Дипломат

      Третья её важная влюблённость пропитана запахом стали и вечных скитаний.       Отчёты после этих скитаний Жозефина лично подписывает. На некоторые, скрепя сердце, отправляет сама. К большому сожалению Монтилье, не все проблемы можно решить дипломатией: от демонов и Разрывов можно откупиться только сражениями и кровью, но никак не золотом и лестью. Поэтому в ход вступает сила, стратегии и рекомендации Каллена, походы и запах стали. Поэтому Жозефина неохотно подписывает очередной документ и желает удачи Тревельян в путешествии, а потом, спохватившись, говорит то же самое её спутникам. Поэтому Монтилье ночами не спит, размышляя о предстоящих трудностях Инквизитора, и предательски задумывается о ней на встречах со знатными графами и маркизами, пропуская их слова мимо ушей.       Жозефину окрыляет новое, светлое чувство, но старается удержать себя на земле, не взлетать мечтательно к облакам. Она видит всё взгляды Тревельян, — полные тоски, поддёрнутые дымкой влюблённости, — направленные на Кассандру. Слышит, как голос её становится мягче при разговоре с Искательницей. Монтилье лишь губу закусывает и сжимает кулаки, которые тут же безжизненно расслабляет. Она понимает, что у неё нет никаких шансов, и потому даже не пытается намекнуть на свои чувства, которые она бережно, с особой тщательностью замуровывает глубоко в душе.       Тревельян к ней добра и дружелюбна, и когда одним морозным вечером она предлагает ей прогуляться и поговорить, Жозефину посещает мысль, что это плохая идея. Но отказаться не может.       Монтилье говорит много и быстро — рядом с Инквизитором ей легко и спокойно, рядом с ней она порхает и не может прекратить улыбаться. Жозефина даже не замечает, как они оказываются у Тревельян в комнате, а затем — облокачиваются о мраморные перила балкона. Леди посол продолжает говорить, потому что поделиться своими наблюдениями и мыслями она может только с несколькими людьми, а Инквизитор чем-то располагает к себе, да и пелену влюблённости, что развязывает язык, не так-то просто с сердца стряхнуть. Инквизитор порой смеётся, и это воодушевляет Жозефину, распаляет кровь и заставляет пульс отбивать чёткий ритм.       Её опьяняет присутствие Инквизитора, она захлебывается собственной радостью и даже не стесняется высказывать свои мысли по поводу тех или иных членов их организации. Вдруг она замечает: рука Тревельян находится так близко к руке Жозефины, что антиванка даже чувствует исходящее от ладони девушки тепло. Послу хочется сжать её пальцы и сказать всё-всё, что на душе, в сердце накопилось.       Инквизитор смеётся над какой-то фразой Жозефины, и внутри что-то сладостно трепещет от её смеха. На мгновение Тревельян мрачнеет и в следующую секунду незаметно отодвигается в сторону, а Монтилье всё понимает. Вымученно улыбается и отводит взгляд к заснеженным горам, чувствуя, как трепет в груди превращается в острые иглы отчаяния.       — Ох, мы здесь уже целый час? Я отняла у вас много времени. До следующего раза, миледи, — немного сконфуженно говорит Жозефина и быстро семенит к выходу, не давая Тревельян возможности как следует попрощаться.       И где-то внутри, за пеленой боли и тонкой обиды, она находит в себе надежду. Надежду на то, что следующего раза не будет. Потому что знает — ни единого шанса у неё нет.