Super Psycho Love

В кабинете Франциско — всегда стерильный порядок. Две горничные убираются там два раза в день, до кристального блеска отчищая бронзовые статуэтки, расставленные на камине, меняя воду в вазе с букетом ярко-красных роз, неизменно стоящим на письменном столе, протирая рамы картин — Рамон питает необъяснимую страсть к репродукциям Марка Шагала, над его головой висит небезызвестная Над городом, и я готов биться об заклад, что это оригинал, чудом добытый из Третьяковской галереи (там, наверное, осталась качественная копия, но я могу быть не прав). Меня эта картина всегда раздражала, особенно ее тема — время человека, воспоминания и размышления о прошлом. Когда ты приходишь в кабинет Циско, меньше всего тебе хочется задумываться о духовном, а картина прямо перед твоим носом изрядно портит настроение. Если бы там висела какая-нибудь пышная красотка кисти Рубенса, это было бы куда проще. Пока Рамон хлопает дверцей бара, я разглядываю стол, обтянутый зеленым сукном. Здоровенное пресс-папье из темного камня прижимает стопку бумаг, рядом лежит золотистый паркер, повернутый пером строго в сторону кресла, на котором я сейчас сижу. Мне иногда кажется, что у моего начальника обсессивно-компульсивное расстройство, иначе как объяснить то, что все предметы разложены по росту, кружка всегда повернута ручкой вправо, а ложка параллельна паркеру? Циско, даже отсчитывая хрустящие купюры, всегда складывает их аккуратно одну на другую, портретом Гамильтона вверх, это похоже на странный ритуал по приманиваю денег в кошелек, а сам Франциско — на шамана, с его зачесанными назад волосами и очками Дюпонт на носу. Шамана от проституции Централ Сити. — Выпьешь, Барри? — спрашивает Циско, ставя передо мной стакан с янтарной жидкостью, резко отдающей спиртом. Наверное, виски, который я терпеть не могу. Я вообще не сторонник употребления алкоголя — ни на работе, ни где бы то ни было еще. Эта дрянь здорово отключает мозги и координацию, можно таких дел по пьяни наворотить — потом век не отмоешься. Я улыбаюсь и делаю крошечный глоток, чтобы не обижать босса, пусть он и знает мою приверженность здоровому образу жизни. На поверку виски оказывается не таким уж противным, мне даже нравится, как пряная жидкость течет по горлу, горячими иглами покалывая гортань. Вряд ли Циско будет предлагать мне дешманский попсовый Джек Дэниэлс, наверное, это что-то редкое и безумно дорогое, ведь Рамон предпочитает выбирать все самое лучшее, если дело касается машин, алкоголя, постельного белья и его мальчиков-девочек. — Нравится? — вкрадчиво спрашивает Рамон, усаживаясь напротив меня. Мой взгляд против воли устремляется на Над городом, и я поспешно делаю еще один глоток, при этом все еще старательно растягивая губы в улыбке. — Это Macallan, двадцать шестой год. Один из самых редких скотчей в мире, — Циско довольно жмурится и поглаживает пальцем ребро стакана, — в одном из спа-отелей в Атлантик-Сити его продают по цене три тысячи долларов. — Я думал, что он дороже, если честно, — признаюсь я, но Рамон одним махом развеивает мои сомнения в его «платежеспособности». — За глоток, Барри, — бархатным голосом произносит Циско, а я давлюсь воздухом и надсадно кашляю. — Бутылка стоит около семидесяти пяти тысяч. Так что цени, я не каждого угощаю таким ценным экземпляром своей коллекции. — Премного благодарен, — сиплю я, сжимая пальцами почти пустой стакан. Чует мое сердце, разговор предстоит не из приятных, а просить еще одну порцию этого дорогущего пойла у меня просто язык не повернется. А Рамон будто специально тянет время, разглядывая смущающегося меня. Да, как бы смешно ни звучало, я совсем не такой наглый и напористый, каким хочу казаться. В моей профессии нахальство всегда чревато выговорами и недовольством клиента и, как следствие, лишением почти половины оплаты на ночь. Поэтому приходится держать свой характер в узде, но за три года я наловчился выглядеть приличным мальчиком с галстуком-бабочкой, играя свою роль даже при общении со своими коллегами. Из-за этого многие относятся ко мне настороженно, думая, что в тихом омуте черти водятся, особенно Тони, один из наших старожилов. Мы с ним учились вместе в школе, но когда встретились в С.Т.А.Р., сделали вид, что не знакомы, что с успехом делаем и по сей день. Тони считает меня культурным придурком, с которым помереть можно от тоски, а я его — заносчивым засранцем. Мы предпочитаем лишний раз не встречаться. Тем более до моего перехода в безраздельное пользование мистера Куина круги наших клиентов практически не пересекались. Мои пространные размышления прерывает бодрый звонок мобильного Циско — динамик истошно орет El Imperio Caerá, и я морщусь. Рамон не считает себя патриотом, но такие песни про родную страну — просто верх невежества. Я люблю Америку, правда, если дело не касается уплаты налогов, которые оттяпывают достаточный кусок моей зарплаты, пусть мне и хватает денег. — Да? — отрывисто бросает Циско, все еще пристально глядя на меня. Под его взглядом я ежусь и ерзаю на кресле, чудом не расплескивая остатки виски. — Мистер Снарт, рад вас слышать. Мы как раз сейчас обсуждаем с мистером Флэшем вашу… проблему. Думаю, что за сегодня мы утрясем все формальности и в ближайшее время мои экономисты смогут начать заниматься финансовой стороной вопроса. Да, я тоже рад работать с вами, почту за честь видеть вас в своем заведении. Да… Всего наилучшего, мистер Снарт. Разговор заканчивается, а я сижу как громом пораженный, с ужасом пытаясь осознать, какого хрена происходит прямо сейчас. Мозг судорожно перелистывает воспоминания, перед глазами мелькают какие-то газетные статьи, рассказы Айрис, полицейские сводки, кадры выпусков новостей, и, когда Рамон открывает рот и произносит что-то вроде «Барри, у меня для тебя есть интересное предложение», я уже прекрасно понимаю, о ком пойдет речь. Вряд ли есть хоть кто-то, живущий в Централ Сити и не слышавший о Леонарде Снарте. Конечно, в лицо его мало кто видел, обычно он передвигается по городу в плотном кольце из охраны или с пятью машинами в кортеже. Снарту принадлежит половина предприятий Централ Сити, второй частью владеет мэр Куин, что всегда служило камнем преткновения между двумя самыми влиятельными людьми города. Они делили сферы влияния сколько я себя помню, но только Оливеру удалось пролезть на самую верхушку и сесть в кресло главы мэрии. Не думаю, что для Снарта это было ударом под дых: пока Куин решал дурацкие проблемы вроде ям на дорогах и резкого подорожания мучных изделий в магазинах, Снарт подмял под себя весь криминальный Централ Сити, став самопровозглашенным доном Корлеоне. Политика его мало интересовала, поэтому мэр Куин мог не опасаться за сохранность своей задницы, но холодная война между ними не прекращалась и по сей день, хотя, казалось бы, что тут делить, каждый получил свой кусок пирога. Они соперничали даже во время аукционов, когда какой-нибудь богатей решал расстаться со своей коллекцией картин. Я часто бываю на такого рода мероприятиях в качестве массовки: Циско с радостью поставляет своих сотрудников, чтобы организаторы аукциона могли произвести на своих клиентов благоприятное впечатление, а он сам — найти новых желающих воспользоваться услугами его публичного дома. Снарт всегда сидит в окружении секьюрити, а иногда и вовсе присылает вместо себя свою правую руку — сестру Лизу. О ней я мало что знаю, но одно мне доподлинно известно: когда-то в бородатые годы, когда Циско был еще совсем зеленым юнцом, у них с сестрой Снарта был скоротечный, но яркий роман. Я просто как-то раз оказался в нужном месте в нужное время и услышал, как Лиза, общаясь с Циско, упомянула «нашу старую любовную историю, о которой пора бы забыть». С того момента уже год прошел, а я все продолжаю изнывать от любопытства, что же там все-таки произошло между ними. И вот теперь Леонарду Снарту что-то нужно от Франциско, и мое присутствие в его кабинете красноречиво говорит о том, что я, Барри Аллен, вляпался по полной. — Барри, — глубоко вздохнув, начинает Циско, — ситуация, в которую мы с тобой попали, немного… пугает даже меня, хотя я за годы работы в этой… специфической отрасли привык ко всякого вида дерьму. Мистер Снарт предлагает за тебя непомерно большие деньги, в три раза больше, чем за тебя заплатил мистер Куин. Мне непривычно слышать имена и фамилии, а не дурацкие прозвища, потому что если прикрываться Стрелой и Флэшем, происходящее кажется немного абсурдным и не так пугает. Циско замечает, что у меня дергается глаз, и мгновенно меняется в лице. — Так, я понял, проще будет изъясняться как всегда, — он задумчиво чешет затылок, а потом со смаком произносит. — Стрела и Капитан Холод. Так будет лучше, правда, Барри. Я киваю, прожевывая «Капитана Холода» и закусывая «Стрелой». Цирк дю Солей отдыхает. — У меня контракт со Стрелой, — выдавливаю я. — Ты понимаешь, что будет, если он узнает, что ты… — Стоп! — Циско резко вскидывает руку, останавливая мои возражения. — Капитан Холод еще в своем уме, как и я. Он предлагает нам очень выгодную сделку: все происходящее останется в стенах С.Т.А.Р. Ты будешь продолжать встречаться со Стрелой, иногда проводя вечера с Холодом, и мы оба будем получать за это огромные деньги. У нас появятся связи, которых раньше не было, возможности, которые нам и не снились. Все останутся довольны, обиженным никто не уйдет. — Не понимаю, зачем ему я? — бормочу, залпом допивая виски, который больше не кажется вкусным. — Это соревнование? Он хочет утащить меня из-под носа Стрелы? — Вполне может быть и так, — пожимает плечами Рамон, — но это не наше дело. Перспектива через тебя выйти на преступный мир Централ Сити меня прельщает, сам знаешь. У нас уже давно ограниченный круг клиентов, в основном это окружение Стрелы и тех, кто максимально приближен к нему. Я хочу расширяться, двигаться дальше, может, даже открыть новое заведение. И при этом сохранять нейтралитет по отношению к сильным мира сего. — Ясно, — киваю я, хотя на самом деле мне ни хрена не ясно. — В таком случае… Мне стоит встретиться с… Капитаном Холодом. Но сегодня у меня Стрела, ты же помнишь. — Встретитесь после, я договорюсь. Кстати, Холод пару раз был у нас, но давно, так что можешь обратиться к Кейтлин, она тебе подскажет, как себя лучше вести. Меня холодным потом прошибает, а в груди зарождается обида. Черт, мы столько раз разговаривали с Кейт о клиентах, пусть и без имен, а она ни разу не заикалась о Снарте, даже вскользь не упоминала, ни полунамека! Вот сучка. — Хорошо, Циско… — медленно произношу я, поднимаясь и бросая беглый взгляд на часы. До прихода Оливера остался час с небольшим, и если у моей подружки-предательницы сейчас нет клиента, я могу завалиться в ее комнату и поговорить. — Я пойду. — Я сообщу тебе детали позже, — Циско гремит стаканом, наливая себе еще Macallanʼа. — И еще, Барри… — А? — я оглядываюсь на своего начальника, который глядит на меня с тревогой. — Береги себя. Тяжелая деревянная дверь за мной захлопывается, и я сползаю вниз по стене, тяжело дыша. Снарт. Мэр Куин. Да мне в жизни никто не поверит!