Человек и время ~ Тень вампира

      После той странной встречи Ремилия надолго задумалась.       Предложение гостьи было действительно чем-то из ряда вон выходящим. Стройная картина мироздания начала рассыпаться: мало того, что, как оказалось, существует уйма магических миров с разными законами, так вдобавок ещё чуть ли не каждый может их создавать!       Или, всё-таки, не каждый?       Как бы то ни было, переместиться в полный магии мир из этого, уже порядком «испорченного» выбором людей в пользу науки и техники, было заманчиво. Но с другой стороны, а так ли нужна эта магия? Времена меняются, и может быть, стоит оставить всё это в прошлом, и открыть для себя новый мир?       Ремилия задавалась этими вопросами, в одиночестве гуляя по своему саду. И ей отчего-то казалось, что она упускает что-то важное…       А в это время та, что назвалась Марибель, сидела за круглым столом в одном из залов Вевельсбургского замка. Вокруг неё собрались угрюмые люди в серой военной форме и с интересом смотрели на неё.       — Так вот, я готова поделиться с вами некоторыми секретами, которые вам помогут установить контроль над этим миром в той степени, в которой вы этого пожелаете. Без этого… Ну, я не буду говорить, что подобная идея будет обречена на провал, но с большой вероятностью это случится.       — Что за секреты? — спросил суровый мужчина с пронзительным взглядом. Его фуражка то и дело съезжала набекрень, отчего он иногда дёргал головой, будто отрицая то, что говорили собеседники.       — О, вы-то, доктор Вюст, должны это понимать. Ну, смотрите: например, техника манипулирования пространством, получение и транспортировка больших объёмов энергии, материалы с очень нестандартными свойствами… — гостья начала загибать пальцы.       — И как же подобное будет возможно?       Марибель удивлённо осмотрелась.       — Я думала, что те, кто собрались здесь, понимают, про какие методы мы говорим.       Молчание повисло в зале, и не дождавшись ответной реплики, девушка развела руками и подняла глаза к потолку.       — Вы же тут все хотите овладеть древними магическими техниками этой вашей «нордической расы», так?       В ответ неожиданно для девушки послышались смешки. Она нахмурилась.       — Ладно, допустим так, — доктор Вюст вновь дёрнул головой. — Чем вы докажете, что то, что вы говорите — реально? Это же откровенно смахивает на шарлатанство.       — Интересно, — как бы сама себе прокомментировала ситуацию Марибель. — Прихожу я такая туда, где говорят, что занимаются магией, а мне говорят «докажите». Господа, на вас это не похоже, — она вновь осмотрелась.       — И всё же?       — А вы не задумывались, — последовала театральная пауза, — что для того, чтобы магия работала, в неё надо безоговорочно верить? Вот, — Марибель задумчиво посмотрела в потолок, — девятнадцать веков и шесть лет назад один такой товарищ попытался было объяснить это своему правителю, но тот лишь отправил его в руки римлян. А если бы правитель этот немножечко поразмыслил над словами того, кого к нему привели, то быть может, сейчас бы мир был бы совсем другим.       — Вы, фрау Хёрн, говорите очень странные и запутанные вещи, и при этом у вас нет никаких доказательств, я правильно вас понимаю? — ввязался в разговор человек, сидящий слева от Марибель. Почесав свою бороду, он продолжил: — Ведь с такими заявлениями к нам может заглянуть каждый. Как-то мы должны отличать сумасшедших и шарлатанов от тех, кто действительно представляет ценность для Аненербе.       — Господин Зиверс, и вы туда же.       — Постойте, давайте прежде всего разберёмся, с чего бы вам обещать нам такие вещи? — заявил низкорослый мужчина в очках, сидевший прямо напротив гостьи.       — Я могу сказать, что меня настораживает поведение некоторых ваших специалистов, — Марибель постучала пальцами по столу, — например, герра Шефера. И я хочу гарантий того, что такое больше не будет повторяться.       — Герра Шефера?       — Да, того самого, который совсем недавно отправился в Тибет, на поиски одного из моих личных миров.       Вновь послышались смешки, однако мужчина в очках остался серьёзным.       — Извините, фрау Хёрн, откуда вам это известно?       — У меня есть свои источники, которые я вам не намерена раскрывать, пока мы не подпишем договор.       — Рейхсфюрер, у меня есть подозрение, что она пытается заговорить нам зубы, — шепнул один из собеседников говорящему. Тот поправил очки и кивнул.       — Так всё-таки, возвращаясь к первоначальному вопросу: что вы за это хотите?       Марибель перегнулась через стол к нему и требовательным тоном ответила:       — Если вы не поняли, то я скажу прямо: я хочу, чтобы вы, герр Гиммлер, поумерили свой пыл и не предпринимали никаких попыток проникновения в те места, куда вам лезть не следует.       Окружающие возмущённо зашептали, а Гиммлер, стукнув кулаком по столу, ответил:       — А я хочу, чтобы вы не рассказывали нам сказки про всякую вашу магию, миры и что там у вас ещё такое, в надежде, что мы свернём нашу деятельность!       Мгновение двое со злобой смотрели друг на друга, после чего гостья со вздохом закрыла глаза.       — Ну что ж, вы сделали свой выбор. Тогда до свидания, — Марибель, не дожидаясь разрешения, встала, учтиво поклонилась, и не обращая внимания на реакцию сидящих, спокойно вышла из зала.       Когда хлопнула дверь, несколько секунд собравшиеся сидели молча, не зная, что делать, после чего Гиммлер встал и подошёл к телефону, примостившемуся на столике у входа в зал.       — Генрих, задержите гостью, когда она будет выходить. Есть планы насчёт неё, — буркнул он в телефонную трубку и раздражённо бросил её на рычаг.       — Стоять! Не дви… — увидев Марибель, успел произнести солдат, стоящий у входа, когда увидел, как гостья изящным движением руки рассекла пространство и ступила в открывшийся проход, который тут же исчез, будто его и не было. Воздух даже не колыхнулся на том месте, где только что была девушка. Солдат помотал головой, но ничего не изменилось.       Когда Гиммлер в окружении офицеров спустился ко входу, он увидел до сих пор не отошедшего от удивления солдата с глазами в пол-лица.       — Мой фюрер, что это было? — безо всяких объяснений спросил тот.       Гиммлер не нашёлся, что ответить, и лишь подумал, что вероятно, его отказ был слишком опрометчивым. Вдруг то, ради поиска и использования чего было организовано Аненербе — действительно существует?       Марибель верно предрекла события, последовавшие за этим. Европу сотрясла ещё одна чудовищная война, распространившаяся теперь почти на весь мир. Когда бельгийский король сдал немецким войскам свою страну без боя, сотрудники Аненербе в попытках исправить свою ошибку с фрау Хёрн пытались наведаться в особняк Ремилии, но получили достойный отпор. Вскоре германская угроза была окончательно повержена — но после этого мир оказался расколот на две части, и новые сильные мира сего чуть не ввязались в новую, ещё более жуткую войну. Когда Пачули прочитала про то, чем они собрались воевать — она с ужасом прибежала к Ремилии, выдав перепуганным голосом лишь фразу о том, что «от пятидесяти мегатонн ни одна защита не спасёт». Ремилия не очень понимала, что такое «пятьдесят мегатонн», но не отреагировать на такое не могла: если это действительно заставило обычно флегматичную Пачули прийти в крайнюю степень испуга и побежать чуть ли не плакаться об этом Ремилии — это действительно было страшно.       Пожалуй, именно тогда Ремилия поняла, что им не по пути с этим миром.       Несколько лет хрупкое политическое равновесие Востока и Запада висело на волоске. И не сказать, что тревожные ожидания не сказались на жизни обитателей особняка. Ремилия стала раздражительной и нелюдимой, и порой целыми днями или ночами просто сидела на балконе и пила чай литрами. Пачули тоже могла долго ни с кем не разговаривать, кроме своей помощницы, впрочем, на ту она даже стала покрикивать, чего раньше за достаточно спокойной волшебницей не наблюдалось.       Атмосфера в особняке стала слишком угрюмой.       Ремилия, которая четыре с половиной сотни лет храбро встречала вызовы своего единственного мира, теперь раздумывала над тем, что её здесь держит.       В самом деле, со времён своего визита в Англию она поменяла свои жизненные приоритеты, и её особняк стал своим отдельным уголком, пересекающимся с миром за его пределами только благодаря юридическим и экономическим связям. И не сказать, что эти связи не терялись одна за другой: многие люди из тех, кто работал в особняке, стали слишком самоуверенны, и расценивали свою госпожу уже не как могущественную хозяйку, а как банального работодателя, одного из многих возможных, от которого в любой момент можно уйти. И сейчас слуг оставалось всего трое на гигантский особняк: личная служанка Ремилии и Пачули и по совместительству уборщица Элизабет, «мастер на все руки», Джозеф откуда-то из Америки, которого выходила Пачули, найдя его, раненого, под стенами особняка после очередной стычки немцев с войсками союзников, и старик Отто, прошедший обе мировые войны и теперь отгонявший многочисленных откуда-то появлявшихся туристов от стен особняка. Он уже давно просился «на пенсию», но Ремилия не хотела отпускать его: сейчас, когда дела особняка шли не слишком удачно, люди были на вес золота.       Временами казалось, что ещё немного — и особняк сестёр Скарлет разделит участь своего менее удачливого британского собрата — Кентервильского замка…       А ещё Ремилии всё больше казалось, что она устала от своей долгой жизни.       Но делать было нечего.       Ситуация изменилась до такой степени, что Ремилии приходилось со своей немногочисленной свитой ходить в город самой — потому как многое, что нужно было делать, в деталях понимала только она.       И вот, когда после одного из таких походов они возвращались обратно в особняк, на дороге им повстречался странный путник.       Он оказался высокой женщиной в пыльном зелёном платье, что шла в сторону города по обочине. Остановившись возле Ремилии и её спутников, она спросила на ломаном английском, как добраться до порта.       Ремилия, конечно, была осведомлена, что в последнее время туризм здесь процветал, и не было удивительным то, что толпы не менее странных личностей осаждали не только особняк, но и достопримечательности ближайшего Брюгге. Но женщина совсем не была похожа на туристку.       Джозеф было открыл рот, попытавшись что-то ответить, но Ремилия перебила его и сама начала объяснять путь до порта. В процессе она постаралась повнимательнее рассмотреть женщину. Та поначалу, кажется, была немного удивлена тому, что с ней говорит маленькая девочка, а не сопровождающие её слуги, но вскоре тень подозрения исчезла с её лица.       Женщина была достаточно странной: восточные черты лица и отчётливый китайский акцент сочетались в ней с просто-таки великанским по меркам Ремилии ростом и огненно-рыжими волосами, заплетёнными в две косы. И самое главное — в ней вампирша вновь почувствовала что-то необычное.       — … И идя по дороге вдоль канала, переходите мост, и оттуда уже будет видно пассажирский терминал. Кстати, — Ремилия сделала паузу, — если не секрет, не расскажете, зачем вы туда направляетесь? Может, я вам чего посоветую…       Уловка не сработала. Женщина рассыпалась в неумелых благодарностях и попыталась продолжить свой путь в указанном направлении.       Но Ремилия не думала сдаваться. Это была редкая по нынешним меркам загадка, что судьба загадывала ей, и упустить её из своих рук она не хотела: в последнее время ей нечасто удавалось развеять свою скуку интересными вещами.       Ремилия схватила её за подол платья — и та остановилась, обернувшись.       — Простите, я…       — Я вижу, вы сильно устали с дороги. На ночь глядя, в порт идти бессмысленно. Не хотите ли зайти ко мне? Это недалеко, а завтра, если хотите, отправитесь дальше в путь. В любом случае вам где-то ночевать, не лучше ли это сделать у меня, а не в порту? — и Ремилия улыбнулась своей самой гостеприимной улыбкой, что не появлялась на её лице, похоже, уже много лет.       Впрочем, от её взгляда не ускользнуло, как на лице женщины сменили друг друга эмоции: испуг, нерешительность, стеснение, и наконец, решимость.       — Хуаньин! — произнесла Ремилия одну из знакомых ей китайских фраз, лишь только они переступили порог особняка. Женщина вздрогнула — и Ремилия поняла: она попала в точку.       Попросив Элизабет, как обычно, сделать чай, хозяйка без лишних разговоров повела женщину в один из небольших залов и уселась вместе с ней за столик — за тот же самый, за которым они три десятка лет назад разговаривали с Марибель.       — Я Ремилия Скарлет, хозяйка этого особняка. Очень приятно с вами познакомиться, — Ремилия сделала паузу, но женщина промолчала. — И кстати, с кем имею честь говорить?       — Эээ…       — Я правильно угадала, вы из Китая, верно?       — Ммм… — женщина немного помялась и нерешительно кивнула, — Ме… Мейлин, меня звать можно так.       Ремилия приветливо улыбнулась.       — Не расскажете ли, какими судьбами здесь? Не бойтесь, я не причиню вам зла.       Мейлин немного помялась и вздохнув, стала рассказывать:       — У нас сейчас страна полный бардак творится, глупая я, сначала вступать в хунвейбины отряд, думать, мы восстановить будем наши традиции родные, а оказалось — нашей задачей быть их разрушить! — на этом моменте её прорвало и она затараторила: — В итоге, всеми правдами и неправдами бежать оттуда суметь я, пробраться через СССР, Польшу и ГДР — в Западную Европу, а отсюда хотеть отправиться в США…       — Как я вас понимаю, — Ремилия отпила из своей чашки. — Мне тоже всегда хотелось сохранить традиции моих предков, но… The times they are a-changin’, как говорится.       Вампирша сделала паузу, надеясь, что Мейлин поймёт намёк, но она молчала.       — Наверное, — продолжила Ремилия, — раз уж вы так хотите сохранить традиционный уклад Китая, то вы, наверное, в других событиях тоже участвовали, да? Ну, — Ремилия задумчиво посмотрела вверх, — в Ихэтуаньском восстании, например?       — Ихэтуаньском восстании? Конечно же, в Тяньцзине я ещё воевать против японский отряды… Стоп, что?! — Мейлин широко раскрыла глаза и уставилась на Ремилию.       Та лишь рассмеялась. С широкой улыбкой она выдала:       — Я так и думала. Вы точно не выглядите на ваш возраст, а это значит только одно, — Ремилия встала из-за стола и подошла к Мейлин. — Вы не человек, вы — такая же, как и я, и именно потому, что я почувствовала это, я пригласила вас к себе. Вы не смотрите, что я выгляжу девочкой: мне уже четыре с половиной столетия, хотите верьте, хотите нет. Сейчас, — Ремилия отошла и посмотрела в сторону, — такие, как мы с вами — редкость, и мне, не скрою, очень приятно с вами познакомиться.       Мейлин удивлённо глядела на Ремилию.       — Вы… вы… Как узнать про такое?       — О, это очень просто. Вы не ведёте себя, как обычные люди, — Ремилия вновь улыбнулась, теперь уже снисходительно, и добавила: — И вот ещё что я хотела вас спросить. А зачем вам хочется отправиться в Америку?       — Эээ… — Мейлин начала сбивчиво рассказывать что-то про «ошибки Мао» и необходимость спасения Китая внешними силами, но чем больше она говорила, тем сильнее запутывалась в своих же собственных словах, и вскоре Ремилия заметила, что Мейлин, похоже, пытается не рассказать ей о своих планах, а оправдаться перед самой собой.       — Знаете, какой совет я вам дам? — спустя десяток минут Ремилия прервала этот поток сознания. — Я знаю многих, кто пытался в одиночку что-то поменять. В подавляющем большинстве случаев это заканчивалось плохо. Да что говорить, — она вновь села за столик и уставилась на Мейлин, — я сама была такой. Однако, у меня хватило духу в своё время послушать одну умную подругу, что тогда мне посоветовала забыть про беспочвенные надежды и жить в своё удовольствие, — тут Ремилия вдруг поняла, что быть может, её выбор был не лучшим, и нынешняя скучная жизнь — лишь его результат, но решительно отринула такие мысли: в конце концов, сомневаться в себе, когда убеждаешь другого — плохая идея.       Она допила свою чашку и поставила её на стол, решив перевести тему.       — Кстати, как вам чай?       — Это… хороший чай, да, — Мейлин встрепенулась. Интересно, слушала ли она вообще?       — Ладно. В общем, время позднее, и перед тем, как вы пойдёте спать, я попрошу вас поразмыслить: а так ли вам хочется отправляться в неведомую заморскую страну? Я могу вам предложить место получше. Подумайте над этим.       Договорив, Ремилия позвала Элизабет и попросила её подготовить комнату для гостьи, и на этом они распрощались.       Наутро Мейлин, к удивлению Ремилии, выглядела гораздо лучше, чем вчера. Она выбила пыль из своего платья, и из невзрачной дорожной одежды оно превратилось в наряд, что был бы впору любой китайской красавице. Вместо накидки с капюшоном у неё на голове красовался берет с начищенной до блеска звездой, а причёсанные рыжие волосы теперь спокойно струились по её спине по пояса. Из тех из них, что спускались вперёд, она заплела две короткие косички, и теперь, выйдя в сад ещё до того, как Ремилия проснулась, отрабатывала энергичные движения руками и ногами.       Увидев вышедшую Ремилию, Мейлин поспешила к ней.       — Я подумать над вашими словами, и…       — О, а что это вы тут делаете?       — Ээ… Тренироваться… Я, вообще, эксперт в тайцзицюань! Без мой опыт, многие бы начинания наши не получиться бы! — кажется, всю вчерашнюю застенчивость Мейлин как рукой сняло.       — О, это похвально. Так о чём же вы подумали?       — Я решить, что и правда, ехать куда-то бессмысленно. Но где мне здесь остаться?.. — Мейлин опять замялась.       — О, это очень просто. Вы же ведь будете не против устроиться работать ко мне в особняк, ну, например, охранять его от непрошенных гостей, раз уж у вас такой опыт в боевых искусствах, верно?       — О, это прекрасное предложение! Я очень принимать его, и благодарить вас…       — Только я опять забыла ваше имя, — виновато посмотрела на неё Ремилия.       — Мейлин, — слегка раздражённо проговорила женщина.       — Добро пожаловать, Мейлин. Теперь ты полноправная работница особняка!       Позже, рассказывая Мейлин о том, что ей предстоит делать, Ремилия думала: уж не повлияли ли её способности на судьбу гостьи, что она так легко согласилась?       А старый Отто был чрезвычайно обрадован своей «отставке»: он уже давно хотел уехать доживать свои дни к детям куда-то в Вестфалию, несмотря на то, что Ремилия поначалу боялась ему об этом сообщать. В конце концов, несмотря на то, что он неоднократно озвучивал своё желание, это всё равно выглядело так, будто посвятившего всю свою жизнь особняку, и теперь уже не справляющегося с обязанностями старого слугу просто выкидывают за дверь и заменяют новым. Но глядя на то, с каким энтузиазмом Отто собирает свои немногочисленные вещи и рассматривает расписание автобусов от Брюгге, она поняла, что все её переживания были бессмысленны.       Когда он, уже одевшись и стоя за воротами с чемоданом в руке, прощался со всеми жителями — в том числе и с только-только принятой на работу Мейлин, Ремилия не удержалась от того, чтобы подойти и обнять его за ноги на прощание. Он в ответ лишь погладил её по голове.       — Спасибо за эти годы, госпожа.       — Теперь я для вас — всего лишь Ремилия, — ответила она, подняв на него глаза, в которых не смогла сдержать слёзы.       — Прощайте, госпожа… Ремилия, — он помахал всем рукой, и через несколько минут навсегда скрылся в клубах дорожной пыли, что поднимали проезжающие машины.       Ремилия слишком многих провожала навсегда.       И от этого она тоже устала.       …С этих пор на страже покоя особняка встала непобедимая привратница Мейлин, и Ремилия вновь могла позволить себе спать спокойно. Однако, вскоре, когда новая «сотрудница» освоилась здесь, всё чаще можно было заметить, что она отлынивает от работы. И порой бывало так, что случайному путнику ничего не стоило пройти внутрь мимо привратницы, что безмятежно дремала, опершись на стену…       Но к счастью, как для жителей особняка, так и для неосторожных путников, пока что такого не случалось.