Исправляя ошибки

      Управляемый лучшим пилотом Сопротивления «Х-винг» ворвался в атмосферу Ач-То, и Дэмерон, не разменивая своего внимания на любование здешними видами, тотчас направил корабль к небольшому, покрытому джунглями островку. Где-то в этом месте Сопротивлению довелось уловить радиосигнал «Тысячелетнего сокола» в последний раз — незадолго до бесследного исчезновения судна.       «По крайней мере, — рассудил По с привычным для него оптимизмом, — мне есть, от чего оттолкнуться в своих поисках».       BB-8 возбужденно свистел, радуясь скорой посадке, и казалось, был заинтересован узнать, что же тут произошло, едва ли не больше своего хозяина.       «Х-винг» приземлился у подножья высокой горы, когда в этой части планеты уже властвовали глубокие сумерки.       Неподалеку от берега друзья без особого труда обнаружили «Тысячелетний сокол». Вернее, обгоревшие обломки, бывшие некогда легендарным звездолетом, который срезал дугу Кесселя всего до двенадцати парсеков. Теперь он представлял собой бесформенную груду металла, искореженного, судя по всему, мощью какого-то взрывного устройства. На остатках внешней обшивки — там, где налет копоти был меньше, чем в других местах — чернели широкие полосы следов от выстрелов, по которым можно было распознать бластерные винтовки Е-11 — традиционное оружие штурмовиков еще со времен Империи.       Полный горя стон разнесся кругом. Сквозь плотно сжатые зубы По отчаянно зарыдал. Его колени резко опустились в прибрежный песок, а лицо, устремленное к морю, покраснело от слез.       Разум Дэмерона никак не мог постичь мотивы служащих Первого Ордена, оправдывающие мерзость их поступков. Как могут люди с таким холодным жестокосердием разрушать, уничтожать, втаптывать в грязь всех и вся? Ведь это люди! Сама природа их разума положила им нести, в отличие от более примитивных существ, созидание и процветание. Почему же высокомерие, прикрываясь благородными целями, позволяет им доходить до такой ужасной низости, презирая всякие понятия о святом и незыблемом?       BB-8 несмело подкатил к хозяину и уткнулся ему в бок в безнадежной попытке поддержать и утешить.       По все рыдал. Безотчетно предавался болезненному ритуалу очищения прежде чем исполнить свою основную — как теперь выяснилось, самую ужасную обязанность.       Он намеревался узнать, что стало с девушкой. А для этого ему нужно было перво-наперво осмотреть то, что осталось от прославленного звездолета, чтобы знать, не находились ли пилоты внутри, когда солдаты Первого Ордена расстреляли и взорвали «Сокол». В этом случае среди обломков должны отыскаться тела — вероятнее всего, разорванные взрывом и обгоревшие до неузнаваемости; и все же, какие-то останки, если только экипаж «Сокола» в самом деле был предан казни, обнаружатся непременно.       У По оставалось не так уж много времени. Закат неуклонно догорал, солнце удалялось за горизонт. А заниматься поисками — тем более, поисками такого рода — лучше всего при каком-никаком, а дневном свете.       Когда Дэмерон почувствовал себя готовым сделать то, что должен был сделать, он взметнулся на ноги, и душа его как бы воспрянула из праха. Слезы сделали свое дело; остальное завершила соленая морская вода, которой молодой пилот наскоро сбрызнул себе лицо, решив, что ему не помешает освежиться, чтобы прийти в себя. И только потом он развернулся и направился к пепелищу «Сокола».       Первое, что испытал По, когда убедился, что внутри нет ничего похожего на останки живых существ — сумасшедшее облегчение. Теперь у него, во всяком случае, был повод верить и надеяться, что Рей и Чуи остались живы.       Но сразу за облегчением пришла новая тревога: если солдаты Первого Ордена не тронули девушку и вуки, они, скорее всего, забрали их с собой. Дэмерон, который сам прошел через ужасы плена, не представлял, что может быть хуже. Даже мысль о смерти пугала его не так сильно, как воспоминания о допросе, на котором «монстр в маске» выжал из него все соки.       Но ведь Рей чувствительна к Силе. Кажется, однажды она упоминала, что смогла противостоять ментальному натиску Рена. Нет, бессердечным ублюдкам из Первого Ордена не сломить такое светлое создание! Эта изумительная девочка соткана из невидимого глазу сияния чистоты, доброты и твердости. Она оказалась не по зубам Кайло Рену, и точно так же даст отпор любому, кто осмелится протянуть свои щупальца к ее сознанию, пусть даже самому Сноуку, хатт побери!.. По крайней мере, Дэмерон был в этом убежден.       Должно быть, он и впрямь не на шутку влюбился.       И все же, его уверенность не отменяла обеспокоенности за ее судьбу. Ведь если свой разум Рей и сумеет защитить, это не избавит ее от физических мучений, по части которых палачи Первого Ордена были столь же отменны — их мастерство По тоже довелось испытать на собственной шкуре, правда, недолго. Сейчас, вспоминая свое пребывание на «Финализаторе», Дэмерон готов был ставить на то, что Кайло, исходя безумным стремлением поскорее разузнать, что стало с вожделенным фрагментом карты, поторопился выгнать умельцев-допросчиков вон, чтобы заняться пленником самостоятельно, хотя те еще не успели толком «разогреться».       Воображать «малышку-Рей», вновь оказавшуюся в железных тисках пыточного кресла, было невыносимо.       По взялся раздумывать, как ему поступить. Первым делом стоит отправить отчет генералу Органе. А после — осмотреть окрестности.       Главным образом, он надеялся найти следы пребывания Люка Скайуокера. Какую-нибудь подсказку, где теперь искать «последнюю надежду галактики». Самого магистра молодой человек не чаял встретить, в глубине души полагая, что тот успел покинуть это место еще до прибытия «Тысячелетнего сокола». Иначе, будь он здесь, почему не воспрепятствовал варварству первоорденцев? Почему не защитил Рей, используя Силу?       Конечно, суровая предусмотрительность всегда была одной из основных черт характера последнего джедая (в детские годы По неплохо знал Скайуокера и всегда считал его излишне дотошным). Если Люк действительно хотел скрыться, то наверняка уничтожил любые отпечатки вплоть до самых ничтожных. А значит, поиски вряд ли увенчаются успехом. И все-таки попробовать стоило — хотя бы потому, что ничего другого Дэмерону просто не оставалось.       Но все это — заботы грядущего дня. А сейчас, когда ночь все увереннее вступала в свои права, сами высшие силы, казалось, велели пилоту, который проделал долгий путь, передохнуть до утра, набраться сил и привести мысли в порядок.

***

      Когда совсем стемнело, Дэмерон развел костер, и теперь, сидя в ореоле теплоты, глядел попеременно то на мелькающие рядом сполохи света, то на их же рыжие блики на почерневшей в ночи водной глади, и чувствовал прилив навязчивой дремоты. Он почти уснул, убаюканный приглушенными ночными шорохами, треском горящих веток и легкими бинарными сигналами BB-8. Но вдруг...       Нет, не столько услышал — услышать их было невозможно, — сколько почувствовал чьи-то мягкие шаги и осторожное дыхание неподалеку.       Глаза По, еще мгновение назад малодушно слипавшиеся, широко распахнулись, и от недавней неги не осталось даже следа. Молодой человек поглядел в ту сторону, где у самой горы раскинулся небольшой лесок (это место было единственным, где можно укрыться) — но никого там не увидел.       Дэмерон поднялся на ноги и стал оглядываться кругом, судорожно вертясь на месте. И вскоре убедился, что поблизости нет никаких следов чужого присутствия.       Он бы вовсе успокоился на мысли, что тревогу ему внушило нахлынувшее забытье, если бы не вспомнил вдруг о Люке Скайуокере. Такой человек, как Люк, заметив вторжение на свою территорию, не стал бы лезть на рожон, а, скорее всего, затаился бы и понаблюдал за пришельцем издали.       — Мастер Люк! — к собственной неожиданности выкрикнул Дэмерон в темноту.       И тут же подумал, что если бы его сейчас видел кто-нибудь, кроме верного приятеля-дроида, то счел бы полным идиотом.       И все же, он повторил, сам не ведая, зачем:       — Мастер Люк, это вы?!       К хаттам все… как же глупо он сейчас выглядит!       Дэмерон с раздосадованным видом снова плюхнулся на землю. Ну кто сказал, что последний джедай, чье исчезновение — одна из самых запутанных тайн этой новой, зарождающейся войны (если только не самая запутанная), просто так явится к нему по первому зову?       — А я-то все думаю, откуда мне знакомо ваше лицо, молодой человек, — раздался рядом насмешливый голос.       Не веря ушам, По снова принялся лихорадочно оглядывать окрестности и беззвучно костерить проклятые джедайские штучки.       Крепко сложенная мужская фигура появилась из-за тени деревьев и двинулась навстречу молодому человеку.       Незнакомец приблизился и, когда отсвет от костра упал на его лицо, весело улыбнулся, справедливо полагая, что пришелец должен его узнать. Дэмерону в самом деле были хорошо знакомы эти серые глаза с их поистине колдовской глубиной. Помнил он и искалеченную правую руку магистра.       Скайуокер изумительно постарел с их последней встречи — и сейчас, пристально вглядываясь в его лицо, покрытое глубокими морщинами, По ясно заметил, что признаки старости сделали образ бывшего гранд-мастера Нового ордена джедаев куда более возвышенным, добавив ему трагической одухотворенности.       — Сын Шары Бэй и Кеса Дэмерона, — заключил Люк, окинув беглым взглядом волевую фигуру пилота — хотя сделал это больше для вида. Он давно разгадал личность негаданного гостя, иначе попросту не решился бы открыть ему свое присутствие. — По, верно?       Тот смущенно кивнул.       Магистр коротко рассмеялся, мысленно радуясь этой неожиданно приятной встрече. И одновременно, быть может, простодушию юноши, который по каким-то причинам не сделал термографию места посадки и ближайших окрестностей.       Впрочем, такая недальновидность вообще-то была не свойственна Дэмерону, который еще за время своей службы в эскадрилье «Рапира», задолго до того, как Скайуокер удалился в изгнание, снискал славу одного из лучших летчиков Новой Республики. Сейчас По допустил оплошность, скорее всего, лишь потому, что беспокоился о судьбе «Тысячелетнего сокола» и его экипажа, посвятив все свои силы и все внимание поиску корабля. Угадать истинную причину появления Дэмерона на Ач-То было делом несложным даже для того, кто не умеет читать в чужих душах — люди такого бесхитростного склада, как правило, не способны утаить и толики своих чувств. Люк, кроме того, готов был поклясться, что молодой человек, несмотря на его глубокое расположение к Чубакке, главным образом, тревожился все же о девушке.       — Добро пожаловать, — произнес Скайуокер с теплотой и с долей лукавства в голосе.       Вместо ответа Дэмерон указал на место рядом с тем, где сидел он сам несколько мгновений назад, приглашая магистра располагаться в своем небольшом лагере.       Взволнованный появлением незнакомца BB-8 заверещал и запиликал больше обычного. Глядя на него, Люк походя подумал: уж не тот ли это маленький дроид, о котором упоминала девочка-«никто»?       — Как у вас вышло появиться так незаметно? — спросил По, едва скрывая недоумение и восторг.       Скайуокер с несколько недовольным видом пожал плечами, как будто уверяя, что в этой небольшой проделке нет ровным счетом ничего примечательного.       — Обычная иллюзия, мальчик, — уклончиво сообщил он.       В Академии на Явине даже некоторые юнлинги, которые успели освоить простейшие техники Обмана разума, могли запросто морочить другим головы.       Их разговор продлился до глубокой ночи. Сперва По принялся расспрашивать джедая, что произошло с «Соколом» и с теми, кто был на его борту. Люк, ожидавший этих вопросов, со всей обстоятельностью поведал молодому человеку о своей встрече с Рей, которая убеждала магистра отправиться вместе с нею. Однако Люк так и не успел прийти к какому-либо решению — нагрянули солдаты Первого Ордена.       С этого места рассказ Скайуокера стал каким-то нескладным. Казалось, джедаю в глубине души неловко оттого, что девушка и его старый товарищ-вуки попали в лапы врагов, тогда как он сам избежал незавидной участи.       Из сказанного Дэмерон понял, что Люк и Рей пытались скрыться в лесу, однако штурмовики напали на их след. Магистр предпринял попытку отвлечь внимание преследователей, давая возможность своей спутнице укрыться среди ночных джунглей. Но дело обернулось иначе, и пленницей оказалась все-таки Рей.       Люк намеренно умолчал об инсценировке самоубийства, которую предпринял, чтобы отбиться от погони. Все же, это был довольно неоднозначный поступок.       — Нужно как-то помочь им, — тут же зашелся благородной отвагой лучший пилот Сопротивления.       — Ты уже ничем не поможешь Чуи, — вздохнул Люк.       Дэмерон не сразу осознал скорбный смысл сказанного.       — Это… точно? — спросил он, бледнея.       Скайуокер, не глядя на него, чуть заметно кивнул.       По едва удержался, чтобы вновь не закричать от безысходности и гнева.       — Девушка сейчас в порядке, — прибавил магистр. — Поверь мне. Ей предстоит испытание, которое она должна выдержать — сама, без нашей помощи.       — Но как же так?.. — возмутился было По.       Есть люди, которым бездействие — даже бездействие оправданное — претит больше, чем любые возможные ошибки.       Люк прервал поток его отчаянной речи одним только своим угрюмо-пристальным взглядом, от которого по спине у летчика побежали мурашки.       — Скажи-ка мне вот что, сын Шары Бэй, ты знаешь, где искать эту девушку?       Дэмерон покачал головой.       — А известно ли тебе, где сейчас находится Сноук (к нему-то и увезли твою подругу)? — продолжал допытываться Скайуокер.       — Нет, — признал По, и его плечи поникли.       — А есть ли у тебя средства, чтобы освободить ее?       А вот теперь пилот оживленно встрепенулся.       Ему на ум пришел Финн, который еще совсем недавно, не побоявшись ничего, отправился искать Рей в стан врагов, на базу «Старкиллер», имея за плечом лишь скудное прикрытие из двух пилотов «Тысячелетнего сокола». Юноша как-то сам признался своему приятелю, что, не случись необходимости спасти девушку, он нипочем не сунулся бы туда. И уж тем более не стал бы врать генералу Соло и генералу Органе, говоря, будто знает, как отключить дефлекторные щиты на «Старкиллере».       Сумел бы По, вдохновленный примером Финна, пойти на такое же героическое безумство? Пожалуй, сумел бы.       Угадав, что скрывается за его раздумьями, Скайуокер сердито фыркнул.       — Глупый мальчишка! Ты не сможешь освободить ее, пойми наконец? Ее стерегут, словно драгоценный артефакт. Ты добьешься только того, что сам станешь пленником — и уж тогда, поверь, тебе не удастся вновь выйти сухим из воды. Из тебя вытянут всю информацию о Сопротивлении, которая только имеется у тебя в голове. Тем самым ты подвергнешь опасности Лею и ее людей, которые скрываются на Эспирионе — не забывай! — главным образом, от Первого Ордена.       По заметно приуныл. Трудно было не разглядеть суровую справедливость этого увещевания.       — Но ведь вы обладаете Силой. Так помогите мне?       Люк поглядел на собеседника с какой-то родительской снисходительностью, улыбаясь одними уголками губ.       — Даже я не смог бы до нее добраться. Да и ни к чему это.       Дэмерон только теперь предположил, что он, вероятно, не знает чего-то важного — того, что оправдывало бы внешнее равнодушие Скайуокера.       Как будто в доказательство этой догадки, Люк улыбнулся шире и положил руку парню на плечо.       — Не бойся, — сказал он, — уверяю тебя, никто не станет подвергать мучениям твою подругу. Напротив, даже волос не упадет с ее головы, пока девушка нужна Сноуку живой и невредимой.       — Чтобы вылепить из нее такое же чудовище, как Рен? — с горечью осведомился По, сжимая кулаки.       Скайуокер отвернулся на миг, сухо сглотнув.       — Ему не удастся сделать этого, — пробормотал он едва слышно. — Чудовище из Кайло Рена сотворил вовсе не Сноук. Это сделал я сам.       Эти слова хотя и были довольно неразборчивыми, в полуночной тиши прозвучали все же достаточно четко, чтобы По уловил их основное значение. И волосы зашевелились у него на голове.       — Не может быть… — произнес молодой человек с трепетом в голосе.       — Ты многого не знаешь, По.       Как не знает и Лея, ведь у ее брата так и не хватило духу рассказать правду. До сих пор она винит в случившемся только себя саму.       — Впрочем, довольно об этом, — произнес наконец Люк с запекшейся болью в голосе, противиться которому было немыслимо. — Лучше расскажи мне, как поживает генерал Органа?       По вдруг смутился и потому стал рассказывать немного невпопад — коротко и как будто с неохотой (ведь, если говорить более обстоятельно, то придется упомянуть и о своем недавнем позорном порыве).       Люк, однако, ни разу не перебил его. Он слушал с немой задумчивостью, кивая в такт словам Дэмерона и прозрачно улыбаясь — эта улыбка означала не что иное, как то, что Люк узнает в безумной решительности и горячности поступков руководителя Сопротивления известное упрямство дорогой Леи.       Так продолжалось, пока Дэмерон не заговорил все же о своей последней встрече с Кайло и о его немощи в Силе. Тут Скайуокер, к огромному неудовольствию собеседника, который надеялся поскорее уйти от неприятной для него темы, вдруг оживился и, приподняв бровь, уточнил:       — Ты уверен?       — В чем именно? — Дэмерон почувствовал, что утратил понимание сути разговора.       — Ты действительно полагаешь, что Бен ослаб? Что он не способен использовать Силу?       По стыдливо потупил взгляд. Ему было неудобно признавать, насколько омерзителен его поступок. Он намеренно явился к заключенному, чтобы поглазеть на чудовище, лишившееся маски. Чтобы насмешничать над ним. Чтобы вернуть старый должок, сохранившийся еще со времен «Финализатора».       Опасаясь глядеть в лицо магистру, пилот глухо ответил:       — Мне так показалось...       Видимо, даже такого пространного ответа оказалось достаточно. Люк резко поднялся на ноги. Мышцы его лица удивительно напряглись. В какой-то момент Дэмерону даже почудилось, словно Скайуокер доволен таким положением вещей.       Надменно вскинув подбородок, он настойчиво вопросил:       — Неужели же Бен и сейчас ничего не понял?       — Откуда мне знать, понял или нет? — процедил По растерянно и отчасти раздраженно, про себя добавив, что и сам-то он мало что понимает в этой истории.       Скайуокер глубоко задумался.

***

      Когда По, утомленный тяготами минувшего дня, уснул, расположившись прямо на земле, Люк не последовал его примеру.       Таинственная магия сна не имеет такой власти над стариками, как над молодыми людьми. Лишь приближаясь к закату, разумная жизнь приобретает свойство дорожить своим временем и не желает растрачивать его на такие пустые надобности, как сон.       Разумеется, полностью превозмочь эту надобность невозможно. Но тут природа не осталась в стороне. Она создала закономерность, которую попросту нельзя объяснить иначе, как бессознательной волей человеческого духа. Во вторую пору жизни, хотя сил у человека становится меньше, его потребность во сне не растет, а напротив, странным образом уменьшается. Иным старикам достаточно лишь пяти-шести часов в сутки, и больше они спать не могут. А в ответ на вопросы они лишь отшучиваются примерно одинаковыми словами: «Высплюсь, когда придет мой час».       Если читать между строк, это несерьезное, вроде бы, объяснение с точностью передает один из занятнейших парадоксов нашего сознания, давая повод лишний раз задуматься о его скрытых тайнах.       Скайуокер сделал предупреждающий знак малышу BB-8, прося, чтобы тот не ходил за ним, а затем мерным шагом углубился в лес. Взойдя на небольшой пригорок, джедай присел на край широкого камня и, устремив лицо навстречу лунному свету, прикрыл глаза в попытке сосредоточиться, мысленно преступить границы видимого мира — ведь только в этих-то границах Сила и разделяется на жизнь и смерть.       Углубляясь в медитацию, магистр в который раз с горечью подметил, что зов, который в молодости не требовал от него особых усилий, теперь дается ему все труднее. Возможно, потому что юный Люк Скайуокер не мыслил единение с Силой, как джедайскую технику, как всего лишь один из приемов. Прежде это было действо, продиктованное порывом души.       Выходит, в этом порыве больше мудрости, чем во всем, что он делает сейчас, с оглядкой на опыт прожитых лет?       — Бен, — тихо, с каким-то глухим отчаянием позвал Люк. — Помоги мне, Бен...       Много лет он не взывал к своему первому наставнику, и на то имелась причина.       Большую часть своей жизни Люк стремился идти именно по пути магистра Кеноби. В этом человеке он находил тот незыблемый, можно сказать, отцовский пример, которого, к сожалению или к счастью, так и не сумел обрести в лице Вейдера.       Конечно, у матери-Силы, которая вынуждена пожертвовать своим ребенком, позволив, чтобы тот, пав, возвысился и обратил Тьму в Свет, — у этого величественного материнского начала нет и не может быть ни пола, ни какого-то определенного лица. Но если бы оно могло быть, верил Скайуокер, то это было бы лицо Оби-Вана. Когда гранд-мастер принимал решение о судьбе племянника, он примерил на себя образ учителя-Кеноби так уверенно и откровенно, как еще не бывало прежде. Его неосознанное подражательство проявилось во всей полноте странного своего упрямства.       Сейчас, по прошествии нескольких лет Люк, как ни тяжело ему было, признал собственную вину — в том числе и перед тем, чей образ он незаслуженно возвысил и определенным образом исказил. Исказил хотя бы потому, что, если волею Силы Оби-Вану и была отведена обязанность родителя, приносящего дитя в жертву, то случилось это помимо его желания, и если бы старику Бену выпала такая возможность, тот всей душой предпочел бы избежать своей горестной роли.       — Мне нужна твоя помощь, Бен. Я не знаю, как поступить. Столько лет, проведенных в одиночестве — и вот, сперва девочка, а затем и этот молодой щеголь. Они уговаривают меня возвратиться, снова вступить в борьбу. Если я сейчас не вмешаюсь, как бы Бен в своем безумии не погубил и Лею тоже. Но мне страшно… да, не скрою, мне страшно встречаться с ним после всего, что случилось. Я боюсь признать ту же истину, что ты открыл мне когда-то. Что Кайло Рен в самом деле убил Бена Соло, как Дарт Вейдер — Энакина Скайуокера.       В молодости Люк не понимал этот, как ему думалось, не более чем фразеологизм. И только теперь, познав судьбу Оби-Вана, осознал всю горькую справедливость его тогдашних слов.       — Я не сумею убить его. Я просто не смогу этого сделать, Бен. А если и найду в себе силы переступить через прежнюю привязанность, в этом испытании моя душа окончательно падет во Тьму.       Много раз Люк мысленно прокручивал в голове их предполагаемую встречу с Кайло — ту самую встречу, которой он усердно избегал все эти годы — и каждый возможный ее исход оборачивался в его представлении трагедией.       — Ты так давно не обращался ко мне за советом, что я было решил, будто тебе уже не нужна моя помощь, Люк.       Откуда-то слева показалось легкое синеватое свечение, и призрак Силы — такой же, как и тридцать с лишним лет назад — присел рядом со Скайуокером, горько вздохнув.       — Разве это только моя вина? — Люк испытывающее поглядел на него.       Еще раньше, пока храм на Явине стоял нетронутым, гранд-мастер заметил, что призраки — в том числе, и дух Оби-Вана — посещают его во время медитации все реже. Казалось, словно поток времени уносит живых все дальше по течению, тогда как мертвые навеки остались на берегу.       — Призраки Силы не могут быть частью вашей жизни, — пояснил Бен. — Тебе известно это правило не хуже меня: живым место среди живых.       — И все же, прежде ты появлялся чаще.       Люк произнес последние слова с глубокой скорбью, за которой притаилась обида — Оби-Ван заметил это. Скайуокер, быть может, неосознанно, но все же укорял его за бездействие. «Будь ты рядом, я бы не допустил ошибки с Беном», — вот что означал его тон.       — Прежде с тобой было интереснее, юный ученик, — призрак улыбнулся, и улыбка его засияла в ночной мгле особым светом. — Какого ответа ты ждешь от меня на сей раз? Тебе угодно узнать о будущем?       Люк потупил взгляд. Оби-Ван и сам должен был все прекрасно понимать.       — Ты хорошо знаешь, что будущее редко раскрывает свои тайны. Однажды тебе суждено столкнуться с Беном — это все, что я могу сообщить.       — И тогда все будет, как прежде с Вейдером? Мне вновь придется делать выбор: погибнуть самому или убить племянника, которого…       Не договорив, он грустно умолк.       «Которого я все еще люблю, словно родного сына».       — Которого своими руками отдал той полумертвой твари, отлично зная, чем это может окончиться и для тебя, и для Бена, — Оби-Ван с суровым видом покачал головой.       — Но что мне оставалось делать? — вопросил Скайуокер. — Если бы ты видел его, Бен! В тот день, когда парень узнал правду о Вейдере…       Призрак перебил его:       — Как бы то ни было, твой ученик сделал именно то, чего ты от него и хотел.       — Он стал отцеубийцей! — возмущенно воскликнул магистр.       Кто осмелится сказать, что учитель добивался от своего ученика именно этого? Нет, даже в самых мрачных своих кошмарах Люк не представлял, что все зайдет настолько далеко.       — Ты тоже был близок к тому, чтобы убить своего отца, — напомнил Бен. — Или я не прав?       — Все так, — невольно согласился Скайуокер.       — Ты слышал рассказ Дэмерона. Бен жестоко наказан за то, что сделал. Поверь, у него найдутся судьи и помимо тебя; и прежде всего, судьба, ведомая волей великой Силы, и сама его совесть. За каждую пролитую каплю крови твой племянник заплатит собственной прежде, чем он исполнит свое предназначение — таков путь последователя Вейдера, который и сам заплатил за погубленные им жизни страданием физическим и душевным.       — Я не собираюсь судить Бена, — возразил Люк. — Да и не имею права делать этого.       — Ты не просто судишь, а уже осудил, — неумолимо заключил Оби-Ван. — Давай-ка начистоту, к чему ты позвал меня, Люк?       Он видел, каким смятением наполнено сердце Скайуокера, как тяжело ему сохранить светлую память о бывшем ученике, одновременно испытывая ненависть к его поступкам. С подобного рода дилеммой магистр Кеноби был знаком, как никто другой.       — Если лишь для того, чтобы услышать совет старого друга, то ты его уже услышал: не суди. Помни, Сила не оставит зло безнаказанным. Не позволяй гневу и жажде отмщения завладеть твоим рассудком. Если же ты хотел получить через меня какое-то пророчество, так вот оно: какое бы решение ты ни принял — отправиться на помощь сестре или дальше прозябать одному на этой позабытой всеми силами планете — тебе не избежать встречи с магистром рыцарей Рен и сражения с ним. Это будет смертельная дуэль, в которой лишь один из вас останется жив. В конце концов, — добавил Бен, понурив призрачную голову, — у твоего племянника есть право желать тебе смерти. Такое же право было и у твоего отца в отношении меня. Почти двадцать лет я скрывался от своей судьбы, ведомый тем же страхом, что и ты теперь: я не мог сражаться с Вейдером, зная, что у меня не хватит духу ни убить его, ни позволить злу победить. Жаль, что тебе приходится повторять мои ошибки, Люк. Но в конце концов, ты сознательно пошел на это...       Скайуокеру нечего было возразить.       — А девушка? — почему-то вспомнил он. — Что будет с нею?       Оби-Ван лукаво прищурился.       — Сама эта девочка послужит для многих ответом на главные их вопросы. Полагаю, что когда вы с нею встретитесь вновь, не ты, а она будет учителем. А теперь прощай, мой юный ученик. Дальше поступай, как сочтешь нужным.       И призрак, не дожидаясь ответного прощания, растворился в слабой предрассветной дымке.