Дипломат

      Натянув толстовку, Жозефина выходит на балкон. Благо, что у её семьи есть частный дом далеко от города, в который они приезжают на выходные или праздники. Здесь — тишина, здесь — свежий воздух, здесь — тёмный атлас неба, испещрённый сияющими алмазами. Как бы Монтилье не любила столицу, за городом ей все же было уютней.       Подняв голову, она смотрит на созвездия, и по телу пробегает волна мурашек при мысли о том, что никого, кроме них, людей, больше нет. Столько планет, столько Галактик, но только здесь — на Земле, зародилась жизнь. Зародились крохотные существа, возомнившие себя венцами творения, ничтожные песчинки, что заперты в ловушке у Времени.       Жозефина закрывает глаза и вдыхает прохладный воздух ночи. Не нужно думать о грустном. На ум вдруг приходят детские, наивные мечты, и девушка под их властью улыбается и протягивает руку вверх, словно надеется, что так она станет ближе к звёздам, быть может, кончиком пальца дотронется до самой крупной. Они сияют ей с небес, сияют всем тем, кто не забыл про них, и Жозефина знает — где-то там, на одной из этих пульсирующих точек, кто-то стоит и тоже протягивает руку, тоже надеется стать ближе к ней — к той, которую никогда не узнает. От этой мысли ей становится легче — они не одни во Вселенной, нет, есть кто-то ещё, несомненно! И люди — не просто случайность, обречённая вновь и вновь рождаться и умирать. Нет, люди — прекрасны, они не ошибка, они появились не просто так.       В этот момент Жозефина не сомневается, что каждая её догадка, каждая мысль — истина. Но почему бы и нет?..       Вдруг она чувствует, как под ногами исчезает поверхность, и ей кажется, что она падает. Удивленно вздохнув, Монтилье видит, как тело её свободно парит в воздухе, поднимается выше и выше. Дыхание перехватывает, и в тот момент, когда она касается ладонью сизого облака, понимает, что не дышит. Что-то другое поддерживает её жизнь, что-то несёт её ещё выше и дальше, кажется, к самым звёздам. Жозефина не боится. Там, внизу, мир страшнее.       Родную планету она видит, когда та уже превратилась в маленькую искру, и Монтилье вдруг ощущает прилив нежности к этой крохе, на которую и внимания бы никто не обратил. Она бы и сама не обратила, не будь уроженкой этой неуклюжей точки. Наверное, Жозефина будет скучать по ней. Наверное.       Она парит между астероидами, смотрит на чудные пятна Галактик, напоминающие ей разлитое варенье или поверхность диска, с упоением вглядывается в пролетающие мимо невероятные космические корабли, и весело смеется, когда видит некоторое удивление в чём-то похожем на глаза одного пришельца, что так не вовремя посмотрел в иллюминатор. Они не одни во Вселенной!..       Жозефину что-то останавливает. Неужели это — конец, край, и дальше ничего нет?.. Повернувшись, она замечает Незнакомца — того самого, из другой Галактики, что протягивал ей руку, не зная о существовании девушки. Он улыбается и снисходительно качает головой, переводя взгляд с неё на громоздкий корабль с бедным пришельцем, который увидел в открытом космосе летающую и смеющуюся землянку. Он точно знает, что это — человек, он читал про них в учебниках, даже изображения видел!..       Жозефина смущённо улыбается в ответ и всем своим видом показывает, что не хотела его так шокировать. Незнакомец слегка наклоняется и подаёт ей ладонь, приглашая на танец. Жозефина кокетливо касается пальцами губ, затем делает лёгкий реверанс.       Они берутся за руки, и вдруг оказываются на Млечном Пути. Жозефина хочет спросить, почему же здесь им суждено танцевать, а не на кольце Сатурна, но вовремя понимает, что это — бестактный вопрос.       У Жозефины кружится голова, но она не останавливается. Танец важнее, Незнакомец — важнее. Музыки нет, и движения у обоих не в такт, какие-то беспорядочные, но разве это важно? Жозефина впервые в жизни по-настоящему счастлива. Нет, наверное, она уже не жива — нельзя быть такой счастливой на её родной планете. Это просто-напросто неприлично.       Жозефина смеётся, она чувствует кожей запахи, пробует звуки на вкус, видит зарождение родной планеты, и внутри неё словно что-то бурлит, взвивается вверх. Незнакомец чувствует, что и ей, и ему чего-то не хватает — того, что сделает их вечными. Остановившись и взяв девушку за руку, он смотрит в её глаза. Жозефина не понимает, почему они остановились, но не может оторваться от его сияющих глаз. Она тоже чувствует, что им обоим чего-то недостает, им обоим нужно чего-то больше. Незнакомец опускает ресницы и медленно, мягко касается её губ. Жозефина вздрагивает, и ей кажется, что она теперь с ним — единое целое, и счастье вместе с каким-то неизведанным светлым чувством пульсирует в ней, как звёзды вокруг. И всё, что кипело в них, поднималось, нарастало во время танца, внезапно взрывается и сверкающими искрами рассыпается по Вселенной. Они растворилась в космосе, в его вечности. Быть может, для того они все и рождаются, чтобы однажды сплестись душами и стать частью созвездия, бесконечного смысла и нетленной мысли?..       Они растворяются, но всё же Монтилье не забывает, перед тем как стать россыпью звёздочек, поднять ножку во время поцелуя, совсем как в тех глупых фильмах о любви. Но Жозефина землянка, ей простительны подобные слабости.       Жозефина трясется от холода. Жозефина открывает глаза. Перед ней — всё тот же балкон, вокруг — всё те же стены, а звёзды — опять далеко. Глаза наполняются слезами. Неужто всё было сном?       Подняв взгляд на родное, но вместе с тем такое далекое и чужое небо, она видит падающую звезду. Может, это тот Незнакомец бросил её Жозефине, чтобы та не плакала? Или он тоже льёт слёзы, и эта звезда — одна из них? Жозефина протягивает ладонь, словно хочет поймать её, чтобы затем положить в карман и заботливо пришить обратно, как пуговичку, на тёмный атлас неба. Но желание не загадывает. И слёзы вдруг высыхают, и лёгкий смех срывается с губ.       Звезда, что теперь лежит у неё на ладони, даёт ей надежду, что она ещё встретится со своим Незнакомцем; что в этой Вселенной она не одна.