Человек и время ~ Тень вампира

      Ремилия очень тяжело переживала своё поражение в битве за Генсокё. Для неё было непереносимо получить нескончаемые резервы магической силы, силу, известность, уважение и признание людей и ёкаев — и попытавшись всё это применить на практике, в почти буквальном смысле обломать себе крылья о гораздо более серьёзных противников. Она чувствовала, будто её пустили из загона в полноценный мир — но сразу же дали понять, что она ничего в этом мире не представляет.       Для гордого почти пятисотлетнего вампира это было необычайно тяжело.       После проигранной битвы иногда приходится жить дальше, и порой можно позавидовать тем, кто, проиграв, расстался с жизнью… Или тем, кто не проигрывал и продолжает жить как обычно.       Всю осень и зиму над особняком висела мрачная атмосфера. Ремилия почти ни с кем не разговаривала эти месяцы и только молча сидела на балконе, попивая чай и читая книжки о Внешнем мире, которые она находила в библиотеке Пачули. Кажется, её захлестнула ностальгия по прежней жизни. Там всё было хотя бы предсказуемо…       Раз уж её не признали в Генсокё, она хотела хотя бы в границах особняка чувствовать себя уверенно. Её успокаивало ощущение власти — и она с помощью Мейлин и Сакуи переделала зал второго этажа в импровизированный тронный зал, водрузив показавшееся ей наиболее красивым кресло на постамент у дальней стены. Здесь она, словно её давняя знакомая Ацерола во Внешнем мире, могла бы встречать гостей и говорить с ними со всем подобающим Алой Дьяволице величием… Если бы они были.       Лишь изредка, в ночь полнолуния она поднималась на крышу особняка — и никем не замечаемая, пускалась в безудержный полёт над раскрашенными в разные цвета холмами и равнинами, горами и лесами, реками и полями Генсокё.       Из того, что она принадлежала этому миру, не следовало то, что этот мир принадлежал ей.       Пачули, сказав, что устала от авантюр, погрузилась в исследования законов нового мира. Исследования были весьма результативными — и волшебница даже начала писать годами позже ставший известным в Генсокё десятитомный сборник гримуаров «курс теоретической магии Нолидж и Коакумы». Конечно, когда Пачули заменяла пару страниц алхимических рецептов словами «легко видеть, что», это не приводило в восторг тех, кто учился по этим учебникам, но — в этом была вся Пачули.       Мейлин, пожалуй, не раз приходилось в своей жизни бросаться в авантюры с известным исходом, так что она, кажется, была единственной, кто не принял близко к сердцу своё поражение. Всё так же отдыхая на посту у ворот особняка, она будто бы забыла обо всех деталях происшествия — разве что теперь она изредка поглядывала на укрытую туманом величественную вершину Ёкайской горы и злобно ухмылялась.       Фландр не участвовала в битвах, но тем не менее, это не помешало ей сочувствовать сестрёнке. Хотя, конечно, в чём-то она ей и завидовала — по сравнению с Внешним миром Ремилия стала выглядеть гораздо внушительнее, а осмелившись выйти против всего Генсокё, она лишь подтвердила это. Не последнюю роль в её образе, несомненно, играли и её крылья, добавлявшие этому образу завершённости. Фландр очень хотела походить на сестрёнку, и часто, коротая дни у себя в комнате с бумагой и разноцветными карандашами, рисовала себя рядом с ней — тоже с крыльями. Но изображая свои крылья, она не скупилась на краски — и как же она была рада, когда одним утром, проснувшись после долгого и беспокойного сна, она почувствовала, как за её спиной появились, пусть небольшие, но всё же настоящие — и такие красивые крылья! Тонкие, начинающиеся откуда-то сзади шеи опорные косточки, на которых, позвякивая и переливаясь разноцветными бликами, качались разноцветные кристаллики! И пусть всем остальным они казались чем-то чужим, будто какой-то шутник приклеил Фландр на спину эту странную конструкцию — сама она понимала: это её крылья, воплощение её силы и её мечтаний.       А Сакуя…       Сакуя поняла, что она не может смотреть в глаза никому из тех, кто живёт в деревне. Учитывая то, что ей, как главной горничной, часто приходилось посещать лавки деревни людей, отправляясь за покупками, она лишь молчаливо заходила туда, куда ей было нужно, отдавала деньги — как оказалось, деньги Внешнего мира тут в ходу, — брала покупки и так же, не сказав ни слова, уходила, глядя в пол. Быть может, из-за этого о ней среди жителей деревни закрепилось впечатление как о нелюдимой и немногословной служанке, которой ни до кого нет дела…       Тяжелее всего ей было встречаться с Кейне на улочках деревни. Та, кажется, забыла обо всём произошедшем, и увидев Сакую, радостно приветствовала её — но та лишь осторожно кланялась, не смея сказать ничего в ответ.       Впрочем, человек ко всему привыкает. Ёкай, как выяснилось, тоже — так что такая жизнь мало-помалу стала нормой для обитателей особняка. Снаружи же мало кто знал и интересовался, что происходит за этими кирпичными стенами — и про тамошних обитателей ходили лишь слухи разной степени достоверности. А учитывая, что главным поставщиком этих слухов были феи, работающие в особняке, и рассказывающие об этом другим феям, от которых слухи доходили до более смышленых ёкаев и людей, можно было себе представить степень их неправдоподобности.       За почти пять лет, что прошли с момента того инцидента, такое положение дел, казалось стало устраивать всех, кто вообще задумывался над этим — в том числе и Ремилию. Её при этом не устраивало другое: здесь было слишком жарко и солнечно большую часть года. Летом они с Сакуей проводили целые дни на берегу Туманного озера, где, казалось, было заметно холоднее, чем вокруг, а порой даже по волнам озера лениво проплывали кубики льда с вмороженными в них лягушками. Ремилия сначала задумалась, с чем подобное явление в разгар июля могло бы быть связано, но после решила не строить догадки: в конце концов, понять Генсокё до конца, пожалуй, невозможно.       Однако, если летом в Генсокё не светит солнце — значит, либо на дворе ночь, либо идёт ливень. Да, бывало, прямо посреди прогулки Сакуе приходилось уводить свою госпожу обратно в особняк, укрывая зонтиком от внезапно хлынувшего дождя.       Как бы хотелось, чтобы погода была пасмурной, но без каких-либо осадков…       И почему только им с сестрой, пятисотлетним вампирам, приходится прятаться в своём особняке? Почему то, что позволено всем жителям Генсокё, не позволено им?       Пачули, впрочем, выслушав как-то раз очередной поток жалоб Ремилии, сказала, что у неё есть идея.       — Я тут освоила одну интересную методику, — ответила она подруге. — Ведь что такое облака и туман? Мельчайшие кристаллики льда или капельки воды. Одно плохо — стоит температуре подняться, и вода очень быстро испаряется с поверхности этих кристалликов или капелек, и они превращаются в прозрачный газ. Если же их становится много — они слипаются и падают вниз хлопьями снега или каплями дождя. Но что, если создать туман из чего-то, что не способно испаряться или слипаться? Допустим, использовав магию земли, я могу создать такие кристаллики, использовав огонь — оттолкнуть их друг от друга, не дав им слипнуться, и подействовав на них магией металла, уменьшить давление насыщенного пара над их поверхностью, чтобы они не испарялись. Тогда такие облака будут весьма долговечны. Проблема только в одном: нет ни одной стихии, подвластной мне, которая бы могла послужить основой для этих кристаллов: вода здесь бесполезна — получатся обычные облака, дерево нестойко к огню, а пытаться сделать нечто подобное магией Солнца или Луны — бессмысленно.       — А обязательно это должна быть магия стихий?       — Хм… Я не знаю, я подобное не пробовала.       — Пачи, есть что-то, чего ты не знаешь? — Ремилия удивлённо хихикнула.       — Ну, чем больше объём наших знаний, тем больше поверхность нашего незнания, Реми, — невозмутимо парировала Пачули.       — Мы можем попробовать поэкспериментировать с какой-нибудь другой магией. Ну не знаю, что для этого надо?       — Ну например, давай попробуем какой-нибудь поток магической энергии, не относящейся к конкретным стихиям. Не знаю. Например, ты можешь использовать свою магию… За результат я, конечно, не отвечаю, но поэкспериментировать не помешает.       И вот ранним утром, лишь только заря начала окрашивать восточное небо в оранжевый цвет, Пачули с Ремилией вышли на крышу особняка.       — Готова?       Ремилия кивнула, расставив руки в стороны.       Пачули начертила рукой в воздухе магический круг, тут же засветившийся неярким жёлто-коричневым светом — и Ремилию окутала полупрозрачная сфера, по поверхности которой метались клубы пыли. Пачули сделала другое движение рукой — круг запылал ярко-оранжевым, и огненная сфера большего размера заключила в себе хозяйку. Наконец, волшебница провела последние манипуляции с кругом — и Ремилия оказалась внутри ещё одной сферы серо-стального цвета, что заключила в себе все остальные.       — Красная магия! — воскликнула Ремилия, и с кончиков её пальцев заструились лучи света. Наткнувшись на первую границу, сферу земли, свет рассыпался множеством пылинок, которые, проходя через вторую преграду, сферу огня, превращались в плотную пелену. Третья сфера, сфера металла, разгоняла её в стороны клубами ярко-красного тумана.       Прошла пара минут.       — Долго мне так ещё стоять, Пачи?       — Хм, будем считать, что хватит, — волшебница махнула рукой, и сферы, окружавшие Ремилию, пропали. — По-моему, это оказалось даже слишком хорошо для эксперимента, — добавила она, задумчиво поглядев на расплывающуюся во все стороны ярко-красную завесу. Казалось, облака продолжали увеличиваться сами, будто появляясь из ниоткуда — и ветер разносил их во все стороны прочь от особняка, закрывая всё больше и больше неба.       — Хорошая погода, Сакуя? — хитро улыбнувшись, спросила Ремилия, когда они вышли на прогулку под этими облаками, успевшими за полчаса застелить всё небо.       — Отличная, миледи, — служанка на всякий случай держала зонтик наготове, но не открывала его: несмотря на то, что сверху солнце должно было уже заметно подняться, здесь, под мягким бордовым пологом облаков, укрывших Генсокё, его палящие лучи превращались в уютный рассеянный свет.       — Однако не кажется ли вам, миледи, что мы опять можем навлечь на себя беду?       — Сакуя!       — Извините меня, миледи. Я сказала, не подумав…       — Сакуя, даже если это так, то сейчас главное — не сомневаться в своей правоте. Скажи, разве может кому-то не понравиться такая прекрасная погода? Вдруг нам ещё «спасибо» скажут, а ты переживаешь…       — Миледи…       — На этот раз, по крайней мере, мы никому не бросаем вызов, а лишь делаем то, что в нашей власти, — Ремилия ободряюще улыбнулась служанке — и та, кажется, слегка успокоилась. В конце концов, если все вокруг имеют право на погоду, то почему я не имею?       …Прошло две недели с тех пор, как алый туман укрыл Генсокё. Сакуя, изредка бывая в деревне людей, краем уха слышала осторожные разговоры:       — Поди, очередное колдовство…       — Это, небось, те вампиры устроили, что у озера живут!       — Да не, ерунду говоришь. Это с Ёкайской горы, у капп опять что-то поломалось.       — Э, не, братцы, точно вам говорю: это туман из подземного ада! Понюхайте: серой пахнет!       — Серой пахнет потому что ты, дурень, только что из магазинчика той чёрной ведьмы! Ещё хорошо, что от тебя не пахнет каким-нибудь очередным вонючим грибным варевом!       — Слушайте, может, всё-таки Хакурей-сама об этом сказать? Она-то профи в таких делах…       — Да ну ещё, ты что! Она с ёкаями водится, ещё заполонит нам всю деревню этими чудищами. Уж лучше так, чем разводить тут такой зверинец!..       Кажется, ничто не предвещало каких-то опасных событий.       Пока…       Пока, наконец, одним прекрасным днём на Мейлин, патрулирующую территорию около ворот особняка, не наткнулась парочка странных личностей. Не говоря ни слова, личности обрушили на несчастную китаянку целый ворох огненных снарядов — и той не осталось ничего, кроме как защищаться. Конечно, она вспомнила свои битвы во Внешнем мире, и поначалу браво ринулась в бой — но когда поняла, что на открытом пространстве её очень быстро победят, решила спешно ретироваться к воротам и занять круговую оборону.       Только здесь она рассмотрела противников. Одним из них была самоуверенно выглядящая девушка в красно-белом одеянии, что-то смутно напоминающем. Вторая противница же представляла собой настоящий чёрно-белый вихрь, в котором, когда он останавливался, можно было рассмотреть хищно улыбающуюся — по другому не скажешь — ведьму, что, кажется, хотела не столько участвовать в сражении, сколько покрасоваться на своей метле. Как бы то ни было, авангард фей-защитниц особняка был ими наголову разбит, и привратнице теперь пришлось иметь с ними дело одной.       Но гордые китаянки не сдаются, ведь так?       — Ты, это, местная привратница, так я понимаю, зе? — окликнула Мейлин ведьма.       — Да, я обычная стражница, а что такое? Уходите, здесь ничего нет для вас!       — Ты бы не стала бежать туда, где ничего нет, правда? — подмигнула китаянке красно-белая противница.       — Я просто убегала, ещё бы, вы напали на меня, мне пришлось защищаться!       — Ну ничего, зе, судя по всему, тебе дальше деваться некуда, и даже я одна, пожалуй, с тобой справлюсь! — ведьма вставила свою издевательскую реплику.       — Что ж, посмотрим. Знак радуги: радужный колокольчик! — Мейлин повела рукой, обрушив на незваных гостей волну из разноцветных снарядов. Мало кому удалось бы пережить такое — но эти двое, определённо, были не лыком шиты.       — Божественный дух: печать фантазии! — донеслось в ответ, и тут же со всех сторон в Мейлин полетели сгустки ослепляющего света. Она заметалась среди них, и уже почти что смогла освободиться, как вторая из девиц, направив свою метлу на китаянку и выставив перед собой руку с каким-то небольшим предметом, встала во весь рост и, мчась прямо на Мейлин, воскликнула:       — Знак любви: Мастер-спарк!       Китаянка едва успела загородиться рукой, как яркий луч света поглотил её.       Очнулась она, сидя у стены. Поначалу незадачливая стражница было подумала, что ей опять приснился сон, но оглядевшись, она увидела свой помятый берет, валяющийся неподалёку, и уныло скрипящие на петлях открытые ворота особняка.       — Мда… Нехорошо получилось. Простите меня, госпожа, — задумчиво проговорила она, будто заочно оправдываясь перед Ремилией.       Тем временем в библиотеке стало немного неспокойно.       — Коакума, что там за шум? — Пачули окликнула свою помощницу, но та, слетев к ней вниз, испуганно заверещала:       — Пачули-сама, у нас гости!       — Ух ты, сколько книг, зе! Надо будет прихватить себе парочку на обратном пути! –незнакомый голос, очевидно, принадлежал именно той незваной гостье, о которой говорила Коакума. Вскоре волшебница увидела и её саму: под потолком, вразвалку сидя на метле, незнакомая ей ведьмочка изучала её полки с книгами.       — Хорошо, Коакума, принеси мне книжку про то, как воевать с ведьмой в чёрном, — волшебница махнула рукой помощнице.       — Сейчас, Пачули-сама! — крылатое создание кинулось куда-то за шкафы и вскоре вернулось, держа книгу в руках.       — Хм… Ага, вот оно, — Пачули протёрла глаза. — Что-то у меня со зрением в последнее время.       — Не мудрено, у тебя тут чего-то уж слишком темно, — ведьма спланировала прямо перед волшебницей, и гордо выгнувшись, ткнула пальцем ей в лицо.       Пачули невозмутимо отвела её руку.       — Надо будет попросить витаминов у Эйрин. Или… Что насчёт тебя, милочка?       — Зе! Во мне куча витаминов, не то, что в тебе!       — Ну тогда не обижайся, когда я их из тебя извлеку. Главное — вспомнить, как… — будто сама себе сказала Пачули, и девушки посмотрели друг на друга в упор, готовясь начать бой.       А в это время в коридорах особняка Сакуя занималась мытьём полов.       — Ходют тут всякие, а мне за ними убирать! Ладно, ложки потом пропадают с кухни, так ещё и госпожа на меня опять рассердится! — горничная недовольно бурчала себе под нос. — Эй, куда по помытому?! — воскликнула она вслед девушке, оставившей дорожку следов на секунду назад ещё чистом полу.       — Хм… — обернулась она. — Вроде бы, хозяйка особняка выглядела по-другому…       — Э, а вы, вообще, кто? Я не узнаю вас в такой одежде, вы не отсюда. Я вас знаю? Вы гостья госпожи? — Сакуя разогнулась и пристально посмотрела на девушку, и ей показалось, что она ей смутно знакома.       Девушка, казалось, тоже заинтересовалась.       — Ладно. Тем не менее, я вас не имею права дальше пускать, пока не получу указание на то от госпожи.       — Хм. Мне у вашей госпожи надо узнать ответ на один важный вопрос. Почему вы распространяете этот туман, чего вы хотите добиться? Вам мало того, что было пять лет назад?       Сакуя вздрогнула. Пять лет назад…       — Рейму. Рейму Хакурей. Жрица здешнего храма. Я правильно запомнила?       Девушка распахнула глаза.       — Ага, так это вы. Соба… эээ… Сакуя! Сакуя Идзаёй, кажется, я тоже вспоминаю.       — Ты тогда была менее наглой, Рейму.       — А вы, уважаемая цепная, кхм, служанка госпожи, совсем не изменились.       Сакуя стиснула зубы.       — В любом случае, об этом вашем вопросе вам надо говорить с госпожой. Но я вас к ней не пропущу — мой долг защищать её от опасности.       — Что ж, в таком случае, вы помните договор, который мы подписывали, верно?       — Верно. Я не меняю своих обещаний.       — Тогда я бросаю вам вызов. Дуэль по правилам спелл-карт. Если я проиграю — я покину особняк. Если выиграю — вы проведёте меня к госпоже.       — Идёт, жрица, — Сакуя отставила швабру в сторону.       …Ведьма в чёрном, вернувшись из библиотеки, похоже, с хорошим «уловом», судя по раздутости её кармана на переднике — в нём определённо покоилась пара-тройка книжек, застала Рейму в странной ситуации: та стояла над горничной, прислонившейся к стенке, и с интересом что-то ей втолковывала, лениво помахивая гохеем.       — О, Мариса! — жрица повернулась к ведьме. — Смотрю, у тебя тоже всё успешно?       — А то, зе! — Мариса с победным видом воздела палец вверх.       Сакуя только хлопнула ладонью себе по лицу.       — А вам, мисс Собакуя, я бы посоветовала не так быстро тратить спелл-карты и внимательнее следить за ходом боя…       Сакуя отстранилась от стены и гневно стиснула кулаки.       — Скажи, жрица, а оскорблять друг друга — это тоже правила боя на спелл-картах, а?       — Ну, битва закончена, так что можно и немного повеселиться, — хихикнула Рейму.       — Знаешь что? То, что ты меня победила — это, пожалуй, чистая случайность. Я вытяну из тебя победу, и это случится раньше, чем госпожа успеет разозлиться на нас!       — О-хо-хо… Может, лучше успокоишься и уйдёшь? — Рейму попыталась отодвинуть Сакую с пути, но та стояла твёрдо.       — Нет уж. Я требую реванша!       — Ну хорошо, — кивнула Рейму и вновь достала их кармашка пачку своих спелл-карт.       — Эй, Рейму, это частная драка, или я тоже могу присоединиться, зе? — хохотнула Мариса. — А впрочем чёрт с ним, развлекаемся! — и ведьма, схватив метлу, ринулась в гущу уже вновь завязавшегося боя между Сакуей и Рейму.       На этот раз Сакуя использовала свои карты не так активно, как в своём первом бою по этим правилам, и уже была близка к победе, как поняла, что не рассчитала одного: что в правилах спелл-карт ничего не говорилось про честность.       Ей почти удалось вывести Рейму из битвы и начать расправляться с чёрно-белой колдуньей, как та кинулась прямо на неё — и Сакуя рассчитанным движением уклонилась в сторону. Ведьма пролетела мимо, задев передник горничной — и та развернулась, одной рукой нырнув под юбку к ремешку с ножами, а другой — попытавшись ухватить часы, лежащие в кармане…       Но часов не было.       Сакуя мысленно выругалась — а Мариса с издевательской улыбкой повертела перед собой очередной добычей.       — Ну что, хочешь получить свою безделушку обратно — догоняй, зе! — Мариса на метле, словно на боевом коне, ринулась прочь по коридору. Сакуя рванулась за ней.       — Ах, как собачки любят бегать за добычей, — прокомментировала Рейму, довольно улыбаясь. Ей явно повезло, что горничная её не услышала.       А план Марисы оказался хитрее, чем просто смыться от разъярённой Сакуи. Коридор особняка был отличным местом, чтобы атаковать кого-то из-за угла — и кажется, горничная переоценила легкомысленность ведьмы. За одним из поворотов Сакую, под крик «Тайфун звёздного света!» поджидал залп ярких звезд — от которого она, не имея своих часов, не смогла уклониться…       …Двери в зал открылись. На пороге стояли двое слегка потрёпанных гостей.       — Неужели моя горничная оказалась бесполезна против вас?.. — Ремилия, встав со своего «трона», задумчиво произнесла, будто разговаривая сама с собой.       — Она достойно сражалась, но нам удалось с ней расправиться, — Рейму посмотрела самодовольным взглядом на вампиршу.       — Ну раз так, приветствую тебя, Рейму Хакурей. И…       — Мариса Кирисаме, зе! — ведьма сорвала шляпу с головы и гордым жестом описала ею полукруг.       — Мариса. Хорошо. Не было ли у тебя, Мариса, родственников в Гаскони?       — Гаскони? Хм. Это съедобно?       Ремилия хохотнула.       — Нет, это такая земля во Внешнем мире. Так всё-таки?       — А почему ты спрашиваешь?       — А почему ты отвечаешь вопросом на вопрос? Просто знала я одного товарища оттуда. Граф Шарль д’Артаньян. Когда мне было около полутора сотен лет, он проездом следовал из Лилля в Маастрихт и пару дней гостил у меня — и надо сказать, успел нарассказывать кучу небылиц про себя любимого. Так вот, наглости ему, как и тебе, было явно не занимать, да и твои манеры, если честно, настолько же вызывающи.       — Мне плевать на всяких этих, как их, гасконцев, я одна такая, зе!       — Хе, он говорил точно так же, — Ремилия обвела взглядом гостей. — Ну так что, у вас даже не возникает мысли о нечестности такой расправы с моей служанкой? А что, если бы вы случайно её убили?       — Я старалась действовать полегче, да и от одного убийства серийным маньяком не станешь, в отличие от некоторых, — Рейму устало помахала перед собой карточками, зажатыми в руке.       — Слышь, Рейму, а она что, из тех самых, что ты говорила, да? — поинтересовалась у подруги Мариса. — Ну, которые не любят света, некоторых растений и серебра, как их?       — Вампиры, я же тебе говорила. Что, в твоих книжках про них ничего нет?       — Будто мне есть до них дело, зе.       — Эй, вообще-то вы ко мне пришли, не так ли? — Ремилия попыталась прервать диалог, завязавшийся между гостями.       — Ой, да ну тебя. Исчезни уже! — Рейму, казалось, было глубоко плевать на вампиршу. — И туман свой с собой забери.       — Уфуфуфу, а правда, что вы пьёте кровь, а? — захихикала Мариса. — А ещё чего-то там говорят про убийства, надо же? Сколько ты крови уже выпила?       — Значит, так, — вновь подала голос хозяйка. — Это мой особняк, и либо вы сами отсюда исчезаете, либо в конце концов говорите, что вам от меня нужно.       — Нам, — Рейму переглянулась с Марисой, — нам надо разобраться с тобой и устранить тот инцидент, что ты тут устроила! И не забывай — ты у меня в долгу, вот если б я знала, то в жизни бы не подумала оправдывать вас перед Юкари!       — А у тебя хорошая память, жрица Хакурей.       — Ладно. Когда уже мы покажем всю свою силу этой кровососке, зе, Рейму?       — Похоже, ночка намечается весёлой, — заметила Ремилия и приготовила свои спелл-карты к битве.       — Для меня она будет прохладной, зе, — зевнула Мариса, взобравшись на метлу.       — Как бы то ни было, она слишком затянулась, — жрица взмахнула гохеем, будто объявляя начало битвы.       Туман, что укрыл Генсокё, стал невидимым, лишь только солнце зашло за западные горы. Но сзади, за окнами, из-за горизонта осторожно выползала луна, чей свет, проходя сквозь пелену тумана, обретал кроваво-красные оттенки.       Ремилия, подлетев в воздух, зависла на фоне луны, расправив крылья — и начала сражение.       — Кара богов: Юный лорд демонов! — вампирша запустила в полёт порцию фиолетовых огненных шаров, поддержав их яркими всесжигающими лучами, что отражались от стен, превращая поле битвы в фантасмагорию вспышек и отблесков. Но гостьи не растерялись: они обе с лёгкостью рассчитали безопасные места в этом царстве огня и принялись поливать хозяйку оттуда всем, чем могли: от волшебных карточек до сверкающих огненных звёзд.       — Знак Ада: Гора тысячи игл! — Ремилия крутанулась на месте, направив во все стороны плотную завесу магических колючек. Но ведьма и жрица умело подгадывали моменты, когда и куда стоит двигаться.       — Божественное искусство: Вампирская иллюзия! — и Ремилия перешла к грубой силе: она посылала то туда, то сюда огромные огненные сгустки, что оставляли за собой пылающий шлейф — без сомнения, одного попадания такого сгустка было достаточно, чтобы вывести из строя кого угодно. Но противницы вампирши, будто играючи, с лёгкостью лавировали между магическими снарядами, даже не думая попадаться.       — Алый знак: Скарлет Мейстер! — казалось, сам воздух в зале запылал от того множества снарядов, что выпустила в жрицу и ведьму Ремилия — но даже такое им нисколечко не повредило.       — Алое Генсокё! — вампирша подняла руки и со своей последней спелл-картой обрушила на гостей всю мощь своей магии…       Но те, казалось, только ждали этого момента. И использовали беспроигрышную комбинацию.       — Божественный дух: печать фантазии! — с рук Рейму в сторону Ремилии полетели переливающиеся радужными цветами облачка: она было сочла, что с лёгкостью пройдёт между ними, но не тут-то было: она будто попалась в сеть, её крылья неистово затрепетали в тщетных попытках освободиться, но магия печати оказалась сильнее. А ведьма, ехидно улыбнувшись во весь рот, подлетела к несчастной вампирше и выставила руку со странным восьмиугольным предметом вперёд.       — Почувствуй же настоящую силу супер-пушки любви, кровососка: Файнал спарк!       Волна ослепительного света смела Ремилию с места, и пронеся её сквозь центральное окно, вместе с его осколками выбросила в сад.       Вампирша только-только смогла освободиться из куста шиповника, в который она приземлилась, как откуда-то сверху к ней подлетели эти двое.       — Ну что, как я понимаю, у тебя мало того, что кончились спелл-карты, так ещё ты и попала под «орудие любви» Марисы, хе-хе, — поигрывая гохеем в руках, улыбнулась Рейму.       — Вот, я же говорила: ничто не устоит против моего мега-лазера! — Мариса, балансируя на метле, гордо выпрямилась и упёрла руки в боки.       — Что ж, — Ремилия выбралась на тропинку и стала отряхивать листья со своего истрёпанного падением платья. — Ты стала сильнее, жрица. Пять лет назад ты выглядела лишь пешкой Юкари, а сейчас, как я вижу, ты вполне в силах потягаться со мной — особенно по твоим правилам, да. А этот вот ужас на метле, — Ремилия кивнула на Марису, — вообще кажется чем-то умопомрачительным. И что же, ты хочешь, чтобы я рассеяла этот туман? Но ведь разве погода в Генсокё благодаря нему не стала мягче? И разве теперь дискриминация ночных ёкаев не осталась в прошлом?       — Мне плевать на погоду, главное, чтобы ты вернула всё назад. А если какому-то ёкаю что-то не нравится, то я его экстерминирую — и всего делов.       — Знаешь, жрица, ты слишком зазналась в последнее время, как мне кажется. Ты думаешь только о себе, не принимая в расчёт других. Ты считаешь, что это нормально?       — А почему нет? В конце концов, мы тебя победили, и ты должна выполнить наши требования.       — Я их выполню, спору нет. Но запомни мои слова, слова той, кто прожил в десятки раз больше тебя — ты не одна на этом свете, и когда-нибудь тебе придётся поумерить свои аппетиты.       — Уж не тебе мне это говорить.       — Слышь, Рейму, тебе не надоело ещё? Пусть она снимает свой туман, и мы валим отсюда. Мне ещё надо почитать то, что я одолжила, зе!       — Опять ты за своё, Мариса. Ладно, мы полетели, что ли. А насчёт тумана — чтобы завтра его не было! Договорились?       Ремилия снисходительно посмотрела на Рейму и немного подождав, кивнула.       — И это… Раз уж инцидент разрешился, то мы будем рады вас всех видеть у меня в храме, — уже уходя, Рейму обернулась и добродушно улыбнулась Ремилии. — Думаю, мы закатим по этому случаю знатный праздник, вы бы там были очень к месту.       — Э! Рейму, у тебя и так уже храм наводнён ёкаями по-полной, к тебе даже люди боятся ходить! — Мариса запротестовала.       — Ну, людей больше всё равно не станет, а без праздников слишком скучно, — лениво выдохнула Рейму. — И да: не забудьте хоть чуть-чуть пожертвований принести, в храм с пустыми руками не ходят! — жрица хитро улыбнулась на прощание, и они с Марисой улетели.       Ремилия ещё смотрела им вслед, как к ней подбежала запыхавшаяся Сакуя.       — Миледи, как вы? Я вас ищу по всему особняку, увидела в зале разбитое окно, и вы здесь… Что произошло? Простите, я ужасно виновата — я не смогла вас защитить от этих двоих…       Ремилия даже не взглянула на служанку.       — Надо сегодня развеять этот туман.       — Миледи, вы… Вы тоже проиграли этой сумасшедшей парочке?..       — Да, — равнодушно пожала плечами Ремилия. — И пусть мы теперь вынуждены отказаться от своей идеи, но… Я могу ошибаться, но мне кажется, что мы приобрели нечто большее.       — Миледи?       — Признание. Признание среди жителей Генсокё. И знаешь что, Сакуя, теперь нас не восхваляют, потому что боятся, как было в тот год, когда мы только сюда попали. Теперь нас считают за своих — а такое отношение гораздо дороже. Кажется, я была неправа, думая, что побеждённый не имеет права на признание: проигравший здесь, в Генсокё, не теряет всё — а лишь выполняет желание победителя. И кажется, убрать туман — это небольшая расплата за то, что нас приняли. Ты так не считаешь, Сакуя?       Служанка посмотрела на Ремилию и немного подумав, кивнула.       Развеять туман оказалось гораздо легче, чем его создать: немного магии воздуха — и тончайшая красная пыль осыпалась на землю и, словно снег, бесследно растаяла на ней. А с утра над Генсокё вновь засияло нестерпимо палящее солнце.       — Что за жара… — Рейму, сидя на крыльце храма, лениво обмахивалась веером. — Работать совсем не хочется.       — Тебе никогда работать не хочется, зе. Оп-па, гляди-ка, кто идёт!       Над ступенями, ведущими в храм, показалась верхушка зонтика. Пара шагов — и под зонтиком стало можно рассмотреть знакомые косички из серебристых волос, а секундой позже из-за верхней ступеньки показалась шапочка с красным бантиком.       — Я смотрю, у вас тут атмосфера ещё жарче, чем у нас в особняке, — хитро улыбнулась Ремилия из-под зонтика.       — Ого, вампиры гуляют днём! — Рейму хихикнула.       — У меня есть зонтик, так что солнце мне не страшно.       — А что, если я тебя вытащу из-под него?       — Давай без таких экспериментов, ладно?       — А что мне за это будет?       — Хочешь, сделаю тебя бессмертной, хе-хе. Не слишком большой ценой…       — Нет уж, такого бессмертия, как у тебя, мне не надо. Давай лет двадцать сверху — и сойдёмся на этом?       — Ну, к сожалению, эти правила устанавливаешь не ты, и даже не я, — хихикнула Ремилия, усевшись на крыльцо рядом с Рейму и приобняв её. Сакуя, неотрывно держа зонт, устроилась сзади.       — Э-э, только вот не стоит меня кусать! — Рейму попыталась отстраниться, но в конце концов оставила свои попытки.       — Я и не думала. Просто за тобой приятнее прятаться от солнца, — Ремилия, улыбнувшись, показала клыки.       — Ну ладно. Кажется, мы начали уже потихоньку собираться, да? Чем займёмся?       — Ты говорила, что хочешь послушать истории. Могу рассказать много страшных историй про себя.       — Хм, время ли для страшных историй? Их интереснее слушать ночью.       — Ну, я бы могла сделать день ночью, но ты же попросила меня убрать туман, так что наслаждайся теперь этим палящим солнцем, хе-хе.       — Ой да, кстати… Насчёт тумана, — Рейму встала и повернулась к собравшимся. — Я очень рада, что всё так разрешилось. Если честно, это первый инцидент, который я решала, используя правила спелл-карт. Я боялась, что что-то пойдёт не так, но как ни странно, всё получилось на очень хорошем уровне. И… — Рейму опустила глаза, — простите, если я кого-то обидела.       — Да ничего, — Ремилия кивнула.       — И как бы, меня тоже извините там, кто хочет, зе, — Мариса обернулась к сидящей рядом Ремилии. — И это, на, — ведьма протянула Сакуе её часы, и та рывком выдернула их у неё из руки.       — Сакуя, и ты меня извини, я не думала, что ты примешь это настолько близко к сердцу, — Рейму поклонилась ещё раз.       — Довольно. Я приняла твои извинения, — отрезала горничная.       — Ну а теперь, раз уж мы со всем разобрались, давайте готовиться к празднику! — Рейму радостно улыбнулась, воздев руки кверху так, что её рукава, словно паруса, дёрнулись под неожиданным порывом ветра.       — Да! Давайте устроим вечеринку, зе!       С тех пор особняк Алой Дьяволицы из таинственного и пугающего места стал если не проходным двором, то уж по крайней мере, весьма людным местом. Рейму и Мариса нередко заходили к Ремилии на чай, при этом ведьма не забывала как к неудовольствию Ремилии съесть самые лакомые кусочки того, что Сакуя готовила к чаю, так и заглянуть в библиотеку, откуда она приноровилась «заимствовать» книжки. Пачули поначалу пыталась ей противостоять, но в итоге махнула на неё рукой: в конце концов, те книги, что брала Мариса, волшебница уже давным-давно успела прочитать, а прикладывать лишние усилия к тому, чтобы защищать библиотеку от Марисы, Пачули не хотелось. Более того, учитывая, что Мариса иногда возвращалась и расспрашивала Пачули о чём-то, что не понимала в её книгах — у волшебницы был рычаг влияния. Из похождений Марисы можно было даже извлечь пользу, когда Пачули требовался какой-нибудь магический реагент, который было не так легко найти в деревне людей или где-либо ещё: Мариса могла с лёгкостью или поделиться им, если он у неё уже был, или «позаимствовать» в одной ей ведомых местах. Казалось, девушки на почве страсти к магии даже немного подружились.       Но не только жрица и ведьма стали постоянными посетителями особняка. Его жители часто наведывались и в гости к Рейму — в конце концов, с ними в до того почти безлюдном храме становилось немного веселее. Сакуя, казалось, простила жрице прошлые обиды, и глядя на неё, даже стала более открытой. Она с удивлением заметила, что на неё никто не смотрит, вспоминая прошлые грехи, и наконец смогла завести знакомства с кем-то за пределами особняка. И как-то раз она сделала немыслимый прежде поступок: в очередной раз встретив Кейне на улочках деревни, завязала с ней разговор о всяком разном. Как выяснилось, та даже думать забыла об их с Сакуей схватке пятилетней давности, и они вместе лишь радостно посмеялись, вспомнив былые события. Сакуя с удивлением почувствовала, что кажется, теперь у неё в деревне появился кто-то, кого она могла бы назвать чуть ли не подругой!       И раз уж Сакуя и её госпожа по-новому взглянули на жителей Генсокё, то новая, шумная жизнь в особняке не укрылась от взгляда сестрёнки Ремилии. И та в один прекрасный день решила отправиться на прогулку по Генсокё, посмотреть, как выглядит мир за границами особняка. Страшные истории, что рассказывала Ремилия о своей сестре, привели Рейму и Марису в панический ужас, когда они поняли причину ливня, разразившегося в то время над особняком: Пачули, судя по всему, не смогла уговорить Фландр вернуться, и та стала рваться на прогулку силой. К счастью, эти двое, пока Ремилия пережидала дождь в хакурейском храме, сумели успокоить младшую сестру — и заодно понять, что она не настолько страшна и неуправляема, и всё-таки отдаёт себе отчёт в своих действиях. И чтобы не допустить такого больше, Ремилия стала часто брать Фландр с собой на прогулки — и перед ней, толком не видевшей Внешнего мира, наконец открыл все свои грани новый магический мир — Генсокё.