Дипломат

      Антива сверкает золотом.       Жозефине нравится центр города — улицы здесь широки и просторны, мощёны белым камнем. Кругом аккуратные, чистые лавки и магазинчики, в воздухе витают запахи апельсинового дерева и лимонов, пахнет кожей и немного морем. Позолоченные статуи слепят глаза, мраморные колонны, увитые диким виноградом, подпирают своды богатых особняков. Взгляд не может зацепиться за что-то одно: здесь всего слишком много, здесь всё слишком ярко, но при этом нет ощущения избыточности. По крайней мере, так считает Жозефина.       В центре много знатных людей, и порой они не менее занятны, чем местная архитектура. В разноцветных шелках, полупрозрачных, кисейных тканях богачи похожи на благородных птиц. Руки их ухожены, увиты рисунками из органических красок, пальцы их украшены перстнями с крупными камнями. У женщин простые, но изящные причёски, некоторые дамы ходят с зонтиками, чтобы спастись от палящего солнца, некоторые — с шляпками или симпатично завязанными платками. Духи у богачей тяжелые, удушливые, но лёгкие бы просто терялись на фоне запахов кожи, пота и моря. Жозефина с семьёй не уступает знатным людям в щегольстве; особенно отличается Антуан, который тратит на яркие наряды чересчур много денег. Жозефина и мать порой отчитывают его, но и сами не могут устоять перед широким золотым браслетом или платьем с изумительной драпировкой.       Антива прекрасна всегда.       Жозефина знает около Золотой площади один чудесный уголок, который обнаружила совершенно случайно. Как-то раз потерялась в городе, который, как ей тогда казалось, знает вдоль и поперёк, и забрела в небольшой сквер с маленьким неработающим фонтанчиком. Сквер был забыт и немного запущен, но Жозефина была в восторге. Часто она приходила навещать заброшенный, никому не нужный скверик, садилась под дерево с широкими листьями и наслаждалась одиночеством, вдыхая свежий запах листвы. А если подойти ближе к ограде и забраться на мощную ветку, то можно увидеть остроконечные крыши Королевского дворца, его изящные башни, что тянутся вверх, витражи огромных окон и силуэты статуй в специальных нишах.       Тогда Жозефина поняла, что лучший способ узнать город — это потеряться в нём.       В Антиве не бывает тихо.       Здесь шумно, здесь людно, здесь раздается смех, громкие споры между покупателем и торговцем, здесь пронзительный крик чаек и стук копыт, грохот повозок, цокот каблуков. Звонкий свист откуда-то из чрева города — это Вороны, не иначе. Кто-то поёт серенаду под домом возлюбленной, кто-то — с дружной компанией у моря, кто-то — один, под лютню. Вечный стук дубильных станков, шум прибоя, голоса завывал — в Антиве всегда шумно.       В Антиве кипит жизнь.       Особенно — во время карнавалов. В центре города и в порту убирают лавочки, дома украшают лентами, и кажется, что никогда не гаснущие фонари на улицах светятся чуточку ярче.       Жозефина с Иветтой расписывают руки, шею, ключицу витиеватыми рисунками, служанки плетут девушкам сложные прически, вплетая в них цветы, закалывая их шпильками с крупными полудрагоценными камнями. Наряды у сестёр как у сказочных птиц, взмахнут руками — того и гляди улетят к чернильному атласу, усыпанному звёздами. Семья собирается в зале родового поместья, рассматривает друг друга с улыбками и любопытством, и все вместе отправляются к сердцу города.       Дни карнавалов особенно сближают антиванцев. Здесь не важно, из какой ты семьи, насколько древний твой род и как ты одет. Настоящая личность исчезает за рисунками, тканями и масками, но рождается новая — та, которую сам себе выдумаешь. Это не Орлей, и никто на следующий день не осудит твоего поведения, во время карнавалов все равны и все свободны. Пей вино, танцуй под национальную музыку, крутись до головокружения, ешь на спор самые острые блюда, пой, громко смейся, поцелуй незнакомца! Вся Золотая площадь — твоя. Нет, всё же нет. Она не твоя, она — ваша. В день карнавала нет чужих, нет и тебя. Есть только вы — румяные от выпитого вина весёлые антиванцы, что обожают свой город и историю этих мощёных белым камнем улиц. Но иностранцев тоже всегда рады видеть на своих праздниках горожане. Ведь в эти вечера не существует чужих. Из какой ты страны — не суть важно, лучше выпей вина и станцуй со мной!       А ближе к полночи — салют в порту. Разноцветные искры освещают восторженные лица горожан, отражаются в тёмном море. И сердца у всех на секунду пропускают удар, когда великолепные фрегаты ровной шеренгой проплывают под яркими брызгами фейерверка. Вот она — гордость Антивы, вот она — маленькая страсть каждого. Скрип кораблей — негласный гимн страны, запах дёгтя и смолы — родней дома, уютней тёплой постели.       И каждый в эту минуту надеется, что рассвет будет добр и наступит чуть позже обычного.       Антива приветлива.       Антива великолепна, она знает это, но каждый уголок прекрасной столицы, каждый шпиль и увитый диким виноградом балкон не кричит: смотри, я — лучше, а ты здесь — чужой. Наоборот, сверкающий город тепло улыбается чужестранцам лучами солнца, дружелюбно приветствует прохладными брызгами, не скуп он на комплименты терпкими запахами цветов и с радостью предлагает вино из собственных виноградников. В Антиве не бывает холодно, кровь здесь у всех горяча, каждый здесь вскормлен солнцем. Даже Воронов — безжалостных убийц — нельзя назвать бесстрастными. У них, на самом деле, большая душа. Однако Монтилье всегда страдала от привычки романтизировать многие вещи, и Вороны не были исключением. Но разве можно быть уроженцем такой прекрасной страны и быть равнодушным, холодным, флегматичным?..       Жозефина всем сердцем любит сверкающую золотом Антиву.       Жозефина ёжится от морозного ветра в Скайхолде.