Взмахом чёрного крыла

      — Опыт работы — один год? Мало. Честно говоря... Сейчас мы можем предложить вам только вакансию разнорабочей на кухне. В обязанности входит помощь с готовкой, закупка продуктов (если поставка задерживается), вынос мусора и уборка столов. Были случаи, что посудомоечная машина ломалась и приходилось нанимать дополнительных работников. Вы... уверены, что вам это подходит?       — Я согласна на любую работу, — негромко ответила Ликорис.       — Вы знаете, что для всех сотрудников Шин-Ра одинаковые правила? Даже для уборщиц. Первое: строго запрещено разглашать ЛЮБУЮ информацию о корпорации. Даже если это кажется вам пустяком. Вы не должны НИГДЕ и НИКОГДА упоминать, где и кем вы работаете.       — Почему? — просто спросила девушка, смутно догадываясь об ответе.       Она стояла перед специальным окошком, за которым сидела женщина с неестественно строгим лицом, в идеально выглаженном костюме, с гладкой прической без единого выбившегося волоска. Вокруг никого не было. Поодаль несколько мужчин в деловых костюмах перебирали стопку бумаг. И всё, никаких просителей.       — Организации-конкуренты завидуют популярности корпорации Шин-Ра и используют любые методы для нанесения вреда. В связи с этим мы никогда не можем доверять новым сотрудникам. За вами будет установлено наблюдение. К слову... на каждом этаже есть скрытые камеры. Если вы покинете рабочее место — это тотчас же заметит охрана. Если выяснят, что вы на кого-то работаете — мы не ручаемся за вашу безопасность. Наказание будет серьезным. В свою очередь корпорация обязуется: вовремя выдавать зарплату, создавать для сотрудников комфортные безопасные условия, не разглашать личные данные. По правилам Шин-Ра вы не должны заговаривать с посетителями столовой, спрашивать о личном и не по работе. Также вам выдадут комнату в нашем общежитии. Это совсем рядом.       — Я уже сняла жилье.       — Вам лучше переехать. Это будет удобнее и для вас, и для нас.       «Скорее, для вас, — подумала девушка. — Не удивлюсь, если там тоже есть скрытые камеры на каждом шагу».       Вслух она ничего не сказала, напротив, покорно согласилась на переезд и подписала все бумаги. Договор, акт о неразглашении, правила общежития. А вот с медицинским осмотром вышло неудобно — старую карту забраковали и пришлось делать новую. Происходило это в самой корпорации, но наличие геостигмы, как ни странно, никого не удивило и не напугало.       — Таблетки, которые я дал, вас не исцелят, но сделают приступы более редкими, а боль — терпимой. Однако злоупотреблять не стоит — скажется на вашем состоянии. Побочные эффекты — онемение конечностей, сонливость, апатия. При сильной передозировке — галлюцинации или того хуже — кома.       — Вы говорите так, будто есть таблетки, способные вылечить геостигму...       — Мы решаем эту проблему. И у нас случаются некоторые успехи.       Через неделю нелегкой работы Ликорис осознала, что никаких секретных сведений ей добыть не удастся. Если за столом и велись обсуждения, то при приближении посторонних все замолкали. На этом этаже не было ни ученых, ни СОЛДАТ, ни ТУРК. Исключительно «кабинетный» персонал: программистки, связисты и работники печати. Мусорили много — приходилось после каждого приема пищи подметать столовую и заново протирать столы. Повара относились к новенькой с презрением и всячески помыкали, заставляя оттирать огромные тазы и кастрюли, не помещающиеся в посудомоечную машину. Если приходил инспектор, то виноватой в просроченных продуктах или выползшем шаловливом таракане становилась опять же таки Ликорис. К счастью, ее не подпускали даже близко к священному предмету кухни — к плите, помня о загадочной болезни. Но даже во время приступов на девушку обрушивался шквал упреков.       Иногда Ликорис невольно начинала надеяться, что Вейрин найдет ее и вытащит отсюда. Ведь без его помощи... как сбежать? Она подписала контракт, ей дали комнату, лекарства, ее бесплатно кормят. И поварихи непременно спохватятся, если их прислуга исчезнет. По дороге к общежитию через каждые пять метров — камеры. Девушка помнила, что происходило с дезертировавшими СОЛДАТами. Нет, ее не убьют. Просто вернут обратно.       В тот день посудомоечная машина сломалась, и Ликорис весь день простояла над раковиной. Она готовилась сдаться и попросить у Стефи помощи, когда услышала знакомый голос и, обернувшись, увидела Рено.       — Йо, а вас тут кормят не пайком? — говорил ТУРК, облокотившись на стол замершего наборщика. — А что в гарнире? М-м, объедение! Что вы делаете за такую жратву?       Он окунул палец в тарелку и слизнул соус. Из-за соседних столов на него ошарашенно таращились культурного вида девицы.       — Пойду загляну на кухню, — подмигнув им, сообщил ТУРК.       Обоих поварих не было. Ахент уехал на ферму за продуктами, поэтому Рено обнаружил только пустые кастрюли и окруженную грязной посудой Ликорис.       — Эй, я тебя где-то видел! — заявил он, подойдя ближе. — Да повернись, не прячься. Точно видел. Ты давно тут?       Она молчала. Нужно было лучше подготовиться к приходу сюда. Слишком запоминающаяся внешность. Слишком яркие волосы. Почему она не подумала об этом раньше!       — А, понял! — заявил Рено, теряя интерес. — Ты просто похожа на одну девицу. Босс ее фотки до сих пор хранит, вот и запомнилось.       После этого Ликорис стала более осторожной. Теперь она гладко зачесывала волосы и собирала в туго скрученный узел. Форма, легкая косынка сверху пучка, бледное, похудевшее из-за болезни лицо... Девушка наивно полагала, что так ее никто не узнает. Однако в один не самый лучший день, по дороге в общежитие, кто-то схватил ее за руку и заставил обернуться. К счастью, это был не Вейрин, иначе всё закончилось бы громким скандалом. Тем не менее встреча не сулила ничего хорошего.       — Ты знаешь, что тебя ищут? — негромко спросил Винсент Валентайн, не отпуская ее и не двигаясь с места.       — Я пишу им письма. Что работаю, что у меня все хорошо.       — Тем не менее твоя семья беспокоится. Они не могут понять, почему ты скрываешься от них.       — Я не могу этого объяснить.       — Тогда я отведу тебя к брату — объяснишь ему.       Она попыталась выдернуть руку, но Винсент держал ее крепко. Взгляд его рубиновых глаз зачаровывал, несмотря на отстраненность и серьезность. Бывший ТУРК никогда не шутил — он действительно намеревался насильно привести девушку домой.       — Хорошо. Я объясню, почему мне не следует возвращаться. Но говорить здесь опасно. Слишком много людей и камер. Нельзя, чтобы нас видели вместе.       Без лишних слов Валентайн обхватил ее рукой и в два прыжка перенес на соседнюю улицу. Там он заскочил в ощерившийся выбитыми стеклами проем второго этажа и, отпустив девушку, прислонился к стене. Его искусственная рука слабо отражала свет заходящего солнца.       — Твой брат искренне беспокоится о тебе, — заметил Винсент, потому как слегка ошеломленная Ликорис продолжала молчать. — Он ждал тебя весь день, а потом до утра кружил по всему Мидгару. Думал, ты попала в беду. Он рассказал обо всём нам. Мы нашли квартиру, которую ты сняла, но ты успела переехать. Приезжал твой отец. Он хотел расклеить объявления, но Вейрин почему-то выступил против. Все беспокоятся о тебе. И твое отношение к ним... неприемлемо. Надеюсь, этому есть причина.       Вместо ответа она начала молча расстегивать простенькие пуговицы формы. Геостигма появилась и над ключицей — именно ее девушка и показала моргнувшему от неожиданности собеседнику. Темные пятна еще не сочились жидкостью, но уже красочно выделялись на бледной коже.       — Я не хочу, чтобы они видели, как я умираю. Пусть лучше думают, что вырастили неблагодарную дочь. Мне безразлично, что ты скажешь им. Я не вернусь.       — Принять действительность сложно, но, уверен, они смогут справиться с этим. И помогут тебе.       — Пусть справляются с Вейрином. Кстати, как он?       — Держится бодро. Клауд говорит, что найдет новый способ. Возможно, он и для тебя придумает что-то.       Ликорис притихла. Что, если Страйф действительно справится? Однажды у него уже получилось.       — Вейрин... он заставит меня вернуться. Его забота пугает. Я должна подумать. Можешь не говорить пока, что видел меня? Если он узнает, то непременно выпытает остальное. Давай в это же время встретимся здесь. Только внизу, сюда я не смогу забраться.       — Хорошо, — кивнул Винсент. — Я приду. И еще. Пока это возможно — уходи из Шин-Ра. Я понимаю, что ты не СОЛДАТ. Шин-Ра — опасное место для всех. Если тебе нужны средства — я...       — У меня есть причины, — перебила Ликорис. — И оттуда не так просто уйти.       — Я знаю. Тогда просто сбежим, — предложил он, открыто, заглянув в глаза. — Сейчас.       На мгновение она оцепенела. Винсент был именно тем человеком, которому можно полностью довериться, который способен ее защитить, который не сумеет солгать. Но если именно она выведет корпорацию на след ЛАВИНА? Нет, нужно найти способ разорвать контракт. Побег не лучшая идея, достаточно вспомнить Ларгуса.       — Я должна все обдумать. Не хочу, чтобы у вас были неприятности из-за меня.       — Тогда завтра жду тебя здесь. И не вздумай прятаться на этот раз.       Разумеется, выспаться ночью не удалось. Сперва Ликорис изучала копию контракта, потом пыталась придумать способ и под конец расплакалась. Нет, не от бессилия, так, от усталости. Чтобы добиться увольнения, девушка решила притвориться совсем больной. Когда в столовой соберется много людей — упасть в обморок, плохо работать, не обращая внимания на ругань... Если от нее будет больше вреда, чем пользы, не поможет никакой контракт, отпустят. Главное — не перестараться, иначе фальшивую игру разоблачат. Только вот что потом? Довериться Клауду Страйфу? Придется появиться перед Вейрином и честно во всем признаться. Про подслушанный разговор, геостигму... А почему бы нет, раз все зашло так далеко?       Утром, протирая столы, она даже улыбалась, представляя, как вырвется отсюда. Ну и пусть брат обругает ее, назовет неблагодарной, взбалмошной и глупой. Главное, чтобы он не догадался об истинных причинах. Ликорис была крайне раздосадована, когда раздалось тоскливое общее оповещение сбора — она планировала провести день совершенно иначе. Все направились к выходу — ей невольно пришлось идти следом.       — Этой болезненной точно можно с нами? — спросила Стефи, поправляя передник, а заодно вытирая об него вспотевшие руки.       — Разве можно оставлять ее на кухне без присмотра? Кстати, ты сняла с плиты подливу?       — Конечно! Это ведь надолго. Какая жалость, что нельзя не ходить туда. Все равно ничего не понимаю!       — Думаешь, кто-нибудь понимает? Надо так надо.       В огромном холле, украшенном витринами с достижениями корпорации, собралось множество самых различных людей. СОЛДАТы занимали почетные места на третьем ярусе, и с ТУРК их разделяла прочная непрозрачная перегородка. На четвертом, последнем ярусе, расположились главы отделов, директора и мелкое руководство. Там, куда попала Ликорис, в самом низу, не было даже скамеек — рабочие остались стоять. Было тесно, а на трибуну приходилось смотреть снизу вверх, что оказалось крайне неудобным. Поэтому в основном здесь искали знакомых и затевали незатейливые беседы. Девушку толкали, пока она не очутилась прижатой к ограждению. Сотрудник уже настраивал микрофон. Позади него в непринужденной расслабленной позе стоял профессор Ходжо, прижимающий к груди какие-то документы. Кошмарный человек из прошлого совершенно не изменился и по-прежнему выглядел до нелепого неопрятно.       — Рад видеть вас всех здесь, мы снова вместе, — заглянув в речь, без выражения прочел он и равнодушно оглядел ряды, словно выискивал знакомых. — Сегодня мы представляем вам последние результаты наших исследований. Но сперва я хочу, чтобы вы поприветствовали нашего Президента!       Раздались бурные аплодисменты. Ликорис лишь недоуменно разглядывала незнакомца. Лицо главы корпорации наполовину скрывала серебристая маска. Да и алые пряди волос, несомненно, были либо искусственными, либо окрашенными. Любопытно было и то, что президент не произнес ни слова, лишь молча кивнул. Настолько таинственная личность, что даже голос не подает?       — Кто-нибудь знает, как выглядит президент? — вслух спросила девушка, оглядевшись по сторонам.       — Лучше помалкивай, — грубо отозвался сосед.       — Мы ни имени не знаем, ни откуда он. Но все ведь хорошо. Справляется.       Речь зачитывал какой-то незнакомый ученый. О том, как продвинулись исследования, улучшилась работа реакторов, как борются с экологическими проблемами... собираются снести несколько зданий... испытают новую вакцину против геостигмы?       Ликорис мгновенно встрепенулась. Верить в чудо она не переставала. У нее есть шанс вылечиться?       Она подняла голову и вздрогнула — президент смотрел будто именно на нее. Это Руфус? Неужели он что-то помнит? Раз Рено здесь... значит, и остальные. Или он нашел одно из посланий прошлого и прочел? Прошло не так много лет. Нужно быть осторожнее. Многое изменилось. Но ее могут узнать.       — Кто это? — спросил президент, подойдя к Ходжо. — Та девушка внизу.       — Девушка? Эта? У нее на форме метка седьмого этажа. Повариха или помощница на кухне.       — Она болеет?       — Не знаю, — профессор глянул внимательней. — Похоже на то. Уволить? С каких это пор ты интересуешься здоровьем наших работников?       Президент промолчал.       Собрание наконец-то подошло к концу. Слайды и видео-обзоры закончились, обрадованные работники рванули к рабочим местам. Что касается СОЛДАТ, то первый класс ушел еще на середине интереснейших «лекций».       — Кто работает у вас на кухне?       Бухгалтер вздрогнул и выронил отчеты.       — Простите, где? А, в кухне? Сейчас посмотрю. Вот...       — Документы мне. Это все?       — Нет, еще временная работница. На испытательном сроке. Ликорис Блекхейз.       — Что?       — Ликорис Блекхейз! — не понимая, почему на него так странно смотрят, испуганно проблеял бухгалтер. — Вот ее контракт, вот копии ее документов, все в порядке.       — Это не может быть она.       — А кто тогда?       — Ликорис Блекхейз давно умерла.       — Тогда это подделанные документы? — чуть не плача, спросил несчастный. — Вы куда? Подождите!       Ликорис протирала столы, когда к ним в столовую вошел президент собственной персоной. Она не чувствовала за собой ни малейшей вины, поэтому не очень испугалась, когда он подошел прямо к ней. А вот потом ей стало страшно.       — Вы уже бывали в корпорации Шин-Ра прежде?       — Нет, — довольно-таки честно ответила девушка. Ликорис из прошлого умерла, а нынешняя тихо-мирно проживала дни в кругу родных.       — Вы — Ликорис Блекхейз?       — Да, это мое имя.       — И вы утверждаете, что никогда здесь не были? Вы знали Энджила Хьюли?       — Я слышала о легендарных СОЛДАТах от отца. Он работал в Шин-Ра.       — Вы нездоровы?       — У меня геостигма, но мне разрешили здесь работать. Ваши ученые доказали, что болезнь не заразна. Поэтому у таких, как я, есть шанс получить работу. Я живу в общежитии, меня здесь кормят. Я очень благодарна корпорации.       — Ликорис! — раздраженно выкрикнула Стефи, но, увидев редкого гостя, расплылась в улыбке. — Здравствуйте, проходите, присаживайтесь. Вы голодны? — Нет. Не буду вам мешать.       Он развернулся и вышел, оставив персонал в недоумении. И весь оставшийся день на Ликорис Блекхейз никто не кричал.