклонилась к Ремилии.       — В конце концов, она и правда, ничего прямо такого плохого не сделала…       — Правда-правда! Госпожа хозяйка особняка говорит правду! — тут же затараторила девочка, от волнения захлопав своими крыльями и подняв пыль с пола. Пачули чихнула и строго посмотрела на неё, отчего та замерла и вжалась в пол.       — Это ещё ничего не значит, — заключила волшебница.       — Ну и не сказать, чтобы она мне сильно мешала, — продолжила Ремилия. — Я же просто показала тебе библиотеку, а не требовала обряды тут всяческие проводить, в конце-то концов.       Пачули, слегка недоумевая, повернулась к Ремилии, потом снова взглянула на девочку. Та, смотря на Пачули снизу вверх, состроила жалобное лицо.       — Ладно, ладно, уговорили, — вздохнула волшебница. — В общем, если хочешь оставаться здесь — будешь мне помогать, и знай, какая-нибудь выходка с твоей стороны — мигом вылетишь из особняка! — Пачули погрозила пальцем.       — Да-да-да, я согласна! — девочка энергично закивала головой и вновь было затрепетала крыльями, но вовремя остановилась: злить поймавшую её волшебницу сейчас было явно плохой идеей.       — Раз уж ты умеешь летать, будешь носить мне книги с полок, справишься?       — Конечно-конечно! Я согласна выполнять любую работу для… для…       — Будешь звать меня «госпожа Пачули».       — Да! Для госпожи Пачули… Что вы скажете, то я и буду делать! И…       — Помолчи хотя бы недолго, а то голова от тебя уже болит, — Пачули прислонила руку ко лбу.       Демоница захлопнула рот на полуслове, и мгновение посмотрев своими распахнутыми глазами на Пачули, вновь энергично закивала, постаравшись хоть на этот раз удержать свои крылья от излишнего проявления эмоций. Волшебница, кажется, это оценила.       — И ещё. Раз уж ты живёшь в библиотеке, то из неё никуда не девайся, чтобы я тебя не искала и не звала долго, — Пачули отпустила нить, которой она удерживала демонёнка. Нить мгновение померцала и исчезла.       — Будет, как вы сказали, госпожа Пачули! — обрадованная демоница исчезла где-то за полками.       С этих пор среди слуг стали ходить байки про то, что астрологи объявили месяц волшебства — и количество сверхъестественных существ в особняке увеличилось вдвое.       В самом деле, теперь помимо хозяйки и её сестры в особняке появилась заморская волшебница — и её личная служанка-демонёнок, что без устали носила ей книги. Отношения этих двоих были объектом веселья как для других слуг, так и для самой Ремилии: невозможно было удержаться от смеха, когда крылатое создание несколько раз подряд приносило не те книги, и от гнева «госпожи Пачули» её спасало лишь то рвение, с которым она бросалась выполнять задание снова и снова. Впрочем, Пачули пообещала ей, что не даст ей права на собственное имя до тех пор, пока она не научится носить правильные книги с первого раза. А до тех пор волшебница так и будет звать её: просто «демонёнок» — и никак иначе.       Жизнь в особняке постепенно увлекала Пачули. Она с энтузиазмом погрузилась в изучение тех книг, что нашла у Ремилии — и вампирша на собственном примере поняла, что значат слова Ацеролы про то, что Пачули может жить, годами не выходя из библиотеки.       Но волшебница оказалась полезной не только в книжных делах. Она наладила каналы поставки в особняк не только книг для пополнения библиотеки, но даже кофе — для себя, и чая — для Ремилии, поскольку в торговле разбиралась, пожалуй, не хуже Ацеролы. Пусть она и не любила выходить из библиотеки, но когда на полках полно книг с нужной информацией, от карт торговых путей до сводок цен в валютах многочисленных европейских владений, торговля кажется скорее рутиной, чем искусством, главное — лишь проинструктировать слуг, где и что следует сделать. Стоит отметить, что и Ремилия распробовала чай, и теперь почти всегда пила его вместо вина: как ни странно, в качестве заменителя крови он отлично сгодился. Для этого, конечно, пришлось купить у проезжих торговцев с Востока за бешеные деньги несколько китайских фарфоровых чашек, но новоявленная леди Скарлет могла себе это позволить.       И самое главное — Пачули предупредила Ремилию об опасности, что таит в себе Фландр.       Сестрёнка Ремилии за сотню с лишним лет уже привыкла жить в четырёх стенах. Казалось, она полностью забыла о мире за стенами своей комнаты: слуги носили ей еду, давали игрушки, меняли одежду и постель, выполняли её немногочисленные просьбы, и даже Ремилия, которая с ней общалась больше всех остальных, делала вид, будто ничего и не произошло тогда, в далёком детстве — если так можно назвать это время для вечно пятилетней вампирши. И казалось, та забыла, из-за чего она здесь.       Однако, с каждым годом Фландр становилась всё более раздражительной и всё сильнее уходила в себя. Она могла целыми сутками сидеть на постели, балансируя на грани сна и яви, она могла после еды воодушевлённо рассматривать миску, пока служанка, пришедшая с кухни, её не отбирала силой, она могла тысячами способов раскладывать на полу какие-то дощечки или камешки, не думая ни о чём. Изредка ей удавалось уговорить сестрицу немножко поиграть с ней вместе — но Ремилии всё чаще приходилось решать взрослые проблемы, и она постепенно отдалялась от сестры.       Фландр, казалось, всё меньше различала сон и явь. Она перестала замечать всех вокруг, лишь Ремилия могла пробудить в ней слабый отклик. И если во сне можно было властвовать над судьбами всего вокруг — то всё более странным становилось то, что это было невозможно в реальности.       Невозможно? Но в этом ли разница между сном и явью?       Как-то раз Фландр, играя с деревянной куклой, отчего-то обиделась на неё. Может, это входило в сценарий игры, а может, было просто очередным случайным всплеском раздражения…       «Кукла — плохая. Её не должно быть.»       Сама не отдавая себе отчёта в том, что делает, Фландр представила то, что было средоточием сути куклы. Она не поняла, что это, но оно было чем-то круглым и мягким на ощупь. Она приложила мысленное усилие — и оно оказалось у неё в ладони. Мгновение подумав, Фландр сжала кулак — и безразлично посмотрела на горстку опилок, в которую превратилась кукла.       «Это игра. Всего лишь игра.»       Фландр ещё не поняла, что она пробудила в себе дар своих предков. Быть может, предметы, страдавшие от её действий до тех пор, пока её не заключили здесь — от деревьев в саду до башенных часов особняка, тоже были жертвами этой способности?       К счастью, ей не приходило в голову делать такое с судьбами слуг, или тем более, Ремилии. По крайней мере пока…       Когда Ремилия, выполняя поручение норн, вручила сестре Лэватейн — та лишь задала вопрос: «Что это?» Но Пачули, что присутствовала при этом, лишь по одному тону вопроса уже поняла, насколько страшной силой обладает Фландр.       Старшая сестра рассказала младшей, что это её новая игрушка, и что она может вдоволь играть с ней — и тогда Фландр убежала в глубины комнаты, а Пачули, лишь только они отошли на достаточное расстояние, остановила Ремилию и поведала ей:       — Реми, твоя сестра — полноценный «Кетер», и если нарушить её условия содержания — то обязательно наступит событие класса «WK».       — Кто? Какое событие?       — Ну, есть такая классификация. Говоря проще, если она вырвется на свободу — миру, вполне вероятно, конец. Если захочет — она сможет уничтожить и землю, и море, и небо, и Солнце и Луну — и всё лишь потому, что обладает почти той же способностью, что и ты: ты умеешь видеть судьбы и управлять ими, а она умеет их разрушать.       И тогда Ремилия поняла, что то её решение, из-за которого сестрёнка уже столетие с лишним томится в подвале — было всё-таки правильным.       …Шёл год за годом, и вот, несколько лет спустя в особняк пришло письмо.       Пачули увлеклась новой книгой по шахматам, и как раз пыталась сама с собой разыграть один этюд, когда одна из многочисленных служанок особняка принесла ей конверт, который несколько минут назад доставил гонец. Обычно почта так не ходит, и это, определённо, было нечто важное.       Волшебница сломала печать и раскрыла конверт — и увидела написанные до боли знакомым почерком слова:       «Пачи, как ты? Не думаешь ли возвращаться? У меня есть к тебе предложение: давай вместе поддержим Якова Стюарта на английском престоле? У меня есть план, а там я, глядишь, стану не кем иным, как королевой Англии! Но для этого плана ты мне просто необходима…»       Пачули внезапно поняла, что настолько хорошо сложившийся мир уходит у неё из-под ног.       Сорваться обратно в Англию, поддержать Якова и добиться для Ацеролы места на королевском троне, а самой стать, быть может, третьим, если не вторым лицом в королевстве, что было одним из самых могущественных в мире. Очень заманчивая идея.       Однако, бросить эту спокойную размеренную жизнь во Фландрии и ринуться в переплетение дворцовых интриг английского королевского двора? Так ли хочется этого Пачули?       Раздумывая, она двинула по доске белого короля на горизонталь вверх. Черный слон в ответ занял свою позицию. Белая королева двинулась вслед за королём. Белые прорывались в лагерь чёрных, теряя фигуру за фигурой, и готовясь к закономерной победе, но…       Белый король внезапно оказался зажат между двумя чёрными ладьями — и следующим ходом слон дал белым шах. Королю было некуда двигаться, и отсрочить для того неизбежный конец можно было лишь одним способом.       Пачули взяла королевой чёрного слона — лишь для того, чтобы черная ладья следующим ходом отправила королеву прочь с доски, и неизбежный мат белым был поставлен, пусть и двумя ходами позже.       Ставка на белую королеву была бессмысленной.       И кажется, где-то Пачули уже слышала что-то про белую королеву…       Она посмотрела по сторонам. Груды книг, алхимические приборы, свитки, мешочки с компонентами для зелий, колода игральных карт, на которой рубашкой вниз лежала дама червей…       И Пачули, наконец, поняла.       Помочь белой королеве ринуться на самоубийственную авантюру с будущим королём Англии — или остаться здесь, со ставшей уже родной своей подругой, дамой красной масти?       Ответ был очевиден.       «Прости, Лола. К сожалению, я, скорее всего, не вернусь. Не думаю, что эта авантюра удастся. Посмотри на судьбы Дракулешти, Рутвена и других, кого ты знала: я не хочу тебе такого же. Конечно, я могу ошибаться, и у тебя всё получится — но я не хочу в этом участвовать. Лучше, если ты вместо дворцовых интриг посетишь нас здесь. Я буду очень рада, и Реми, я уверена, тоже.»       Ответное письмо было отправлено на следующий день, и конечно, Ацерола так и не приехала. Вероятнее всего — она обиделась на свою бывшую волшебницу, и наверняка, путь обратно для Пачули теперь закрыт: со стороны Ацеролы это, скорее всего, выглядело, как будто подруга бросила её в трудную минуту. И вряд ли волшебнице теперь получится дождаться прощения…       Но для неё было бы утешением хотя бы то, что Ацерола останется жива, а не положит себя на алтарь бессмысленных интриг английского королевского двора.       И через три года узнав, что Вильгельм Оранский из соседней Республики Соединённых провинций сверг Якова, который за своё недолгое правление успел добиться лишь ненависти от окружающих, Пачули лишь тихо порадовалась правильности своего выбора.       Пусть Ацерола считает Пачули предательницей. Но ведь это лучше, чем если бы ей пришлось, убив Вильгельма, поплатиться своей жизнью, а Якову — пасть два года спустя жертвой революции, гораздо более кровавой, чем та, что случилась в конце 1688 года?..