***
— Эй, ты живой? Джерард Уэй, черт тебя подери и твою мать тоже! Ты зачем мне старый отчет отправил, причем шесть раз подряд? — перед лицом Джерарда два раза громко щелкнули пальцами. Тот растеряно моргнул несколько раз и поднял взгляд. Пред ним возвышался Айеро с чашкой кофе в руке. Альфа с полным сарказма голосом заявил: — Добро пожаловать в наш дивный новый мир! Ты где пропадал? Снова в облаках витал? Губы Джерарда предательски дрожали, как и руки, крепко сжатые в кулак, веки трепетали, будто бабочки, которых дети живьем насаживают на булавки. С нижней губы до подбородка тянулась тонкая ниточка крови, особенно ярко выделяющаяся на белоснежном полотне лица. От проницательного взгляда Фрэнка это не ускользнуло. Он поначалу неуверенно протянул руку вперед и после минутной заминки все же сжал его плечо крепкой подбадривающей хваткой. Джерард вздрогнул, капелька крови сорвалась с подбородка и плеснула на столешницу. — Знаешь что, пойдем со мной. Тебе надо успокоиться, прежде чем приниматься за работу. Вдруг свалишься здесь замертво — а мне отвечать… — голос Фрэнка показался Джерарду необычно мягким, и он безоговорочно повиновался, направляемый рукой альфы, ухватившей его запястье. По дороге Айеро прихватил их верхнюю одежду и заботливо накинул пальто на плечи Джерарда, но он не обратил на это внимания, слишком взволнованный своими мыслями и страхами. Омега не помнил, как они вышли из конторы, как дошли вдоль по мостовой до городской больницы и остановились у небоскреба-гостиницы напротив нее. Он смутно слышал, как Айеро обменялся парочкой слов с охранником, тот в ответ смирено кивнул, пропуская их внутрь. Джерард совсем не разглядывал окружающей обстановки, поэтому заметил только красный ковер под ногами и золотистую плитку, которой был выложен пол. Все вокруг будто сияло и от этого у омеги заболели глаза. Что с ним собирается сделать Айеро? Изнасиловать? Выкинуть с балкона? Плевать, он и так уже почти мертвец. Дверцы лифта послушно раздвинулись в стороны. У Джерарда еще оставался шанс сбежать, но он не думал им воспользоваться. Рука Фрэнка, такая невероятно теплая, спустилась от запястья к его ладони и доверительно сжала пальцы. Омега не видел его лица, да ему и не хотелось особо. Никогда не следует доверять таким типам, как Фрэнк Айеро. Но лучше быть изнасилованным и выброшенным в окно, чем превратиться в новую цель Криса Эйвери. Джерард чувствовал, как Фрэнк прожигает его взглядом и понимал, что они проехали уже немало этажей. Возможно, Айеро хотел выбросить его с крыши, будто пакет с мусором на мостовую, как это делают в бедных кварталах. Прозвенел звонок, оповещая, что они достигли точки назначения. Дверцы вновь раздвинулись. Фрэнк повел его куда-то по богато украшенному коридору, потная ладонь крепко сжимала дрожащие пальцы. Ковер вдоль коридора оказался изумрудно-зеленого цвета и сильно потертым, карамельные обои с шоколадными цветами выглядели очень по-домашнему, как и настенные лампочки в виде цветков ландыша. Вновь лестница. Скрип открываемой металлической решетчатой двери. В лицо резко пахнуло холодом. Джерард впервые отважился взглянуть на лицо Фрэнка, и был удивлен, заметив, что он улыбается. Такая теплая, широкая улыбка, будто первое весеннее солнце, выглянувшее из-под серых облаков. «Радуется, что скоро избавится от меня», — неуверенно предположил Джерард, чувствуя, как ему становится не по себе. Может, это из-за теплой ладони, сжимающей его пальцы, а может, потому что Джерард неожиданно вспомнил влюбленных, которые гуляли по парку, держась за руки. А возможно, всему виной необычно восхитительное небо. Оно всегда бывает таким разным. Никогда не устанешь любоваться одним из прекраснейших творений природы. Сквозь легкий занавес светло-синих облаков пробивались лучи света, преломляясь под ровным углом, создавая такое ощущение, будто ангелы готовятся снизойти на землю. И впервые он почувствовал, что небо так близко. Фрэнк подошел к кровельному ограждению, расположив руки на металлической перекладине, омега последовал его примеру, растерянно хлопая ресницами и щуря глаза от ледяного потока ветра. С такой высоты можно было разглядеть даже далекие полупрозрачные холмы, серое здание гидроэлектростанции, реку, переливающуюся темно-синим и золотым, грязно-белый силуэт плотины и сухую пожелтевшую пустошь. Почему-то взгляд всегда первым делом устремляется вдаль, к горизонту. Острые наконечники высоток едва доходили до крыши самого высокого небоскреба в городе и поэтому совсем не закрывали вид. Внизу виднелись темные вены дорог, маленькая прямоугольная призма — городская больница, глупого вида здание салатового цвета — его агентство, серые крыши спального района, пожелтевший и покрасневший парк, который походил на огромного многоцветного дремлющего мамонта. Фрэнк тоже напряженно вглядывался вдаль, почти не моргая. Его взгляд был устремлен на пустошь, словно он видел в ней то, что не способен был увидеть Джерард. Омега чувствовал, что обязан сказать что-то, но понятия не имел, с чего начать разговор. — Зачем ты меня сюда привел? — вопрос повис в воздухе, столкнувшись с напряженным молчанием. — Успокоить твои крайне напряженные нервы, неужели не понятно? — И все? — Да, — их разговор походил на замкнутый круг, видимо, Айеро решил отвечать на все вопросы односложно. Ветер сменил направление, и теперь непослушные длинные пряди лезли Джерарду в рот. «Что же ты хочешь от меня услышать?» — омега едва сдерживал себя от нервного возгласа, но это явно бы только ухудшило обстановку. Альфа терпеливо ждал, удобно расположив подбородок на ладони, не оборачиваясь в сторону омеги, будто он его совсем не волновал. Джерард сдался, наобум выдвинув новый вопрос: — Ты ведь хочешь поговорить о нас, да? О наших прежних отношениях? Я действительно ничего не помню. Знаю только, что мы были лучшими друзьями. Но сейчас мы другие люди, и прошлое никак не влияет на наши нынешние отношения, Фрэнк. Наши пути расходятся. У меня своя жизнь, а у тебя своя. Ты просто отчаянно стараешься удержаться за воспоминания. Забудь. Нас больше нет, есть только я и ты, — лицо Фрэнка передернула пелена грусти, глаза будто потухли, а немного припущенные уголки губ опустились еще ниже, будто он надел печальную маску Пьеро. — Мы убегали в полночь на Новый Год из дому, пока родители безмятежно спали, даже не дожидаясь первого дня следующего года. На улице было очень холодно, но лишь там мы могли быть вместе, хоть жили совсем недалеко друг от друга. Ожидая фейерверков, мы жгли бенгальские огни и согревали замерзшие пальцы горячим дыханием. Когда в небо взлетали первые заряды, все люди вокруг восторженно кричали, а мы стояли молча, пока на нас сыпался пепельный дождь, а в небе без конца вспыхивали разноцветные огни. Мы незаметно воровали конфеты из вскрытых коробочек в супермаркетах, наивно полагая, что сможем так делать всю жизнь; мы играли в прятки в заброшенных домах, а на уроках делали бумажных журавликов и самолетики. Мы были странными и ненормальными, насколько могла быть ненормальной дружба между альфой и омегой, но это, по твоим словам, делало нас особенными. Неужели ты забыл все это, Джи? Неужели ты позволил себе утонуть в повседневных заботах? — голос Фрэнка сорвался на крик, он буквально прижал Джерарда к металлической перекладине, при взгляде вниз у омеги кружилась голова. Вспомнился парень, совершивший головокружительный прыжок в бездну смерти, к горлу подступил навязчивый слизкий ком, а глаза заслезились от ветра. Фрэнк, немного успокоившись, виновато отодвинулся от него. Джерард съехал на парапет, запустив пальцы в волосы. — Прошу, не нагружай меня этим. Я не выдержу всего этого, прости. И все эти загадки, темные пятна. Ты все еще не хочешь рассказать, по какой причине мы поссорились? — Нет. Не хочу. — Тогда нам больше не о чем разговаривать, — Джерард резко привстал и направился к входу. Его пугало резкое изменение их с Фрэнком отношений. Когда они успели перейти от стадии взаимной ненависти до стадии «лучших друзей»? Что задумал этот проклятый альфа? — Подожди, — его руку быстро перехватили и молниеносно развернули растерянного Джерарда на сто восемьдесят градусов. Омега резко выдернул свою руку и по инерции попятился назад, нащупывая пальцами решетку выхода. Фрэнк медленно надвигался на него с грацией крадущейся пантеры. Джерард почувствовал себя загнанным в угол, все пути к отступлению были перекрыты, похоже, альфа запер дверь. — Просто. Скажи. Почему?! — отчаянно воскликнул Джерард, — Что ты хочешь от меня? Ты для меня никто! Я другой Джерард. И я ничего не помню! Чего ты прицепился? — Ты просто не хочешь вспоминать, — настойчиво проговорил Фрэнк. Джерард хотел устало закатить глаза и оттолкнуть от себя альфу, но вдруг произошло нечто неожиданное. Айеро, еще секунду назад дрожащий от безмолвной ярости, резко схватил омегу за его злосчастный красный галстук и притянул к себе. Джерард не растерялся и успел увернуться, поэтому губы прошлись по его щеке, оставляя влажную дорожку до раковины уха. Но тотчас же Фрэнк положил другую руку на его затылок так, что Джерарду на этот раз не суждено было увернуться. Всего миг. Это был крайне болезненный поцелуй, скорее даже сильный удар зубами, Джерарду показалось, будто его челюсти затрещали. Воспользовавшись моментом, когда хватка Фрэнка ослабла, ему удалось высвободиться и отступить на несколько шагов. Айеро потирал губы, кожа на уголке лопнула от сильного удара, и заструилась кровь. — Немедленно открой дверь! — закричал Джерард, отступая к кровельному ограждению. — Или я сброшусь с крыши! На этот раз Айеро молча повиновался. Джерард спустился вниз по лестнице, и вслед ему полетели последние слова Фрэнка. — Это и стало тогда причиной нашей ссоры.my killer, my lover
14 ноября 2016 г. в 14:42
Клац. Документ перемещен в папку «Архив». Экран размывается до разноцветных черточек, рука предательски дрожит. Язык прошелся по губе, кислый привкус цинка, видимо он все же прокусил ее до крови, или это раскрылась старая ранка. Новая отчаянная попытка сосредоточиться и уйти от неприятных мыслей, но они упрямо продолжают трезвонить в голове настойчивой сигнализацией. И сразу же желтой комкообразной массой подступает страх, застревая в горле, сдавливая гортань.
Все началось довольно мирно. Тихий сонный вечер, тусклый свет настольной лампы, звон тарелок на кухне. Джерард помогал Томми решать задачу по математике, которая казалась мальчику невыполнимой, и он упрямо отстаивал свое мнение. Где-то за спиной приглушенно шуршал телевизор, создавая звуковой фон, чтобы комната не казалась слишком пустой. На самом деле, главная сложность данной задачи состояла не в том, чтобы решить ее, а в том, как подтолкнуть ребенка к правильному решению. Сам Джерард уже давно миллионы раз перерешал ее в уме, но Томми видел в ней только непостижимую загадку из букв и непонятных цифр.
Иногда мысли омеги невольно сосредотачивались на Айеро. Они незаметно, но решительно проникали в его сознание, как бы ненароком напоминая о своем присутствии. С их последнего разговора прошло несколько дней, они виделись каждый день, но разговаривали сугубо на официальные темы. На обеденном перерыве оба молча уходили по своим делам: Джерард — в буфет, послушать новости, а неизменный мизантроп Фрэнк в одиночке курил у черного входа. Правда, бывали моменты, когда Айеро ненароком останавливал свой неподвижный взгляд на омеге и долго всматривался, пока Джерард в ответ не смотрел на него. Это была своеобразная игра, как быстро он заметит взгляд альфы, и как скоро тот отвернется. Подобное успело стать повседневным и даже привычным, будто кофе по утрам или поиск пары для одинокого носка.
Когда Томасу все же удалось получить верный ответ, Джерарду казалось, будто они вдвоем преодолели огромное расстояние к вершине горы знаний, взгромоздили тяжелые портфели в снег и торжественно установили учебник по математике возле многочисленных флажков. У мальчика явно была большая склонность к творчеству, чем к точным наукам. Омега еще не знал, кем его сыну суждено стать: музыкантом, художником или писателем. А может, ему придется работать в какой-нибудь маленькой забегаловке… Что за чушь! Родители всегда считают своего ребенка самым лучшим из миллиарда других детей, даже когда ребенок уже давно не «ребенок», а сорокалетний взрослый со своими детьми, работой и прочим геморроем. И даже когда у «ребенка» ничего не остается кроме бутылки водки в подмышке и копеечной подработки.
Джерард устало зевнул, потягиваясь на стуле. Ему до невозможности хотелось спать, но в семь часов вечера жизнь только начинается, правда, для большинства людей за стенами своих домов и квартир.
— Пап, тебе папа Крис звонит, — мысли Джерарда прервал настойчивый голос сына, который пихал ему телефон едва ли не в нос.
— Отклони, пожалуйста.
— Ой, я принял! — Томми с виноватым видом вручил ему телефон и быстро убежал в свою комнату, боясь получить поучительный подзатыльник. Но Джерард даже не взглянул в его сторону. Он смотрел на экран так, будто видел его впервые. А потом медленно и осторожно поднес трубку к уху, будто опасаясь, что сквозь него пропустят разряд электрического тока или ядовитая змея ужалит в шею, скользнув сквозь динамик.
— Джерард. Подойди к окну. У меня для тебя сюрприз.
Джерард, будто загипнотизированный этим волевым голосом, крадясь, подошел к окну и отодвинул колышущуюся от легкого сквозняка занавеску. Оконное стекло отражало свет настольной лампы; омега одним быстрым движением нажал на кнопку выключателя, и комната погрузилась в темноту. Вновь зашуршала занавеска, пальцы прошлись по стеклу, покрытом вечерним инеем. Поначалу он не заметил ничего подозрительного: промелькнула череда машин, кто-то в доме напротив выключил свет, кошка прыгнула на балкон, исчезая среди пластиковых горшков с пожелтевшими растениями. Джерард опустил взгляд на тротуар под своим домом. Одинокий фонарь освещал небольшой участок напротив подъезда, там, где бордюр встречался с проездной частью. Только сейчас он заметил темную фигуру, расположившуюся невдалеке от фонаря на мало освещенной территории.
— К-Крис? — непонимающе переспросил Джерард, прислонившись лбом к вновь запотевшему от дыхания стеклу.
— Да, это я. Прямо под твоим окном, — темная фигура перебралась на освещенную территорию, и только сейчас Джерарду удалось разглядеть светлые волосы и хорошо знакомое черное пальто. Омега отчаянно пытался унять дрожь в голосе, но предательское заикание с головой выдавало его страх.
— Ч-что ты тут д-делаешь?
— Заявление отклонили. Но знай, я не пожалею средств и времени, чтобы забрать моего сына. В последний раз предупреждаю: напиши добровольное заявление об отказе от родительских прав. Или будет хуже. Твой срок продлен до следующей пятницы.
Джерард хотел ответить, хотел яростно вышвырнуть чертов телефон в окно, прямиком в этого ублюдка, но фигура растворилась во тьме, а вызов был сброшен. Крис исчез, словно наваждение, словно страшный сон, обещав вернуться. Поэтому ему ничего не оставалось, кроме как растерянно присесть на ковер, стараясь унять дрожь в коленках, пока его не обнаружил Томми.
Его срок — десять дней. Десять дней до начала судного дня. Но судить его будет Крис, по своим правилам, несмотря на все запреты, выдвинутые законом. И кара его будет страшна.