Железная Империя

********************* Ложа Вейдера медленно опускалась вниз, к ожидающим ее Двоим, стоящим в пятне света на глянцевом черном полу. Императорская охрана, идеально вышколенная Люком Скайуокером, проводила последнего сенатора и закрыла за гостями двери, перекрывая все ходы в зал переговоров, где сейчас находились все Правящие. Леди София оглянулась на огромные створки массивных дверей, закрывающиеся за посетителями, и прислушалась. Последние голоса смолкали, и величественный зал наполнялся тишиной. Императорская ложа опустилась на полированный мраморный пол, Дарт Вейдер поднялся из своего кресла, в котором сидел до сих пор. Леди Ева, которая все заседание провела стоя, положив руку на плечо Императора, вздохнула с облегчением, когда Вейдер откинул дверцу и, предложив ей руку, помог спуститься на натертый до блеска пол. — Боже, сколько разговоров, — произнесла Ева, чуть сжав металлические пальцы Вейдера и делая шаг вниз, к нему. Она выглядела немного уставшей, но, в целом, довольной. Сегодня сотни глаз были устремлены на нее, и она с честью выдержала это испытание, не дрогнула, не смутилась, не испугалась новых сплетен и слухов, которые, несомненно, поползут вновь. Королевским Ферзем стояла она за спиной Владыки, гордо подняв голову, смело глядя вперед, на оценивающих ее людей светлыми бесстрашными глазами, такая твердая, такая прямая, строгая, величественная, а ее тонкая белоснежная ладонь лежала на темной дюрасталевой пластине на его плече. — Все прошло идеально, — отозвался эхом Дарт Фрес, покрасневшими от недосыпа глазами рассматривая замершие в вышине ложи. — Леди Ева, — ситх, почтительно склонившись, взял тонкую руку женщины и почтительно припал губами к тонким полупрозрачным пальцам. — Вы были сегодня самим совершенством. Ваши подданные обязательно полюбят вас. Голос инквизитора, отвешивающего изысканные комплименты, звучал глухо, невыразительно и безжизненно, а его лицо выглядело серым, измученным и измятым. Взгляд прозрачных глаз Евы скользнул по покрасневшим, чуть припухшим векам Дарта Фреса, по его заострившимся скулам и тонким, крепко сжатым губам, и Императрица, покачав головой, заметила: — А вот вы не выглядите блестяще, Лорд Фрес. Что с вами? От ее внимательного взора не укрылась странная сцена, разыгравшаяся в ложе Двоих. Вынужденная стоять ровно и прямо, она могла лишь краем глаза наблюдать за странной возней и за кратким разговором, произошедшим между ситхам, но выброс Силы, от которого дрогнул неподвижный воздух в огромном зале, от ее внимания не укрылся, как и опустошенный, обессилевший вид Фреса, который к началу церемонии выглядел свежим и бодрым. И нарочито спокойный вид Леди Софии... казалось, само спокойствие и безмятежность провели ладонями по ее ровному гладкому лбу, разгладив белоснежную кожу и тонкие ровные ниточки бровей. Словно первый снег выпал. По бледным губам ситха скользнула тонкая улыбка, он почтительно склонил голову, прикрыв глаза, произнес: — Вы как всегда проницательны, Миледи Ева. Но со мной все в порядке; всего лишь устал. Пара часов отдыха... позвольте, я провожу вас? Кажется, Владыке нужно что-то обсудить с Леди Софией. Еще один скучный разговор, каких сегодня было предостаточно. Его голос был совершенно бесцветным и тихим, таким спокойным, совершенно не вяжущимся со зловещей внешностью инквизитора, что не верилось, что всего час назад его мощь давила многотонной плитой на плечи всех присутствующих. Что же такое произошло между ними за это недолгое время? Ситх галантно предложил Еве руку, и она, оглянувшись на Дарта Вейдера, задержавшегося с Леди Софией, со вздохом оперлась на предложенный ей локоть. Фрес, откинув полу плаща, положил свою ладонь поверх тонких пальцев Евы, лежащих на его чешуйчатом рукаве, и неторопливо направился к выходу, как-то ненавязчиво увлекая с собою Императрицу. — Идемте, идемте, — произнес Лорд Фрес все так же тихо совершенно безо всякого выражения. — Это всего лишь деловой разговор, кажется, о клонировании. Нет нужды беспокоиться. Ева еще раз обернулась, в последний раз глянув на тихо беседующих ситхов, и чуть слышно вздохнула. Леди София крохотной отважной пешкой стояла напротив массивной фигуры Императора, и на ее лице, поднятом вверх и обращенном к Вейдеру, читалось дерзкое, вызывающее выражение. — О клонировании? — Да, миледи. Вы же знаете истинную страсть Леди Софии — наука. Она хотела бы продолжить свои опыты с мидихлорианами. Кажется, она до сих пор не может смириться с тем, что теперь Сила повелевает ею и ведет ее, — инквизитор снова усмехнулся, внутренне потешаясь над желанием этой крохотной упрямой женщины поспорить и сразиться с Силой. — В любом случае, ее опыты будут полезны Империи. Ева не знала этого, но провожать ее Дарт Фрес вызвался не просто так; теперь это было частью дворцовой церемонии, на которой настаивал Люк. Вывести Императрицу из общего зала по узкому коридору и защитить ее в случае нападения, искусно заговаривая ей при этом зубы, мог только Фрес. Ситх двигался бесшумно, мягко, плавно, и Ева передернула плечами, припомнив, что по сути он наемный убийца. Наверное, его мягкий шаг помогал ему подкрадываться к жертвам. Ева не любила Лорда Фреса; точнее, инквизитор вызывал у нее чувства тревоги, опасности и отчасти отвращения. Окружающие видели в нем все, что угодно: молодого улыбчивого мужчину, красивого яркого повесу, волочащегося за каждой юбкой, обаятельного наглеца с ясными серыми глазами, но Ева смотрела глубже и дальше яркой одежды и серой тишины его глаз. Лорд Фрес был прекрасно осведомлен о неприязни Императрицы к себе, и потому держался с ней подчеркнуто вежливо и почтительно, и как бы немного отстраненно, не позволяя себе ни своих обычных шуточек, ни каких-либо фраз с двойным дном, от которых у его прочих собеседников кровь бросалась в лицо и воспламенялся мозг. В ее присутствии он словно снимал с себя свою обаятельную улыбающуюся маску, проведя по лицу своими тонкими длинными пальцами, и на поверхность выходило то настоящее, что и пугало и отталкивало Еву. В такие моменты инквизитор казался Еве старым, очень старым, хотя на самом деле Лорду Фресу не было и сорока, а его серые ледяные глаза словно подергивались пеплом. И если в них долго смотреть, то можно было увидеть мертвую пустыню, то, что раньше было душой ситха. Тогда он становился по-настоящему страшным. При такой привлекательной, броской внешности, молодости, силе, и неуемной жажде жизни он был мертв и пуст внутри, как растрескавшийся, рассохшийся сосуд, все мысли и желания ситха плыли в черных волнах ледяной реки, и никакие вливания, никакой разврат и убийства не могли наполнить его и хоть немного отогреть. Но при всей своей неприязни к Лорду Фресу Ева находила его интересным собеседником. Если заставить его не паясничать, он мог доставить немалое удовольствие беседой, как, например, сегодня. Измученный бессонными ночами, которых было, вероятно, очень много, лишенный поддержки Силы, Дарт Фрес, кажется, не был склонен к тому, чтобы лгать, изворачиваться и отшучиваться, а путь до кабинета Императора, куда, собственно, они направлялись, был не близким. — Отчего вы отрицаете свой статус Инквизитора? — поинтересовалась Ева, исподтишка разглядывая алый шелк его одеяния. Дарт Фрес поморщился, словно у него болела голова. — Мне не нравится это слово, — после небольшой паузы произнес он. — Сама суть инквизиции — это отрицание чего-либо и искоренения этого, предположим, учения джедаев, а я не отрицаю ничего. — Разве? Дарт Фрес перевел взгляд покрасневших от бессонницы, потухших глаз на Императрицу и спокойно подтвердил: — Именно. Мастер Люк джедай, насколько я могу судить. А теперь вообразите, что я, как истинный инквизитор, вздумал бы искоренить джедаев. — Да, мастера Люка Владыка Вейдер вам не отдаст, — произнесла Ева. — Он один из тех немногих людей, чье убийство Владыка вам не простил бы никогда. Дарт Фрес качнул головой в знак согласия: — Именно. В задачи инквизиторов входит выявлять чувствительных к Силе и либо устранять их, либо — если еще не поздно,— переучить. Я устраняю только врагов Империи; но в большинстве случаев я ищу в адептах Силы союзников. В наше неспокойное время это намного лучше, чем слепо следовать гласу ненависти. Ева вновь испытующе глянула на четкий профиль Дарта Фреса, который, кажется, ушел в себя, погрузился в какие-то раздумья, отчего его голос стал тягучим и медленным. Он словно разговаривал во сне или озвучивал свои мысли, неторопливо тянущиеся в его голове. "Лжец,— подумала Ева. — Даже сейчас он выслеживает кого-то!" — Владыка Вейдер называет вас другом, — произнесла она. — И, кажется бесконечно вам доверяет, а вы отвечаете ему таким же глубоким уважением и беспрекословным подчинением. Мне это кажется странным. Поймите меня правильно, но я не могу не задать этого вопроса. Что между вами есть такого, что пересиливает даже извечную борьбу ситхов за власть? Лорд Фрес обернулся к Еве, и в его глазах против обыкновения не было смеха, которым ситх обычно отвечал на любой мало-мальски серьезный вопрос. — Доверие и дружба между ситхами, — туманно ответил Дарт Фрес, — вещи очень иллюзорные. Скажем так, мы с Владыкой Вейдером остро нуждаемся друг в друге, больше, чем вы себе это можете представить, и это лежит в основе нашего крепкого союза. А власть... Что есть власть, миледи, — безжизненным голосом произнес он, но Ева словно услыхала гудение пламени, рвущегося вверх. — Это всего лишь инструмент, при помощи которого добиваешься своей цели, а цели у всех разные. Поэтому нам делить нечего. — Император Палпатин так не думал. Взойдя на трон, он взял абсолютную власть, над каждым существом в его Галактике. — И над Лордом Вейдером тоже? — безразлично спросил Дарт Фрес. — И именно поэтому Лорд Вейдер отправил своего учителя полетать в шахту? Бросьте, вы же не верите в эту чушь; власть Палпатина была так же иллюзорна, как короткий сон. Трон — это всего лишь командный мостик, на котором удобно сидеть и с которого лучше всего видно все вокруг. Но абсолютной власти он вам не гарантирует, — голос инквизитора стал тихим и опасно вкрадчивым, и дрожащее пламя ощутилось в нем еще сильнее. — Абсолютная власть — это власть над душами людей, над их умами, над их желаниями и стремлениями. Это — абсолют. Эту власть не может ни дать, ни отнять никто, лишь ты сам можешь ее завоевать. Палпатин всего лишь приказывал, и его можно было слушаться, а можно... и не слушаться, или, к примеру, убить его пару-тройку раз. — И что же за цель у вас, Лорд Фрес, исходя из ваших представлений о власти? — спросила Ева. Ситх вновь глянул на нее, и на сей раз его глаза смеялись. — Конечно, власть, — ответил он. — Я хотел бы пролезть в голову всем и каждому и заставить всех думать то, что я велю, и делать то, что я захочу. И при этом наблюдать в глазах мои верных последователей экстаз от одной мысли, что они повинуются мне. На этот раз Ева не поняла, отшучивается ли Фрес или же он говорит это серьезно. — И зачем же вы нужны друг другу с Лордом Вейдером? Фрес помолчал, словно размышляя, а можно ли доверить следующую информацию Еве. — Будет война, Миледи, — ответил он, наконец. — Это краткое перемирие — оно ведь не вечно. В этом мире слишком много амбициозных людей, а Империя представляет собой слишком лакомый кусок для тех, в чьих руках сосредоточено хоть немного силы, огромный кусок, сладкий кусок. Я уже слышал о мелких столкновениях на окраинах, да и в Ядре не все спокойно. Когда развернутся основные действия, лучше держаться вместе. Я реалист, Миледи, я знаю, что смертен, осознаю свои шансы как одиночки, и понимаю, что они ничтожно малы. Ответ был достаточно правдоподобным, но Ева поняла, что Фрес не говорит ей всей правды, и отвернулась от него, раздосадованная. — А что вы думаете о цели, которую преследует Лорд Ведер? — спросила она, чтобы как-то скрыть свое неудовольствие. — Лорд Вейдер возводит в абсолют свободу, — произнес Дарт Фрес, и снова усмехнулся. — Он отстаивает свое право на ошибки, совершать которые раньше ему мешал орден джедаев. Все мы помним, как Владыка обошелся с ним. Получив право на выбор, право принимать решения, повинуясь такому нерациональному голосу сердца, и право ошибаться, он ощутил себя человеком, а не инструментом в руках ордена. Его натуре претит любое подчинение; все, кто пытался накинуть на него узду, заканчивали плохо, потому что Владыка острее любого из нас чувствует, когда его голос игнорируют и воспринимают не более, чем звук удара лопаты о землю, или любой другой звук подручного инструмента. Вкус удил ему не нравится. Именно поэтому на троне сейчас он, а не я или, скажем, Леди София. Он вполне способен свернуть шею любому, чтобы избавиться от дискомфорта, причиняемого ему приказами. Да он бы так и сделал, рано или поздно; мне такие осложнения ни к чему. — А Леди София? — произнесла Ева. Длинные тонкие пальцы Лорда Фреса легли на позолоченную ручку кабинета Дарта Вейдера, конечной цели их путешествия, и ситх вновь обернулся к Еве и посмотрел на нее своими пустыми безжизненными глазами. На миг Еве показалось, что в их серой глубине промелькнуло какое-то чувство, искра разгоревшегося интереса, но тут же погасла, занесенная мертвым пеплом безразличия. — А что Леди София? — переспросил он, чуть пожав плечами, словно удивляясь нелепости этого вопроса. Светлые глаза Евы неотступно следили за ситхом, словно женщина пыталась подловить его на лжи или вновь рассмотреть в нем проблеск какого-то чувства. — Какая цель у Леди Софии? Этот вопрос застал Дарта Фреса врасплох. Его брови удивленно взлетели вверх, тонкие черты исказились в неподдельном изумлении. Кажется, на эту тему он не размышлял вовсе. — Думаю, Леди София одержима страхом, — ответил он, глядя в прозрачные светлые глаза Императрицы. — Это страх странный, почти безумный. Она не боится кого-то конкретного, да и вообще никого. Она не желает совершать ошибок, тех самых, которые так вожделеет Владыка Вейдер; груз ответственности давит на нее, и вся ее деятельность сводится к тому, чтобы избавиться от Силы и спрятаться, раствориться в толпе. Поэтому она с нами; пока Сила ведет ее, за нее ошибки совершит ее Император. Думаю, так. — Мне показалось, что сегодня вы повздорили с нею, — произнесла Ева. — Ваша ссора не повредит Империи? — О, нет, что вы, — уголок губ Фреса чуть дрогнул, изображая подобие улыбки. — Я всего лишь позволил себе выразить свое восхищение леди Софией, а она, как оказалось, не любит комплиментов. Очень жаль. Прошу! Ситх распахнул перед Евой двери, пропуская ее в кабинет Императора и исчез, оставив ее одну и аккуратно закрыв за собой двери. Поспешил удрать зализывать свои раны, подумала Ева и усмехнулась. Все-таки, Леди София задала ему нешуточную трепку, если он так поблек. Через некоторое время явился и сам Дарт Вейдер. К тому времени Ева успела избавиться от своей венценосной шапочки, вынув все шпильки из светлых волос, которыми головной убор удерживался на своем месте. Вейдер застал свою супругу полулежащую с закрытыми глазами на маленьком изящном кресле, обитом темным фиолетовым бархатом, полускрытым темной ширмой. Свой венец она оставила на его столе, и приглушенный свет играл ослепительными мелкими вспышками в гранях россыпи камешков. — Устала? Его голос заставил Еву раскрыть глаза, и она улыбнулась, глядя как горят глаза Императора, склонившегося над ней. Вейдер был возбужден; он не говорил этого, он не показывал этого, но торжество триумфом горело в его синих глазах. То, к чему он так долго шел, наконец-то свершилось, сегодня, сейчас, сию минуту. Он видел все эти глаза, устремленные на него, слышал трепещущие сердца, замирающее от страха перед ним дыхание и впитывал благоговение, которым его подданные щедро одаривали его, и этот изысканный коктейль наполнял его сердце радостью, силой и желанием двигаться вперед. А на самом дне его сердца, глубоко-глубоко упрятанное, там, где никто не найдет и не увидит, расцветало тщеславие, щедро удобренное всеобщим поклонением и покорностью. — Просто немного переволновалась, — ответила она, поднимаясь. Металлические пальцы обхватили ее тонкую талию, крепко схваченную жестким черно-серебряным корсетом, и Вейдер, чуть отстранив от себя свою черную королеву, на миг задержал ее на расстоянии от себя, любуясь. — Ты сегодня прекрасна, как никогда, — произнес он тихо, но в голосе его послышалось какое-то сильное, острое чувство, сделавшее его слова торжественными и звенящими. — Ты была рождена для того, чтобы стать Императрицей. Падмэ, Падмэ... Она была ослепительно, небесно красива, ее чувственные губы и глубокие бархатные глаза тревожили умы и сердца многих, но никогда, даже будучи королевой, даже выступая в сенате, она не была так величественна, так недосягаемо высока, так изысканно строга, так по-королевски неподвижна и терпелива, холодна и недоступна, как Ева, строгая королевская белая лилия в темноте, глядящая на подданных гордыми светлыми глазами из императорской ложи. Даже ее спокойное ледяное молчание было наполнено пламенем, разгорающимся в ее взгляде, стоило ей чуть опустить голову и упрямо глянуть на того, кто вздумал перечить императорской семье. Вейдер припомнил, как захлебнулся голос выступающего, осмелившегося оспорить свое отстранение от занимаемой им ранее должности, когда Ева лишь наклонила голову и молча посмотрела на него, и расхохотался. А что, если пустить слух, ну так, всего лишь разговоры, что ужасного Дарта Акса убила именно Императрица? Вейдер ощутил прилив озорства, какого-то мальчишеского чувства, представляя, в каком ужасе от Евы будут его подданные, и в его смехе проскользнула царапающая слух металлическая нотка. — Что вас так рассмешило? — произнесла Ева, строго поджав губы. — Ужас, — с нескрываемым удовольствием произнес он, — тот ужас, что вы поселили в сердцах людей, моя дорогая. Мощь вашего влияния на сенаторов была поистине великолепна, и я даже в какой-то мере испытал ревность, когда все они смотрели на вас... и боялись! Вейдер склонился над Евой и прижался губами к ее высокому гадкому лбу. Она, вздохнув, прижалась к нему, разглаживая тонкими пальцами темные дюрасталевые пластины на его груди. — Куда мы теперь? — спросила она. — Полагаю, к Энии. Текущие дела здесь закончат Лорд Фрес и Леди София. Произнесенное Дартом Вейдером имя потревожило Еву, в ее хрустальных глазах вспыхнул огонек тревоги, она резко отстранилась от мужа. — Да они же перессорились сегодня на совете! — быстро произнесла она, и ее голос был холоден и неприятен. — Притом, думаю, ссора была нешуточной, Лорд Фрес выглядел так, словно вышел из хорошей схватки, и отнюдь не победителем. Их можно оставить вдвоем? Они не поубивают друг друга? — Да, я тоже ощутил это, — Вейдер кивнул головой, и на дне его прищуренных глаз сверкнула темная искра. — Он нанес сильный удар, надо отметить, вложив в него немало сил... он не назвал причину их ссоры? Ева насмешливо фыркнула. — Разве ты не знаешь Лорда Фреса, — раздраженно ответила она. — Солгал, как всегда. Ответил какую-то чушь про то, что вздумал сказать комплимент Софии, а той это не понравилось. Не думаю, что из-за какого-то комплимента она стала бы драться, применяя Силу! Ее слова внезапно развеселили Вейдера, и он расхохотался во всю глотку, совершенно не сдерживаясь, вызвав у Евы недоумение и оторопь. — Это была очень плохая идея, — ответил Дарт Вейдер на ее удивленный, вопрошающий взгляд, отсмеявшись. — Все его комплименты сводятся обычно к циничным щипкам за задницу, и они точно не понравятся Софии, которая всеми силами старается позабыть, что она... женщина. Его голос чуть дрогнул, и Ева вспыхнула от ревности. — Не очень-то она старается, — гневно выпалила молодая женщина, чувствуя, как ее щеки заливаются краской. — Мне кажется, или сегодня от нее пахло дорогими набуанскими духами?! Вейдер вновь ухмыльнулся. Ревность Евы, разгоравшаяся при малейшем приближении Леди Софии к Вейдеру, нравилась ему. Потом, ночью, когда он приходил в спальню и ложился в постель, Ева жестоко и беспощадно мстила ему за пережитые ею уколы ревности — и это добавляло остроты их любовным играм. — Не волнуйся, — вкрадчиво произнес Вейдер, прикасаясь тыльной стороной ладони к ее щеке. В его глазах разгорелся огонек страсти, и ситх даже знал, как она реализуется сегодня. Ничто так не заводило его, как ярость Евы и упрямство, которые ему приходилось укрощать, и сейчас, глядя, как она ревнует и злится, он вновь ощутил желание. — Я не понимаю твоего спокойствия, — раздраженно фыркнула Ева, игнорируя его ласку. То, что Вейдер не поддержал ее выпад в сторону Дарт Софии, серьезно разозлило женщину. Отвернувшись от ситха, она обхватила плечи ладонями, будто ее знобило, нарочно отойдя от него подальше, чтобы он не касался ее. — Их распри ставят под угрозу все, буквально все! Что подумают сенаторы, видя, что между Двумя нет согласия? И что подумают недруги! Как можно управлять Триумвиратом, если они... ведут себя так?! Они же того и гляди вцепятся друг другу в глотку, если уже начали делать это прямо на совете! — У них есть более интересные занятия, чем уничтожать друг друга, — небрежно ответил Вейдер. — Вероятно, их работа поможет им позабыть о распрях, — он хитро прищурился, словно рассматривая в дали прошлого что-то необычайно малое. — Или же наоборот, не стоит им мешать, и пусть они заострят свое внимание друг на друге, — по его губам скользнула тонкая улыбка. — Это отвлечет их ото всех остальных. — Кстати, — резко произнесла Ева, — Лорд Фрес упоминал что-то о клонировании, которым собирается заняться Леди София. Что это значит? Если вы вздумали обзавестись новым телом, то знайте: я не пущу в свою постель незнакомого мне... мальчишку! — Даже так? — протянул Вейдер, и его ладони скользнули по напряженным плечам Императрицы. — Говорят, что в молодости я был красив. Да у вас же была возможность в этом убедиться, тогда, на Риггеле. Помните? Тогда вы не стали гнать этого мальчишку из своей постели. — Все равно, — рявкнула Ева, нервно дернув плечом. Ее щеки горели от злости. - Тогда это был всего лишь сон! А сейчас я велю охране вытолкать взашей его... вас. — А еще, — вкрадчиво продолжал Вейдер, и его руки, обвившие женщину, любовно поглаживали серебряные узоры, вьющиеся на ее талии, а смеющиеся глаза вспыхивали над ее упрямо склоненной головой, — в молодости я был сильнее. Во всех смыслах этого слова. Не думаю, чтобы охране и вам удалось противостоять мне... ему. Ева хотела что-то возразить ему, но он чувствительно куснул ее шею, чуть ниже уха, и она громко ахнула от смеси боли и удовольствия. — Здесь, — выдохнул Вейдер ей в ухо, и его пальцы, миновав черно-серебряную границу ее корсета, легли на грудь женщины, — прямо на императорском столе. М-м-м? — Нет, — упрямо произнесла Ева, стараясь разжать стискивающие ее тело металлические пальцы, но ситх властно запрокинул ее голову, и запечатал ее протестующие губы поцелуем. Ее сопротивление только раззадоривало его, и он нарочно поддразнил ее, грубовато ухватив за грудь, сделав вид, что собирается разорвать ее платье. Вероятно, Дарт Вейдер осквернил бы стол Палпатина, одним взмахом сметя с него все на пол и превратив изящные письменные принадлежности в битые черепки и усадив на его драгоценную полированную поверхность Еву, отчего покойный Император, трепетно относящийся к своим любимым предметам роскоши, перевернулся бы пару сотен раз в своем гробу, изойдя желчью и гнусными ругательствами, но резкий стук в дверь пресек планы Вейдера на ближайшие полчаса. Ситх молниеносно обернулся к дверям, и Ева почувствовала, как дрогнули его руки, сжимающие ее тело. — Войдите, — ответил он быстро, отстраняясь от женщины, и огонь страсти мгновенно погас в его глазах, сменившись тяжелым предчувствием. Ева, оправляя одежду, приведенную Императором в беспорядок, испуганно выглядывала из-за его спины. Машинально Дарт Вейдер встал так, что заслонил собою женщину от внезапного посетителя. Будь это кто другой, Вейдер просто отбросил бы его Силой, впечатав в стену, дав понять, что посетитель явился крайне не вовремя. Но стучал Лорд Фрес; даже Еве казалось, что она видит сквозь запертые двери его мрачный силуэт с воротом - лепестком черного плотоядного цветка над головой. Да, наверное, никто другой постучать и не осмелился бы. — Владыка Вейдер, — тревога и потрескивающее напряжением беспокойство перешагнули порог кабинета Императора вместе с инквизитором, и в мягкой королевской полутьме комнаты, поблескивающей дорогими портьерами и безделушками, его ситхские глаза горели раскаленными углями. — Во дворце женщина, Владыка, просительница. Охрана Люка Скайуокера пропустила ее, не сочтя опасной, но я думаю, вам нужно взглянуть на нее самому. На подвижном лице инквизитора помимо ощущения острейшей опасности было написано нечто такое, смысла чего Ева уловить не могла. Некая пикантная тайна, которая обескураживала и настораживала инквизитора, чей длинный нос уже унюхал какой-то подвох. — Что там? — резко спросил Дарт Вейдер, мгновенно заразившись этим ощущением надвигающейся с грохотом беды и вспыхивая тревогой, которая затопила его разум желанием тотчас решить эту проблему, разрубив ее сайбером надвое. — Вы не могли устранить ее сами? Инквизитор, стрельнул глазами в сторону Евы, ниже склонил голову, и очень мягко, но непреклонно, повторил: — Вам лучше взглянуть самому. Глаза ситхов встретились, и Еве показалось, что мужчины молча, на ментальном уровне обменялись информацией, отчего серые страшные глаза инквизитора превратились в две узкие щелочки, просто в горящие трещины над пылающим адом, а глаза Вейдера, напротив, раскрылись невероятно широко, и в них было столько изумления, что оно пересилило даже накатывающее ощущение опасности. — Я пойду с вами, — вмешалась Ева тотчас, видя, что инквизитор чего-то не договаривает, и, конечно, при ней никогда не скажет, не осмелится произнести вслух то, что только что вложил в разум Вейдера. Тоскливо заныло сердце; эти беспокойно бегающие глаза Лорда Фреса не предвещали ничего хорошего. — Нет, — отрезал Дарт Вейдер, даже не глянув в ее сторону. — Я пойду с вами! — громче произнесла Ева, и в голосе ее послышались стервозные нотки. - Лорд Фрес, я правильно вас поняла — посетительница не опасна, если Люк Скайуокер пропустил ее? Дарт Фрес невыразительно пожал плечами, и на его лице нарисовалось какое-то растерянно-беспомощное выражение. Но эти ужимки не смогли бы обмануть и ребенка; инквизитор находил неизвестную опасной, очень опасной, настолько опасной, что у него ладони горели от нестерпимого зуда тотчас же при виде ее выхватить свой сайбер и разрешить эту проблему самым верным способом. Но он отчего-то не сделал этого. Нечто, повергшее его в изумление, заставило его руку, тянущуюся к оружию, отдернуться от длинной рукояти двустороннего инквизиторского сайбера, и бежать к Императору, неся ему странную, пугающую весть. Вейдер раздраженно выдохнул, и от выпущенной им Силы заколебался воздух в комнате, в лицо Евы пахнуло жаром, но она не отвела упрямых глаз от его разъяренного лица. — В тронный зал, — рявкнул он, и его глаза налилось темной кровью. - Начальника охраны ко мне! Император нарочно назвал Люка не по имени и не сыном, а той должностью, которую тот занимал при дворе, и Ева поняла, что сегодня Люк получит серьезную выволочку. Лорд Фрес чуть поклонился и поспешно вышел. Глядя ему вослед горящими ненавидящими глазами, Вейдер протянул руку в пустоту, и Ева тотчас вложила в нее свою ладонь. — Идем, — произнес Дарт Вейдер, все так же вглядываясь в ожидающее его будущее. Его пальцы до боли сжали кисть руки Евы, и на миг ей показалось, что он собирается с духом, чтобы пойти туда, к неизвестной просительнице. ******************