Sometimes I think Iʼll die alone Иногда я думаю, что умру в одиночестве Live and breathe and die alone Буду жить, дышать, и умру в одиночестве. (Just take) (Просто) I think Iʼd love to die Я думаю, что мне хотелось бы умереть. (Me down) (Уничтожь меня)
Вся наша жизнь расписана по мельчайшим подробностям, разложена по аккуратным полочкам. Каждому человеку выделена его маленькая кабинка в огромном лайнере, зовущемся «история». У кого-то эта кабинка огромная, но у большинства — совсем крошечная. Каждая кабинка скрывает в себе все наши проблемы, горечи и переживания, минуты радости и горя. Эти кабинки содержат в себе мысли, передуманные миллионами людей, несуществующие чувства, основанные лишь на потребностях организма, повседневные трагедии. Однако на самом деле кабинки пусты. Закрываясь в своем крошечном пространстве, человек перестает замечать ловушку, в которую попал. Это замкнутый круг: утро — работа — вечер — сон. Бесконечное потребление. Гаджеты. Сигареты. Алкоголь. Секс за деньги. И каждый потеряет свою индивидуальность. Утром понедельника Джерарда поглощали странные мысли. Когда внутри пусто, каждый человек старается заполнить эту пустоту хоть чем-то. «Философскими мыслями», другими людьми, алкоголем, загружает себя повседневной работой… Это кажется забавным — осознавать свое истинное место в мире. И неимоверно грустным. Что такое грусть? Это нечто холодное, засевшее в груди, обволакивая сердце, и разносящееся по всему телу вместе с остывшей кровью; кажется, будто по венам текут не эритроциты, а крошечные колючие осколки льда. Это ледяные пальцы, сцепленные вместе, в жалкой попытке согреть руки. Это пустота, которая одновременно кажется такой полной… Все делалось автоматически. Руки сами заправляли постель, ноги несли в душ и на кухню. Горячий чай сам наливался в грязную чашку со вчерашними крупинками кофе на дне, обязательно проливаясь на стол. Пар поднимался ввысь, растворяясь в белом и пустом потолке. Томми молчал со вчерашнего дня, а Джерард не хотел задавать лишних вопросов. Он не знал, задал ли Айеро трепку своему сыну, или пожалел его, разрешив дружить с Томми. На дисплее телефона высветилось целых семь пропущенных звонков от неизвестного номера, но омега не хотел перезванивать, чтобы не разочароваться. Скорее всего, кто-то просто ошибся номером, ведь он никому не нужен. Слышать на другом конце линии «Ой, извините, я ошибся (лась) номером» — что может быть неприятнее этого? Особенно, когда надеешься, что кто-то из твоих друзей вспомнил о тебе. Донна еще в шесть утра собрала вещи и уехала ненадолго в Нью-Йорк, к Майки и его жене, в которых она души не чаяла. Джерарду даже не удалось попрощаться с ней. Это тоже служило еще одним поводом для грусти. Родители в своей любви к детям бывают так несправедливы: когда в семье два или больше детей, им не удается распределять любовь равномерно. В каждой семье есть свой «любимчик» — самый умный, самый подлиза и самый удачливый во всех смыслах. Джерард, еще будучи маленьким ребенком, решил, что Майки дебил и совсем не изменил своего мнения двадцать лет спустя. Жизнь изо дня на день вертится бесконечным круговоротом, как колесо фортуны, только зеро выпадает слишком редко, чтобы осчастливить всех. Джерард вновь оказался на пороге здания, несмотря на то, что всего два дня назад он поклялся себе, что не подойдет к нему ближе, чем на милю. Его встретила все та же стеклянная дверь и холодные пустые окна, отражающие небо. Джерард застыл на пороге, ему в этот момент ужасно хотелось убежать далеко-далеко, туда, где нет проблем, общественного мнения и Фрэнка Айеро. Он осторожно положил руку на дверную ручку, будто боясь, что его сейчас ударит разрядом электрического тока. Неожиданно, кто-то мягко и легко «переставил» его в сторону, обхватив за талию, в нос ударил сильный запах сигарет. Омега резко обернулся, столкнувшись взглядом со своим начальником, который с непроницаемым выражением лица открывал дверь. Айеро, похоже, был в приподнятом расположении духа. Пусть его лицо было, как обычно, хмурое, но глаза сияли непривычным теплым светом. Джерарду поначалу показалось, будто это не тот Фрэнк Айеро, которого он знает, а брат близнец — его полная противоположность по характеру. Альфа сиял, как начищенная монета, омеге было больно на него смотреть. — Доброе утро! — бодро провозгласил Айеро, глядя куда-то в дверной проем. — Что? — непонимающе переспросил Джерард, не веря своим ушам. Что не так с этим человеком? У него закончились ПМС? А может это он не ему сказал? — Доброе, мистер Айеро… — из дверного проема выглянула миловидная девушка, прижимая к груди папку. Ее лицо трудно было назвать идеальным — слишком широко расставлены глаза, нос с маленькой горбинкой, острые скулы, но эти маленькие изъяны делали ее лицо намного интересней и совсем не портили естественную, необычную красоту. Ее каштановые волосы легкими волнистыми прядями спадали на хрупкие плечи. Она была совсем молода, в ее желто-зеленых глазах еще не погас озорной огонек детства. Всего один раз глянув на Фрэнка и эту девушку, омега пришел к выводу — служебный роман. Похоже, Айеро влюбился, успокоился и благополучно забыл о Джерарде. Девушка, смущенно и очаровательно улыбаясь, убрала за ухо выбившуюся прядь. Белая блузка в черный горошек была заправлена в короткую бордовую юбку, на ногах красовались туфли на огромной шпильке. «Надеюсь, хорошее настроение отразится на его отношении ко мне», — с надеждой подумал Джерард и проскочил в помещение за спиной Фрэнка, стараясь казаться как можно более незаметным. Все его коллеги, похоже, совершенно забыли о пятничном инциденте. Взрослые быстро теряют интерес к подобным мелким событиям, набивая голову повседневной чепухой, будто подушку силиконом. С другой стороны, это хорошо — всем неудачникам известно: налажаешь в школе один раз, будут напоминать тебе об этом всю жизнь, особенно, если закрепится кличка. А вот во взрослой жизни ты пробудешь «знаменитым» максимум три дня, любые инциденты быстро забываются, особенно в женском коллективе, который редко отличается глубиной познаний. Джерард вновь превратился в невидимку и был несказанно этому рад. Подслушав сплетни, он узнал, что новенькая девушка устроилась на место старого, но всеми любимого кассира, который удалился от дел к себе на далекую ферму, расположенную на юго-западном побережье реки Миссисипи. Весь коллектив альф, по словам омег, томно вздыхали, когда новенькая проходила мимо. — …но, видимо, ей по нраву пришелся только Айеро. Бедняжка, он ее разорвет на куски и сожрет вместе с дерьмом, — поделился своими мыслями Эл, заходя в свой кабинет. Он вновь разговаривал с Джерардом, а тому приходилось невольно отвечать. — А мистер Айеро уже в кабинете? — задал напоследок вопрос омега, когда Эл уже собрался уходить. — Да, и он подозрительно счастливый сегодня… — Эл, одним глотком опустошив полстакана кофе, скрылся за дверью своего кабинета. Джерард постучал по двери, но ответа не последовало, поэтому он просто нажал на дверную ручку. — Опаздываешь, Уэй, вычту из твоей зарплаты, — холодно и безразлично проговорил Айеро, даже не оборачиваясь в его сторону. Почему-то Джерарда обидела эта безразличная реакция, он ожидал злости, криков или хотя бы полных презрения взглядов. «Если это такая игра, то мне ничего не остается, кроме как подыграть», — решил Джерард, натягивая на лицо безликую улыбку офисного планктона, всегда счастливого и всегда тупого, каким его показывают в рекламе. — Я пришел на пять минут раньше, у вас часы спешат, мистер Айеро. Доброе утро! — на миг Джерарду показалось, что и Айеро смутило его поведение — по его лицу пробежала тень. Омега, помня о своих позабытых вещах, взглянул на стул и на вешалку. Все было на месте, даже деньги в кошельке и ключи от квартиры. Джерард сам раскрыл шкаф и вытащил новую стопку распечатанных счетов, готовясь заполнять их, но его остановил Фрэнк. — Думаю, тебе пора продвинуться дальше, чем заполнение документов. Ведь ты, все-таки, помощник бухгалтера и обязан знать основные задачи. Знаком с бухгалтерской программой онлайн оплаты счетов? — Да, я некоторое время ходил на специальные подготовительные курсы, — недоумевающе выпалил Джерард, едва не уронив стопку бумаг, но сбив мышку компьютера на пол, она повисла на проводе, раскачиваясь со стороны в сторону, будто маятник гипнотизера. — Отлично, тогда включай компьютер, думаю, настало время объяснить тебе твои основные задачи, — Джерард, наклонившись под стол, умудрился поменять миллионы разных эмоций на лице. Может, Фрэнка едва не сбила машина, он ударился головой и совершенно позабыл об их инцидентах? Почему он такой холодно-приветливый? Его поведение раздражало Джерарда больше, чем должно было. Что за официальный тон и безэмоциональные глаза? Он что, в субботу вечером выблевал все свои плохие эмоции в унитаз, или выкинул свой личный список врагов? — Все… — едва Джерард еле слышно пропищал «все», как Фрэнк возник над его головой, склонившись над компьютером и омегой всем своим небольшим ростом так, что его губы оказались на уровне уха Уэя. Подобная близость смущала Джерарда, который беспомощно сгорбился на стуле; от Айеро пахло одеколоном и альфой. Омега вновь напомнил себе, что ненавидит Фрэнка во всех его проявлениях. Но ведь ненависть не мешает завороженно наблюдать за шероховатой ладонью с грубой кожей и мерцающими запонками на пиджаке, когда Айеро два раза кликал мышкой на ярлычок на рабочем столе. То, как искусно эта рука скользила по мышке, теплое дыхание с запахом сигарет туманили разум Джерарда настолько, что он едва слышал объяснения. — В чем же заключается должность главного бухгалтера в рекламном агентстве? Все носит некий незавершенный характер, круговорот денег в бизнесе. Начнем с того, что к нам приходит заказчик. Он, допустим, желает разместить рекламу на некотором количестве наших билдбордов и оплачивает стоимость услуг кассиру. Работа бухгалтера состоит в том, чтобы правильно распределить прибыль. Начнем с того, что поначалу надо оплатить коммунальные счета, ведь электричество, газ и интернет не приходят из неоткуда. Далее, не следует забывать о материалах — печатные станки, бумага, два вида клея: обойный и ПВА (информацию найдешь в папке, на рабочем столе). Также необходимо распределить заработную плату и вычесть из каждой процент налога. Остатки уходят на доход агентству и на премию. Результаты вносишь таблицу «прибыль и расходы» (обычно суммы равны, но если общая сумма расхода вдруг стала превышать доход, обязательно сообщи мне, иногда в компьютере случаются подобные сбои) делаешь копии счетов и распечатываешь их. Знаешь, что такое ротация рекламы? — Замена заказчиком рекламных плакатов одного сюжета, на рекламные плакаты другого сюжета в период проведения рекламной кампании, — быстро проговорил Джерард тщательно заученный когда-то термин. — Так вот, если тебе на электронную почту придет просьба от заказчика, то перешли ее мне. Логин и пароль тоже записаны в этот блокнот, не забывай их. Раньше, чтобы оплачивать счета, приходилось ходить в банк, но новые технологии позволяют делать это, не сходя с рабочего места. — А что будет, если я… Эм… Сделаю ошибку в расчетах? — перебил его Джерард, который просто нуждался в передышке. — Смотря какую. Наказание варьирует от штрафа и увольнения до десяти лет тюремного заключения. Мой предыдущий помощник был уволен по этой причине, а я вот держусь. Самое главное в работе бухгалтера — любовь к порядку. Если вы к нему не склонны, то у вас ничего не получится, — омеге показалось, что Фрэнк на что-то намекает. Однако этот головокружительный аромат и тепло, исходящий от тела, нависшего над ним, шептал что-то совсем другое. Что-то, совсем не касающееся работы. Джерард смущенно отодвинулся, давая понять, что Айеро переступил его биополе, или зону комфорта. Но, похоже, Фрэнка совсем не смущала подобная близость. Он, как ни в чем не бывало, продолжал объяснять тонкости бухгалтерского дела, пока Джерард отчаянно старался не дышать. Самое неприятное, что есть у омеги — это инстинкты. А также, у омег обаяние более развито, чем у альф. Их предки, таким образом, определяли сильного альфу, от которого можно было получить здоровое потомство. Но в современном мире, многим омегам это сильно мешало, даже сильнее, чем течка. Причем течка у женщин наступала сразу после окончания менструаций и длилась максимум пять дней. У мужчин же течка, в основном, случалась весной и осенью, причем происходила быстрее, затягиваясь максимум на два дня и тоже делая перерывы в четыре недели. В древние времена альфы могли почуять течных омег на очень далеком расстоянии, но в процессе эволюции эта способность исчезла за ненадобностью. Альфы все еще были способны чуять течных омег поблизости, но их организм не реагировал настолько бурно, как когда-то. Запах течной омеги воспринимается ими как легкий приятный аромат, будто женские духи с феромонами. Но вот омеги все еще сохраняли способность чуять альфу в самом рассвете сил, а особенно это клеймо ощущали на себе непомеченные омеги. Джерард неспокойно заерзал на сидении, стараясь представить себе что-нибудь неприятное или полностью вникнуть в объяснения Фрэнка. Природа сыграла с ним злую шутку. У него слишком давно не было партнера, поэтому он так реагирует на подобную невинную близость. Альфа уже давно оставил его одного, и после нескольких часов изучения новой программы, когда стрелки встретились на цифре двенадцать, Джерард решил выйти проветриться, а заодно послушать сплетни, которые со скоростью света разносились по всему агентству. Айеро вышел первым, видимо, в надежде покурить, несмотря на то, что на улице вновь заморосил «слепой» дождь. Солнечный свет, пробираясь из-под облаков, окрашивал их ажурную кромку в золотой, казалось, будто тучи покрыла фейская пыльца. Лужи на асфальте отражали небо, сияя чистыми лазурно-голубыми участками неба, синими силуэтами туч и белыми перистыми облачками. Они отделялись от кромок туч и сияли теплым светом, солнечные лучи просеивались сквозь них, покрывая город синей дымкой. Подобное редко приходится наблюдать днем, обычно вся красота неба проявляется утром и вечером. Соседняя высотка превратилась в огромное зеркало, никогда прежде Джерарду не приходилось наблюдать такой красоты. Неудивительно, что птицы видели в отражении окон продолжение неба и тысячами разбивались о стекла. Их маленькие тельца падали на асфальт с огромной высоты, и вскоре какой-нибудь брезгливый прохожий требовал уборщиков поскорее убрать труп из виду. Какой грустный и нелепый исход… После недолгих раздумий и созерцания неба, омега все же решился заглянуть в кабинет Эла, в надежде задать ему пару вопросов. Хенском удобно устроился в мягком кресле, бесцеремонно взгромоздив ноги на рабочий стол. Его забавные круглые очки съехали на самый кончик носа. Эл относился именно к такому типу людей, которые проводят всю свою жизнь за рабочим столом и со временем набирают вес, начиная много есть, в глупой надежде найти счастье в еде. А в сорок лет неожиданно, будто гром с ясного неба, на голову сваливаются проблемы с сердцем — жир добрался и до него, обхватив в свои удушающие объятия. И всего пару лет спустя, в кругу близких друзей или семей, такие люди хватаются за грудь и с громким, забавным, но одновременно трагичным плюхом падают на пол. Всего минуту назад этот человек смотрел телевизор, обедал, резался в карты — неважно, чем он занимался. И вот сейчас жирное тело бьется в конвульсиях, извиваясь, как никогда в жизни, глаза полностью закатываются, а из легких вырывается предсмертный крик, но даже он выходит жалким хрипом или бульканьем, будто человек утопает в собственном жире. Скорая приехала слишком поздно… Галочка в списке морга, прочерк в пенсионном фонде и пара добрых слов от равнодушных коллег. Такие люди заканчивают жизнь не менее жалко, чем птицы, разбивающиеся о высотки. Эти мысли молнией промелькнули в голове Джерарда, пока он неуверенно топтался на пороге, беспокоясь, как бы веселая компания, окружившая Эла, не приняла его в штыки. Богатая фантазия кажется окружающим великим даром, то и дело мелькают завидные возгласы: «Тебе никогда не бывает скучно!», «Ты мог бы стать писателем». Но в такие моменты, когда всего одним взглядом ты можешь определить судьбу человека, опираясь на множество других подобных историй, фантазия начинает саркастически улыбаться, воспроизводя ужасные картины. — Эм, Дж… — Эл нахмурился, пытаясь вспомнить его имя. — Чего ты стоишь на пороге, проходи! — Я всего лишь хотел спросить, — Джерард обвел взглядом всю большую компанию Эла, окружившую стол со всех сторон. Кто-то восседал на подоконнике, кто-то за своим столом, а кто-то придвинул стул к рабочему месту Эла. Похоже, минуту назад он рассказывал что-то очень интересное. — Можно тебя занять ненадолго? Сходишь со мной в буфет? — В буфет? Ладно, идем, я как раз забыл свой обед дома и жутко хочу есть. Ребят, подождите пару минут, скоро вернусь! — никто даже не обернулся на его слова, совершенно позабыв о его существовании. Джерарду невольно стало жаль его. Каждый хочет привлечь к себе внимания, но не всем это удается. Элу мешал его тихий и незаметный голос, который легко растворялся в окружающем его гуле, если не прислушиваться. «Почему бы тебе просто не принять себя таким, какой ты есть? Тебе так нужно чужое внимание? Неужели оно что-то даст?» — эти слова вертелись на языке Джерарда, пока он пытался вспомнить, что же хотел спросить у Эла все это время. — Расскажи, пожалуйста, что произошло с женой Айеро? Она умерла, ведь так? — быстро проговорил Джерард, неожиданно вспомнив то, что его волновало весь вчерашний день после их непродолжительной встречи. — А что, глаз на него положил? У тебя ничего не получится. За все эти три года ни у кого не получилось, — с легкой улыбкой ответил Эл. Джерард только сейчас заметил, как забавно выпячивается его верхняя губа, придавая схожесть с уточкой. — Нет, он мне совершенно безразличен во всех планах. Но совсем недавно я случайно оскорбил его жену и стал для него злейшим врагом. Но я не знал, что с ней произошло! — принялся оправдываться Джерард, будто Эл был женой Фрэнка. Эла это очень позабавило, и он начал: — Тогда, парень, ты совершил ужасную и грубую ошибку, сам того не зная, ударив Айеро в самое больное место. Его жену звали Джамия, она умерла три года назад в ужасной аварии. В машину Айеро врезался автомобиль, управляемый пьяным водителем, он неожиданно вылетел из-за поворота, и Джамия не успела свернуть. Так вышло, что в автомобиле были только Майлз и Джамия, они ездили покупать подарки на Рождество. Ну, ты только представь себя на его месте. Предрождественский вечер, ты сидишь на работе усталый, но счастливый, на носу праздник, шампанское, фейерверки, печенье для Санты и море приятных сердцу вещей. И неожиданно тебе звонит полиция, безэмоциональным голосом объявляя, что твоя семья попала в аварию. Айеро закричал на все агентство громовое «ЧТО?», выбил дверь и побежал на место аварии, даже позабыв накинуть куртку и растолкав всех столпившихся вокруг зевак. Майлз чудом остался невредим, а Джамию с тяжелой черепно-мозговой травмой забрали в реанимацию. Врачи всю ночь боролись за ее жизнь… — Эл резко замолчал, заметив Фрэнка, который курил, облокотившись на стену на заднем дворе, как обычно, прикрыв глаза и засунув одну руку в карман штанов. Джерард, лишь раз взглянув на него, потупил взгляд, его раздирала вина. Он будто глазами Фрэнка видел танцующие снежинки, мигающие сигнальные лампы скорой помощи, кровавые пятна на снегу и мертвенно-бледное лицо молодой женщины с кислородной маской. Словно наяву он слышал крики врачей, рыдание ребенка, видел перед собой помятый автомобиль, скорее всего «Ниссан» или «Тойоту». Снежинки ложились на капот, покрывая всю счастливую семейную жизнь Фрэнка толстым слоем холодного снега. Тихо завывала вьюга… Может быть, в то время мимо проезжали машины, нагруженные новогодними покупками, проходили веселые компании, окидывая обе машины равнодушно-любопытными взглядами. Сияли яркие огоньки на гирляндах, развешенных по всему городу, поблизости из магазина доносилась рождественская музыка, что-то вроде «All I want for Christmas», «Merry Christmas» или даже «Happy New Year». Руки окоченели, сердце покрылось непробиваемой коркой льда. Всем вокруг плевать. Всего лишь маленькая повседневная трагедия, подобное происходят каждую минуту. Ты безразличен миру, но мир не безразличен тебе. И лишь когда омеги подошли к дверям небольшого кафе, почему-то именуемое всем персоналом «буфет», Эл продолжил свой рассказ: — Но ее шансы выжить были совсем мизерными. Ее не удалось спасти. Говорят, что Айеро каждый день наведывается на ее могилу, может, чувствует себя виноватым в случившемся, мол «Если бы я поехал с ними, то все бы обошлось», а может — все еще горюет об утрате и продолжает любить ее. После ее смерти он замкнулся в себе, начал очень много курить и разъезжать пьяным по городу, будто надеясь тоже попасть в аварию. Но сына он бережет, как зеницу ока, даже слишком балует его. Но, думаю, мистера Айеро можно понять… — закончил Хенском, с благодарной улыбкой принимая хот дог, который Джерард купил для него. — Но все же, мистер Айеро редкостная свинья, очень мерзопакостная личность. Если он хочет напакостить, то поверь мне, он сделает это по полной программе. Вот поэтому прошлого помощника так быстро уволили, Айеро умеет обливать людей дерьмом. Поэтому мой совет — держись от него подальше, если не хочешь проблем, — закончил Эл, заходя в свой кабинет и захлопывая дверь перед Джерардом. — Да я и так по уши плаваю в дерьме, — заключил омега, обращаясь к закрытой двери. — Какой бы сволочью не был Фрэнк, я все же должен извиниться, чтобы казаться лучше его.***
— Как же можно так взять и забыть пальто на работе два раза подряд? Может у меня начинается маразм? — вслух рассуждал Джерард, быстро шагая по пустому коридору. Пропажа обнаружилась дома, когда вместо пальто он скинул с себя пиджак. Так вот почему всю дорогу ему было так холодно! А может, виной его невнимательности были мысли об Айеро, перед которым он так и не извинился. Поэтому омега решил, что если обнаружит Фрэнка на рабочем месте, то немедленно попросит прощения за свои грубые слова. И сам простит альфе все оскорбления в свой адрес. А еще разрешит Томми дружить с Майлзом. Все-таки, Айеро не чета его бывшему мужу, он до последнего остается верным своей жене и новенькая кассирша его совсем не интересует… Джерард распахнул дверь, открыл рот, чтобы поздороваться и замер, не в силах сказать хоть слово. Щеки мигом загорелись настолько, что даже уши начало покалывать, рука непроизвольно прижалась ко рту. Айеро расположился на своем стуле, который отъехал далеко к стене. На его промежности восседала та самая симпатичная омега-кассирша. Она, еще не заметив Джерарда, продолжала ритмично скользить на его члене. Фрэнк оказался наполовину раздет, четыре пуговицы на рубашке были расстегнуты, галстук валялся на полу, как и кружевные стринги омеги, которые повисли на краю стола Джерарда. Одной рукой Фрэнк сжимал ягодицу девушки, а другую засунул в ее блузку, обхватывая грудь. И сейчас оба таращились на Джерарда так, будто он превратился в крылатую обезьяну. — Я… Я пришел забрать пальто! — быстро выпалил Джерард, перед глазами уже туманилось от красной пленки стыда, он на рефлексах схватил свое пальто за подол и сильно потянул. Вешалка с грохотом упала на линолеум, две куртки отлетели в стороны, но Джерард уже на полной скорости несся по коридору. Вслед ему раздался громовой крик: — Джерард! Подожди! Блять, Уэй! Все не так, как ты подумал… «Все же не такой он и верный, как говорил Эл. Он всего лишь похотливый и меркантильный альфа! И что я себе в голову вбил, даже симпатией к нему проникся… Ну, вот почему ему так легко удается найти себе партнера, а мне нет? И вообще, да, у него сексуальное тело, но фу, как с таким можно! — в его голове царил целый ураган мыслей и чувств, пока он шел вниз по улице, а краснота медленно спадала со щек. — Все же, я был прав — в Айеро нет ничего хорошего, ни чуточку, ни капельки! Моральный урод! Бедная девушка, он трахнет ее пару раз и выбросит, как ненужный мусор. Я даже за все золото мира не согласился бы встречаться с Фрэнком. Какой же он самый настоящий… Ублюдок!»