Да, я улыбаюсь. Нет, я не счастлив

You + Me – You and Me Первое впечатление бывает крайне обманчивым, но и со вторым главное не ошибиться. Ацуши было любопытно, может ли человек вспомнить о встрече, которую он сам же назначил, находясь слегка подшофе. Юношу начинали терзать смутные сомнения на счет Дадзая. А что, если он не придет? Накаджима не знал Осаму настолько хорошо, чтобы быть уверенным в том, что брюнет держит свое слово. В любом случае, даже если совместный поход в кафе сорвется, Ацуши не сильно расстроится — не он был инициатором этой идеи. Но он, со своей стороны, не мог подвести. Если блондин договорился — обязательно явится, а если не получится, то постарается как можно скорее предупредить об этом человека. Он считал это простыми правилами приличия, которые может соблюдать любой, независимо от возраста и статуса. Накаджиме почему-то казалось, что он придет на место встречи первым и еще будет ждать Осаму неизвестно какое количество времени, но, как оказалось, Ацуши неимоверно заблуждался. Блондин подошел к станции раньше положенного часа и каково же было удивление, когда его, окруженного толпой незнакомых людей, окликнули по имени. Дадзай махал ему рукой, при этом уголки его губ расплывались в мягкой улыбке. Одет он был по погоде и, в отличии от Ацуши, более по-взрослому: простая белая рубашка, черная жилетка, поверх которой серый пиджак-кардиган. На шее повязан бордовый шарф из легкой ткани, скорее для красоты, чем для утепления. Дополняли его образ коричневые замшевые туфли. На фоне Осаму блондин походил на подростка в своем любимом белом батнике с принтом в виде знака вопроса и светло-синих джинсах, изношенных и рваных в нескольких местах из-за времени. Однако, по нему нельзя было сказать, что он не следил за внешним видом. Одежда гармонично смотрелась на юношеском теле и придавала Ацуши некий стиль уличного мальчишки. Они поздоровались и первым решил начать диалог блондин: — Вы рано. — Мне казалось, что если я опоздаю, то ты не дождешься меня. Все же иногда нужно быть пунктуальным, но это так скучно и проблематично. И как некоторым людям удается всегда приходить вовремя? — Это не так сложно, как вам кажется, — юноша пожал плечами, а в душе его зарождалось непонятное доселе чувство теплоты. Они говорят об обыденных вещах, а его собеседник производит импрессию полностью беззаботного молодого человека. Если так пойдет и дальше, то он точно не будет жалеть о спонтанном решении встретиться с брюнетом в свой выходной. — Пойдем, не будем зря время терять. Я знаю одну отличную кофейню, и мне бы хотелось посетить ее сегодня с тобой. Ты же не против довериться моему вкусу? — Даже если бы вы спросили мое мнение, я бы не смог посоветовать ничего приличного. Я очень редко хожу в подобные заведения. — Насколько бы ты ни был загружен, иногда стоит расслабляться, — он будто читает Ацуши насквозь. — Тем более, то место особенное, ведь там я ловлю вдохновение, — Дадзай подмигнул и они не спеша продвинулись ко входу на станцию «Каннаи». — Кстати, вы хорошо выглядите, — заметил блондин. — Как с утра вообще, нормально себя чувствовали? — Если ты о вчерашнем, то знай: мне никогда не бывает плохо после алкоголя. Я умею найти с ним общий язык и получать удовольствие без последствий в виде головной боли и отравления. Хотя однажды я пытался убить себя с помощью сакэ. Это был стоящий опыт и такая забавная история… На протяжении всего пути Дадзай без умолку рассказывал о своей очередной неудачной попытке свести счеты с жизнью. Он говорил в шуточной манере и выставлял все в таком свете, что даже Ацуши, который крайне негативно относился к самоубийствам, на некоторых моментах не мог сдержать смешок или улыбку. Накаджима отметил, каким изобретательным и креативным может быть Осаму в плане, касающемся суицидов. Разница между вчерашним Дадзаем, который печалился у обочины, а после бросался под машину, и сегодняшним была колоссальной. И это уже тогда должно было насторожить Ацуши, но он словно специально отгонял от своего разума черные тучи тревоги, нависшие над ним и навязывающие скверные мысли.

***

— Я часто здесь бываю, — оповестил Осаму, когда они вошли в небольшую кофейню. В нос сразу же ударил специфический запах кофейных зерен и Накаджима вдохнул полной грудью — ему тут определенно понравится. — Вот, это мое любимое место, — брюнет указал на двухместный столик у окна, который, сейчас был свободен. Молоденькая официантка не заставила себя долго ждать: как только они обустроились на мягких диванчиках, девушка сразу же предложила меню. Ацуши с интересом рассматривал список напитков и десертов, обращая внимание больше на цены, чем на ассортимент. Заметив задумчивое лицо юноши, Дадзай поспешил сказать: — Ты помнишь, что я тебя угощаю? Заказывай все что хочешь. О, у них есть восхитительные кофейные пирожные с соленой карамелью. Ты обязан попробовать — не пожалеешь, — он говорил с ним в простой манере, будто они были старыми друзьями и эта неформальная атмосфера невероятно расслабляла. — Хорошо, тогда я буду латте и десерт. А вы? — А я сегодня без сладкого, обойдусь одним американо. Когда к ним вновь подошла официантка с целью взять заказ, Осаму, доселе выглядевший спокойно, состроил счастливое лицо, приободрившись. — Что будете заказывать? — Двойной суицид, пожалуйста. — Очень жаль, но его нет в меню. — Его никогда нет… я уже привык, — Дадзай горько усмехнулся. — Тогда, может, ваше прелестное имя там есть? Если вас не затруднит, покажите, а то я пропустил. Щеки девушки вспыхнули и приобрели пунцовый оттенок. Она смущенно отвела глаза, неразборчиво что-то мурлыча себе под нос. Ацуши смотрел на никудышное представление и находил это соблазнение слабого пола совершенно неуместным. Вместо наблюдения за тем, как Дадзай раскидывался парами приторно-сладких фраз и продолжал вгонять бедняжку в краску, юноша решил обратить внимание на окружающую обстановку. Интерьер прекрасно сочетался с атмосферой этого заведения, оно будто специально было создано для заблудших душ, которые ищут убежище с теплом и комфортом. Из декора — маленькие вазы с миниатюрными сезонными цветами на каждом столике, на стенах — различные картины маслом выполненные в светлых тонах: завораживающие пейзажи и портреты таинственных личностей, которые так же отличались невероятной притягательностью. Необычным для Ацуши было увидеть стопки книг, которые отрешенно лежали на подоконнике и ждали того часа, когда любознательный читатель возьмет их в руки и согреет своим желанием окунутся в мир пожелтевших страниц и чужих историй. Историй, в которых никогда не удастся побывать лично, оставалось довольствоваться только собственным воображением. Всего одна официантка и бариста, а в качестве посетителей, помимо них самих, еще пару человек. Действительно тихое местечко, оно привлекало своим уютом. И этот терпкий аромат свежеприготовленного кофе, которым можно было наслаждаться с каждым вдохом — хотелось прикрыть глаза и просто раствориться в этих прекрасных сочетаниях. И на миг забываешь, что за окном находится реальный жестокий мир, который каждодневно что-то требует от тебя. Наверное, Ацуши бы не отказался прийти сюда еще один раз, позаниматься или просто приятно провести время. Накаджима заметил на себе взгляд Осаму, который уже отпустил девушку, и спохватился. Он и забыл о присутствии брюнета, настолько он поспешил растворится в антураже. Но что еще можно было взять с юноши, который не привык к посиделкам в кафе? Для него такое времяпровождение было в новинку, но почему-то он не чувствовал неловкости. Было ли причиной этому светящееся лицо Дадзая, который, подперев голову рукой, сидел напротив него? — Нравится здесь? — поинтересовался брюнет. — Очень. — Эй, а расскажи о себе что-нибудь, — неожиданно попросил Осаму. — Например? — Да что угодно. Главное не молчи и не игнорируй меня, — он откидывается на спинку дивана и отпивает из чашки немного кофе, принесенный официанткой минуту назад. И после, как бы невзначай, спрашивает: — Может, хоть скажешь, сколько тебе лет, Ацуши-кун? — Это имеет значение? — Абсолютно никакого. Простое любопытство. — Девятнадцать. — Ммм, а я думал меньше. Мне двадцать три. Хочешь еще что-нибудь сказать? — Учусь в университете на филологическом факультете. Люблю читать и… — он запнулся, размышляя, стоит ли добавить кое-что еще, — люблю жизнь. Последние слова прозвучали как вызов. Этой фразой Ацуши ничуть не удивил брюнета. Наоборот, тот все дожидался того момента, когда юноша начнет разглагольствовать о жизни и как — о, Боже упаси — она прекрасна. — Что ж, все это похвально. Я не имею ничего против жизни, но я мечтаю устроить свидание со смертью раньше положенного мне времени. По-твоему, я тороплю судьбу? — По-моему вы попросту тратите на это время. Тем более безрезультатно. Взять, к примеру, вчерашний вечер… — Ах, наше спонтанное рандеву. Вчера ты помешал мне, а ведь все могло закончиться так благополучно. — Вы хотели сделать меня свидетелем вашей смерти, хотя я на это не подписывался. — Не хотел. Ты мог просто уйти, после того, как меня сбила бы машина. Ну, для приличия, мог бы «скорую» вызвать, а потом — свободен, как птица в небе. — Вы сейчас серьезно? После такого я бы не смог просто бросить вас. Это бесчеловечно и противоречит всем моим принципам, — заявил юноша, возмущенный беспечностью Осаму. — Вау, как мне с тобой повезло. Или ты мое наказание за грехи? — лицо Ацуши выражало недоумение, поэтому Дадзай поспешил добавить. — Хорошо, проехали, могу я задать один вопрос? — и, дождавшись одобрительного кивка с противоположной стороны, продолжил: — Скажи, почему ты в первую нашу встречу дал деньги незнакомцу? Насколько я знаю, я не произвожу хорошее впечатление или сострадание. Я был сомнительным человеком, который мог наврать обо всем. — Честно, я не знаю. Мне просто захотелось помочь. Тогда я не думал о том, что вы можете оказаться лжецом с темными мыслями. Я знал о вас лишь то, что вы самоубийца. А каждый человек, который решил покончить с собой, так или иначе нуждается в помощи. Пусть самой ничтожно маленькой. — Но ведь то, что я был суицидником тоже могло оказаться ложью. — Прошу, не усложняйте… — Ты очень добрый человек, Ацуши-кун, — сделал вывод Осаму. Он смотрит в необычного цвета глаза напротив (такой оттенок встречается крайне редко) и читает в них удивление. — Как странно, я думал, что улица и общество изменят меня в плохую сторону. Но я все равно продолжаю оставаться таким, какой я есть, — Накаджима разрывает зрительный контакт и осекается. Он рассказал то, чего желал бы утаить. Он ждал расспросов о своем прошлом со стороны Дадзая, но их не последовало — брюнет наслаждался своим американо и даже не думал задавать дополнительные вопросы, которые ввели бы Ацуши в неудобное положение. — Ладно, давайте поговорим о вас, — наконец выдавил из себя юноша. — Обо мне? — Да. Расскажите в двух словах о себе. — Дело в том, что рассказывать нечего. Я мечтаю совершить самоубийство — это ты уже знаешь. Желательно двойное — это для тебя новое и на этом все. — Вы уже несколько раз произносите «суицид» за сегодняшний день, я не считаю прошлые разы. Неужели все ваши мысли крутятся только вокруг этого? У вас синдром навязчивой идеи? — Если тебе интересно, то я не всегда был таким. — Тогда что же с вами произошло? — Ацуши, — он впервые назвал его имя без привычного суффикса «кун», и из его уст это звучало очень сурово. — Я не спрашиваю о твоем прошлом и ты, будь так любезен, не спрашивай о моем. — Простите, я был чересчур настойчивым, — юноша виновато опустил голову, хотя сам толком не понимал, в чем именно он провинился. Затронул болезненную тему? Можно было бы догадаться сразу по реакции брюнета. После этих слов они решили сделать внеплановый перерыв. Дадзай отошел на пару минут по причине телефонного звонка и, когда вернулся, его взгляд, некогда блестящий и яркий, приобрел холодный оттенок. Ацуши заметил это в карих потускневших глазах, но лезть в чужие дела не решался — вдруг снова Осаму отреагирует резко. — Все хорошо? — осторожно поинтересовался Накаджима. Дадзай посмотрел на него таким отстраненным лицом, на котором не осталось даже тени былой улыбки. И кожа будто бы побелела, словно у мертвеца. Осаму покачал головой, мол, ничего страшного, я в порядке, а после заговорил голосом, который отдавал хрипотцой: — Скажи мне честно, тебе ведь просто любопытно, что со мной будет дальше? — О чем вы… — …всем любопытно, — перебил его парень. — Именно поэтому ты пришел сегодня. Если бы я был обычным человеком, то у тебя бы не было ни малейшего желания общаться со мной. — Глупости. Вы мне интересны как человек, а не как самоубийца. — Конечно, но так ли ты думаешь на самом деле, как говоришь? Ацуши застопорился. А были ли его слова правдой? Он колебался и не мог подобрать правильного ответа, чтобы не расстроить своего собеседника. Но и врать ему, смотря прямо в глаза он тоже не мог себе позволить. — Вот видишь. Просто будь честен сам с собой, тогда и ты, и я поймем, чего ожидать от нашего знакомства. — Мне не нравится, что вы думаете обо мне, ссылаясь на представление о других людях. Я отличаюсь от них. — Ах да, ты же индивидуум. Ты — уникальность. Другого такого как ты не сыщешь. Но почему-то все такие индивидуальности в конце концов совершают одни и те же ошибки. Так значит, ты все-таки похож на других? Ты такой же, как и все? По таким принципам и формируется общество. Ты — не индивидуальность, ты частичка общества. Плывешь по течению, хотя думаешь, что имеешь свои собственные взгляды на ту или иную проблему. — Мне нечего вам ответить. Мы зашли в тупик. — Но ты же все-таки что-то думаешь по этому поводу? О, пожалуйста, расскажи мне. Мне тааак интересно твое мнение. — А смысл? Вы же все равно не поменяете свое мировоззрение и принципы. Мои слова бессильны. — Если ты скажешь то, что мне не доводилось слышать ранее — так и быть, возможно, я смогу переосмыслить кое-что. Дерзай. — Ладно… — Ацуши задумался, прикусив губу. Он неуверенно посмотрел на Дадзая, на его самонадеянное лицо, которое говорило «тебе меня не удивить». Но тут он сам, неожиданно для себя, слегка улыбнулся: — Если вы считаете, что люди — скопление одинаковых серых лиц, тогда вы наверняка должны знать, что я сейчас хочу сказать. Я же просто часть общества, ничем не отличающаяся. Дадзай рассмеялся. Не столько искренне, сколько иронически. — Это будет проблематично. — Потому что насколько бы предсказуемым я не казался, вы не можете предугадать мои слова. Вы правы, мы все хотим добиться в жизни одного и того же, но у каждого свои мотивы и свои мысли на этот счет. Следовательно, мы похожи, и в тоже время кардинально различаемся. — Я не отрицаю того факта, что общество это совокупность множества разных «я». Наоборот, так и есть. Просто все эти «я» подобны маленьким частичкам одного большого пазла под названием «общество». С первого взгляда все разные и значимые, ведь если потеряешь одно — пазл не собрать, но на самом деле они все идентичны, ведь когда-то были одним целым. После этого Дадзай вежливо попросил у официантки счет, а в месте с ним и пишущую ручку. В сопровождении обескураженного взгляда юноши, Осаму выводил непонятные символы на визитке этой кофейни, которые лежали на столе. Когда он закончил, то протянул маленькую карточку Ацуши. — Твои слова все же были предсказуемы, но они мне нравятся, — он говорил с невероятной легкостью и это было чистой правдой. — Вот, это мой телефон, — он указал на визитку, которую юноша теперь покручивал меж пальцев. — Мне понравилась сегодняшняя полемика. Я бы хотел как-нибудь еще пообсуждать с тобой и другие темы. Кто знает, возможно, тебе удастся в чем-то меня переубедить. — Что-то я не уверен. — В своих силах? — В вашем желании переубеждаться. Мне кажется, вас это просто забавляет. — Может, — протянул брюнет, подобно маленькому ребенку, и пожал плечами. Дадзай не ждал от него ответной личной информации, но Ацуши все же решил проявить жест дружелюбия и так же, подобно Осаму, написал на визитке свой номер. И брюнет обрадовался этому. Не показывал публично, но в душе он чувствовал победу и чувствовал то, что у него получается располагать к себе юношу. Когда Дадзай поспешно покинул кафе первым, ссылаясь на внеплановые дела, Ацуши все еще остался пребывать за столиком. Была возможность еще немного посидеть и понаблюдать в окно за оживлённой улицей и людьми, среди которых можно было разглядеть фигуру Осаму, быстро удаляющуюся из поля зрения в неизвестном направлении. Накаджима сделал последний глоток остывшего кофе, и решил взглянуть на визитку, оставленную «на память» брюнетом. Помимо мобильного номера на ней также было написано имя. Ацуши, поразмыслив немного, достал свой телефон и добавил в него новый контакт. Их и так было мало, поэтому блондину невероятно нравилось пополнять список номеров. Теперь, помимо Такэды-сана, Аю-чан и еще нескольких ребят из универа, там был записан такой человек, как Дадзай Осаму.