Черный шум

      Лекс долго разрабатывал план атаки. У него была эта бутылка и много энтузиазма, а больше ничего. Даже защиты, если все пойдет прахом, а Ян только разозлится. На самом деле серый старался даже не думать. Он боялся, что демон умеет читать мысли.       Все шло по сценарию: завтрак, процедурная с Лилей и приятными сердцу разговорами, прогулка, обед... И вот наступало время посещения «любимого» врача. Лекс, когда вспоминал эти ужасные стены блевотного бежевого цвета, пребывал в абсолютной апатии. Хотя и прогулка до кабинета по разноцветной больнице в обманчиво-уютных пастельных тонах вызывала ненависть и злость. Раздражение. Горечь. А вот и дверь кабинета, скрывающая свое естество под уже многолетним слоем белой масляной краски. Лекс спрятал святую воду за пояс в открытой бутылке, чтобы иметь возможность сразу же запустить туда руку и вылить содержимое прямо за шиворот демону. В тетрадях Златы четко говорилось, что заговоренной попами водицы они боятся. Оставались еще кресты, соль и прочая требуха…       Лекс очень удивился, когда дверь кабинета открылась прямо перед его носом, не успел он постучать, а оттуда вышел воодушевленный Александров. На его морде, обычно очень проштампованной ненавистью и презрением, серый больше никаких таких штрихов не нашел.       — Александров? А, тебя же приглашали к доктору… Ну… Ну как, понравилось? — с какой-то надеждой в голосе спросил Лекс. Он надеялся, что сейчас социопат скажет, мол, вот, приставал, был ты прав, такой урод… Но...       — Ага, — только и буркнул Александров. В темных глазах читалась только привычная насмешка над миром. А еще — покой. Как будто бы мужчина наконец уладил какое-то важное дело и теперь волен был отдыхать.       — Ну и… ладно. Все, иди, моя очередь! — Лекс отпихнул соседа по палате и постучался в кабинет. Приглашения он не ждал. А вот в крайней степени раздражения находился. Как так, спрашивается?! Сам Лекс каждый раз едва уносил ноги от проклятого демона, а социопат вышел почти радостный. Серый мог поклясться, едва заметная улыбка играла на губах. И совсем не злобная, как обычно.       — А, Лексик… Присаживайся, — приветствовал парнишку Ян. Доктор, весьма умиротворенный и сосредоточенный, что-то писал в открытой карте — не иначе, Александрова. В кабинете, как и в прошлый раз, висел полумрак, нарушаемый только светом торшера. — Сейчас я закончу и займусь тобой.       Лекс смерил Яна нервным взглядом и присел на кресло, чуть ли не обнимаясь с лампой. Он наблюдал. Вот, пишет, отвлекся. И серый решил не медлить, воплощать в жизнь свой план! Он спешно достал бутылку и окропил демона водой. Конечно, не всей, даже половины не истратил. Он решил проверить, сработает ли, чтобы после иметь хоть какое-то действенное оружие против тьмы. Ян отпрянул с видом обычного человека, работу которого прервали таким гнусным образом. Широкие брови сдвинулись на переносице, в белых глазах осело возмущение, а злые зрачки наблюдали за тем, как черно-синими пятнами расплываются на бумаге чернила.       — Ты идиот?! — взревел на истеричных нотах доктор, подскакивая. А когда поднял взгляд на Лекса, то человеком уже не выглядел. Беспокойное марево окутало голову демона в темноте, как в первую ночь. Сквозь гладкую загорелую кожу на местах, куда попали брызги, прорезались язвы и ожоги, а глаза превратились в два гладких белых шара. Ян стоял и сопел, сгущая вокруг себя тени. Того и гляди бросится… Но нет. Гримаса ненависти вдруг сменилась клыкастым оскалом, и доктор рассмеялся. А тьма наступала. Обогнув лампу, она быстро застелила дверь толстой жировой пленкой и черной слизью, и эхо снова исчезло. — Да, ты идиот. Ты думаешь, что сможешь меня этим испугать? Меня?!       Ян вскочил на стол, отшвыривая ногой работу. Полный ярости, он шел прямо на Лекса. Еще один пинок — и торшер полетел на пол. Одним прыжком демон очутился над парнишкой и перехватил рукой его запястье. Тиски пальцев сомкнулись крепко, до боли, да еще острые когти впились в кожу. Лекс истерично захохотал, дернувшись, но, конечно, не успев убежать. Его нервный смех никак не мог уняться.       — Ну сука, серьезно?! Да что такое, я так старался! — серый потянул на себя свою руку, стараясь отнять, а ногами уперся в демона. — У тебя макияж поплыл! Сбегай поправь!       Лицо демона перестало рябить и постепенно вернулось в норму. Кожа стала ровной, но тусклой, словно Ян потерял часть цвета. И теперь его белесые глаза сверлили лицо Лекса с голодом и злобой. Доктор одним сильным рывком отобрал у парнишки бутылку, а серый, как ни пытался поймать ее в воздухе, так и не успел. Ян медленно отстранился и, присев на край стола перед наркоманом, открутил крышечку и сделал маленький глоток. Стало слышно, как демон гоняет святую воду по рту, морщась, словно это какое-то очень горькое и мерзкое лекарство. Но прошло несколько секунд — и он выплюнул все в лицо Лекса. Жижа осела на щеках и на носу буроватыми каплями: вода обожгла рот и смешалась с нечистой кровью. Лекс дернулся и начал отряхиваться, спешно стирая с лица неизвестную субстанцию.       — Ладно, ладно… — ухмыльнулся парнишка. — Я понял, этого ты сильнее. Ты не просто рядовой, ты у нас, небось, лейтенант.       — Как ты плохо обо мне думаешь… — Ян разочарованно поцокал языком. Голос у него стал сиплым и совсем уж шипящим. — Как минимум майор.       А потом демон просто молча нащупал ногой выключатель торшера, и комната погрузилась в полную темноту. Халат стал черным, сам доктор стал черным, и только взгляд двумя злыми лунами мерцал среди мрака. С потолка тут же что-то закапало, а влажная адская плоть, облепившая стену, двинулась навстречу Лексу. Она прихватила его ноги и плечи, не обездвиживая полностью, но заметно сковывая. Ян же исчез со своего места, но в следующую секунду появился за спиной у своей жертвы и стал ходить вокруг, мерзко хлюпая ботинками в болоте из крови и жира.       — А ведь ты хотел очиститься. Неужели искренне раскаивался, зая?       — Типа того… — уже привыкший к нереальному Лекс все никак не мог перестать удивляться. Но тьмы он не боялся. Его даже несколько вводила в азарт реакция на пытки, и где-то глубоко в мозгу он хотел бы проверить возможности своего организма. Стал анализировать себя. Вспоминать прошлое и понимать, что страшные побои и драки, вероятно, не просто так всегда крутились вокруг его имени. — Решил, что тебе станет противно меня трогать. И ты начнешь пугать меня стандартно.       — К нестандартным людям нестандартный подход, Лексик. Ты проклят. И если ты при этом станешь святым, станет лишь слаще охота за твоей душонкой. Но так и быть… Давай обелим тебя сегодня. И хорошенько прочистим твое грязное нутро… — бес засмеялся и поймал серого за челюсть, приподнимая его голову. Ян смотрел прямо в яркие желтые глаза. Отчего-то они горели ярче темноты. — Пей, — приказал демон, поднося к губам Лекса бутылку с остатками святой воды. Но тот, конечно, предсказуемо сжал губы в одну линию, не позволяя горлышку пройти дальше.       — Чего ты упрямишься, зая? Это всего лишь вода. Освященная вода. Ты сам это знаешь. Или ты боишься, что у тебя самого желудок наизнанку вывернется? Ну так ты не демон…       «Логично говорит», — подумал Лекс. Почему бы действительно воду не выпить? Он чуял подвох, но боялся методов, которые могли последовать за очередным отказом. Попробовав высвободиться еще раз на всякий случай, серый приоткрыл рот и принялся пить воду, сверкая взглядом полным злобы и ненависти. Когда последний глоток оказался иссушен, Лекс вопросительно выгнул бровь.       — Как ощущения? Просветление какое-нибудь чувствуешь? — Ян говорил тоном профессионального психотерапевта: спокойным и певучим. А главное, — на удивление, — совершенно мирным. Такой, наверное, и правда бы успокаивал, если бы не обстановка.       — Да не очень… — негодовал парнишка. — Вода как вода…       — Видимо, маловато оказалось. Но ничего, — демон разулыбался и сложил руки в замок. Прямо перед Лексом из темного мышечного комка, обернувшего ноги, вылезло, извиваясь, нечто. Оно напоминало то ли червя, то ли просто гладкую мышечную трубку, вроде кишки или пищевода, и медленно приближалось к лицу парнишки. Из отверстия на конце подтекало что-то прозрачное. Слишком жидкое, чтобы быть какой-то слизью. Ян перехватил «кишку» рукой и сунул Лексу под нос.       — Не волнуйся. Это тоже всего лишь вода, — улыбнулся черный доктор.       — Фу! Сука, что это за херня?! — Лекс брыкнулся и отвернулся в противоположную сторону от демона, засопев. — Я не буду это пить. Сам хочешь — пей дерьмо. Это, небось, какие-нибудь ссаки демона. В следующий раз я точно приду к тебе с колом и вгоню его в зад…       — Я сказал, это вода. Смотри, — и Ян плеснул из вьющейся полой мышцы на руку, которую потом приложил к щеке серого. Жидкость ничем не пахла, была чуть теплой… В самом деле ничего сверхъестественного — кроме того, откуда она проливалась.       — И что мне теперь сделать? От счастья кончить? Я не буду пить из этого дерьма! — вскинулся серый, все еще не поворачиваясь к демону.       — Тогда придется трахнуть тебя в рот еще разочек, зая, — совсем не расстраиваясь, взбудораженно шепнул демон. Лекс дернулся, по спине побежали мурашки. Он повернулся, упрямо глянув на мучителя. Мол, согласился, лейте. «Кишка» ткнулась в губы и скользнула в рот. На вкус она оказалась совершенно пресной — получше, чем чертов член. Тонкая струйка воды потекла в горло. Оставалось лишь сглатывать.       — Вот и умница. Неужели нельзя сразу быть таким хорошим мальчиком? — Ян улыбнулся и причесал когтями волосы Лекса, открывая его лицо. Доктор выглядел сегодня подозрительно довольным. Казалось, нужно просто делать то, что говорят, и все будет хорошо. Но за белыми туманными глазами не видно, где ложь, а где правда. И неизвестно, когда равновесие придет в полный хаос. Вода не останавливалась уже минуту. Ее было не то, чтобы много, но парнишка стал уставать. За раз он уже принял столько, сколько с лихвой бы хватило, чтобы утолить жажду. И не одному ему. Но трубка не вылезала изо рта и только извивалась да ввинчивалась глубже, если Лекс пытался ее выплюнуть. Серый дернулся, захныкал, отображая свое неудовольствие и грозно поглядывая на Яна. Но вода шла, а он глотал, чтобы не захлебнуться… А может, все же глотнуть лиха? И так вот бесславно сдохнуть. Но нет, он не такой слабак…       Желудок был переполнен, а вода, казалось, стояла уже в глотке. Лекс даже двигаться не мог, он чувствовал, как один водяной пузырь давит на все органы разом. Как больно было, если он шевелился… Желтые глаза уже с мольбой, но не без злобы и ненависти, глядели на демона. Ян даже почувствовал, как касаются требовательные руки его рукава, прося прекратить пытку.       — Что, теперь хватит, чтобы очиститься? Ну-ну, потерпи.       Демон растянул губы в усмешке, а мышечная трубка трепыхнулась и выскользнула изо рта. Среди теней Лекс казался совсем бледным, что лишь сильнее подчеркивало острые черты его лица. Ян не мог этим не любоваться. Не мог устоять перед страданиями, которые будоражили его садистское нутро и вызывали возбуждение. Эстетика отвратительного была естественной средой его творчества. И черный доктор работал над новой картиной.       Он отошел к шкафчикам, где, помимо съестного, хранился кое-какой медицинский инвентарь для «экстренных случаев». В том числе небольшие тазики и ящички, в которых сейчас лежали коробки с медикаментами, шприцы, вата. Одну такую емкость поглубже Ян и освободил. Ее объема вполне должно было хватить, чтобы вместить около одного литра жидкости.       — А теперь расскажи мне, в чем ты раскаиваешься? Что ты говорил на исповеди? — демон оскалил зубы, вновь встав над измученным парнишкой. Когтями он барабанил по металлическому тазику, который держал в руках.       — На хуй сходи, — зарычал Лекс, отворачиваясь. Он двигался медленно, словно был кувшином, что до краев наполнен жидкостью. И вот-вот разольет ее. Белые глаза сощурились в ответ.       — Не зли меня, зая. Ты же уже понял, что не стоит меня злить, зачем ты это делаешь?       — На хуй, говорю, ид…       Упрямая ненависть серого оборвалась на полуслове от резкой боли, взорвавшейся в желудке. Ян любил устраивать ловушки, в которых один выбор другого хуже, но угрозы и обещания выполнял исправно. А потому помог Лексу «исповедаться» ударом кулака под ребра. После такого рвоту было уже не остановить. Но серый пытался, сдержав-таки несколько позывов. Правда, после тут же перекинулся через колени, и желудок начал освобождать пространство в любезно подставленный доктором тазик… Лекс почти ничего не ел, а потому выходили только вода и желчь, что обожгла горло. Когда все кончилось, Лекс не смог перевеситься обратно — так и остался лежать на коленях, руками спрятав живот.       — Сука, — шипел он. Его тело начало трясти мелкой дрожью, давление резко упало. Стало холодно.       — Ты сам себе вредишь. Знаешь, я могу быть и нежнее, — надменно протянул Ян, осторожно отодвигая использованную посудину ногой под стол. Лекса он поднял сам, вцепившись тому пальцами в скальп. Когти болезненно давили на кожу головы. — Может, еще разок? Чтобы ты все понял. А то процедурная и туалет сейчас свободны, я могу тебя промыть очень основательно…       — Нет, я понял. Только рот дай сполоснуть, горько… — прошептал серый, выворачивая позвоночник в дугу. Он ногтями царапал кресло. Вместо ответа к его рту снова поднесли мускулистый отросток. Лекс принял, набрал в рот воды и действительно прополоскал его. А после выплюнул Яну под ноги. — Ой.       — Я смотрю, ты не устанешь нарываться? — демон зарычал и скривился в усмешке. — Может, тебе вторую половину лица разукрасить для симметрии? Чтобы рожа была на сто процентов стремная, а не смазливая наполовину?       Свое предложение черт сопроводил ударом ладони по еще не израненной щеке. Лекс вздрогнул и оскалился.       — Как же так? Я тебе тогда нравиться не буду, — задиристо вздернул нос серый. — Остыть ко мне не боишься, Лепрекон?       — М-м-м... Ну ладно-ладно, зая! Я ценю твою заботу о моих вкусах! — Ян погрозил парнишке пальцем. Но потом улыбка его стала злее, а на лице появился новый темный восторг. — Однако я найду способ причинить тебе боль. Правда, способов так много, даже глаза разбегаются. Гораздо проще было бы просто свежевать тебя… — демон вновь обошел кресло, задумчиво водя когтем по губам. А лишние порождения ада в виде жировых сгустков теперь уходили под пол. В конце концов они остались лишь в виде оков на ногах и заслона по периметру комнаты. — Может быть, — продолжал тем временем доктор, — ты хочешь сам решить свою судьбу?       — Каким таким образом, придурок? Я сижу, прикованный, эту хуйню ничем не возьмешь, какую, сука, мою судьбу? — Лекс негодовал и почти перешел на крик, задергавшись в кресле пуще прежнего. — Я, сука, вообще не втыкаю, нахрена тебе это все! Что, твой маленький лепреконский хуек встает только при виде таких картин, что ты со мной творишь?       — Эх, не умаляй моих достоинств! — вспылил Ян. — Мало я тебя пока драл, мало… Но ничего.       Посапывая, демон вновь отошел к шкафчику. Послышался шорох целлофанового пакета, стук падающих в него предметов, металлический лязг… Демон собрал белый непрозрачный мешок, с которым и вернулся к своей жертве.       — Вот. Суй туда руку и выбирай, что тебе по душе. В этом шкафчике много разного дерьма, которое забыли унести, так что будет, чем поразвлечься. А я… Я просто люблю пытки. То, что они нравятся и тебе — просто удачное стечение обстоятельств. Так зачем мне скучно унижать тебя сексуальным рабством, если ты дольше, чем многие, способен выдерживать такие надругательства?.. Это же неиссякаемый источник сил для меня! А моя сила — в чужих слабостях… — Ян облизал губы раздвоенным языком. Лекс скорчил задумчивую гримасу, но руку в мешок запустил.       — Как в детстве. Вообще странно, начинаю думать, что ты действительно даешь мне выбор. Или это все так или иначе будет на мне испробовано? — парнишка очень старательно шарил рукой. И там потрогал, и тут пощупал, там укололся, тут порезался. В результате Лекс выбрал самый безобидный на ощупь предмет. А на деле вынул из мешка не то, чтобы кота, а какой-то катетер. Он озадаченно уставился на Яна и протянул ему непонятную штуковину. — Вот это. Что это?       — Выбор есть всегда, зая. Другое дело, что выбор отдать мне душу — это тот вариант, которого я должен добиться. Но ты решил тянуть время… А я заполняю его, — демон, заинтригованно дернув бровью, забрал тонкую прозрачную трубку, проворачивая ее между пальцами. А пакет отправился обратно — на пыльные полки. — Что ж, тебе повезло достать самую эротичную, на мой взгляд, вещь из всех, что там были. А ты, зая, сегодня совсем не возбужден. Видно, рвота не входит в список твоих фетишей… Посмотрим, изменится ли это теперь.       Ян вложил катетер себе в зубы, а затем потянулся к поясу штанов Лекса. У последнего округлились глаза, и тело вновь посетили протестующие конвульсии.       — Ты совсем охренел?! Не трогай меня! Что это за хрень такая страшная? — горланил серый. Если бы мог, он сучил ногами и упирался бы и ими в настигающую его угрозу в виде тела мужчины, но пришлось делать это лишь руками. Лекс вцепился в плечи Яна. — Ты достал. Ты должен мрачной тенью везде следовать за мной и насылать кошмары, а не трахать меня, идиот! У вас что, нет должностных инструкций?!       — Нет. В нашей компании ценится индивидуальный подход.       И вот, Лекс вновь оказался обнажен перед демоном. По крайней мере, наполовину. А Ян достал из ящиков пузырек антисептика и баночку вазелина и теперь медленно и со вкусом смазывал силиконовую трубку.       — Не волнуйся, зая. Это будет даже не больно. Почти. Вопреки твоим вкусам… — доктор хихикнул в нос и встал на одно колено перед парнишкой, забирая скользкой ладонью мягкий член и яички. Если бы не когти, эти прикосновения были бы совершенно безобидными и ласковыми. Лекс смешно вжался в кресло и зажмурился. Он был упрям во всем. Даже в том, что выглядело смешно.       — Твою мать, куда ты мне это вставлять собрался? Это вообще… Ну ты вообще!       — Стандартная врачебная практика. Правда, не по части психиатрии. Но ведь разнообразие — это всегда хорошо?       Ян открыл пальцами головку, слегка вытягивая член, и пощекотал кончиком катетера щелку на конце. А затем гибкая трубка легко проскользнула на сантиметр вглубь. Насильник был сосредоточен, как ювелир. Он осторожно проворачивал стержень, следя за тем, чтобы вазелин равномерно распределялся по стенкам уретры. Лекс замер, странно уставившись на бравое дело, которое затеял демон. Он даже как-то потерялся, прислушиваясь к ощущениям, и сейчас больше был похож на сурка, почуявшего приближающегося лису. Только в случае Лекса бежать было уже поздно… Все уже происходило. Когда парнишка отмер, его забрал в свои объятия привычный с этим существом стыд, тело оцепенело и перестало реагировать на команды хозяина. Лекс все же дернулся раз, схватившись за воротник черного халата одной рукой, но дальше дело не пошло; он замер вновь, сжимая плотную темную ткань в кулаке. Контролировал, вероятно. Искал опоры? И она была ему нужна. Вся чувственная сфера сосредоточилась в срамном месте, Лексу жгло внутри члена, что так и хотелось его схватить и сжать, перекрыв это ощущение. Но серый не решался даже двинуться, а просто тупо уставился на свой же половой орган, который на жжение реагировал абсолютно ненормально. Он дернулся. Потом еще раз, уже более заинтересованно. Лекс же был менее поражен лаской и уставился на демона.       — Это неприятно. Убери, — без агрессии пролепетал парнишка, разочаровавшись тут же, что деланный голос не вышел даже на йоту суровым и требовательным.       — Это временно, — беззаботно парировал Ян, продвигая катетер глубже. Еще пара сантиметров... И чем сильнее отторжение организма — тем больше становилось мерзкой горячей боли внутри. Она чуть ослабевала, когда доктор тянул трубку назад, затем разгоралась вновь. Но когда катетер преодолел длину члена и достиг той точки, где уретра проходила сквозь простату, ощущения изменились. Ян поднял взгляд, растягивая губы в змеиной улыбке, и легонько подергал за прозрачный стержень. Лекс начал дышать томно, но хватка руки не ослабевала. Серый жал друг к другу ноги, все же отвернувшись, дабы не показывать красных щек. Его средоточие было уже в крайней боеготовности. Как раз тот вид возбуждения, когда кажется, что твою плоть сейчас просто вывернет наружу от чувствительности и напряжения. Вот шкура разойдется по швам, и удовольствие польется рекой вместе с кровью. Лекс старался казаться безучастным… Но вся его кожа приобрела живой розоватый оттенок, а бедра едва заметно шевелились навстречу удовольствию с примесью жжения. Серый закрыл свободной рукой рот, упираясь локтем в подлокотник, контролируя свое дыхание и, возможно, уже почти готовые стоны. И это такой стыд! Это так мерзко, когда тебе доставляет удовольствие та самая сука, что мучила и унижала тебя все это время, лишала рассудка болью, била, калечила… И изломала настолько, что стало приятно.       — Ну? Все еще плохо? — Ян откровенно насмехался над своей жертвой. Катетер он отпустил, позволяя естественным сокращениям мышц выталкивать его и наоборот, забирать глубже. — Ты такой симпатичный маленький грешник, Лексик, ты бы знал… Интересно, а за свое удовольствие ты будешь раскаиваться, когда мы закончим?       Облокотившись о собственное колено, Ян начал нежно массировать ствол члена. Когтистые пальцы легко теребили крайнюю плоть и уздечку, опускались к яичкам и под них, щекоча кожу. Постепенно демон своими прикосновениями вынудил Лекса раздвинуть ноги, и с них наконец сползла фиксирующая жировая пленка. В определенной степени парнишка стал свободен. Но, на удивление, сам Лекс никуда не спешил, не рвался и совсем не пытался сбежать. Он словно расплавился, успокоился; мирно посапывал, все еще не отнимая руки ото рта, но уже подавляя в ней весьма оформившиеся стоны. Вероятно, стыд был той самой моральной болью, которая щекотала нервы в кончиках пальцев. Коленки все заметнее отдалялись друг от друга. Это не было похоже на обычную дрочку. Лекс вообще никак не мог подобрать даже мысли, чтобы определить образно сие ощущение. Что-то на грани боли и удовольствия. Тонкая нить между противоположностями. Черный доктор был доволен. В этой ситуации он чувствовал абсолютную власть, а потому мог позволить себе ослабить контроль, сменить кнут на пряник. Напиться чувств.       Глаза демона застилала телесно-розовая пелена истомы. Хмыкнув вновь, он оперся свободной рукой о бедро Лекса и привстал. Приблизился лицом к тяжело вздымающейся груди. На малейшее тревожное движение больного Ян отзывался предупредительным оскалом и рыком, мол, «дернешься — и станет опять по-плохому». Но вот, важно вздернутый нос с любопытством прошелся по бледной коже. Лекс пах, как Кунсткамера — пылью, химией, плотью и роскошью; страданием и восхищением. Впрочем, и по своим ценностным качествам для Яна он был чем-то наподобие уродца в банке. Две головы, рука из груди, вывернутые кости и желтые, как формалин, глаза навыкате — но зато единственный в своем роде. Впрочем, только такой экспонат и мог пробудить в демоне интерес.       Когти сильнее впились в бедро, а ласкающая рука ускорила темп. Чувствуя, как член толкается под брюками, Ян все ж спустил себя с цепи. Тонкие губы тронули грудь парнишки, пригрели поцелуями гребень торчащих ребер. А после демон выпустил на волю красный раздвоенный язык. Его концы витиевато сплетались между собой и асинхронно плясали по коже, мягкими влажными тисками обжимали сосок. Пальцы внизу снова коварно потянули за катетер, вытащив его почти наполовину, а после вновь толкнули вглубь до упора. Серый дернулся и застонал, убирая от лица руку. Он только сейчас отпустил демона, а на халате остались складки. Тело Лексу врать не хотело: это было удовольствие, возбуждение, эмоция. И как ни старался парнишка, но вызвать ненависть не мог. А вот отвращение к себе нарастало с каждым стоном, с каждым позывом, направленным к мерзопакостному демону, с каждой волной в мышцах, что выворачивала Лекса наизнанку и заставляла его тело открываться к источнику удовольствия. Несчастный парнишка уже даже мог бы разрядиться от концентрации электричества между двумя горячими телами, но никак не выходило. Чувство закупоренности, больше похожее на желание выйти в туалет, раздражало воспаленную точку где-то посередине, почти щекотало. Серый вцепился руками в подлокотник, а взглядом — в демона. Точнее, в его рот с этим раздвоенным языком. Лекс даже подумал бы, какая это крутая примочка и как будоражит все внутренности, но слишком старательно бежал от мыслей об удовольствии. А Ян не останавливался на достигнутом. В его поступках стало еще меньше расчета и еще больше — чистого инстинкта. Вот уже колено демона приткнулось на кресле где-то возле бедра Лекса, змеиные поцелуи переместились на другой сосок, а внимательные белые глаза закрылись. Доктор оставался не похож на любовника только лишь потому, что грубости и тирании в его ласках оставалось больше, чем нежности и утонченности. А потому и острые зубы порой сжимались на нежной тонкой коже настолько сильно, насколько это было возможно без риска пустить кровь, и ладонь внизу терзала и мучила готовую к оргазму плоть. Ян нажал на ушедший в уретру стержень еще сильнее — там, внутри, дальше был лишь мочевой пузырь и болезненное давление в его преддверии. Лекс дернулся, но тут же осадил себя, чтобы не вызывать агрессии со стороны доктора. Он, в принципе, уже привык к боли и укусам, а посему реагировал на них слабее, чем раньше. Лишь немного морщился и старался «убежать» той частью тела, которую обижал Ян.       — Мне... неприятно, — нарушил тишину, состоящую из звуков непрерывной возни и вздохов, Лекс. Он действительно начал ерзать и напрягаться, подтягивая живот к позвоночнику. — Странное чувство…       Голос парнишки отрезвил Яна. Он отвлекся и поднял голову. Но пальцы внизу держали крепко, не давая вытолкнуть катетер.       — А ты, значит, уже ждешь от этого одного наслаждения? Ты что-то не уловил, зая… — голос демона сел от возбуждения и возвращался к своему обладателю с неохотой. А тот щурился злее прежнего. И прежде чем Лекс успел что-то ответить, Ян выдернул прозрачную трубку. Нити предсемени, тут же растянувшиеся между катетером и запунцовевшей влажной головкой, печально истончились и порвались. Как и раздраженный стон Лекса, почти вскрик. Внутри все пульсировало и болезненно екало, обещая следующим днем очень неприятные ощущения при каждом мочеиспускании.       — Нет. Но если я нассу, то на тебя. Ты учти, — оскалился, облизывая пересохшие губы. — Сам будешь виноват… Считай, о тебе забочусь. Предупреждаю, блять…       — Ах, — Ян дернул бровями. Трудно было понять, какую эмоцию такая реакция кроет за собой в этот раз. — Может, мне ответить заботой на заботу и отвести тебя в туалет? Терпи, зая. Раз уж ты такой несгибаемый, и здесь не подведи…       И вот, саднящую щелку уретры снова тронул гибкий стержень, а в пустых и бесцветных глазах сгустился знакомый туман презрения. Лекс оборвался в дыхании где-то на выдохе, но с щекотливым ощущением справился достаточно быстро. Средоточие налилось кровью и, казалось, даже немного онемело, а мочевой пузырь захватывал власть ощущений. Серый вздохнул, покачивая одной ногой из стороны в сторону… Вдруг Лекс, передразнивая манеру Яна, сам не зная от чего, поцокал языком. Сидеть бы ему и молчать, наслаждаясь спокойным и мрачным настроением демона, так нет же. Лекс поморщился-поморщился, хитро сощурился и вновь нарушил чужой медитативный процесс своим карканьем.       — Я думал, будет интереснее, — шпана таким тоном разговаривает со стариками на лавочке.       Ян сморщил еще более гадкую гримасу. И с полминуты хранил молчание, раздражая тело больного все тем же назойливым зудом в паху. Но потом вскинулся. Едкие комментарии и самоконтроль — это значительный проигрыш после бессознательного повиновения. Демон вспыхнул ненавистью, бросил свое дело, оставив член с нелепо торчащим из него чужеродным предметом, и схватил Лекса за шкирку, нагибая и отрывая от кресла.       — Ты не на курорте, сука. Знаешь, что было бы хорошим наказанием для тебя? Оставить тебя, такого распаленного, на грани оргазма… Оставить — и бросить назад, в палату. Что ты будешь делать тогда один? — Ян рычал. И Лекс уже оказался разложен на кресле совсем иначе: грудью в сиденье, коленями в пол. Конечно, теперь он был крайне возмущен такому к нему отношению и откровенно негодовал, каковы причины злости демона. Правда, тут же притих, начал прислушиваться. Даже боялся голос подать, только сопел, ощущая, как медленно выскальзывает катетер.       — Дрочить, — шикнул серый, но не брыкался. В его поведении явно что-то надломилось с последней их встречи.       — На меня? — в голосе Яна послышался смех.       — На хуя. Совсем охуел? На Лепрекона дрочить? Больше ниче не хочешь, а? — Лекс тоже насмехался. И выглядел бы достаточно уверенно, если бы ягодичные мышцы не жались от страха.       — Ну а кто еще сделает тебе так?       И тут по заднице серого прилетел тяжелый шлепок. А потом еще и еще один. Ян бил почти прицельно, отпечатывая на коже стремительно темнеющий след ладони. И каждый удар становился больнее: когти впивались в мягкое место, надрывали хрупкое тело. Там, где бывали пальцы, оставались еще и кровоподтеки. Затем демон сжимал израненное место в ладони, давил кровь и снова, и снова лупил Лекса, как лупил бы гадкого мальчишку-хулигана Великий Инквизитор. Бедный серый дергался и орал в обивку кресла, уткнувшись туда лицом. Его грудная клетка вновь упрямо качала воздух, не позволяя владельцу тела словить спазм и забыться в нем. Лекс всеми силами в кресло пытался врасти, почти обнимал его и смешно подскакивал от каждого удара. Могло показаться, что звук бьющихся об пол острых коленок похож на стук часов.       — Ну кончай, сука! Все, понял! Не буду больше! — вопил серый, когда гематома на заднице ощущалась уже достаточно твердой под ладонью мучителя. Правда вот, закончить пытку Лекс очередной раз хотел совсем не потому, что больно. А потому, что четко ощущал, что эта боль ему приносила больше удовольствия, чем даже ласки с примесью дискомфорта. Сегодня этот контраст слишком сильно рушил барьеры перед самопознанием. Катетер давно уж выскочил, пока Лекс перебирал ногами, уводя зад от Яна. А средоточие налилось кровью еще больше. Казалось, что весь сок собрался в одном месте.       — Ох, сука, ну нет-нет-нет… — уговаривал свое тело парнишка не реагировать вот так. Вызывал в себе отвращение, вспыхивал злобой, но… Все тщетно. Внизу сладко тянуло, и предсемя сочно капало на пол. Лекс держался, почти умоляя себя не быть «таким лохом».       — Да, зая, да… — хохотал Ян. Теперь его ладонь перескакивала и на вторую ягодицу, раня ее тоже. Так и перетекали ощущения: от сильной боли к слабой боли, от слабой — к сильной, и пока одна затухает — другая вспыхивает. Изредка демон попросту впивался когтями в раздувшиеся царапины, нанося тупую, глубокую и долгую боль. А горячие руки на горячей коже лишь усугубляли ее. Ну и тут плотина была прорвана. Лекс завыл, изливаясь на кресло. Он судорожно дергал бедрами, а после, когда последние капли семени робко стекли по опавшему члену, осел на такой холодный в сравнении с его горячей задницей пол. И почти застонал уже только от этого, тут же приподнимаясь обратно.       — Сука… — хрипло бросил в Яна Лекс. Его колотило, тело так давно готовилось излиться, а тут, наконец, освободилось от напряжения. Серому казалось, что внизу болит все: и кожа, и мясо, и все трубы внутри. Он едва сжал средоточие. — Горит все.       — Что, мне сбегать за льдом для тебя? Подуть на «бо-бо»? Вставай, блядь, — и с растерзанными ягодицами встретился уже носок ботинка. Ян вернул Лекса в прежнее положение, не давая тому передохнуть, и нанес еще несколько ударов.       — Поцулуть. Ну все, кончай! Добился своего уже, хватит! — серый ударил кулаком по подлокотнику кресла. — И так сдохнуть хочется, ты еще тут…       — Я мог и поцулуть, но ты упустил свой шанс… — протянул доктор. И вновь ладонь напомнила о боли. — Однако каждый поступок заслуживает прощения, так ведь?       — Так… — бесцветно ответил Лекс, зашипев.       — Ну вот и попроси его так, чтобы это заставило меня перестать…       Ян провел гладким изгибом когтей по поджавшейся заднице вглубь, к яичкам, и отступил.       — Просить? И че за это будет? — Лекс тут же отполз в сторону от кресла. — Больше не будешь сегодня бить и отпустишь?       — Да. И даже подлатаю. Тебе в эту задницу еще уколы делать, как-никак… — демон сощурился, скаля зубы.       — Ну да… — Лекс задумчиво почесал затылок. — И чего ты хочешь?       — Удиви меня. Это ведь ты тут ищешь отпущения грехов…       — У демона… — Лекс хмыкнул. Но делать было нечего. В его понимании «удивить» в данном случае — это быть покладистым и дать то, что от него хотят. Только вот что от него хотят? Серому решительно нечего показывать и отдавать, разве что душу, что совершенно не подходит. Или тело, что казалось более реальным. Он уже его демону отдавал и не раз, выходит. Точнее, Ян сам забирал все, что ему было нужно.       Лекс не особенно долго думал. Он решил, что чем быстрее решится, тем легче будет делать. Серый по-звериному на четвереньках добрался до Яна. Он хотел было ткнуться тому сразу в ширинку, чтобы думать приходилось еще меньше, а отвращение к себе не росло в геометрической прогрессии. Но не решился. Лекс встал на колени, давно уж покрытые синяками, и возвел взгляд вверх, на Яна. Желтые глаза были внимательны и холодны.       — Если буду трогать? — пресловутое «можно» потерялось где-то между окончанием предложения и ладонью, что уже хитрой змейкой поползла по брюкам.       — Попробуй, — последовал уклончивый ответ.       Тонкие губы Яна расползлись в похотливой и хитрой улыбке, а сам демон удобно оперся о край своего стола поясницей и руками, не выказывая больше никакой враждебности.       — Ну ладно… — опасливо отозвался Лекс, но своего бравого дела не бросил. Он, получив разрешение, до ширинки и пояса добрался быстро. Еще быстрее устроил себе рабочее пространство в нужном ключе. Он все боялся, что оттуда вылезет как раз тот самый змей-искуситель и плюнет в глаз яблоком. Но под ширинкой и нижнем бельем оказался только эрегированный член. Лекс дернул бровью, бросил неосторожный взгляд на Яна, но тут же убрал его. Краска залила его лицо.       Лекс не был умелым. Да и старательным, наверное, тоже не был. Он долго пробовал на вкус демонское средоточие, морщась. Потом только принял его в рот, оставаясь еще более недовольным. Но вот понять, что такими темпами он ничего и ничему не удивит, смог быстро. Сообразительным был — этого не отнять. Руки серого нашли демонские ладони и повели за собой. Лекс держался за рукав, а положил их на свой затылок. Мол, вот он я, я умею открывать рот и терпеть боль, а ты пользуй мою глотку по своему разумению. Пальцы доктора тут же сжали пряди растрепанных волос, а бедра дернулись вперед. Лекс пошире открыл рот, принимая больше члена, а язык его брыкался и прижимался к головке точно так же, как сам парнишка временами извивался под демоном. Ян улыбнулся. И вдруг стал смеяться. Хохот его смешивался со сладкими гортанными стонами.       — Какой же ты жалкий пидор, Лексик… — ядовито прошипел демон, снимая горячий мокрый рот со своей плоти и толкаясь в него снова. — Я-то до последнего верил, что ты просто будешь просить прощения. Вот уж было бы удивительно! Но похоже, язык тебе дан лишь для того, чтобы вылизывать другим яйца...       Впрочем, кто такой был Ян, чтобы отказываться? Его вполне устраивал и нынешний расклад — стыдно тут должно было быть только Лексу. И вот, ладони зафиксировали голову парнишки, а крепкое возбуждение врезалось ему в глотку. Член демона работал, как отбойный молоток, не щадя нежных тканей, а жесткий волос в паху забивался серому в ноздри и колол губы.       — Да, глотай, глотай… — шептал черный доктор, пропихивая свое горькое лекарство глубже в горло пациента и замирая, пока мышцы мученически сокращались вокруг и сдавливали головку. Лекс только возмущенно что-то хрипел, захлебывался и подавлял свои рвотные инстинкты даже менее удачно, чем в первый раз. В конце концов у серого вышло найти особенный ритм этой пытки. Он умудрялся в какой-то момент упрямо сглатывать, и горло уже болело от инородного предмета внутри. Лексу было горько. И неясно по какой причине: или вкус демона действительно был таков, или просто желудочные соки подступили слишком близко и задели вкусовые рецепторы… Или от самого себя так мерзко? За свою нелегкую долю горько? В какой-то момент парнишка просто повис на Яне, обвивая руками его бедра, и безвольно реагируя на происходящее. Он был настолько же отстранен, насколько безучастной может быть капелька слюны, стекающая по его кадыку… Он просто существовал в этом моменте. Он старался себя в этом убедить. Но едва первые нотки боли просыпались в теле, будоражили сознание, как внизу вновь все скручивало. Так себя чувствуют люди, когда увидят любимую девушку обнаженной. Это ухающее ощущение внизу живота, похожее на страх, но более сладкое. Оно, конечно, чертовски приятно… Если ты не натянут на чертов хер.       — Ты снова забываешься… Хорошо тебе, а? По глазам вижу… — прошептал Ян, жарко выдыхая. Он вновь отстранил Лекса, впиваясь молочным затуманенным взглядом тому в лицо. Когтистая рука прошлась по впалой щеке больного, прихватила за подбородок, утирая покрывшую его влагу. Потом демон посмотрел вниз — между ног жертвы. И снова в глаза. — Скажи, ты искал хоть какую-то альтернативу тому, чтобы мне отсосать? Может, подставить зад? — черный доктор расхохотался.       — Я уже извинился… — хриплый голос едва прорывался сквозь смех. Лекс был утомлен, измучен, но в какой-то мере распален вновь. Он устал этого стыдиться, но не мог избавиться от назойливого чувства. Это было как нарыв. Каждый раз мозг после недолгих отлучек возвращался к стыду, а сердце неприятно жалось в ребрах. — Не охренел ты, нет?..       — Извинился перед кем? Перед собой? Ты понимаешь, зая, что меня устраивает любое дерьмо, которое ты творишь, только потому, что это дерьмо? Чем больше ты совершаешь ошибок — тем больше страдаешь. Чем больше страдаешь — тем меньше сил и веры. Чем меньше веры — тем ближе ты ко мне. Скажи спасибо хотя бы за то, что я не запрещаю тебе получать удовольствие… И даже готов содействовать этому.       Ян вновь поманил Лекса когтистым пальцем к своему паху, подталкивая под затылок. Демонский член ловил тусклые блики в слабом свете, и видно было, как мерцают и подрагивают на нем нитки смазки и сгустившейся слюны. Бес не скрывал своего удовольствия — в том числе плотского, вполне понятного, почти человеческого. И на счет серого не лукавил. Вот и сейчас — выставил ногу вперед, как для шавки, которую призывал подчиняться команде.       — Можешь потереться, — бесцветно отчеканил доктор, и острые клыки снова блеснули в темноте. Лекс проигнорировал приказ. Только соскользнул с члена, чтобы принять его на этот раз иначе, уперев головку в щеку. Пару раз ткнулся таким образом и вновь пустил демона в глотку. Еще один круг долго себя ждать не заставил. Серый был упрям, а под его кожей в нервном тике то тут, то там пробивалась на свет ярость и злоба. Парнишка держался, прикрыв глаза и уцепившись острыми пальцами за выставленную ногу.       — Такой хороший упрямый мальчик… — слишком эмоционально, вопреки предыдущему настроению, выпалил Ян. Он вновь агрессивно задвигал бедрами — впрочем, в этот раз иногда замедляясь, чтобы растянуть истому. Но густые и сладкие, как патока, стоны исправно вырывались из его груди. В какой-то момент демон даже закатил глаза (впрочем, с их устройством это было заметно лишь по дрожи и напряжению век), крепко впиваясь когтями в скальп и в загривок Лекса. Он готовился кончить и, расслабленный, чуть покачивался на месте. Серый внимательно наблюдал за сим действом, упрямо упираясь затылком в фиксирующую руку. Он ждал. Секунду, две, три… Еще одну. Его дурости по жизни хватало на всякие идиотские поступки, но копилка все полнилась и скоро грозилась лопнуть. Сегодня он добавил в нее еще одну историю. Как только демон отвлекся окончательно, Лекс соскочил с члена и оскалил ровный ряд зубов. Он было наметился на средоточие, но какое-то чувство его остановило… Разбираться долго с этим, в общем, он не стал и со всей своей дури вцепился зубами чуть повыше, в лобок. Челюсти свело в спазме, как у питбуля, а рот улыбался бы, если бы был заметен. А Ян… Ян вскинулся, зашипел, опять прозрел и разозлился. Лекса он откинул от себя пинком в живот, а потом еще и врезал по морде. Парнишка вскрикнул, но быстро умолк.       — Сука… Нахуя волосы мне выкусываешь! Тупое животное! — однако боль, хоть и была внезапной и яркой, на грани оргазма уже ничего не решала. Опаленный новой ненавистью, Ян продышался, повалил серого на лопатки и наступил тому на грудь, подрачивая над лицом парнишки. С пола тянуло кислым смрадом от тазика с рвотной водой. А потом сверху еще и разнесся оглушительный вой демона, и на лицо Лекса токсичным дождем закапала его сперма. После последней судороги доктор отступил, застегивая брюки и устало валясь в кресло для пациентов. На него уставилось два желтых глаза: Лекс повернулся на бок, стискивая руками ушибленный живот. На его лице капли семени так и оставались причудливым украшением. Еще более экзотично выглядела самодовольная ухмылка.       — Уебок.       — Завтра свяжусь с местным дантистом и удалю тебе передние зубы, — меланхолично выдохнул Ян. — Зая, блять… грызун.       — Зая-инвалид… впечатляющие вкусы… — коротко усмехнулся Лекс, утирая, наконец, лицо. А после начал усиленно отплевываться. — Зачем платить больше, когда можно выбить? Сука… я тебе сделал эпиляцию. Интимную. Бесплатно… Обращайся, — и вновь смешок. Нервная система парнишки находилась в перегрузе.       — Действительно, — на лице демона читался лишь скепсис. Но потом его глаза скользнули по телу парнишки вниз, где до сих пор, несмотря на боль и унижение, пульсировало желание. Ян молчал и почти не моргал, но затем в затянутых мутной пленкой зрачках появилось заинтригованное и какое-то даже каверзное выражение. Черный доктор подпер голову кулаком, улыбаясь своей жертве: «Ну а с этим ты что собираешься делать?»       — Че пялишься? — огрызнулся тут же серый, подтягивая колени к животу. — Луполки выколю однажды...       — Ты, бедненький, все еще хочешь. Иди сюда, — неожиданно ласково ответил Ян и улыбнулся еще шире. Он протянул парнишке руку. Лекс уставился на нее с тем самым непониманием, которое возникает во взгляде пса, когда ему подсовывают кошачью еду.       — Зачем?       — Я помогу, — и темные губы растянулись еще больше. Снова во тьме блеснули жуткие острые зубы.       — Ага, щас. Ты думаешь, я идиот? — серый хмыкнул и изобразил бы на своем лице гордость, но на нем уже слишком много было похоти. — Нет. Я тебе не верю.       — А ты собираешься лежать на полу, пока рак на горе не свистнет? Если ты ко мне не пойдешь, то я сам…       Ян поднялся со своего места и вновь навис над Лексом, склоняя голову набок, как падальщик. Ладонь его легла на шею больного, медленно сдавливая.       — Твое несчастное горлышко, — сладко шепнул демон, царапая когтем кадык. — Было бы неплохо вскрыть тебя и посмотреть, как выглядит мой член в срезе твоего тела, а?       — Японского порева пересмотрел, кретин? — меланхолично отозвался парнишка. Но вот тело его оказалось весьма заинтересовано даже в такой бледной ласке.       — Нужно же чем-то забить время обеда, — из недр груди белоглазого вырвалось довольное урчание, а пальцы сомкнулись еще туже. Лекс дернулся и захрипел. Его посетила мысль, что, возможно, демон не так херов, как кажется. Возможно, он прознал, что так нравилось молодому телу и решил поделиться удовольствием? По губам Лекса ползла довольная ухмылка ровно с тем, как в теле выползал его собственный прожорливый до плотских утех зверь. Но драгоценные минуты в удовлетворении шли слишком быстро. Хоть член был доволен и просто разрывался от крови, демон отпускать не спешил. Секунда, две, десять… Легкие трепыхались в желании жить, мозг осознавал лютую подставу, а тот меньший парень снизу все еще радовался беззаветно изуродованной ласке. Лекс ухватился за Яна, яростно уставившись тому в белесые глаза. Но что была та хватка? Мышцы без кислорода совсем слабы. Воздуха совершенно мало и в мозгу. Лекс чувствовал, как в глазах поселилась тьма и захватывала с каждой секундой все больше светлой головы. Зрачки закатились. Наступил мрак.