Дипломат

      Странно и стыдно вспоминать о том случае.       Бардовская жизнь казалась шуткой ровно до тех пор, пока Жозефину не начал душить коренастый телохранитель одного важного человека, за которым ей нужно было проследить.       Благо, вовремя появилась Лелиана и спасла подругу.       — Наверное, быть бардом — это не моё, — едва отдышавшись, с нервным смешком заявила Монтилье.       — Уверена? — спросила Лелиана, видя в глазах девушки, помимо страха, восторженный блеск.       Быть на грани смерти и спастись в последние секунды казалось плохой шуткой судьбы. И в то же время адреналин, захвативший Жозефину, стоил всего. Впрочем, она всегда подобное списывала на антиванское происхождение — горячей кровью отличалась большая часть её соотечественников. Беспокоил и настораживал её совершенно другой случай.       Когда она поняла, что бардовская жизнь — не игра, всё стало в разы интереснее, и опасность больше не казалась фантомной, как прежде. Именно поэтому, когда Жозефина сцепилась с тем мальчишкой, пытавшимся убить её покровителя, она совершенно серьёзно приняла эту битву.       Битву?       Смешно называть тот детский кулачный бой таким громким словом. Но тогда их схватка была именно битвой — и не на жизнь, а на смерть. Жозефина была готова с улыбкой и смехом простить паренька за удары, готова была махнуть рукой и согласиться разойтись в разные стороны. Но мальчишка достал нож. И Монтилье, ведомая страхом, зная, что во второй раз её никто не спасёт, увернулась от его выпада и резко, неуклюже толкнула ногой в живот незнакомца. Тот несколько секунд глупо размахивал руками, пытаясь сохранить равновесие, и в голове Жозефины истерично стучала одна только мысль: «Упади! Упади! Упади!». И с ликованием она наблюдала, как мальчишка падает с крутого лестничного проёма, кубарем катится вниз и с гулким стуком падает к началу ступенек.       Странно и стыдно вспоминать тот момент?       Да, пожалуй, что именно так.       Странно, потому что слишком ярко отпечатались в памяти события той ночи. Закрой глаза — увидишь всё так, словно наяву происходит.       Стыдно, потому что в душе вновь пробуждается то опаляющее внутренности чувство.       Чувство превосходства.       Человеческая жизнь — такая хрупкая — была в её руках.       Это будоражило кровь и доводило до экстаза. До эйфории.       И только через несколько секунд Жозефина пришла в себя, и осознание убийства обухом ударило по голове.       Стыдно и странно вспоминать о той ночи. Ужасно и… сладостно.