Дипломат

      Несколько раз на дню забываешь, что живёшь.       Это нормально для тех условий, в которых ты существуешь. Это нормально абсолютно для всех.       Разве что Инквизитор со всей своей дружной братией слишком часто об этом помнит. Но то не удивительно — чем выше опасность, тем реже забываешь о смерти.       Вспоминаешь о жизни лишь когда мимо проносятся агенты Лелианы или с резким шорохом пролетают вороны за окном. В такие моменты думаешь не о себе. Не о том, что заработалась. Закусываешь губу и смотришь на дверной проём, каждый раз понимая — во время рабочего часа нельзя покидать своё место.       Рабочий час длится неделю без малого, не считая перерывов на сон.       Там, за дверным проёмом, главный зал. Комната, в которой любит проводить время Солас. Лестница, Дориан, библиотека. Снова лестница.       Лелиана, ты слишком далеко.       В такие моменты радуешься, что она перестала так часто рисковать своей жизнью. Что нет больше Маржолайн, бардов и Мора. Только видишься с ней не чаще, чем прежде, хотя, казалось бы, вот — в одной крепости живёте, в сотнях метрах друг от друга. Но мысль, что Лелиана совсем близко и в безопасности, отчего-то согревает.

***

      Жозефина порой осмеливается пригласить Соловья на ночную прогулку, и не было случая, чтобы та отказалась. Потому Монтилье и не злоупотребляет приглашениями: знает ведь, что Лелиана придёт, несмотря на занятость.       Рабочий час длится неделю без малого, не считая перерывов на сон. Они обе готовы пожертвовать ночью — всё равно или не спится, или дел по горло.       У них есть одно маленькое местечко, о котором никто не догадывается. Или же Лелиана строго-настрого запрещает кому бы то ни было там появляться. Жозефину, впрочем, не очень заботит то, почему они всегда могут побыть наедине именно здесь.       Несколько раз на дню забываешь, что живёшь. Здесь — вспоминаешь.       Рядом с Лелианой уютно и хорошо. Жозефина тысячу раз в книгах читала о комфортном молчании, мол, когда с нужным человеком время проводишь, с ним тишина — благоговение дарит. Она шлёт к демонам все эти фразы. Осушает полбокала вина и вздрагивает, слушает Лелиану, которая ругает — на чём свет стоит ругает — непутёвых агентов, солдат, Каллена, Сэру, Серого Стража, Инквизитора. Ругает всех, заваливает новыми сплетнями и замолкает лишь тогда, когда Жозефина что-то вспоминает, извиняясь за то, что перебивает подругу, и сама начинает рассказывать.       И не нужна им эта комфортная тишина.       — А помнишь, как ты однажды перепила, упала между деревьями, а я подумала, что ты умерла? — смотря на тёмную влагу в бокале, спрашивает Жозефина. Почувствовав на себе пристальный взгляд, поворачивается. Видит хмурую Лелиану, и, прикрывая ладонью губы, смеётся.       — Лучше вспомни, как перепила ты, и испугалась шкатулки, которую тебе подарил поклонник, — парирует Соловей. — Знаешь, тогда мне просто хотелось посидеть у костра и поговорить. Но леди Монтилье села на свой подарок, сама того не подозревая, и решила, что тот несчастный звук, который издавала не полностью открывшаяся шкатулка, доносится из кустов, в котором якобы сидят бандиты. Напомнить, как мы бежали?       Жозефина ставит бокал рядом с собой и закрывает лицо руками, не стараясь сдерживать смех. При ней можно быть собой.       — И как потом пришлось бежать до лагеря, в котором я оставила всё оружие? — с улыбкой продолжает Лелиана. — И как мы пришли туда с кинжалами и стрелами, и не увидели ничего, потому что у леди Монтилье разыгралось воображение? Или вспомнить, как ты выгоняла паука из моего шатра? Или как уронила стилет в овраг?       — Но ведь было весело, — сквозь смех сказала Жозефина, и про себя отметила — Лелиана могла бы долго припоминать свои любимые истории из совместных походов с подругой, если бы её не прервал собственный приступ смеха.       Монтилье нравится, когда она улыбается и перестаёт быть серьёзной. Лелиане к лицу непосредственность и наивность.       — Не без этого, — оживлённо говорит Соловей и поднимает голову к небу.       Молчание.       То самое, уютное. Сейчас оно нужно, чтобы переосмыслить их встречу. Жозефина смотрит на подругу и улыбка касается губ.       Лелиана всегда была рядом. Всегда, когда нужно.       Поразительно, что они так часто вспоминают разные глупости, пережитые вместе, и никогда — серьёзные, важные вещи. Не вспоминают, как помогали друг другу, как спасали жизни, как утешали и поддерживали.       Жозефина надеется, что хоть вполовину достойна такой подруги, как Лелиана.       И вместе с тем вспоминает, как однажды она поскользнулась на приёме, пролив шампанское на платье чопорной дамы и громко ругнувшись на эльфийском.       — А помнишь, как ты… — всхлипнув от смеха, начинает Жозефина.