Взмахом чёрного крыла

      Лилии оказались восхитительными. Более интересными, чем в руинах заброшенного храма. Лимонно-желтыми, белыми, тигровыми, нежно-розовыми... Мать неторопливо называла сорта и с нежностью, как родными, любовалась цветами. Она выглядела совершенно счастливой, когда показывала очередной бутон на редком экземпляре. Только иногда на ее лице появлялось то новое тревожное выражение. Она смотрела в дальний конец сада так, будто там, в тени двух огромных деревьев, притаилось неведомое чудовище.       Позже, оставшись наедине с подозрениями, Ликорис неторопливо направилась туда, чтобы понять, какое же зло скрывается в этом мирном уголке. Всё оказалось до банального просто. Из-под забора выползала ПУСТОШЬ. Земля выглядела сухой, как прах умершего. И в ней не могла выжить ни одна... даже самая жалкая травинка.       — Нам нужно переехать, — негромко произнес Вейрин. Девушка не слышала, как он подошел, поэтому вздрогнула от неожиданности. — Но мама не хочет. Она просто не хочет об этом думать. Начинает плакать, когда мы говорим об этом. Может, ты справишься? Убеди ее, что мы поможем, что там будет лучше.       — Если отключить Мако-реактор... Это прекратится? — сосредоточенно спросила Ликорис.       — Конечно. Но его тут же включат. А чтобы взорвать всё... нужна тщательно спланированная операция. И много взрывчатки. Незаметно не пронесешь. Один человек не справится.       — А если у вас будет... человек в Шин-Ра?       — Забудь. Вы переедете, а я буду заезжать в Мидгар. Все, что возможно, я сделаю сам. Тебе не нужно влезать в это.       — Ты что-то скрываешь? О... нем?       — Почему!!! — почти прорычал он, схватив ее за плечи и сильно тряхнув. — Почему моя сестра грезит о Сефироте? Я же просил тебя столько раз! Забудь это! Просто забудь то ужасное прошлое! Почему бы нет?       — Я... — она сбилась, не зная, что ответить. Связана с ним судьбой? Не может его забыть? Боится так, что хочет постоянно знать, где он, чем занят? — Ты сам постоянно говоришь о... Это касается и меня тоже, всех нас!       Взглянув на него, Ликорис впервые испугалась. Брат смотрел с такой ненавистью, что, казалось, был готов ударить её.       — Ты купилась на его дешевый наряд и пафосный бесполезный меч? На бредовые речи и фальшивые истории? Ликорис, он сумасшедший монстр, который тебя не замечает! Он не человек, он не понимает чувств — он ничего не чувствует!       — Он ведь мертв, — ровно произнесла девушка, поймав его взгляд. — К чему эти речи?       — Ты должна забыть обо всем и жить мирной жизнью, — выдохнув, более спокойно заметил Вейрин. — И помогать маме. Вы — всё, что у меня есть. Сегодня я поговорю с отцом. Думаю, он одобрит идею о переезде.       На следующий день Вейрин помог перенести в грузовик вещи и отбыл в Мидгар. Мама плакала. Маленькая Аэрис сидела, прижавшись к ней, а Ликорис бездумно смотрела на клубящуюся позади дорожную пыль. У нее на коленях стояла корзина с выкопанными луковицами лилий. Было непривычно ходить в платье. В прошлом почти постоянно приходилось убегать, ходить на тренировки, куда-то ездить... Какая странная размеренная жизнь, без потрясений и потерь! Спокойно проводить дни с семьей, делать то, что нравится, просто смотреть на небо, грезить о том, что однажды рядом появится кто-то сильный и заботливый, бесценный. Тот, кто станет новой семьей. Ликорис заново погрузилась в безмятежное состояние. Пока во время ужина ей не стало плохо.       — Ликорис! — вскрикнула мать, глядя, как девушка роняет ложку и сгибается пополам, прижав руки к животу. — Не пугай меня так, что случилось?       — Что-то не то съела, — слабо выдохнула та, с трудом выбираясь из-за стола. — Просто тошнит.       Она заперлась в ванной и включила воду, чтобы не было слышно, как она сдавленно стонет, скорчившись на влажном холодном полу.       — Все в порядке? — спросил отец, замерев перед дверью. — Мама очень беспокоится.       — М-мне уже легче. Спасибо.       Врать было тяжело. Но еще тяжелее — сказать, что их второй ребенок тоже болен геостигмой и скоро умрет.       После повторного приступа Ликорис поняла, что ей остается либо раскрыть правду, либо переехать. Мать всерьез обеспокоилась ее состоянием, новая соседка предположила, что девушка беременна, поэтому родные постепенно склонились к тому, что Ликорис необходимо пройти обследование. Что, если у нее серьезная болезнь? Или чего хуже... Ведь после внезапного исчезновения поведение дочери изменилось... и не в лучшую сторону.       Когда девушка заявила, что едет в Мидгар проведать Вейрина, это, разумеется, не было принято всерьез. Прежняя Ликорис прославилась как домоседка и тихая послушная дочь. Тем более, что теперь путешествие заняло бы несколько дней. Разумеется, ответ был, что Вейрин приедет сам. Он взрослый самостоятельный юноша, упорный и сметливый, не забывающий о родителях. Соскучится — навестит. Ликорис несколько раз упорно доказывала, что ей необходимо повидать брата, но каждый раз ее запугивали долгим переездом и бессмысленностью затеи. Пришлось пойти на хитрость.       — Я хочу поблагодарить человека, который мне очень помог, — заявила девушка, мысленно прося прощения у Винсента Валентайна. — Это товарищ Вейрина. Он... очень хороший.       — Сколько ему лет? — скрыв оживление, как можно безразличнее спросила мать. — Это не тот, бородатый, без руки?       Уловка удалась на славу. Вскоре и отец, и даже маленькая Аэрис знали, что у Ликорис появился жених. Мать сама помогала ей собираться и подбирала платья. При первых признаках дурноты девушка находила причину уединиться, поэтому ее плохое самочувствие не связывали с «товарищем Вейрина».       — Наша девочка наконец-то выйдет замуж, — услышала Ликорис, проходя мимо комнаты родителей. — Подумать только, как быстро летит время! Я всегда переживала, что она слишком робкая, и что ей будет трудно познакомиться с молодым человеком. Хорошо, что у Вейрина так много друзей. Но бедный Вейрин! Я так переживаю за него! До сих пор не могу поверить, что он болен...       Она заплакала.       — Я написал своему... знакомому в Вутай, он спросит у жрецов, есть ли способ.       — Я хочу быть рядом с ним, но понимаю, что ему тяжело, чувствую это. Надеюсь, он примет Ликорис. Он всегда очень трепетно относился к ней. Даже зная, что она... не наша дочь. Я так боялась, что он откажется признавать ее, ведь мы так баловали его!       — Я горжусь тем, что воспитал его так. Однако я слышал, что он сильно поссорился с Лисой. После этого она долго была как чужая. Я надеюсь, он не сказал ей... в гневе.       — Что ты! Такого быть не может. Он никогда не скажет. Он поклялся мне еще тогда. Знаешь, иногда мне кажется, что мы поступили жестоко, разлучив ее с Аэрис. Но мы не могли взять двух детей! Ликорис уцелела лишь потому, что все считали ее нашей дочерью, а Аэрис погибла. Каждый раз я пытаюсь оправдать себя. Это ужасно. Я чувствую себя виноватой.       — Ты все сделала правильно. Иногда мне кажется, что ты относишься к Ликорис лучше, чем к родному сыну.       — Я всегда хотела дочку. А потом появилась она...       Ликорис бесшумно отошла назад. Она — приемная дочь? Они столько лет скрывали это? Зачем?       Так вот почему они прекратили общение с Гейнсборо и переехали... Сходство сестер стало слишком очевидным, а за бедной Аэрис постоянно охотилась корпорация Шин-Ра. Рано или поздно они заинтересовались бы и второй девочкой. И родители поступили... как и следовало, благоразумно, спрятав своего приемыша в захудалом поселке.       Девушка вернулась к себе и легла на кровать. Она о сих пор не могла поверить. «Не их дочь». Почему? Почему снова все так ужасно? Те, кого она считала родителями, оказались чужими людьми. Своим появлением на свет Ликорис обязана совершенно другой женщине. Которую никогда не видела, не помнила, не узнала.       «Значит, у меня тоже есть Мать, которую я должна найти».       На мгновение ей захотелось уйти прямо сейчас, наказав людей, которые столько лет ей лгали. Но они по-прежнему оставались ее близкими. А настоящая мать — незнакомкой.       Утром девушка вела себя как ни в чем не бывало. Мать трогательно простилась с ней, велела поддерживать Вейрина и вручила очередную корзинку. На этот раз — с пирожками. Ликорис попыталась отказаться, но не тут-то было. Когда она села в кабину, ей торжественно отдали банку яблочного варенья и велели непременно угостить «спасителя». Девушка не сомневалась, что Вейрин уже получил кучу сообщений с просьбой присматривать за сестрой и «женихом». Мало ли, что может произойти между городским парнем и неопытной девушкой!       Встреча с братом означала провал, поэтому, разумеется, Ликорис выбрала самый дальний сектор. Сперва она удивилась, что в процветающем городе можно так просто и дешево снять комнату, а потом догадалась, что люди начали уезжать отсюда. Неужели скоро здесь не останется ничего живого? Может, Мако-реактор влияет и на людей? Что, если в отдаленных краях нет геостигмы?       «В любом случае нужно завершить то, что задумано, — размышляла Ликорис, привычно направляясь к зданию Шин-Ра. — Вейрин действует неверно. Для того, чтобы убить врага, нужно его узнать. Как бы он ни старался, моя миссия оказалась более успешной. Я отравила Сефирота. Если бы яд был более сильным — задание было бы выполнено. Сефирот становится опасным, если бежать на него с мечом, предупреждая криком. Люди постоянно обманывали его и ранили. И никакой он не монстр...»       Нахлынувшая боль чуть не сбила с ног, и Ликорис, согнувшись, прислонилась к стене, пережидая приступ. Немного придя в себя, она заметила, что улица стала более людной. Все куда-то спешили, толкались, выкрикивая что-то недоброе. Осторожно, стараясь не смешиваться с толпой, девушка двинулась следом. Ее еще немного мутило, поэтому она не сразу поняла, что вышла туда, куда и собиралась — к корпорации Шин-Ра. Окружающие люди вели себя странно, многие держали плакаты, и Ликорис наконец-то осознала, что происходит.       — Верните мне моего сына! — кричала женщина, прижимая к груди ребенка.       — Достаточно! Прекратите нас убивать!       — Остановите Мако-реактор!       — Сохраним город!       — Спасите!       — Хватит!       — Я умираю из-за вас!       Девушка заметила, что в толпе довольно много больных геостигмой. Их, разумеется, старались сторониться. Многие верили, что болезнь заразна. Но больше всего Ликорис поразила та женщина, стоящая неподалеку. Ребенок, которого она так нежно баюкала... был уже мертв и начинал рассыпаться серебристыми искрами...       — Смотрите! — внезапно закричал кто-то.       На незаметном с первого взгляда открытом балконе появился человек. Солнце слепило глаза, поэтому разглядеть незнакомца было невозможно. Однако короткую вспышку кое-кто приметил и первым бросился бежать. В следующий же момент прямо из-под земли появились уродливые костлявые твари с огромными челюстями. Толпа бросилась врассыпную, оглушая друг друга бессмысленными криками, Ликорис сбили с ног. Она испугалась, что ее затопчут, но кто-то дернул ее за руку и потащил за собой, пока очередное столкновение не разлучило их. Теперь девушка прилагала все силы к тому, чтобы просто не упасть. Она попыталась помочь лежащему навзничь ребенку, но ей попросту не дали свернуть, и мгновением позже она поняла, что не смогла бы спасти мальчика — живые не смотрят на небо такими спокойными глазами.

***

      — Ну что там? — спросил Ходжо, оглядываясь через плечо. — Угомонились?       Он прошел мимо него, будто не слышал, но ученый не отставал. Оторвавшись от монитора, он преследовал неразговорчивого собеседника, пока тот не остановился возле огромной капсулы. За ее стеклом лицо, обрамленное длинными огненными волосами, казалось неживым, хотя прикрепленный к стене экран чертил размеренный ритм сердцебиения.       — Я видел девушку, — наконец произнес призыватель, проведя рукой по табличке с выгравированным, таким знакомым именем. — Девушку, умершую несколько лет назад.       — Значит, не умерла, — просто определил Ходжо, безразлично пожав плечами. — Такое случается.       — Она умерла. Возможно, мне просто показалось, что это она. Я видел ее издалека, а потом люди побежали, и она исчезла.       — Меня тоже считали погибшим. И не раз.       — Ты никогда не мог понять меня. Я говорю о Ликорис Блекхейз.       — А кто это? — искренне удивился ученый. — Надо посмотреть у нас в архиве. Раз она не мертва...       — Она мертва. Мертва... Потому что я убил ее.