Фальшивка

У человеческого мировосприятия есть одна интересная особенность. Мы плохо приспособлены к тому, чтобы воспринимать мир таким, какой он есть. Это достаточно просто объяснить, на самом деле. При рождении человек напоминает чистый лист. У нас нет врождённого понимания того, что нормально, а что нет. Но со временем, то, что называется «здравым смыслом» передаётся нам от предыдущего поколения и формируется из-за окружающей нас действительности. Некоторые вещи, сколь бы удивительными они ни были в своей сути становятся нормой, в то время как другие — диковинкой. Неизбежный процесс, и фундаментальная часть человеческой психики. Например, для простого обывателя большинства развитых стран, нет ничего необычного в рекламных билбордах вдоль шумной магистрали. Только ребёнок и будет рассматривать каждый новый плакат сам толком не зная, чего ожидает увидеть. Взрослый человек, как правило, даже не обратит на тот внимания. Потому как такой рекламный плакат — это норма, вписывающаяся в картину привычного ему мира. Так какой смысл приглядываться к тому, что ты уже видел несколько тысяч раз? Да, если поразмыслить, то именно взрослые люди тешатся всеми теми иллюзиями, что я широкими жестами причислял людскому роду. Возьмём тот же рекламный билборд, к примеру. Предположим, что объявление что висит на нём, в разных формах развешано по всему городу. Человеку со сформированным «здравым смыслом» достаточно бросить взгляд на тот, и он мгновенно о нём забудет. Особенно если он уже видел подобные лозунги. В его голове это будет значить, что и этот конкретный билборд ничем фундаментально отличаться от множества «похожих» не может. Но ведь если смотреть на те же билборды не с высоты человеческого восприятия, а с точки зрения реальных положений вещей в мире, между описанным выше билбордом и каким-то другим — существует масса отличий. Во вселенной вообще не существует двух абсолютно идентичных объектов. Даже если надпись на рекламном стенде та же, что на сотне других, даже если он новый и не побитый, как и тысячи похожих, сами материалы, их мистические и физические компоненты — будут разниться. Без всякого сомнения — то будет совершенно иной вещью, во всех смыслах. Идентичность такого билборда и любого другого в городе — будет существовать лишь в голове смотрящего. Даже концепты вроде «та же рекламная компания» или «рисунок идентичный другим» — имеют вес лишь в мироощущении существ с весьма ущербным восприятием. Иными словами, если задуматься, не является ли подход ребёнка, что смотрит на каждый новый феномен незамутнённым взглядом — более правильным с точки зрения объективной попытки узнать окружающий мир? Ребёнок, особенно совсем юный, не задумывается о идентичности вещей. У него просто нет достаточного количества данных, чтобы причислять вещи к категориям «нормальный» и «ненормальный». Поэтому он не пытается приписывать окружающий мир в группы, не сортирует его, ограничивая собственное познание. Он просто смотрит и видит. И когда дело касается мистических материй, подобный подход ценнее любого, самого совершенного в своей запутанности «здравого смысла». Потому что он позволяет не обманываться иллюзиями, а видеть лишь истину. По крайней мере ту часть «истины», что вообще открыта для кого-то с человеческими органами чувств. Я смотрел на девочку передо мной, молодую жрицу лет двенадцати, с длинными волосами, что удерживались большим алым бантом. Я смотрел в её огромные карие глаза и понимал — она видит меня. Она не приписывала мне характеристики, которыми я не располагал, не пыталась категоризировать меня и не сверялась с предыдущими опытами в своей жизни, чтобы сделать обо мне предварительные выводы. Она просто смотрела, а потому — видела. И из-за этого незамутнённого взгляда, из-за того, что она позволяла себе замечать всё, что было прямо перед ней, взгляд этой девочки подмечал даже материи, которых не существует в физическом мире. Частично то были отголоски её необычного дара, но по большей части исключительно заслуга её взгляда на саму окружающую действительность. Удивительный дар. Для этой эпохи и времени, где каждая овечка мнит себя особенной и неповторимой, вот так вот найти по-настоящему не скованного этой дурной эрой разумного… Будоражило. Уже сейчас, видя это дитя меньше минуты, я могу сказать, что она не сможет жить среди нормальных людей. Для этого мне даже не нужна была помощь моего ясновидения. Это, опять же, вопрос восприятия. У этой девочки отсутствовал «здравый смысл», это я просто знал. Общепринятая его концепция, в любом случае. Её взгляд настолько не замутнён не потому, что она ещё слишком молода, чтобы иметь возможность различать и категоризировать феномены. Напротив, в её возрасте дети уже нередко имеют собственные представления о том, как устроен мир. Рин тому наглядный пример. Нет, дело не в возрасте. Просто она, этот ребёнок, не пытался гадать и упрощать то, что видит. Не могла или не хотела — какая разница? Суть в том, что человек, не различающий нормальное и ненормальное, просто не сможет жить в современной эпохе. Человек с интересом оглядывающий каждый новый рекламный билборд, вглядывающийся в лицо каждого прохожего, видящего мир, какой он есть, во всей его невозможной сложности, а потому испытывающий любопытство к каждой мелочи и не способный категоризировать и упрощать, даже когда так банально проще… Не приспособлен к занятой, кипящей постоянными событиями жизни этой эры. Всё же «здравый смысл» появился у людей не просто так. Проблема в первую очередь в том, что мы, люди, не способны воспринимать вселенную, какой она есть постоянно, и продолжать быть. Особенно когда мы живём в социуме. Понятие «нормы» — это защитный механизм, инструмент для анализа поступающей информации. Всё что идентифицируется разумом как норма — не вызывает чувство любопытства, не требует расследования и изучения. И само по себе — это тоже, хех, нормально. Просто в этой эре, в своём высокомерии, люди заняли весь мир и гордо подняв голову говорят, что всё окружающее их — норма. Изученное и понятное. Поэтому современного обывателя так легко обмануть простейшим отводом глаз. Достаточно лишь подсказать его сознанию, что то, что он видит — это нормально. Эта же девочка может смотреть в суть вещей. Не так, как я, но тоже довольно глубоко. Для неё попытка жить обычной жизнью в «нормальном» городе была бы сущим адом. Она бы замечала слишком многое. Я бы посмеялся, если бы это не было так грустно. — Ты чего-то хочешь от меня? — озвучил я наконец вопрос, спустя несколько долгих секунд молчания. Мы находились в одном из внутренних залов храма. Я сидел на татами, подложив под голову руки, да периодически скользя глазами по развешанным по потолкам талисманам и амулетам. Чтобы договориться со жрецом — ушло время, после чего он пошёл сверяться с какими-то своими текстами. Конечно, то частично было оправданием, чтобы выиграть себе время. Другое дело, он явно не посылал сюда эту девочку по своей воле. Этот старик слишком мягок, чтобы быть традиционным европейским Магусом. Эта мелочь, судя по всему, только что вернулась в храм. И нашла меня тут случайно. — Вы другой. — Просто утверждение, казалось бы. Должное быть очевидным, учитывая, что я не скрывал своего присутствия. Но не для этого ребёнка. Для неё каждый новый встречный был «другим». Она могла понять, кто являлся «нормальным», а кто «ненормальным», лишь проведя анализ. Подсознание не делало за неё всю работу. — Другой, — подтвердил я, наблюдая за ней даже с некоторым любопытством. — Тогда, я спросить должна, кто же вы? — Любопытная манера говора, кажется, кто-то проводит слишком много времени в компании настоятеля этого храма. Очень архаичная, если верить дарованным Граалем знаниям. Даже меня сбила с толку на мгновение-другое. — И какого ответа ты ждёшь? — Я не стал петлять вокруг да около. Нет у нас столько времени, да и желания играться с этим дитём у меня тоже не было. — Что бы я ни сказал, ты всё равно не сможешь по-настоящему меня понять. Девочка нахмурилась. — Ежели вы расскажете, смогу я сравнить вас с другими. Если сравню достаточно, смогу понять, что есть необычного в вас. — Я моргнул, самую малость удивлённый. Секундой позже на моём лице сама собой зародилась небольшая улыбка. Вот значит как… — Любопытно. Ты правда думаешь, что можешь понять «здравый смысл людей», просто собрав достаточно данных? — Я не знаю, чего в моём голосе было больше: недоверия, капельки восхищения, или юмора. Но воистину, об этом я даже не подумал. Ведь даже если эта девочка может видеть мир таким, как он есть… Кто сказал, что она не может тешить себя вполне детскими иллюзиями? Глупый и наивный ребёнок, желающий верить в то, что в этом мире среди людей для неё есть место. — Коли мне будет с чем сравнивать, прийти к пониманию я смогу, — твёрдо заверила меня она. Умилительно. И грустно. Тем не менее наш разговор ожидаемо прервали. В зал вернулся старик, и за его спиной шла ещё одна обитательница этого храма. Уже девушка, а не девочка. Длинные, свободные, тёмные волосы, но такие же карие глаза. Одета она была в традиционные одежды Мико, и в отличии от сестры, она носила их с действительно впечатляющей грацией. — Рейму! — Старик был обеспокоен, увидев меня в присутствии своей дальней внучки. Но осёкся, явно задавив рвущиеся на язык слова. Перевёл взгляд на меня… и заговорил: — С записями сверился я… быть может, наших скромных сил хватит, дабы помочь, — начал человек по имени Минору. — Но неужто на земле есть столь страшные проклятья? Хоть кто-то заметить должен был нечто столь страшное и тёмное и действовать начать был обязан… Я только покачал головой. — Проклятье, о котором шла речь, имеет ту же природу, что и я. — Я возвёл взгляд к высокому своду зала. — Оно не принадлежит этой эре. Оно древнее в своей природе, невероятно едкое и опасное, даже по меркам Эпохи Богов. Как некто живший тогда — это я могу гарантировать. Да, в конце концов, мой визит в это святилище был обусловлен простой и эгоистичной целью. Я хотел спасти самого себя. Тело, что я с такой лёгкостью сейчас называю своим, это, в сущности, сосуд, созданный Ангра Майнью. От кончиков волос до пят. Быть может, это скопление миазмы и выплюнуло его как можно скорее и не имело возможности оставить сюрпризов, обжигаясь о саму оболочку души Короля Героев, этот сосуд всё равно нёс отпечаток этого… «бога». А значит, из-за природы этого тела я тоже был тесно связан с сердцем Грааля. Пока что эта связь — лишь родство, больше мистическое, нежели реальное. Как между яблоней и упавшим с её ветвей плодом, если и то и другое существует лишь в чьём-то воображении. Но когда Грааль начнёт пробуждаться, обретать силу, подобная связь с Всем Злом Этого Мира — не приведёт ни к чему хорошему. В отличии от настоящего Гильгамеша, я не готов оставлять такие риски. — Если в мире и правда появилось подобное зло… — Уэда нахмурился. Его руки рефлекторно перебирали толстые алые бусы, висящие на его шее. Что любопытно — я узнавал этот атрибут. Для настоятеля одного из древнейших синтоистских храмов в стране — крайне нестандартное украшение. — Я не уверен, что помочь мы сможем. Ежели то правда нечто из эры Богов… как мы можем… Один жест. Я взмахнул рукой, но человек мгновенно замолчал. Я остановил взгляд на старике и почувствовал его напряжение. — Я предоставлю вам ингредиенты и артефакты, что позволят сгенерировать достаточно мистический мощи. Вопрос лишь в том, есть ли у вас подходящий ритуал очищения. Как я и говорил, нечто, что сжигает зло, но не трогает то, что это Зло пропитало. Вот, на самом деле, в чём была дилемма. Экзорцизм, традиционные ритуалы «Очищения зла» Буддизма, всё это мне не подходило. Этот сосуд, это тело мне было нужно. Естественно. Поэтому я обратился к жрецам древних богов этих земель. Испокон веков здесь царили монстры. Сами их боги — были монстрами. Если где-то и были таинства, разделяющие зло и то, во что оно вцепилось, не вредя второму, то эти практики берут свои корни от них. Конечно, синтоистские жрецы не единственные на планете, у кого есть подобные ритуалы. Но, без сомнения в моей ситуации — они самые доступные. И что важнее, их таинства должны быть достаточно древними. Мужчина переглянулся со своей наследницей. Затем, собравшись немного, кивнул уже мне. — В таком случае помочь мы вам можем. Ритуал безвреден полностью быть не может, на простом человеке он всё равно оставит непоправимый след. Но полагаю, то лучше, чем альтернатива. Я кивнул. В конце концов, я тоже так думаю. — Полагаю, всё не так просто. Вам нужно будет дождаться специальной даты, возможно, фестиваля, я прав? — Человек заторможено кивнул. — Вы очень сведущи в магических практиках, почтенный гость, — склонила голову наследница настоятеля. Я смерил её коротким взглядом. Пусть та и не показала, но под ним она съёжилась. — Я не практикую магию, мико, — сказал я спокойно, не холодно и не броско, просто отвечая на беспокойства женщины, что она не озвучила. Но чистый удушающий объем моего присутствия и харизма, которую я не сдерживал, всё равно заставили её вжать голову в плечи. — Просто в моё время магия была частью жизни каждого человека. Я же — Царь. Мне положено знать больше, чем простым жителям. Девушка поспешно кивнула, не находя в себе силы даже принести совершенно ненужные извинения. Для современных жрецов я просто был слишком огромной сущностью. Слишком ослепляющей. Явись перед этими двумя их же боги, и я не уверен, что они смогли бы даже заговорить. — Коли я могу спросить… всё же, кто вы такой? Чей посланник, или какое божество? — озвучил вопрос старик, частично пытаясь перевести моё внимание со своей внучки, но в то же время действительно желая узнать ответ. Да, мы даже это ещё не обсудили. Воспользовавшись шоком моего нового знакомого, я сбросил на него новости о возможном страшном проклятье, и пользуясь своей харизмой, заставил пойти проверять, что он может сделать, даже до того, как он мог бы оценить ситуацию. Это бы не сработало, относись этот старик ко мне с неприязнью, но он принял меня за того, кем я не являюсь. — Я — фантом из прошлого, которого не должно быть ныне, — просто ответил я. — Я был призван как часть ритуала, происходящего в Фуюки. И победил. — Война Святого Грааля? — нахмурив брови, озвучил Уэда. Я видел, как обе его внучки бросили на старика короткий взгляд, но обе знали, как вести себя в присутствии посторонних, тем более «высоких гостей», потому не стали озвучивать своё невежество. — Да. — С улыбкой я одним плавным движением поднялся на ноги. — Как ты уже без сомнения понял, Уэда Минору, при жизни я был царём, к тому же нёс в себе кровь богов, пусть и далёких от этих земель. — Глаза мужчины едва заметно распахнулись. Своего имени он мне пока не называл. — В таком случае вы — Героический Дух, вернувшийся к жизни? — наполовину вопрошал, наполовину утверждал мужчина. Очевидно, о Войне Святого Грааля он, как и большинство остальных подлунных жителей Японии, вспомнил лишь после последнего фиаско. Иначе такой глупой ошибки бы не совершил. — Я — Слуга. Лишь тень, отпечаток истинного Героического Духа, заключённого в ограничивающий меня сосуд. — Как я и хотел, каждое моё слово вызывало мурашки у моих слушателей. — Но я Слуга, что победил в Войне, и обрёл материальное тело. И потому, я, принадлежащий иной эпохе, вновь оказался живым в совершенно иной эре. Мой голос отдавался в широких сводах храма гулким эхом, и когда я закончил, в помещении повисло было молчание. — Чему вы служите тогда? — Я моргнул, переведя взгляд на девочку с алым бантом, в наряде мико. Под моим взглядом она немного стушевалась. — Раз вы называете себя Слугой… — Рейму! — Старик напрягся, по-настоящему испугавшись за девочку, что, как всегда, озвучила то, о чём думала без задней мысли. Я видел, как его взгляд метнулся ко мне, и он хотел попытаться начать оправдывать её, но… — Мха-ха-ха-ха! — Я расхохотался. Громогласно и искренне, и этот смех мгновенно выбил из колеи двух из трёх присутствующих. Тех, что обладали «Здравым Смыслом». — Ты мне нравишься! Нет, воистину, эта эра не была бы и вполовину столь скучна, будь в ней больше таких, как ты! — искренне похвалил я сконфуженно хлопнувшего ресницами ребёнка. — Я прошу прощения за свою внучку… — попытался было начать старый настоятель. Я заставил его осечься небрежным пассом руки. — Пустое. Моё терпение для глупости коротко, но слова этого дитя были чем угодно, но не необдуманными. Ведь и вопрос Рейму Минору был сложнее, чем казался на первый взгляд. — Ты спрашиваешь, чему я служу? — Мой взгляд встретился с чуть дрогнувшими карими омутами. — Себе, конечно же! Чему ещё может служить царь? Кому, если не себе может быть верен? Я снова повернулся к старику и его второй внучке. — На Войне Святого Грааля я был призван в классе «Арчер». Потому можете обращаться ко мне так. Боюсь, знание моего Истинного Имени вскоре может стать опасным. — Пожилой мужчина только кивнул. Не так уверенно, как мог бы, но обозначая своё понимание ситуации. — Быть может, эпохи изменились, быть может я никогда не был лично знаком с богами этой страны более чем бегло, тем не менее я пришёл сюда, ожидая вашей помощи. Естественно, вы будете вознаграждены, ибо вы не скованы долгом передо мной. — В таком случае, не хотите ли вы проследовать в зал для гостей? Я не уверен, насколько подходит это святилище. Я кивнул. — Почему нет? Нам ещё многое предстоит обсудить, настоятель. И я вижу — у тебя и у твоих внучек, осталось немало вопросов. За оказанное гостеприимство я дозволю провести аудиенцию. Человек кивнул, будучи не до конца уверенным, как относиться к моим словам. Собственно, как и задумывалось. Как всегда, прозвучи сказанные мной слова из уст кого-то другого, и они звучали бы как насмешка, а то и оскорбление. Но само моё присутствие, то, как я держу себя и как сказанное мной отдаётся в людских сердцах — делает меня исключением из правил. Потому что я имел почву для своей гордыни. Вернее — моя маска имела для неё почву. Я же прятался в тени Гильгамеша, заставляя события идти в нужную мне сторону.