SWvsWH40K

"Они прошли мост, взяли внешнюю стену и главный предел. Воздух гудит от рёва их машин, что проносятся в небесах, и содрогается от раскатистого грохота их оружия. Город уже пал, и я прихожу в ужас от мысли о той страшной участи, что ожидает находившихся там паломников и беженцев." Руки дрожат от страха, но писец упрямо продолжал выводить руны древнего языка на бумаге, как это делалось десятки тысяч лет назад. "Они пришли к нам, предлагая согласие или пламя. Мы приняли согласие, но получили только пламя. Двенадцать богов Ванира оказались неугодны слугам Бога-Императора, что потребовали от нас отречься от веры предков. Когда мы отказались, они решили стереть её с лица галактики вместе с нами." Когда в небе появились корабли чужаков, а флотилии империи отступили, Конклав Ванира принял выдвинутый им ультиматум почти сразу. Церковь двенадцати была мирной религией, проповедовавшей труд и смирение. Ни Республика, ни Империя не нарушали их уединённое существование, и просвещённая религия заняла достойное место в сердцах верующих по всему сектору. Люди и экзоты со многих миров стекались на Ванир, чтобы посетить его величественные храмы. Но этим вероломным захватчикам пришлась не по нраву столь мирная религия. Их проповедники призывали отринуть свет Двенадцати и преклонить колени перед их Богом-Императором Человечества. Кровавым тираном, что отказывал нечеловеческим расам даже в праве на жизнь. А когда прихожане и служители изгнали их из своих храмов, эти люди обрушили на мирную планету всю ужасающую мощь своей военной машины. "Даже сейчас, в час последней битвы, голоса их женщин, что воспевают гимны своему Богу-Тирану, стоя на трупах невинно убиенных, царят над полем боя, достигая даже моей уединённой кельи. Их полчища неисчислимы. Их оружие ужасно. У нас нет ни бойцов, ни оружия, чтобы остановить их. Всё, что могут сделать праведные - купить своими жизнями ещё немного времени, чтобы я успел закончить свой труд." Звуки выстрелов и голоса, распевающие чужие молитвы, стали заметно громче и отчётливее. Враг наверняка уже пробился в это крыло храма, если не на этот этаж, и нужно спешить. Но сколь бы не велика была опасность, без остатка преданный делу всей своей жизни не может оставить свой труд, не дописав туда дрожащей рукой последнюю строчку: "Они уже здесь." Медлить больше нельзя, ибо дорога каждая секунда. Захлопнув книгу с собственноручно записанной историей их культуры и веры, он схватил этот тяжёлый талмуд и оттащил к специальной нише в стене, где притаилась пневмокапсула. Бумага была слишком хрупким материалом, и требовала особых условий хранения, которые в полной мере обеспечивались в защищённом подземном хранилище, скрытым от посторонних глаз в глубине скальных пород. Там, под присмотром монахов-отшельников, хранились многочисленные тома, на страницах которых бессчётными поколениями писцов была кропотливо записана вся история их религии. От первых откровений, явившихся двенадцати основателям, до сего дня. И теперь это собрание пополнится ещё одной, недописанной книгой, которая никогда не будет закончена. Поместив труд всей своей жизни в капсулу и надёжно запечатав, перепуганный служитель нажал кнопку активации, позволив автоматике сделать всё остальное. Хранилище надёжно спрятано и защищено, так что вероломные захватчики не смогут до него добраться. Оно было создано, чтобы сохранить историю Варна, даже если вся жизнь на планете погибнет в какой-нибудь чудовищной катастрофе. Чтобы она могла послужить напоминанием и предупреждением другим разумным видам галактики. Внезапно дверь кельи разлетелась в щепки от чудовищного удара. В открывшемся проходе взгляду перепуганного летописца предстал тот самый безжалостный враг. Когда порог его кельи переступила закованная в броню женщина, доспехи которой только подчёркивали принадлежность своей хозяйки к прекрасному полу, он не смог выдавить из себя ни звука, поражённый видом тяжёлого пистолета чудовищного калибра и её гипертрофированной правой руки, что была перемазана в крови почти по локоть. Пускай лицо этой воительницы было скрыто глухим шлемом, он буквально чувствовал её презрение и ненависть. Она даже не стала стрелять в него, молча подойдя к дрожащему от страха человеку и ударив его своим громадным кулаком наотмашь, так, что он буквально отлетел прочь и, ударившись о стену, потерял сознание.

***

Пробуждение оказалось очень тяжёлым и болезненным. Голова буквально раскалывалась от боли, уже пустой желудок сводило приступами рвоты. Мир вокруг плыл перед с таким трудом открытыми глазами, а все звуки долетали приглушёнными, словно проходя через подушку. Мысли ворочались крайне медленно, словно нехотя. С грустной усмешкой фаталиста, раненый летописец всё же понял, что у него сотрясение мозга. И хотя он всей душой хотел просто закрыть глаза и умереть, безжалостный удар током вырвал его из пучин забвения. В открывшейся его взору мутной картине, что мучительно медленно прояснялась, к ужасу своему, летописец узнал главный неф собора. Прямо перед ним горел осквернённый главный алтарь, на котором был распят ещё живой первосвященник. Пол казался красным от пролитой крови, а там и тут пылали на кострах привязанные к колоннам священники более низкого сана. — Уже очнулся? — спросил мужчина в чёрных доспехах и широкополой шляпе с высокой тульей. Раненый летописец так и не смог ничего ответить, потому что пересохший рот не слушался его. —Ладно. Можешь не утруждать себя ответом. — снисходительно произнёс чужак — Я и так вижу, что очнулся. Подошедшая женщина в тяжёлой разукрашенной броне что-то спросила, и вождь захватчиков утвердительно кивнул в ответ, отдав новый приказ на своём грубом, лающем языке. —Так о чём это я? Ах, да... Я хотел поблагодарить тебя. — церемониально поклонившись перед привязанным к колонне писцом, произнёс этот вождь — Если бы не ты, мы бы даже не додумались искать это хранилище там. — Н-но-о-о-о ка-ак? — с огромным трудом сумел выдавить из себя писец, не веря собственным ушам. — Система оповещения пневмопочты о доставке груза. — самодовольно заявил чужак — Проверить настройки и последний адрес не составило никакого труда. Твоё послание привело нас прямо в ваше логово. — Не может бы-ы-ть... — в отчаянии прохрипел летописец, который просто отказывался верить, что чужаки успели найти секретное хранилище. И что своей нерасторопностью он погубил всю историю их религии и культуры. — Может. — самодовольно заявил предводитель захватчиков, по приказу которого бойцы в чёрных доспехах принялись доставать из притащенных ящиков книги в до боли знакомых красных переплётах и безжалостно швырять их под ноги тому, чьим смыслом жизни было их написание. — Но как? — спросил несчастный служитель, всеми силами стараясь вырваться из этого кошмарного сна, но так и не способный проснуться. — Очень легко. Достаточно было послать по пневмопочте сервочереп с телепортационным маячком. А переброшенные телепортариумом штурмовики быстро расправились с последними представителями вашей поганой религии. — Это невозможно! — кричал летописец, чувствуя, как на глаза наворачиваются слёзы. — Милостью Бога-Императора возможно всё. Эти сувениры мои бойцы принесли именно оттуда. — расплывшись в улыбке до ушей заявил чужак — Конечно, это только малая часть всего того склада макулатуры. Уж больно много вы туда понатаскали всякого. Так что пришлось уничтожить всё на месте. Вместе с бункером. — Турболазеры не пробьют скалу так глубоко! — злобно крикнул монах в лицо этому безжалостному палачу, что получал удовольствие от издевательства над безвольным пленником — Вы не сможете его уничтожить! Внезапно по зданию прокатилась волна мелкой дрожи, а с потолка начала обваливаться штукатурка вместе с кусками фресок. — Уже уничтожили. — торжествующе заявил предводитель захватчиков — Плазменная бомба обладала достаточной мощностью, чтобы выжечь там всё без остатка. — Нет... — почти прошептал летописец, которого даже простое осознание того, что труд бесчисленных поколений его предшественников только что обратился в прах из-за него, терзал сильнее чем самая жестокая пытка. Слёзы катились из глаз, а разрываемое болью и чувством вины сердце рвалось из груди, требуя, чтобы всё сказанное этим страшным человеком оказалось неправдой. Всего лишь искуссной ложью, призванной причинить ему как можно больше страданий. И хотя умом он понимал, что слуга Бога-Тирана просто не мог знать о хранилище и его содержимом, а тем более достать точно такие же тома. И всё равно, ради сохранения остатков гибнущего разума он снова злобно крикнул своему палачу: —Нет! — Отрицание — первая стадия на пути к принятию объективной действительности. — философски заметил предводитель захватчиков. — Ты знаешь это не хуже меня, еретик. — Боги не простят вам это! — в отчаянии закричал монах, которому было больше неоткуда ждать помощи — Двенадцать моих богов сильнее одного вашего! Они сотрут вас в порошок! Но ответом стал только злобный смех. — Знал бы ты, презренный невежда, сколько служителей ложных божеств и Губительных Сил до тебя говорили эти же слова! И их боги не пришли к ним на помощь, как и твои не придут к тебе. Поражённый таким пренебрежением к проклятьям, бывшей летописец даже не знал, как реагировать на всё это. — Мне, конечно, всё равно, но для протокола я должен спросить — что записано в этих книгах? — спросил чужак, брезгливо беря за корешок последнюю книгу, поданную ему солдатом — Это списки ваших ритуалов, амбарные книги, или что? А то я не намерен вчитываться в ваши каракули... — Это была наша история... — выдохнул сломленный человек, единственным желанием которого было поскорее умереть. — Тогда они тем более не представляют никакой ценности. — с насмешкой произнёс предводитель захватчиков, швырнув бесценный том летописи под ноги летописцу — Всё равно им суждено сгинуть вместе с вашей идолопоклоннической религией. — Почему? Почему вы делаете это?! Почему громите, оскверняете и убиваете всё, что видите?! — спросил писец, которому уже было всё равно, что с ним будет. Ему было плевать, какую ложь придумает палач в оправдание своих злодеяний. Он просто хотел, чтобы эта сволочь перестала издеваться над ним и всеми его предшественниками. — За что вы обрушились на нас?! Что мы вам сделали плохого, что вы вознамерились истребить нас?! За что?! — За то, что вы отринули свет Бога-Императора, предпочтя своих мерзких языческих идолов. За то, что избрали невежество вместо света. За то, что смущали своей ересью неокрепшие умы сынов рода людского. — злобно зашипел человек в чёрной броне, ещё ниже надвинув на глаза свою широкополую шляпу — По сумме деяний, намерений и мыслей, я, инквизитор Ордо Еретикус Карлос Капоэйро, именем Его Божественного Величества, Императора Священной Терры объявил всех последователей двенадцати божков Ванира excommunicate traitoris Человечества, и приговорил их к смерти. Но ответом на столь пафосную тираду стал только безумный смех обречённого. — Тебе никогда не уничтожить нас, инквизитор! — торжествующе крикнул летописец — Двенадцать Богов Ванира не оставят своих верных последователей! И наградой за все испытания станет бессмертие через перерождение... — У тебя будет шанс на своей шкуре проверить правдивость слов ваших лжепророков. — с кривой ухмылкой произнёс инквизитор, прежде чем кивнуть одному из своих солдат — Капитан, действуйте. — Рядовой 451, привести приговор в исполнение! — гаркнул офицер, визуально ничем не отличавшийся от своих подчинённых. Повинуясь этой команде, к ним подбежал ещё один боец, за спиной которого были закреплены большие баки ранцевого огнемёта. Выйдя вперёд, он направил своё бесчеловечное оружие на сваленные кучей у ног летописца книги и обдал их мощной струёй горючей жидкости, чей противный запах резко ударил в нос. И хотя эта химическая дрянь сильно резала глаза, обречённый успел заметить, как вспыхнул запальный огонёк на конце хищного жала огнемёта. — Да будьте вы все прокляты... — прохрипел писец, пытаясь плюнуть в лицо своим палачам, да так и не найдя слюны в пересохшем горле. С шипением и рёвом струя желтоватого пламени устремилась к груде книг, которые мгновенно вспыхнули в огненном вихре, что устремился вверх, пожирая тело беспомощного человека, чей предсмертный крик наполнил главный предел осквернённого храма павшей религии.

***

— Это последний. — заметил капитан штурмовиков, когда горевший заживо еретик затих — Больше в храме выживших нет. — Установите подрывные заряды и сравняйте его с землёй. — приказал инквизитор, направляясь к выходу. Право слово, в этой обители идолопоклонничества от многочисленных костров было уже совсем нечем дышать... Оказавшись на улице и наконец-то вдохнув полной грудью, охотник на ведьм не мог не почувствовать знакомый запах прометия со сладковатыми оттенками палёной плоти неверных. — Входящее сообщение от канонессы Аделаиды, милорд. — механическим голосом сообщил техножрец, переключая канал микробида. — Капоэйро слушает. — сообщил агент Золотого Трона. — У нас возникли некоторые затруднения, инквизитор. — начала издалека настоятельница боевого крыла Адептус Сороритас. — Неужели вы наткнулись на очаг сопротивления, который не смогли подавить ваши сёстры? — с неподдельным удивлением спросил инквизитор. — Наоборот, мы не встречаем практически никакого сопротивления. Пленным нет числа. — Так в чём проблема? — Мы захватили значительное число людей, которые уверяют, что не имеют к местной языческой ереси никакого отношения, и являются просто беженцами. — И что с того? — раздражённо спросил инквизитор, которого не волновали проблемы неверных трусов. — У нас возникли проблемы с тем, как отделить еретиков от заблудших. — призналась наконец Аделаида — Может быть вы направите к нам пару своих дознавателей? — Я не понимаю, Аделаида. — удивлённо воскликнул Карлос. — Неужели вы забыли, что сказал великий инквизитор Карамазов по этому поводу? — "Пусть лучше погибнет тысяча невинных, нежели уцелеет один еретик." — Вот именно, канонесса. Вот именно... — заметил Капоэйро, довольный тем, что его понимали с полуслова — Значит вы знаете, что нужно делать. — Так каковы будут ваши приказы, инквизитор? — спросила канонесса после минутной паузы. Карлос не мог обвинять её в чрезмерной слабости. Порой и ему было сложно убивать людей, на которых в иных обстоятельствах даже у него не поднялась бы рука. Но долг перед Императором требует решительности и самоотверженности. И если преподобная мать не хотела брать на себя ответственность за гибель невинных, он вполне мог освободить её от этого бремени. Ибо ради стабильности и процветания Империума уже принял на себя столько грехов, что хватило бы и десятерым на вечное проклятье. А потому голос инквизитора Ордо Еретикус Капоэйро не дрогнул, когда он произносил свой страшный приказ: —Жгите всех! Император узнает своих!