***
Год спустя об этом не хочется вспоминать. Она корит себя до сих пор за тот страх и малодушие, за бездействие и податливость панике. Но понимает, что сделать ничего не могла. В отличие от того, что происходит сейчас. В отличие от того, что происходило в течение года. Она — дипломат, антиванский посол, человек с безупречной репутацией. Она сделала для Инквизиции ничуть не меньше Каллена и Лелианы, пускай оружие уже и забыла, как держать следует. Жозефина не позволит отдать этот мир Корифею и потому предлагает обратиться за помощью к гномам, думает, какие хлёсткие фразы можно использовать в письме к правителю Орзаммара и… Её прерывает зелёная вспышка. Яркая, неестественная. Треск. Испуганные крики. Искрящийся Якорь на руке Инквизитора. Липкий страх касается души Монтилье. Может ли миру повезти дважды?..XIV. Вспышка
27 сентября 2017 г. в 17:47
Зелёная вспышка. Яркая, неестественная.
Жозефине кажется, — нет, она пытается себя в этом убедить, — что это кто-то из магов балуется.
Треск.
В душе с каждой секундой беспокойство всё сильнее. Дыхание — чаще, страх — ощутимее.
Удивлённые крики. Испуганные.
Жозефина не знает, что случилось, но желание спрятаться и оглохнуть, ослепнуть, чтобы не видеть и не слышать чего-то страшного и неизвестного, охватывает её с головой.
Она заставляет себя выбежать на улицу, дабы убедиться… в чём-то.
Ноги подкашиваются, когда она видит развороченное, как загнившая рана, небо.
Наполненные ужасом и решительностью глаза Лелианы, которая подбежала к ней, дают ясно понять, что никакой надежды на спасение и в помине нет.
— Жозефина, прячься внутри! — кричит ей подруга, но Монтилье слышит её голос так, словно он под водой. Она видит, как та хватает лук и отчаянно куда-то бежит, а сама с места не может сдвинуться.
Когда солдаты, отвечающие за охрану мирного населения, отводят её и других в якобы безопасное место — разве оно есть хоть где-то на этой разбитой войной земле? — Жозефине хочется расхохотаться истерично и громко.
«Конец света, конец света», — стучит в голове у неё, и всё внутри бунтует и сдавливает от ужаса, и слёзы на глаза выступают от осознания неизбежности и бессилия.